– Игар? Это ты? – бормотал Иштархаддон. – Я узнаю твой голос. Где ты? Я тебя не вижу.

Хадди продирался сквозь толпу авелу и мушкенов, запрудившую площадку перед центральными воротами Ашшура. Горожане спешили войти в Ашшур до наступления полной темноты, оказаться под защитой гигантских крепостных стен. Здесь они чувствовали себя в безопасности – насколько это вообще было возможно в стране, воюющей день и ночь. Громила Иштархаддон рассекал сгрудившихся, едва двигающихся людей как ледокол "Ленин" льды Арктики. Он не обращал внимания на то, что кто-то поспешно пытается ему поклониться, что кто-то свалился ему под ноги и испытал на своих ребрах тяжесть его благородного сапога. Иштархаддон спешил. Интуиция, никогда не изменяющая ему, подсказывала, что скоро стоит ожидать наступления врагов. Конечно, братья Иштархаддона, заменявшие его, могли справиться сами. Могли… А могли и не справиться.

Хадди все еще лелеял свою мечту, появившуюся после единственного долгого путешествия в Дикую страну. Он хотел сбежать. Если бы он разбирался в политической терминологии современности, он мог бы назвать себя диссидентом. И уж никак не патриотом. Не было в жизни Ашшура ничего такого, за что он мог бы сражаться до последней капли крови. Ни Благородные, ни царь Ададашаред Девятый, ни даже боги царства не стоили не то что крови – даже ногтя Иштархаддона. И уж особенно боги – напыщенный гордец Ашшур и лживая потаскушка Иштар, пообещавшая Иштархаддону царство и бросившая его, как только дело запахло паленым.

Хадди не хотел иметь здесь больше никаких дел. Теперь он ясно понимал, почему так и не взял никого в жены, хотя по долгу продолжения рода обязан был сделать это уже одиннадцать лет назад. Не нравились ему эти безобразные бабы. Он сопротивлялся тому, чтоб возлечь на ложе с этаким бурдюком жира, лишенным малейшего ума. Сопротивлялся всегда, еще не зная того, что могут существовать другие женщины – красивые и умные (уродливо тощие и безумные с точки зрения любого другого, здравомыслящего авелу).

Хадди хотел Милену. Он не знал, любил ли ее. Он до сих пор так и не понял по-настоящему, что означает это странное слово – "любовь". Он просто не мог смотреть ни на одну женщину кроме нее. Она приходила к нему каждую ночь. Во сне.

– Милена жива и здорова, – сказал Игорь. – Пока жива. И пока здорова. Но ваши боги устроили ужасную заварушку в нашей стране, и я не знаю, останемся ли в живых все мы.

– Ты где, Игар? – рявкнул Итархаддон. – Почему я не вижу тебя? Ты прячешься от меня, потому что боишься моего гнева?

– Да пошел ты со своим гневом… Я внутри тебя.

– Как – внутри? – Хадди растерянно остановился, пощупал руками свой живот. – Я что, проглотил тебя?

– Да не проглотил, дурень! Тело у нас сейчас общее – одно на двоих. А вот разум удвоен. Ты можешь меня слышать и разговаривать со мной. При этом даже не обязательно открывать рот. Просто думай – и я услышу твои мысли.

– Как ты сумел так сделать? И зачем ты так сделал? Мне это не нравится – два разума в голове. Меня и один вполне устраивал.

– Долго объяснять, Хадди. Мне помогла Милена.

– Милена… – Бородатая физиономия Иштархаддона расплылась в счастливой улыбке. – Я хочу ее увидеть.

– Если ты хочешь увидеть Милену, то нужно восстановить прежний порядок. Мы должны снова сделать так, чтобы воины с островов не могли выходить в Дикий мир.

– И как же ты собираешься сделать это? – проворчал Иштархаддон.

– Не знаю. Пока не знаю. Мне нужно освоиться здесь, в Ашшуре. Посмотреть на все твоими глазами. Но одно я знаю точно – нам нужен Цветок Юности. Необходимо довести это дело до конца.

– Цветок Юности – это козни богини Иштар, – раздраженно сказал Хадди. – Я больше не верю Иштар. Она обманула меня. Она больше не разговаривает со мной, даже после того как я принес в жертву трех рабынь.

– Цветок Юности – это не Иштар. Это работа Милены. Она притворялась самой Иштар, чтобы ты ей поверил. Если бы ты завершил создание Цветка и использовал его, может быть, не случилось всех этих мерзостей.

– Как Милена могла командовать мной из Дикой страны? Она что, богиня?

– Нет. Это я – бог. А она только помогает мне.

– Ты – бог? – презрительно хмыкнул Иштархаддон. – Ты – всего лишь человечишка, жалкий в своей слабости.

– Ваши боги – тоже люди. Они развлекаются, они играют в свою игру, а вы поклоняетесь им и тупо выполняете их команды – даже самые идиотские.

– Не говори так, – испуганно пробормотал Иштархаддон. – Великие боги сидят на верхнем небе. Они слышат все, что мы думаем. Они накажут меня за такие слова – и тебя вместе со мной.

– Ни хрена они не слышат. Ты для них – всего лишь крохотная фигурка, один из многих тысяч безликих и безмозглых воинов. Я знаю о ваших богах такое, что ты и представить себе не можешь. Но я не буду тебе пока этого рассказывать – боюсь, что ты спятишь. Я хочу лишь одного: поверь, что я – тоже игрок. А, стало быть, я – бог. Я знаю, как устроен ваш мир.

– Хорошо, бог Игар, – сказал Хадди с неожиданной кротостью. – Я буду слушаться тебя. Я обещаю тебе свою помощь. Но чем ты вознаградишь меня за верное служение?

– Чего бы ты хотел, Иштархаддон? – спросил Игорь, невольно придав своей речи возвышенные интонации.

– Я хотел бы остаться в вашей стране. Дикой стране. Я хочу жить там.

– Так и будет. Я обещаю тебе это.

– И мы снова станем там с тобой разными людьми? Я буду свободен в своих поступках? Ты отпустишь меня, бог Игар?

– Да, – твердо сказал Игорь.

Сказать по правде, он вовсе не был в этом уверен. Но это не было так уж и важно. Будущее – это будущее. Дай Бог вообще дожить до него. Главное – сделать то, что нужно сделать сейчас. А там посмотрим.

– Иштархаддон, иди к храму Иштар Говорящей, – приказал он.

– Но я должен вернуться к своему кисиру. Если я не сделаю этого, то меня объявят предателем и убьют…

– Ты и так уже предатель. Ты предал своих бессовестных богов и свою жестокую страну в мыслях. Теперь осталось лишь подчинить свои поступки тому, что уже очевидно. Ты сделал свой выбор, Хадди, и выбор этот правильный. Не сопротивляйся ему.

– Хорошо, – кивнул головой Иштархаддон. – Я буду делать все так, как ты говоришь, Игар. Только не вздумай обмануть меня. Иначе я найду и убью тебя – в какой бы ты стране ни жил и каким бы богом ты ни был.

Иштархаддон поправил шлем на голове, подтянул пояс, на котором висел меч, и свернул на улицу, ведущую к кварталу рода Слышащих Иштар.

Игорь не верил своим глазам. Они проходили мимо армии конных воинов. Всадники заняли половину большой площади, бородатые военачальники-авелу с громкими криками выстраивали их в ряды и раздавали им оружие. Нетрудно было догадаться, что конники – отнюдь не ассирийцы. Нечесаные растрепанные бороды, неподобающие воинам Ашшура. Кожаные штаны, грязные кафтаны с длинными рукавами. Изогнутые луки из связанных козьих рогов, веревочные арканы. Однако слушались эти чужеземцы безропотно. Более того – они старательно пытались выполнить трудные для них команды выстраивания рядов конницы.

– Это что, скишшу? – изумленно спросил Игорь.

– Скишшу.

– Невероятно! Как они сюда попали?

– Их взяли в плен.

– Но почему же их не убили? Вы же обычно убиваете пленников?

– Ассирия велика и могущественна, – надменно произнес Иштархаддон. – Ассирия напала на страну диких всадников и взяла там тысячи пленных. Царству скишшу осталось существовать совсем недолго – уже две трети острова находится под владычеством царя Ашшура. А потом настанет очередь Северного острова. Теперь не убиваем пленных воинов – мы обращаем их в свои армии. Мы научились делать это.

– Опять заклинания какие-нибудь? – осведомился Игорь с легкой брезгливостью.

– Заклинания! – сказал Хадди восторженно. – Воины при помощи заклинаний сразу становятся послушными нам. Они нужны нам для завоевания Дикого мира. Мы завоюем Дикую страну, и не будет равных великому царству Ашшура во всем обитаемом мире…

– Эй, Хадди! Напрасно ты так радуешься, – осадил его Игорь. – Не забывай – ты теперь играешь в нашей команде. Ни к чему нам превращать цивилизованный мир, который ты называешь диким, в кучу дерьма, подобную вашим островам. Все, что на руку твоим богам, играет против нас.

– Ах да, извини, – стушевался Хадди. – Слушай, Игар, я не могу понять, что со мной происходит. Я житель Ашшура – для меня привычно радоваться тому, что приносит пользу моему царству. Но в то же время я чувствую, что все это мне глубоко противно. Я признаюсь тебе в совсем странном – когда я оказался в вашей стране, я вдруг почувствовал, что это – то место, где я должен жить. Иногда мне кажется, что судьба подшутила надо мной – я родился совсем не в том, месте, где должен был родиться…

"Вот она – психология юнита, – подумал Игорь. – Мысли юнита, бунтующего против собственной игры".

– Ты – это я, – сказал он. – Я, рожденный в этом выморочном месте – Ашшуре. Потому-то ты и чувствуешь себя здесь так плохо. А я – это ты. Чем более едины мы будем с тобой, тем лучше у нас будет получаться все, что мы делаем.

Храм Иштар возвышался над домами огромной пирамидой, вереница красных точек обрисовывала контуры его верхней площадки – это жрецы зажгли факелы. Иштархаддон топал к храму – сосредоточенный и мрачный. Он на ходу ощупывал рукоять меча, готовясь выхватить его в любой момент. Он взял бы меч в руку заранее, но недопустимо разгуливать по городу с оголенным клинком. Его могут заподозрить в дурных намерениях.

Не нравилось ему все это. Не нравилось.

Он всегда был самостоятельным в гораздо большей мере, чем все окружающие его люди – от раба до богатого вельможи. Он покидал свой кисир, оставляя командовать братьев. Он саботировал обычаи, предписанные для соблюдения горожанам и с плохо скрываемым презрением относился к большинству Благородных. Ему сходило с рук многое такое, за что другого давно уже скормили бы львам. Иштархаддон знал причину этого. Ему покровительствовала богиня Иштар. Она укрывала его от гнева царских прислужников.

Покровительствовала. И перестала покровительствовать – после той злопамятной битвы с персами. Теперь Иштархаддона спасало от казни только то, что царство непрестанно воевало: слишком большой роскошью было приносить в жертву хорошего, хотя и строптивого полководца. Но Хадди знал – дни его сочтены.

Игар перевернул все с ног на голову. Он сказал, что Иштар никогда не была покровительницей Иштархаддона. Хадди горько было услышать такое. Но и сладко тоже – теперь ему хотелось верить, что истинный источник его силы – Милена. Милена… Он должен снова услышать ее голос. Он должен пробиться в тайную сокровищницу храма и создать Цветок Юности. Это будет непросто.

Когда Игорь увидел, что творится перед храмом Иштар Говорящей, он испугался не на шутку. Он вздрогнул. Или вздрогнул Хадди – все-таки тело принадлежало ему? Неужели и неустрашимый Иштархаддон мог испугаться?

Два десятка вооруженных копьями пехотинцев выстроились в шеренгу на площади, освещенной огнем факелов. Они намертво перекрыли проход к задней стене. Загородили собой пятерых жрецов, облаченных в белые льняные одежды и войлочные клобуки с лентами. Впереди всех стояли два авелу с автоматами Калашникова. Оружие Дикого мира смотрелось в руках воинов Ашшура не более экзотично, чем, к примеру, в руках полудиких афганских пуштунов.

Хадди остановился в десяти шагах от шеренги. Убрал руку с меча – ни к чему раздражать автоматчиков. Отвесил поклон – низкий, подобающий случаю.

– О великие слуги богини Иштар! – произнес он громко. – Да ниспадет на вас благословение Матери Матерей. Да будет дана вам сила Львицы Львиц! Я – благородный Иштархаддон из рода Иштар Говорящей. Будет ли мне дозволено переговорить с глазу на глаз с братом моим, главным жрецом храма, Шамшининуртом?

– Изменник Шамшининурт заточен сегодня в темницу, – раздался голос одного из жрецов из-за спин воинов. – За темные помыслы и преступные деяния против сияющего бога Ашшура и царства его оный Шамшининурт будет предан жертвенной смерти завтра утром, в присутствии великого и грозного царя нашего, Ададашареда.

– Мой брат Шамшининурт – не изменник! – яростно взревел Хадди. – Это вы – изменники, обленившиеся выродки, рабские задницы! Именем Иштар, пропустите меня в храм, иначе я отрублю ваши лживые языки и скормлю вшивым варду!

Оба авелу одновременно направили стволы автоматов в грудь Иштархаддона.

– Именем Ашшура, взять преступника Иштархаддона, – скомандовал один из них. – Ежели будет непослушен, убейте его.

Четверо из десяти мушкенов двинулись вперед. Ростом каждый из них был едва ли не на голову ниже Хадди, гладко выбритые лица исказило напряжение плохо скрываемого страха. Видимо, они не понаслышке знали, что представляет собой яростный Иштархаддон.

– Оставь руки свободными, – скороговоркой зашептал Игорь. – Тебе нужно захватить оружие авелу. То, что они держат в руках. Это называется автоматы…

– Сам знаю, умник, – огрызнулся Хадди. – Молчи, не мешай. Сражаться – это мое дело.

Он развел в стороны пустые ладони в знак покорности и пошел навстречу мушкенам.

– Стой на месте! – рявкнул офицер-авелу.

Поздно. В три прыжка Хадди преодолел расстояние до солдат. Те спешно опускали копья, устремляя их в сторону противника. Хадди успел быстрее. Он ураганом пронесся между копьями двух средних мушкенов, толкнул солдат в стороны. От могучего толчка те не удержались на ногах, повалились на своих соседей, а Хадди, не останавливаясь, уже мчался к автоматчикам-авелу. Спринтером Хадди был отменным – в Диком мире он мог бы бегать стометровку на уровне мастера спорта. Впрочем, боевое его искусство не уступало легкоатлетическому – через несколько секунд не успевшие глазом моргнуть офицеры корчились от боли на земле, а Хадди держал по одному автомату в каждой руке.

Жрецы заблеяли как перепуганные овцы, бросились к храму, путаясь в длинных своих одеяниях. Только один из них остался на месте, простер вперед тощие руки с растопыренными пальцами, увенчанными десятками драгоценных перстней.

– Призываю на тебя гнев Ашшура, о безумец! – визгливо возвестил он. – Да падет проклятие на тебя и на род твой, и будет род твой искоренен как дурная поросль, и поразит его огненная молния…

Игорь так и не понял, кто послал нечаянный мозговой импульс к указательному пальцу правой руки – он сам или Хадди, никогда прежде не державший огнестрельного оружия. Так или иначе, палец нажал на спусковой крючок автомата. Грохот очереди заглушил вопли жреца. Служитель культа рухнул на колени, зажимая руками окровавленный живот, потом тюкнулся лбом в белокаменную плиту площади и затих.

– Вот тебе огненная молния! – завопил Хадди. – Вот вам гнев Ашшура, – продолжал орать он, поворачиваясь к солдатам и не прекращая стрелять. – Вот вам всем! Что вы можете сделать мне, трусливые недоумки?! Плевать мне на Ашшура, и на Иштар тоже плевать! Мой бог со мной, мой бог во мне!!! Бог – мой брат!

– Кончай палить, кретин! – заорал внутри него Игорь. – Все патроны истратишь, идиот!

Хадди, обезумевший от радости обладания могучим оружием, не обращал на него внимания – лупил по панически разбегающимся мушкенам, пока не расстрелял весь рожок. Жал он на курки обоих автоматов – к счастью, "Калаш" в левой руке оказался на предохранителе и сохранил боезапас.

– Ну что, насладился, Рембо хренов? – поинтересовался Игорь, когда грохот смолк. – И где ты теперь возьмешь патроны? Ты хоть знаешь, что это такое – патроны?

– Знаю, – самоуверенно заявил Хадди, кидая опустошенный автомат в сторону и надевая ремень другого на плечо. – Патроны – это гильза, пуля и порох внутри. Все я знаю, мой тощий божественный брат. Не забывай, что я два месяца жил в вашей стране. Я смотрел по телевизору сотни фильмов-боевиков. Я очень люблю такие фильмы. Особенно про великих воинов Нико, Слая и Коммандо. Когда я буду жить в твоем городе, я куплю себе видак и каждый день буду смотреть по два таких фильма. Нет, по три! И везде буду ходить с автоматом.

– Так тебе и дадут, – то ли подумал, то ли тихо проворчал Игорь. – Дитя великовозрастное. Ладно, теперь вперед – в сокровищницу. В покое нас не оставят…

К площади с ревом и топотом мчался отряд подкрепления. Игорь-Хадди бросил на воинов быстрый взгляд и рванул вперед с реактивной скоростью. Лучники, автоматчики… Это вам не копья. С этим шутить не стоит.

Он ворвался в узкое пространство между забором и стеной храма, понесся по нему, не оглядываясь. Выстрелы грохотали далеко сзади. Прицельно попасть по нему в такой темноте не смогут. Но вот шальную или срикошетившую пулю словить бы не хотелось…

Игорь не видел ни черта, он был уверен, что Хадди на полном скаку влепится сейчас всем телом в твердый камень и размажется по нему. Однако неугомонный Иштархаддон, судя по всему, не нуждался в свете. Не привык он к вечернему свету уличных фонарей. Он летел как на крыльях, слегка расставив руки, тело его безошибочно реагировало на легкие соприкосновения стен и пальцев, мгновенно корректировало курс. Игорь только успевал отмечать мгновенные события: прыжок через что-то невидимое на земле, поворот за угол, снижение скорости, полная остановка… Ага. Похоже, они уже у задней стены. Хадди нагнулся и начал шарить в нише у самой земли. Что он там делает? Нельзя медлить…

Свет вспыхнувшего факела ослепил Игоря. Хадди со щелчком закрыл крышку "Зиппо", убрал зажигалку в мешочек, висящий на поясе. Запасливый парень этот Хадди – интересно, где он надыбал крутую зажигалку? Сохранил со времен путешествия в Дикую страну или это новоприобретенный трофей? Можно предположить, что в Ашшуре появилось уже немало забавных и полезных вещиц, награбленных в большом мире.

– Это подарок Милены, – пояснил Иштархаддон. – Кстати, хочу тебе сказать сразу, что Милена будет моей. Я слышу по твоим мыслям, что ты живешь с ней и делишь с ней ложе. Я мог бы убить тебя за это, но прощу. Все-таки ты мой брат, к тому же еще и бог. Но когда я поселюсь в вашем городе, она будет только моей. Она любит меня, я сделаю ее своей женой. Любимой женой. Если я и буду брать других жен, то только для того, чтобы не выглядеть бедным горожанином.

Игорь промолчал – что он мог ответить? Да и некогда было. Судя по звукам, приближающимся из-за угла, по узкому проходу продиралось не меньше десятка воинов. Иштархаддон заспешил вперед, освещая путь трещащим факелом.

Ага. Передняя левая лапа четвертого льва. Нажать на нее. Прочитать заклинание.

– Искейп, – скороговоркой бормотал Хадди, – мэйн меню, чуз оупшенс, чуз ассириан калче, чуз Ашшур файв, энтер, чуз сакраментал билдингз, чуз Иштар Спикин темпл, энтер, чуз бэк уолл.

Игорь уже не удивлялся. Причудливое переплетение древней истории и обычной жизни российского города, реальности и виртуальности, ассирийского и компьютерного языков стали для него естественными атрибутами всего этого глобального приключения – поистине психиатрического, страдающего манией величия и безнадежным параноидальным бредом, не поддающимся расшифровке и объяснению. Он устал удивляться. Он хотел только одного – действия. Действия быстрого и немедленного. Компьютерная игра, в которую в одночасье превратилась вся земная история, требовала быстрых движений. Игорь хотел закончить эту игру, закончить навсегда. И для этого он должен был выиграть ее.

– Дабл клик!!! – выкрикнул Хадди. Каменная плита справа от льва вдвинулась, открыв тайный ход.

Иштархаддон шагнул внутрь.