Милена плакала горько и безутешно.

Это она первая нашла Игоря в ту злополучную ночь. Пришла заступать на смену на пару часов раньше, чем положено – чувствовала, что что-то не так. И обнаружила, что предмет ее девичьего воздыхания лежит на полу, закатив глаза, а на экране бардачка вовсю шпарит "Эпоха империй", тайно впихнутая ею в основную память транскомпа и надежно, казалось бы, защищенная кодом. Милена не позволила тогда себе впасть в панику. Она справилась с ситуацией в считанные минуты. Не торопясь, соблюдая все необходимые процедуры, закрыла программу "Эпохи" и поставила новый код. Оттащила Гошу на диванчик, похлестала его по щекам, убедилась как в том, что он жив, так и в том, что в сознание приходить не собирается. И вызвала скорую помощь.

Она хорошо держалась в течение всех трех дней. Но теперь, когда самое страшное осталось позади, когда Игорь вышел из летаргического сна и вернулся домой, ее напряжение прорвалось, нашло выход.

Игорь шагнул к девушке, обнял ее, прижался губами к рыжей макушке. Милка вцепилась в него, затряслась еще сильнее.

– Ну не плачь, – сказал Игорь. – Не плачь, деточка. Я тебя прощаю.

– Не говори никому! – прорыдала Милена. – Меня убьют, если узнают! Просто убьют!

– Что ты имеешь в виду?

– С работы меня выгонят! И тогда вся игра полетит к чертовой матери! И меня пришибут. Насмерть!

– Да кто тебя пришибет, глупая?

– Есть там кому! Я про клозет говорю. Там такие деньги завязаны!

– Садись. – Игорь с трудом оторвал Милу от себя, усадил на табуретку. – Выпей, успокойся. Никому я ничего не скажу. Давай разберемся спокойно, во что ты там такое ввязалась.

Милка отходила минут десять. Пила пиво, давясь и стуча зубами о стакан. Вздрагивала плечами, всхлипывала. Выкурила пару сигарет подряд. Игорь не мешал ей. Убирался на кухне, мыл посуду. Аккуратная обстановка способствует успокоению нервов.

– Я предоставила им ложные сведения, – сказала наконец Милена. – Дала им гарантию, что у меня есть достаточно мощная аппаратура дома. А сама повесила все на транскомп на работе. Так уж получилось…

– Вечно у нас в России получается "так уж". Не можем без этих "таков" и "ужей". Пока гром не шарахнет, мужик не перекрестится. Или баба.

– Ну не знаю я, что там такое с тобой произошло, – измученно произнесла Милена. – Я думала над этим… Так ничего и не придумала. И посоветоваться не с кем. До сих пор все шло нормально. Суппорт проходил без проблем. Я старалась, меня даже хвалили. Я уже почти накопила денег на станцию. Я пыталась занять баксы, но мне никто не давал… Мне ведь еще совсем немного осталось – я тебе клянусь, Гоша! Через две недели я куплю станцию, поставлю ее дома, подключусь, переведу все на нее все то, что висит на транскомпе, и никто ничего не заметит. И буду тогда спокойно зарабатывать деньги. Может быть, даже из Управления уволюсь.

– Какую станцию?

– Суппортную станцию.

– Это что еще за хрень такая?

– Станция суппорта. Ну, проще говоря, станция поддержки сетевой игры. Я работаю в очень крутом клозете. Без дополнительных станций он не тянет – параметров снхронизации слишком много.

– Ничего не понимаю. Что еще за клозет? Что-то сортирное?

– Клозет – слово такое жаргонное. Сетевики его так называют. По-английски это звучит как "Клоузнет Баттл". Только ты не рассказывай никому, что я в клозете сижу. Когда в клозете начинаешь работать, подписываешь контракт, а там указано строгое неразглашение. Они за это деньги платят…

Ага. До Игоря начало доходить. Клозет. Closenet Battle. Битва в закрытой сети. Судя по всему, если и не сортир, то что-то не слишком приятно пахнущее. То, во что не стоит вляпываться, не будучи уверенным, что сможешь выползти. А Милка, похоже, вляпалась по самую макушку. И его, Игоря, чуть не угробила по глупости.

– Что ж, интересно. – Игорь откупорил очередную бутылку, устроился на табурете поудобнее. – Давай, Милка, колись дальше.

Милка грустно вздохнула и начала рассказ. Игорь слушал и не верил своим ушам. Вот уж не думал, что уже полгода сидит задницей на бомбе…

Картина вырисовывалась следующая. Клоузнет Баттл представлял собой систему локальных сетевых игр, настраивающихся индивидуально под группу заказчиков. Клоузнеты были созданы в США, специально для богатых клиентов, и являлись весьма дорогим удовольствием. Разница между обычной сетевой игрой и клоузнетом была приблизительно такая же, как между "Жигуленком" и "Феррари" – и по комфорту, и по цене, и по гонору счастливых обладателей.

Как и все элитно-дорогое, Closenet Battle быстро вошел в моду и расползся по всему миру. Добрался и до России – в Москве появились пять клоузнет-клубов. Как и положено закрытым клубам, сортиры (пардон, клозеты) афишировали свою деятельность умеренно, не допуская плебейских излишеств, но известные политики, а также телезвезды, кинозвезды и прочие просто звезды делали клозетам рекламу, ненавязчиво упоминая о своем новом увлечении по поводу и без повода.

В конце концов случилось то, что неизбежно должно было произойти – клоузнет-клуб появился и в Нижнем Новгороде.

Привлекательность клоузнетов зиждилась на трех китах. Первым из них было высочайшее качество графики и звука, в чем Игорь уже мог убедиться сам во время взлома милкиного сервера. В качестве второго кита выступала простота сюжета и управления – нарочитая, пожалуй, даже несколько примитивная. Обычному сетевику нечего было делать в клоузнете – он перебил бы всех игроков за полчаса, поплясал бы на их косточках и подпортил бы им, таким образом, столь дорого оплаченное удовольствие. И, наконец, дебильным ангелом порхал в воздусях третий кит – анонимность участвующих в клозетах игроков. Возможно это и было самым притягательным – знать, что никто не ткнет в тебя кривым пальцем, не крикнет: "А, вот это тот самый мудак, который выложил двадцать штук баксов за то, что его трахали в сети в течение двух часов и выкинули из игры как последнего лузера!"

Игра в клозетах шла на деньги. На немалые деньги.

– Так вот все оно и было, – сказала Милка, в двадцатый раз вытирая с глаз косметику, размытую слезами, грязноватым кухонным полотенцем. – Так уж мне повезло – основатель первого в Нижнем клозета когда-то был моим бойфрендом. Редкостно сволочной мужик…

– Что ж ты как? – холодно спросил Игорь. – Девчонка вся из себя, умница, симпампулечка и все такое, и спишь со всякими козлами?

– А что я могу сделать, если все хорошие мужики – импотенты? – огрызнулась Милка. – Качают порнуху из интернета, и любовью занимаются, очевидно, только со своими машинами. Между прочим, я счетчик поставила в наш бардачок – узнать, кто из операторов сколько порнографии скачивает. Знаешь, кто у нас в управлении лидер по этой части?

– Э, милая, да ты шпионка! Брось ты это! – Игорь строго насупил брови. – Если человек эротику смотрит, это еще не значит, что он импотент. Просто фантазия у него хорошо развита. Это я не про себя, конечно. – Игорь деликатно кашлянул в кулак. – Ты давай про клозет свой рассказывай. Нечего по несущественным вопросам тормозить.

– Ну ладно. – Милка дала обратный ход. – Короче говоря, этот парень, бывший приятель мой, раньше занимался продажей пиратских лазеров. Сколотил себе нехилый капиталец. И в один прекрасный день просчитал он, что самое перспективное вложение денег на настоящий момент – это клоузнет-клубы. Он привез из Америки крутую аппаратуру для центрального сервера, купил и установил несколько лицензионных игр – специальных, клозетовских версий. А потом начал поиск суппортеров.

– Для чего они нужны, эти суппортеры?

– Я тебе на конкретном примере объясню. Возьмем "Эпоху Империй". Ты сам видел, какая там графика. Детализация убойная, структур вообще не видно, движения, речь естественные – все как в кино. А ведь это не на видео снято – все синтезируется компьютером по ходу пьесы. В игре шесть островов-государств. В каждом идет симуляция собственной жизни – непрестанно, не выключаясь ни на минуту. Само собой, центральный компьютер клозета не в состоянии поддерживать одновременно шесть таких узлов. Поэтому нужно шесть поддерживающих серверов – по одному на каждый остров. Для такого сервера обычный компьютер слабоват – созданы специальные суппортные станции. Стоит такая станция… Ну ладно, не буду тебе говорить, сколько она стоит. Кондрашка еще тебя хватит, чего доброго.

– Уже почти хватила, – пробормотал Игорь. – Как же тебе позволили стать суппортером? Неужели непонятно, что у тебя нет денег, чтобы купить станцию?

– Как? Как обычно. У нас всегда все норовят сделать подешевле, на халяву. Позвонил мне этот парень, хозяин клуба, и предложил заработать деньги. Раза в два меньше чем в Москве, но и это мне показалось сказкой. "Как ты это сделаешь – меня не волнует, – сказал он. – Главное, скажи мне – можешь ты это сделать?" "Да легко, – сказала я. – Только бабки плати вовремя". И приступила…

– Повесила сервер на память транскомпа.

– Да. – Мила шмыгнула носом. – Кстати, не я одна такая. Я уверена, что в нашем городе есть еще пара-тройка поддерживающих узлов на государственных транскомпах. Но это не надолго. Через месяц-два все суппортеры обзаведутся фирменными станциями и все станет цивильно. Во всяком случае, я слышала, в Москве именно так и было.

– Это очень грузит транскомп? Честно скажи.

– Если честно – не очень. Для неспециалиста вообще не заметно. Никак не могу понять, что в тот день случилось. Может быть, ты нажал что-то не то?

– Откуда я знаю, на что я там нажал? Когда ты меня нашла, транскомп повис?

– Нет. Нормально работал.

– Как нормально? – вскричал Игорь. – А Слепое пятно?

– Какое пятно?

– На экране-карте! Там полгорода вышибло!

– Не было там никакого пятна. Карта в полном порядке. Я потом проверила лист внештаток – в эту ночь даже мелких аварий не было. Идеальное дежурство.

– Да ты что?! – Игорь взмутился окончательно. – Транскомп орал как сирена! Карта мигала как стробоскоп на дискотеке! И меня по мозгам шарахнуло – я даже пальцем пошевелить не мог…

– Я думаю, сначала тебя по мозгам шарахнуло, – тихо произнесла Милена. – А потом появилось все остальное. Всё это галлюцинации и ничего больше. Прости, Гош, но ты должен признать этот факт.

– Как идет игра в клозет? – угрюмо спросил Игорь, заминая неприятную тему.

– Когда установлено шесть суппортных узлов, можно начинать игру. Владелец центральной станции дает объявление о наборе игроков. Все абсолютно анонимно – через кредитную карту в банке. По моему, даже владелец клоузнета не знает имен участников, а уж суппортеры не знают их и подавно. Есть только ники – клички.

– И что ж тут элитного? Этак любой сетевик может в клозет сыграть. И надавать там всем по шее…

– Не может. Денег не хватит. Во-первых, нужно внести ставку – обычно по двадцать пять тысяч баксов скидываются. Во-вторых, нужно купить личный терминал клоузнета. Он, конечно, дешевле стоит, чем суппортная станция, но тоже немало. Экранище там не меньше, чем у нашего бардачка.

– Да… – Игорь усмехнулся, качнул головой. – Неслабо. Насколько я понимаю, игра стоит свеч? В клозете можно выиграть большие бабки?

– Для того и играют. Тем, кто занял первые места, положено по сто тысяч долларов. Всем остальным – шиш.

– А сколько таких, кто занимает первые места?

– В нашем гейме двое. Два бога победившего острова-государства. А всего получается двенадцать игроков – по два бога на остров. Правда, на этот раз играет всего одиннадцать человек…

– Персией у вас правит только один бог, – сказал Игорь. – Ангхро-Манью. Этакая багровая скотина.

– Ага. – Милена удивленно захлопала ресницами. Откуда ты знаешь?

– Знаю. Так почему он один?

– Так получилось. Сначала в Персии было двое богов, как и положено. Но потом богиня Ардвисура вышла из игры. По клоузнету сообщили, что она попала в больницу и дальше играть не сможет. Форс-мажорные обстоятельства. Второй игрок острова в такой ситуации может забрать свой вклад и выйти из клозета. Но Ангхро-Манью остался. Я думала, что его быстро вышибут. Но ничего – держится на удивление неплохо. Видать, опытный игрок. Если выиграет – хапнет двести тысяч сразу.

– А связь внутри клозета как идет?

– По каналам обычного радиоинтернета. Их пропускной способности вполне хватает. Разумеется, все сигналы кодированы – посторонний не влезет.

– Так что, значит, эти симуляторы жизни так и работают до бесконечности?

– Не до бесконечности. Только во время гейм-цикла. Игра идет на выбывание – пока кто-нибудь не разобьет всех остальных богов и не выиграет. Тогда гейм-цикл заканчивается и начинается новый – с новыми игроками. А может, и со старыми – кто их знает, анонимов… Полный цикл обычно занимает 2-3 месяца.

– Что, так три месяца подряд и колбасятся?

– Ну не все же время. Все игроки садятся за свои терминалы одновременно, в определенное время, чаще всего вечером. По три часа за сеанс, три-четыре сеанса в неделю, по договоренности.

– Ну и как там? – поинтересовался Игорь. – После того, как меня шарахнуло? Не нарушился ваш чертов гейм-цикл?

– Нет, – Мила улыбнулась. – Все там нормально продолжается, Гош. Ко мне претензий не предъявили. Да и не должно было ничего произойти. Ты ведь в игре не участвовал. Ты только немножко понаблюдал со стороны за суппортом в автономном режиме.

Игорь поднялся на ноги. Сложил руки на груди, принял горделивую позу памятника. Посмотрел на Милену сверху вниз.

– А вот тут ты не права, детка, – сказал он. – Не знаю, как уж так случилось, но засосало меня в этот твой Ашшур с ручками и с ножками. Я там целых пять дней провел!

– Гош, ну перестань… Мы уже говорили об этом… Я с твоим доктором беседовала. Он сказал – через недельку все у тебя пройдет. Хороший такой доктор – умный, опытный…

– Я ходил по улицам Ашшура и посетил храм Иштар Говорящей! – торжественно изрек Игорь. – Я жил в доме, принадлежащем роду Слышащих Иштар и изучал обычаи и образ жизни благородных авелу. А еще я воевал с персами! Коварные персы пригнали множество баллист и начали долбить стены города. Ашшур встал перед лицом величайшей опасности, но я сумел справиться с нею! Я вывел свой кисир через мост – часть баллист я порубил, часть пожег. Что ты скажешь, маленькая жрица – разве не так было?

Милена растерялась окончательно. Открыла рот и вытаращилась на Игоря. Минуту боролась с недоумением.

– Было, – кивнула она наконец. – Были там баллисты, да. Ангхро-Манью перешел на следующий уровень, освоил новую технологию. Персы изготовили кучу баллист, и всадников у них было в этот раз немерено. Я думала, не Ассирия не устоит – так эти персы вначале поперли. Иштар здорово в этот день играла. У нее всего два кисира, но она отбросила персов…

– Моя работа, – хвастливо заявил Игорь.

– Твоя? – Милена смотрела на Игоря с жалостью – так смотрят на близких людей, внезапно пораженных тяжелой болезнью. – Знаешь, Гош… Я вынуждена тебя разочаровать. Ты тут, в общем-то, не причем. Это сражение произошло не в тот день, когда ты дежурил. Баллисты у персов появились только вчера вечером – тогда, когда ты в больнице уже третий день лежал.

– Это я-то не причем? – завопил Игорь. – Да если бы не я, эту дуру Иштар оттрахали бы во все щели! И жалкого лузера Ашшурика вместе с ней. Какой кисир вчера первым вышел из ворот? Войско Иштархаддона?

– Да… Армия рода Слышащих Иштар…

– Какой он, Иштархаддон? – Игорь вдруг перестал орать, полез за сигаретами. Руки его слегка дрожали. – Как он выглядит там, на экране?

– Такой вот. – Мила показала пальцами воображаемую фигурку высотой в двадцать сантиметров. – Такой же, как и все генералы. Бородатый, в шлеме, в длинной одежде. Руки, ноги, голова. Золотое ожерелье. Владеет личной боевой колесницей. Обычный юнит шестого разряда.

– У него есть какие-нибудь индивидуальные черты?

– Нет. Откуда? Есть у него, конечно, список, где все указано – здоровье, уровень защиты, уровень нападения, уровень интеллекта. Интеллект, кстати, высокий – десятка. Все. Больше про него ничего не скажу.

– Иштархаддон – мой брат, – с нежностью в голосе произнес Игорь. А может быть он – это я. Или я – это он. Не так уж и важно. Как он там? Жив до сих пор?

– Жив. Жив, если это можно назвать жизнью.

– Слава Богу! – облегченно выдохнул Игорь. – Я-то думал, что он того… Насмерть. Когда его в башне засыпало. Он хороший мужик, мой Иштархаддон. Ты береги его, Милка. Пусть там другие гибнут, а Хадди пускай живет.

– Он – не мужик, – убежденно произнесла Милена. – Он – просто единица стратегической игры. Юнит.

– Он высоченный здоровый парень. Очень похож на меня, только помощнее. Да что там похож – у нас с ним все идентично, как у близнецов. Он жестокий, конечно… Но как там, в Ассирии, не быть жестоким? Будешь добрым – просто не выживешь…

– Игорь, прекрати этот бред! – взвизгнула Милена. – Ты мне на нервы действуешь! Издеваешься, что ли?

– Тело мое лежало в больнице, – продолжил Игорь, не обращая ни малейшего внимания на Милену, – а душа находилась там, в Ашшуре. Виртуальном Ашшуре. Только мне он не показался виртуальным. Для меня он был настоящим. Знаешь, что я думаю? Есть какой-то мир, в котором те фигурки, что созданы в компьютерной игре, живут реально. Думают, едят, живут. Даже любят. А игроков – тех, кто двигает ими, считают богами.

– Дурь все это, – сказала Милена.

– Дурь, – согласился Игорь. – Знаешь, я счастлив, что выбрался оттуда, сумел вылезти из этого кошмарного сна. Ты представить себе не можешь, как мерзко жить в мире, где людей выращивают на убой – либо в солдаты, либо в пищу себе подобным. Где нет стариков, потому что старых людей приносят в жертву богам, а проще говоря, съедают. Что ты качаешь головой – это ведь ты следишь за тем, чтобы ресурсы острова не пропадали зря? Поддерживаешь этот каннибализм своими программами, моя гуманная Мила. Я с радостью согласился бы с тем, что все это мне лишь привиделось. Только вот откуда это знание о вещах, которые я знать не должен? Хочешь, я расскажу тебе о порядке военной мобилизации на вашем острове? Или о том, как цапается между собой высшая знать, поклоняющаяся разным богам?

– Не надо. Я верю, что ты это знаешь.

– Там, в этом мире, были не только острова. Еще там было нормальное общество. Похожее на наше, и в то же время непохожее. Я работал там над диссертацией о нижегородской Слепой Земле. Россия входила там в шестерку самых развитых мира. И многие знакомые мне люди существовали там, только вот выступали в непривычных ролях. Ивана Бейлиса, например, знаешь? Тележурналиста с четвертого канала – того, который про паранормалку все время вещает?

– А, ну да… И что?

– Там он был майором госбезопасности. Хохмач такой… Ленка Калинина с нашей кафедры физкультуры там вдруг стала историком, к тому же моей невестой. Ах да, ты ее не знаешь. Стервочка редкостная, хоть и симпатичная. А ты…

Игорь вдруг заткнулся.

– И чего я? – Милена чуть наклонила голову, в глазах ее появился заинтересованный блеск. – Ну, говори, что я там делала.

– Мы с тобой… – Игорь еще раз внутренне обругал себя за несдержанность, а потом его прорвало. – Мы с тобой были любовниками. Занимались сексом. В самых невообразимых позах. несколько дней подряд.

Милка вспыхнула как маков цвет и отвела глаза.

– Ну и как это было? – сдавленно спросила она.

– Вроде бы неплохо получалось, – неопределенно промычал Игорь. – Тебе, то есть той Милене, похоже, нравилось…

Милка опустила голову и уткнулась взглядом в стол.

Грех издеваться над несчастной влюбленной девочкой. Игорь встал, потянулся, и вышел из кухни, оставив Милену переживать в одиночестве. Пусть немножко придет в себя – да и ему это не помешает. Прогулялся по комнате, бросил взгляд на часы. Уже полпервого ночи, однако! Добрался до зеркала в прихожей. Оглядел себя с ног до головы. И с удовольствием убедился в том, что он по-прежнему Гоша Маслов. Именно он. Не худосочный мозгляк Игорь и не бородатый громила Иштархаддон. Настоящий Гоша представлял собой нечто среднее между тем и другим. Очки, правда, по-прежнему сидели на его длинном носу, но были не такими безобразно толстыми. Минус два – жить можно. Фигура крепкая – не культурист, конечно, но второй разряд по легкой атлетике – не так уж и плохо. А самое главное – характер. Ничего сходного с трусливым инфантилизмом того Игоря и тупой самоуверенностью Иштархаддона. Нормальный характер. В самый раз для него, для Гоши.

Надо же как расщепило его там. Разрезало на две половинки – дистрофично дохлую и гипертрофированно могучую. Забавно.

Что там Милка делает? Переживает? Поздно уже переживать. Спать ложиться пора…

А Милку куда девать? Такси для нее ловить? Или здесь оставить ночевать?

Игорь не сомневался в ответе. Он уже час думал о той Милене. Отгонял от себя неправильные мысли, но не мог думать больше ни о чем. Милена, живущая в странном мире, в котором есть Слепые Пятна. Поэтесса. Хобби – проституция. Убойное, почти невозможное сочетание. Все вместе называется «Жрица любви».

Игорь вспомнил, как занимался с ней любовью – сначала будучи Иштархаддоном, затем будучи Игорем. Закрыл глаза, прислонился лбом к холодному зеркалу. Остыть немножко… Успеть разобраться в те минуты, что остались – не сделать очередную дурацкую ошибку… Он умирал от желания овладеть ей. Немедленно. Жестоко, яростно… И нежно, ласково.

Два человека все еще жили в его душе. Не испарились окончательно, не умерли как индивидуальности, слившись в единое целое.

Мила сидела все так же – тихо, безмолвно, не поднимая головы. Игорь взял бутылку пива – последнюю, и вылил в глотку все то, что в ней оставалось.

– Мила, ты ведь пишешь стихи, да? – спросил он.

– Стихи?.. Да, иногда пишу. Откуда ты знаешь?

– Озябшие боги, горячие вьюги, по новому снегу, по новому кругу…

– Это мои стихи, – прошептала Мила. – Я не читала их никому. Где ты слышал их?

– Там.

– Там? Где? В своей вывернутой наизнанку реальности?

– Там. Та реальность не вывернута. Это настоящая жизнь. Ты читала там мне эти стихи. Падал снег, я стоял у окна и смотрел, как белые снежные хлопья медленно опускаются на лапы уснувших елей… Я изучал процесс жизни и наслаждался тем, что жив. Я любил тебя, Милка. Во всяком случае, в той жизни – любил.

– Любил, правда? – она закусила губу, прижала ладони к щекам. – Ты шутишь? Снова смешься надо мной?

– Любил.

– Я хотела бы оказаться там…

– Ты была там. Нет реальности той и этой. Есть моя жизнь, непонятным образом расщепленная пополам. Хочешь, я докажу тебе?

– Хочу. Хочу тебя… – Она встала, она сделала шаг к нему. – Я – это та Милена. Я снова с тобой.

– Подожди, – он отстранился резким нервным движением. – Ты подыгрываешь, уступаешь мне. Я не хочу так… Это не игра. Я хочу чтобы ты действительно поверила… У тебя ведь есть татуировка? Есть?

– Есть. – Она, казалось бы, уже устала сопротивляться, подчинилась его галлюцинациям, но теперь удивилась снова. – Ты знаешь, где она?

– На попке. На твоей милой попке. Справа. Маленькая синяя рыбка.

– Да…

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что я узнал это случайно. Подсматривал за тобой в туалете или что-нибудь в этом роде. Но это не так, Милка. Я помню твою рыбку на вкус. Я целовал ее, облизывал ее. Я хотел ее съесть – один раз даже получил от тебя затрещину, когда укусил тебя слишком сильно. – Игорь улыбнулся. – Я целовал твою рыбку и запомнил ее. А теперь я снова посмотрю на нее.

– Посмотришь?

– Посмотрю.

– Ты снова поцелуешь ее?

– Не знаю… Я хочу убедиться, что это та самая рыбка. Я боюсь увидеть что-нибудь другое…

Он протянул ей руку. В тот момент, когда пальцы их соприкоснулись, его ударило током.

Почему все так изменилось? Он знал ее давным-давно. Он сотню раз дотрагивался до Милены – мимолетно, не придавая этому никакого значения, и даже отодвигался от нее, когда она прижималась к нему слишком сильно, объясняя перед дежурством какую-нибудь компьютерную ерунду. Он знал, что она – хорошенькая девочка, умная девочка. Девочка высокого класса, с которой можно классно провести время. Почему он так упорно не пускал ее в свою жизнь? Почему он не разрешал себе хотя бы поцеловать ее, не говоря уж о большем? Почему он наложил табу именно на нее, хотя без малейших душевных колебаний мог снять любую бабенку в баре, или студентку на семинаре, а то и просто случайную девчонку на улице?

Именно потому, что знал, что она любит его. "Сама виновата, – говорил он себе, – нечего было западать на меня с такой силой. Знаем мы эту любовь. Переспишь с ней, а потом начинаются страсти-мордасти, громкие рыдания с трагическим заламыванием рук, показательные отравления газом, истеричные ночные звонки… На кой мне это нужно? Я привык быть свободным"…

Может быть, он был даже прав тогда. Но теперь кое-что изменилось. Он знал что. Реальность Слепого Пятна, потусторонняя его сущность, вернулась к нему, ударила его как отдача от выстрела. Выстрела силой в ураган, несущийся между двумя мирами. Его сшибло с ног. Он сумел подняться, но чувствовал, что долго не устоит. Не устоит, если останется один.

Он привык быть жёстким в своей обычной жизни. Но теперь он вернулся из такого мира, по сравнению с которым прежняя его жёсткость казалась слюнтяйством, дешевым самолюбивым мачизмом, не стоящим ни гроша по сравнению с настоящим чувством. Чувством, что рядом с тобой находится человек, который тебя любит. Действительно любит.

Дни, проведенные им в иллюзорном мире, изменили его. Сломали? Или наоборот, достроили до того, кем стоило быть?

Он положил руки ей на плечи. Заглянул в расширенные зрачки – в замочные скважины ее души. О чем думала она сейчас? Может быть, вспоминала о том, сколько раз она видела его во сне, и прижималась к нему и позволяла ему входить в нее, убеждаясь утром с грустным вздохом, что все это было только мокрой ночной фантазией (эротическим привидением с большим фаллосом).

Она потянулась к нему губами, прикрывая веки. Рано. Последний штрих еще не возник на холсте, и он должен был сделать его. Он расстегнул молнию ее узких обтягивающих джинсов. Он встал на пол на колени – так было удобнее. Бордовые шелковые трусики с бантиком спереди, похожим на микроскопический галстук-бабочку. Те самые, из ящика? Или одни из десятка подобных им, купленные на распродаже? Какая разница?…

– Повернись, – прошептал он. – Я хочу посмотреть…

Она повернулась лицом к стене. Он обхватил ладонями ее маленькие упругие ягодицы и спустил вниз джинсы вместе с трусиками. Спустил до самого пола.

Маленькая синяя рыбка была на месте.

– Привет, – прошептал он.

И прижался к рыбке губами.