– Быстрее! – кричал Иштархаддон, оборачиваясь на бегу. – Быстрее, брат Шулманашар! Ты еле двигаешь ногами!

Они бежали вдоль боковой стены храма-пирамиды. Здесь по-прежнему не было не души.

– А что… Я тоже буду воевать?.. – Игорь выкрикнул вопрос, задыхаясь. – Я-то тут причем? Я же не воин!

Хадди резко остановился, вцепился Игорю в плечо.

– Ты должен снова стать немым! – прошипел он. – Запомни: если я назвал тебя Шулманашаром, значит ты – снова безъязыкий. Не смей разговаривать! И конечно, ты будешь воевать. Все граждане-авелу, включая и Благородных, платят Налог Крови. И это означает, что все мужчины рода, за исключением старших двух братьев, обязаны воевать – какая бы то война ни была. Если ты сегодня не возьмешь в руки оружие и не выйдешь на бой, тебя принесут в жертву Ашшуру. Ты этого хочешь?

Игорь беззвучно замотал головой.

– Не бойся, – добросердечно сказал Хадди. – Может быть, тебя и не убьют сегодня. Благородные не так уж и часто погибают в сражениях. Умирают в основном мушкены. К тому же, ты будешь все время со мной. Без меня ты не проживешь долго. Держись меня и все будет в порядке.

Они выбежали из-за угла храма на площадь, и тут же боевая колесница, запряженная двумя лошадьми, помчалась к ним, громыхая колесами по каменным плитам. Человек, управлявший повозкой, размахивал в воздухе копьем и орал – громко и грозно. "Вот и все, – с каким-то облегчением подумал Игорь. – Вот и смертушка моя пришла. Сейчас меня укокают и все мои беды закончатся"…

Колесница лихо притормозила, бородатый возница низко поклонился Иштархаддону.

– Вылезай, – сказал Иштархаддон воину. – Мы поедем с братом. Сегодня мы будем ездить с ним. Кто напал на нас?

– Персы.

– Грязные и тупые скоты, – лаконично бросил Хадди и полез в колесницу. Она представляла собой прямоугольное, крепко скроенное деревянное сооружение. Два больших колеса с восемью спицами доходили до середины бортов, обложенных железными ободами и украшенных рельефными пластинами из бронзы. Снаружи к бортам были прикреплены колчаны для стрел и футляры для секир.

Игорь с грустным вздохом влез в колесницу, прикрыл за собой заднюю дверцу, представляющую собой круглый щит, усаженный коническими шипами. Чувствовал он себя абсолютно незащищенным – все, что находилось выше невысокого борта, было доступно стрелам и дротикам. Оружие хоть какое-то взять, что ли? Игорь подергал секиру, вставленную в медную проушину, но та не поддавалась чужой руке, держалась крепко.

– Рано пока брать топор, – сказал Хадди. – Мы в городе, и здесь нам ничего не угрожает. Персы еще не вошли в город, да и вряд ли смогут войти. Держись крепче. – Хадди потянул вожжи, и свежие, застоявшиеся в безделье лошади рванули вперед так резво, что Игорь с непривычки едва не свалился с ног.

Колесница мчалась по улице, становившейся все более людной. Бородатые авелу спешно уступали дорогу повозке, многие из них были в латах из толстой кожи, при оружии.

– Это ж надо, персы! – прокричал Игорю Хадди. – Я думал, они долго не осмелятся сунуться в Ашшур! Два года назад они напали ночью, войском в две тысячи человек. Они рассчитывали на темноту и внезапность, но жрецы их просчитались и воины их вышли слишком далеко от города. Я, правда, тогда не успел повоевать – пока персы блуждали в темноте, подтянулось войско Тукульти из рода Правой Руки Грозного Ашшура, и они перебили всех персов. Всех до единого, и с ними две сотни и пять нечестивых жрецов! А потом скормили их мясо львам и варду. Персы – тупые и жадные. И бог у них только один – Ангхро-Манью. Только в одном царстве не два бога, а всего один – в царстве Персия. Наверное, бог их, Ангхро-Манью, так же жаден как и сами персы, и не хочет делить свою славу с богиней. А потому и нет у него никакой славы – персы слабы на войне. Сегодня мы славно повеселимся, рубя их головы!..

Вначале Игорь решил, что путь их лежит к дому Иштархаддона. Однако колесница неуклонно ехала к окраине города. Продвижение ее сильно замедлилось – в районах мушкенов на улицах находились уже не десятки, а сотни и тысячи людей. Непрерывный крик стоял над толпой, щелкали бичи, угощая неповоротливых ударами по спинам, но, присмотревшись, Игорь обнаружил, что все происходящее является не хаосом, а наоборот – упорядоченным движением. Бородатые авелу в бронзовых шлемах сбивали мушкенов в группы по десять человек, пересчитывали, вглядывались в лица, убеждаясь что это именно их воины, а не чьи-то другие, и вели свои небольшие отряды к местам, очевидно, заранее определенным с целью быстрой военной мобилизации. Скоро Игорь увидел такое место. На большой квадратной площади выстроились в ровные ряды сотни вооруженных мушкенов. Перед площадью образовался затор – сцепились оглоблями две телеги, груженые оружием, и пока их растаскивали, колесница Иштархаддона вынуждена была остановиться. Это дало Игорю возможность как следует рассмотреть происходящее на площади.

Мелкие отряды мушкенов подходили со всех сторон, один за другим, ведомые авелу-десятниками. Они выстраивались в очереди к раздатчикам оружия. Они получали оружие – луки со стрелами, пращи, мечи, короткие копья с бронзовым наконечником и палицы, окованные железом. Им выдавали щиты, разнообразные по форме и размеру – от легких круглых и четырехугольных до высоких прямоугольных с навесом, защищавшим воина сверху. Груды всякого вооружения лежали на телегах, но никто из воинов не путался – коротко называл то, что ему полагается и получал требуемое. Вооруженные бойцы тут же занимали место на площади. Тут уже командовали не младшие командиры-десятники, а авелу-сотники. Невдалеке Игорь увидел несколько боевых колесниц, а в них – нескольких Благородных мужей, сияющих серебряными шлемами и золотыми ожерельями, надетыми поверх длинных кожаных панцирей, обшитых продолговатыми бронзовыми пластинками. Игорь немедленно отвесил им низкий поклон – условный рефлекс у него уже выработался. И тут же получил замечание от Иштархаддона:

– Не смей больше никому кланяться. Когда приходит война, никто никому не кланяется. Ты что, сам, не видишь, слабоглазый Шулманашар?

Вот и разберись – то не смей кланяться, то не смей не кланяться… Впрочем, здравый смысл в этом был – хорошо было бы войско, если при появлении каждого Благородного оно в полном составе валилось на колени!

– Эти Благородные – из рода Бороды Ашшура, – негромко сообщил Хадди. – И все это войско – под их началом. Большое войско. Гораздо больше, чем мое. Под моим командованием всего один кисир, правда, большой, в две тысячи мушкенов. Зато я чаще занимаюсь со своими воинами, они у меня храбры, как львы, сильны как быки, и мчатся вперед подобно взбесившимся онаграм, не зная преград, по воле великой Иштар…

Хадди снова увлекся красивыми эпитетами, коих не жалел при описании мощи своей армии. И вдруг перехватил умоляющий взгляд Игоря и осекся.

– Ах да, извини, брат. Я вижу, что ты плохо меня понимаешь. И даже догадываюсь, о чем ты меня хочешь спросить. Я расскажу тебе. Слушай.

И Хадди начал рассказывать. Пробка на дороге к этому времени рассосалась и они снова продолжили свой путь. Колесница двигалась медленно, продираясь сквозь толпу, наезжая порою на зазевавшихся мушкенов. Хадди умело правил колесницей, иногда останавливался, чтобы огреть кнутом кого-нибудь из недостаточно поворотливых солдат, мешающих проезду, и ни на минуту не прекращал свой рассказ.

Он говорил о структуре ассирийской армии. Как уже знал Игорь, рядовыми в ней были мушкены, а офицерами самых разных рангов, от низшего до высшего – граждане-авелу. Основной организационной единицей был "кисир" – отряд насчитывающий от пятисот до двух тысяч воинов. Кисир делился на пятидесятки, которые подразделялись на десятки. Несколько кисиров составляли "эмуку", что переводилось с ассирийского как "сила". Словом, все было строго упорядочено. Однако в порядке таком были свои слабые места.

– Очень трудно правильно собрать и сосчитать мушкенов в начале войны, – сетовал Иштархаддон. – Эти глупые слуги постоянно путаются и забывают собственные имена. К тому же, после каждой войны приходится переформировывать десятки, потому что многие из мушкенов были убиты или ранены. Каждого шестого мушкена на войне убивают или ранят…

Людей здесь не жалели. Тяжелое ранение для мушкена ничем не отличалось от гибели в бою. Никто не лечил раненых после сражения. Тех, кто не имел шансов самостоятельно выздороветь в течение месяца, торжественно, с соблюдением обрядов, убивали. Рабыням нужно было мясо. чтобы питаться, и беременеть, и рождать новых воинов, предназначенных для смерти во имя Ашшура Непобедимого…

Каждый шестой воин погибает во время войны, – просчитывал данные Игорь. – Если взять частоту войн раз в два года, то как раз и получается, что остров едва успевает воспроизводить мужчин, чтобы тут же уничтожить их в очередном великом сражении и скормить их плоть их же сожительницам-рабыням. Схема, отвратительная в своей рациональности: единственный способ справиться с перенаселенностью при условиях бесконтрольной рождаемости – это убивать людей с той же скоростью, с которой они плодятся. Да, кстати, а как же с рабынями? На войне-то убивают в основном мужчин… Да все с этим просто. Сказал же Иштархаддон – мрут они как мухи. От голода, побоев и невыносимых условий жизни. А граждане-авелу? Ах, да… Не воюют только первые два сына в семье. Остальные предназначены для заклания в бою – точно так же, как и низшая каста, только, может быть, под более благородным соусом. Судя по тому, что авелу не так уж и много, погибают они достаточно регулярно. Устойчивая система. Устойчивая, и, очевидно, жестко регулируемая. "Стало слишком много людей. Скоро боги объявят войну"… Вот вам, пожалуйста – признаки регулирования. Жестокие небеса…

Остров Ашшур – это продуманный и неплохо отлаженный механизм для умерщвления людей, – сделал для себя вывод Игорь Маслов. – И другие острова – тоже.

Еще недавно он был влюблен в Слепые Земли, мечтал открыть их тайну. Теперь тайны не было. Романтическая сказка оказалась примитивным кошмаром. Система гигантских концлагерей, где люди рождаются и умирают, от рождения и до смерти запертые за оградой попрочнее колючей проволоки. Не удивительно, что за две с половиной тысячи лет это общество не продвинулось ни на шаг в своей эволюции. Куда ж тут двигаться?

Толпа поредела, превратилось в упорядоченно шагающие колонны воинов. Колесница двигалась теперь беспрепятственно. Игорь Маслов ехал по городу Ашшуру – разбуженному войной, ощетинившемуся мечами и копьями. Ему предстояло увидеть большое сражение.

Как видно, Иштархаддон, возглавляющий свой собственный кисир, был в нем нечастым гостем. В мирное время муштровкой солдат занимались три его младших брата. Впрочем, дело свое они знали – две тысячи мушкенов уже выстроились с внутренней стороны городской стены, недалеко от одних из врат города, и приветствовали своего великого полководца ревом хриплых глоток.

– Мой кисир – отдельный, – торопливо сказал Хадди, притормаживая коней. – Он не входит ни в одну из "сил". Нам нужно удержать этот участок стены, когда враг будет нападать, и не дать им проломить ворота. А когда проклятые персы выдохнутся, мой отряд выйдет из врат, храбро сразится с персами и разобьет их наголову во имя Иштар великой. Держись рядом со мной, Шулманашар. И будь осторожен.

Хадди открыл боковую дверцу колесницы, спрыгнул на землю, быстро пошел к стене. Один из братьев шел рядом с ним, говоря что-то на ходу. Хадди качал головой, говорил что-то негромким голосом. Игорь спешил следом.

Прямоугольная башня, увенчанная широкой зубчатой площадкой, высоко поднималась над стеной. Стража молча расступилась перед Благородными, освободив проход, Иштархаддон с братом устремились вверх по крутой угловатой лестнице. Квадратные отверстия-бойницы мелькали перед Игорем, но у него не было времени заглянуть в них – он едва успевал бежать за своими "родственничками". Игорь совсем уже запыхался, когда они добрались до верхней площадки башни, открытой всем ветрам.

Небеса гневно хмурились. Небесный свод над островом Ашшур, обычно безоблачно чистый, заволокло мрачными сизыми тучами. Вдалеке погромыхивал гром, синие ломаные полоски молний прорезали воздух и впивались в океанские воды. Море было далеко от стен города, но Игорь догадывался, что сейчас там бушует шторм. Он подошел к высокому кирпичному ограждению площадки и осторожно выглянул наружу, между высокими зубцами. Голова его закружилась. Он всегда боялся высоты, а теперь его отделяло от земли не меньше тридцати метров.

Ров, заполненный водой, был на этом участке гораздо уже, чем перед главными воротами города. Поодаль от рва, в полукилометре от стен Ашшура, медленно перемещалась, закручивалась воронками черная живая масса. Игорь близоруко прищурился, пытаясь рассмотреть хоть что-то, а потом достал очки из матерчатого мешочка, висевшего на поясе, протер их и водрузил их на нос.

– Что это такое? – удивленно воскликнул брат Иштархаддона. – Что это на носу Шулманашара?

– Это магические прозрачные камни, – сказал Хадди, недовольно хмурясь. Просил же он Игоря не надевать свои странные глазные стекла при посторонних! – Шулманашар привез эти камни из страны скишшу. Без них он плохо видит. Проклятые скишшу едва не лишили его зрения.

Брат-полководец удовлетворился объяснением. Игорь же видел теперь гораздо лучше. Черная шевелящаяся масса внизу состояла из людей – большого количества всадников и немногих пеших. Позади от армии светлела непонятная полоса – двигалась по дороге медленно, как толстая и короткая змея желтоватого цвета. Перемещение толпы персов выглядело хаотичным, не подчиненным разуму – так роятся черные дикие пчелы, собираясь в большой клуб. Казалось, что никто не руководит огромным войском – повинуясь зову своего божества, добрались персы до города Ашшура, и вот теперь теряют время, не решаясь напасть. А возможности для нападения имелись неплохие. Деревянный мост – широкий и плоский – пересекал ров. Игорь знал, что мост был подъемным, но ассирийцы и не подумали поднять его. Что ж, это было вполне объяснимо и отлично укладывалось в сценарий. Сценарий, который разыгрывался у этих стен тысячи раз за две тысячи лет. Мост был необходим, чтобы притянуть как можно больше вражеских воинов к неприступным стенам и убить их при помощи стрел и дротиков. А потом армия Ассирии должна открыть ворота и выехать сквозь них наружу, и вступить в сражение с врагом. Стратегически в этом не было никакой необходимости – что могли конные персы сделать со стенами двадцати метров высотой и с мощными воротами? Но Игорь уже понял смысл войн – уничтожить лишних едоков, расплодившихся на островах. Если бы персы, понеся большие потери, отступили и ушли на свою землю, от этого выгадали бы только они. Ассирийцам необходимо было получить свою выгоду в войне – избавиться от своих лишних людей. И поэтому бой перед стенами неизбежен.

Интересно, а этим людям приходило когда-нибудь в голову, что можно вообще обойтись без войн? Строго ограничить количество рождающихся детей – при безусловном подчинении законам, принятым здесь, это было бы не так уж и трудно. Достичь оптимальной популяции на острове – по количеству живущих людей всего лишь раза в два меньше чем сейчас. И жить как в раю – благо климат здесь хороший и урожайность очень даже неплохая…

Игорь повернул голову направо и увидел Иштархаддона. Тот рассматривал войско персов и удивленно шевелил губами. Похоже, что он не верил своим глазам. Что он увидел там такое? Что-то, что не мог увидеть Игорь?

Хадди подманил к себе бородатого братца-военачальника, наклонился к его уху и что-то прошептал. Брови брата изумленно взлетели кверху, он бросил взгляд между зубцами башни и покачал головой. Он попытался сказать что-то, но Иштархаддон остановил его нетерпеливым жестом руки.

– Иди и сделай все как я сказал, – сказал он. – Во имя Иштар справедливой.

Братец ответил короткий поклон и немедленно ретировался. Игорь и Иштархаддон остались одни.

– Игар, – сказал Хадди. – Я хочу, чтобы ты снова заговорил сейчас. Нас никто не услышит. Происходит что-то непонятное. Я не знаю, как это объяснить, и богиня моя не может дать мне совет, ибо некогда приносить ей жертвы. Мне нужен твой совет, брат мой Игар.

– Я весь внимание, – робко сказал Игорь. Никак он не ожидал, что великий полководец Иштархаддон из рода Слышащих Иштар вдруг запросит совет у него, чужеземца.

– Ты говорил, что там, в своей стране, изучал историю древних народов. Насколько я понимаю, мы, жители островов, тоже древний народ?

– Да, – кивнул головой Игорь.

– Скажи мне… Ты разбираешься в оружии других древних народов, не ассирийцев? Скажем, в оружии персов?

– А чего в нем разбираться-то? – сказал Игорь беззаботно. – Обычное оружие. Луки, кривые мечи, щиты. Копья у них такие длинные – "палты" называются. И еще топоры двусторонние – "сагары", кажется. У ваших воинов я тоже такие видел. Конечно, лошадей у персов немерено – с вами не сравнить. Но против ваших стен и ворот – все это детский лепет на лужайке.

– Да я не о том! – Хадди дернул головой и Игорь понял, что неустрашимый полководец сильно нервничает. – Я говорю о боевых машинах! Какие у них были машины?

– Никаких, – растерянно произнес Игорь. – Откуда у древних персов машины? Это у греков-эллинов впервые появилось что-то подобное. Гастрафеты, камнеметы, стрелометы, монанконы и так далее. А чего ты у меня спрашиваешь? Ты же разведчик. Ты должен знать лучше всех, кто у вас чем вооружен.

– Ни на одном острове нет боевых машин! – выкрикнул Иштархаддон и яростно махнул кулаком, едва не съездив Игорю по носу. – Нет и не было никогда! Знаешь, откуда я узнал, что боевые машины вообще могут существовать? Из вашего мира! Когда я увидел по телевизору, как стреляют ваши пушки и танки, я едва не обгадился от страха! Нет в нашем мире такого!

– И у эллинов? – осторожно спросил Игорь, на всякий случай отклоняясь назад, дабы не стать жертвой горячей жестикуляции ассирийца.

– И у эллинов, конечно! Я же сказал тебе, глупый чужеземец!..

– Не ори, – в голосе Игоря неожиданно появилась холодная твердость. – Ты можешь объяснить, в чем дело? Ну нет в ваших царствах-государствах боевых машин, ну и что? Чего орать-то?

– Смотри! – Хадди подтолкнул Игоря к ограждению. – Смотри лучше. Теперь видишь?

– Вижу, – сипло сказал Игорь.

То, что показалось ему желтой полосой, продвинулось заметно ближе и распалось на прямоугольнички. Конечно, даже в очках Игорь не мог состязаться по остроте зрения с Иштархаддоном, но теперь он видел вполне ясно – это были боевые машины на колесах. Сотни людей, напоминающие с такого расстояния неутомимых муравьев, волокли их к городу Ашшуру. Артиллерия древних веков. Боевые машины. Числом не менее пятидесяти.

Не так уж и страшно, в принципе. Против таких-то стен, как в Ашшуре… Хотя, кто знает? Армия, никогда не видевшая действия катапульт и баллист, может быть рассеяна под действием одного только страха. Ведь пал когда-то непобедимый город Ашшур – его захватили и разрушили мидяне – ближайшие родичи тех же самых персов. Хорошо, что Иштархаддон не знает об этом.

– Слушай, – спросил он Хадди, – а бывало когда-нибудь такое в вашей истории, что какой-то из городов был полностью захвачен? И стены города его разрушены, и народ перебит?

– Было такое, – угрюмо насупившись, сказал Иштархаддон. – Было, и не раз, хотя, конечно, и не часто. Боги – они сильны. Даже багровый Ангхро-Манью персов необычайно силен, хоть я и ругал его. Все зависит от воли богов. Но и боги устают. Иногда мне кажется, они специально разрешают захватить свой остров, чтобы сто лет отдохнуть от войн.

– Как это выглядело – полный захват острова врагом?

– Ничего интересного… – Хадди пожал плечами. – Ты, кажется, не любитель таких зрелищ. Пожары, руины, кровь по щиколотку. Солдаты, пьяные от удачи. Только если остров разорен полностью, победителю нельзя этим воспользоваться в полной мере. Наоборот, ему нужно уходить обратно, в свое царство, как можно быстрее. Пока боги не закрыли остров. Тот из завоевателей, кто не успеет уйти до закрытия, станет на разоренной земле рабом, будь он даже из Благородных.

– Закрытие острова? Что ты имеешь в виду?

– Когда остров закрыт, на него нельзя попасть. Сто лет он отделен от остальных царств Обитаемого Мира. А через сто лет открывается – снова в полной силе и могуществе, и идет войной на прежних своих обидчиков.

– Как вы перемещаетесь между островами? – главный вопрос, мучающий Игоря, сорвался с его языка. – Как вы это делаете?

– Волею богов.

Опять боги, черт бы их побрал! Похоже, что и естественные надобности здесь отправляют волею богов. Поконкретнее можно хоть что-то сказать?

– Расскажи мне, о непобедимый полководец, как это происходит? – перевел свой вопрос на ассирийский язык Игорь. – Каким образом великие боги помогают вам перейти…

– Некогда, – Хадди упрямо мотнул головой. – Некогда сейчас. Что это за боевые машины – можешь ты мне объяснить?

– Что-то вроде палинтононов и монанконов, – пробормотал Игорь, вглядываясь в конструкции катапульт, подъезжавших все ближе и становившихся все более отчетливыми. – Здоровенные хреновины, однако! Интересно, какие по весу камни они метают? Килограммов по сто, наверное.

– Сам вижу, что здоровенные! – рявкнул Хадди. – Что за слово ты сейчас произнес? Палши…Палиш…

– Палинтононы и монанконы, – повторил Игорь. – Это по-эллински. На нашем современном языке их называют катапультами и баллистами. Ничего особенного. Деревянные метательные оружия торсионного типа. Греки их придумали, а римляне потом усовершенствовали. Только вот откуда они у персов взялись? Может быть, международная торговля? А что, вполне возможно. Или какая-нибудь тайная лаборатория по разработке продвинутого оружия. Персы – они ведь не дураки полные, хоть и бог у них только один. Он, кстати, наверное, и дал им эти камнекидалки – пользуйтесь, мол, ребятки, лупите спесивых обитателей Ашшура. У вас же все идет от богов. Кстати, почему Ангхро-Манью? По-моему, у персов был главным Ахуру-Мадза…

Игорь резко замолчал и прикусил язык. Кажется, он довел Иштархаддона своей развеселой болтовней до белого каления. До него вдруг дошло, что Хадди сейчас скинет его сейчас с башни, или, в лучшем случае, отвесит пару оглушительных тумаков. Глаза ассирийца метали молнии, грудь вздымалась, кулачищи сжимались и разжимались.

– Ты это… Хадди… – забормотал Игорь, отступая к стене, – ты чего? Спокойнее, парень. Приношу извинения, если я не то сказал. Подожди…

Ситуацию разрядил офицер-авелу вылетевший из квадратного отверстия в полу площадки как чертик из табакерки. Игорь спешно притворился немым, Хадди сплюнул и выругался вполголоса. Упомянул чью-то мать – на чистом русском языке, кстати. Научился ругаться в Дикой стране.

– Прошу прощения, господин военачальник! – офицер низко поклонился. – Войско собрано и построено. Все ожидают вашего личного появления и ваших приказов.

– Иду, – проворчал Хадди. – Спускайся вниз и скажи, что мы с братом Шулманашаром скоро будем.