Глава 16

Охотники ходят на четвероногого зверя, опера – на двуногого, и те должны возвращаться с промысла с добычей, и другие. На этот раз Птицыну повезло, из Нижнего он привез хороший трофей. И чувствовал себя героем.

Палатова допрашивал Плетнев, Никита же просто присутствовал.

– Да не собирался я убивать! – Палатов крепко прижал к груди ладони, взгляд преданной собаки устремлен был на Никиту. – А то, что пуля рядом прошла, просто рука дрогнула.

– А если бы сильней дрогнула? – совсем не весело усмехнулся Плетнев.

– Да не должен я был убивать! Кирюха сказал, мимо надо. Но так, чтобы поверили.

– Я поверил, – кивнул Никита. – А судья не поверит. Тебе, Миша, не поверит. А нам поверит. Скажем, что ты должен был убить, и поверит. Лет на двадцать сядешь.

– Или даже на пожизненное потянет, – усугубил Плетнев.

– Только Петрушин может сказать, что ты не должен был убивать.

– Так не знаю я, где он!

– От меня ты с ним ушел.

– Куда ушел? Он в одну сторону, я – в другую. Делай что хочешь, сказал, но ментам на глаза не попадайся.

– Куда он мог уйти?

– Да я вашему Птицыну все сказал! Все адреса! Он везде был!

– Значит, не все сказал.

– Да не говорил он…

– А убить лейтенанта Бусыгина сказал?

– Да не убить…

– Кто тебе помогал?

– Никто! Сам все сделал!

– Как Петрушин сказал, так ты и сделал.

– Ну да.

– И не попался.

– Ну, Кирюха в таких делах толк знает. Хитровыделанный.

– Сам бы ты не смог сделать. Кто тебя к месту подвез? Кто забрал?

– Да никто! – повторил Палатов и, глянув куда-то в сторону, почесал кончик носа.

– Если это Кольцова, так она уже у нас.

Кольцова уже отказалась от своих показаний, но это вряд ли ей поможет. Следователь предъявил ей обвинение, суд отказал в изменении меры пресечения. Крепко она влипла, но так своими же руками выковала себе «счастье». Чтобы она там ни говорила, а Игонины – на ее совести. Возможно, это была ее идея выстрелить в Никиту. Чтобы снять с Петрушина вину за первое на него покушение. Она же могла взять на себя и организацию процесса.

– Кто такая Кольцова?

– Юлия Максимовна.

– Не знаю такую, – мотнул головой Палатов.

– А такую? – Плетнев нарочно выложил перед ним фотографию Кольцовой, где она была снята в профиль и анфас по всем канонам тюремного жанра, полосатой робы только не хватало.

– Э-э… – замялся Палатов. Он явно узнал Кольцову.

– Она-то про тебя все рассказала.

– Да?

– Веронику Игонину ты убил, – пошел на провокацию Плетнев.

– Я?! – возмутился парень.

– Могу показать протокол допроса. – Майор небрежно, двумя пальцами приподнял лежащий перед ним лист бумаги и тут же отпустил его.

– Не убивал я никого!.. Я вообще в этих делах не участвовал!

– А в каких участвовал?

– Да у меня свои дела, туда-сюда мотаюсь! На базу приехал, обратно уже собирался, а тут Кирюха… Выручай, говорит… А у меня долги…

– Он тебе заплатил?

– Ну, не так чтобы очень… – вздохнул Михаил.

– А Кольцова тебе платила?

– Ну, намекнула…

– Что намекнула?

– Ну, парень я, говорит, видный… Как-нибудь потом, сказала…

– Когда сказала? Когда на Паркетную везла или уже обратно?

– Ну, обратно… Я потом понял, что наврала она… Я же не Кирюха, это по нему бабы с ума сходят…

– Может, потому она Кирюху твоего и выгораживает. На тебя все вешает.

– Да не убивал я никого! Пусть эта сука не врет!

– Врет не врет, а показания запротоколированы. Мы-то, конечно, знаем, кто убил Игониных, но чтобы Кольцова говорила правду, нам нужен Петрушин. Где он может быть?

– Да не знаю я.

– С кем он жил в последнее время? – спросил Никита.

– В смысле, с кем?

– Товарищ лейтенант имеет в виду женщин, а не мужчин, – усмехнулся Плетнев.

– Ну, он и с мужиками может, – пожал плечами Палатов.

– Не понял!

– Ну, я не скажу, что Кирюха того!.. Но Лев Львович не львом был, а львицей…

– Кто такой Лев Львович?

– Да был у нас там один. Бабла в свое время наколотил, дом у Волги поставил… Да ничего особенного, пидар как пидар.

– И Петрушин с ним жил?

– Да нет, Кирюха не такой… – мотнул головой Палатов. – Я бы знал…

– Так жил он там с ним или нет?

– Он его с бабой пытался свести, а вдруг понравится? Катьку к нему привел, они там втроем у него жили…

– Понравилось?

– С бабой? С бабой – нет.

– А с Петрушиным?

– Кирюха вместе с Катькой съехал.

– И где эта Катька?

– Да она уже замуж вышла, дочку родила. А Лев Львович того! – поднял глаза к потолку Миша.

– СПИД?

– Передоз… Нашел, говорят, себе молоденького, так он его на иглу подсадил. Сначала кокс, потом герыч…

– Кто говорит?

– Ну, Кирюха сказал.

– Так, может, он и молоденького ему подсунул?

– Он подсунул? – озадаченно почесался Палатов.

Никита усмехнулся, глядя на него. Богатенький педераст – лакомая добыча для авантюриста. Сам Петрушин подставляться не стал, сначала бабу подсунул, затем – юного гея. Небескорыстно. И с наркоты мог денежку иметь…

– Давно умер?

– Да уже с год как…

– Петрушин тогда еще жил с Лизой?

– С Лизой?!.. Да какой они там жили!.. Сойдутся – разойдутся, а года три назад совсем разошлись. Он то с одной, то с другой… В последнее время с разведенкой жил. У нее свой дом, свой бизнес… Ну, не так чтобы очень богатая, но им на жизнь хватало…

– Птицын у нее был?

– Да я говорил… – в раздумье кивнул Палатов. – А про ковровскую не говорил… Но так я и адреса не знаю…

– Про какую ковровскую?

– Ну, в Коврово живет… Одна живет, в своей квартире… Но так Кирюха уже давно с ней не живет…

– Адреса не знаешь?

– Кирюха не говорил.

– А узнать можно?

– Ну, Сеня может знать, он туда с Кирюхой ездил…

– Кто такой Сеня?

– Да ваш Птицын у него уже был.

Плетнев выразительно посмотрел на Никиту. Начальник еще ничего не сказал, но и так все уже было ясно. И точно, после допроса он отправил лейтенанта в Нижний. По местам «боевой славы» гражданина Петрушина. Старшим группы был назначен капитан Птицын.

Вот эта улица, вот этот дом… Олег помнил, как бегал к Лизе в самоволку. Она жила с родителями в небольшом кирпичном доме на окраине города, Лиза и на порог его не пускала, пока они не оформили отношения. Она тогда казалась ему образцом целомудрия, а себя он считал самым умным и счастливым. Это сейчас он чувствовал себя идиотом. Взял в жену женщину, а в придачу ее историю. В приданое…

Но мать Лизы он ни в чем не винил. Мария Семеновна – женщина строгая, на вид даже суровая, но в душе – добрая. И уж точно не подлая. Она искренне удивилась, узнав, что Олег сделал Лизе предложение. И даже пыталась его отговорить. Молодой он для Лизы, глупый, а он сказал ей в ответ, что никогда не пожалеет. Но ведь пожалел.

Мария Семеновна снимала с веревки задубевшее белье. Увидев Олега, она замерла, как будто ее саму морозом сковало. В глазах смятение и тревога.

Он поздоровался, она молча кивнула в ответ.

– Лиза дома?

– Нет! – Мария Семеновна попыталась мотнуть головой, но не смогла.

Случается же ступор в мышцах. От волнения. Что-то подобное ощутил и Олег. Надо было открывать калитку, заходить во двор, а он встал как вкопанный. Лиза уехала вчера вечером, а уже полдень, давно уже пора быть дома. Или она не приехала, или Олега водят за нос.

– А звонила?

– Звонила.

Женщина спохватилась и, одной рукой прижимая к себе белье, другой открыла калитку. Дворовый пес Трезор бросился к Олегу, потерся замерзшим носом о его коленку и, подняв хвост, побежал к дому, показывая дорогу. Все это так мило. Но где же Лиза?

В доме была только Вика, ее младшая сестра. Такая же худенькая и стройная. И совсем еще молодая, только-только девятнадцать исполнилось. Но далеко не красавица. Она гладила белье, посматривая на экран телевизора. Увидев Олега, обрадовалась, бросила утюг, подскочила к нему.

– Привет! – И жарко поцеловала в щеку.

Завидовала она сестре или нет, но считала выбор Олега несправедливым. Он должен был жениться на ней, а не на Лизе. Жениться, увезти в Москву.

– Лиза где?

– Позвонила вчера вечером, – сказала Мария Семеновна, бросив белье на диван. – Сказала, что едет… Вы что, поссорились?

– На чем едет?

Машину Лиза не взяла, домой она могла отправиться на поезде или на автобусе. Олег даже не знал, что она выбрала. Сначала Лиза просто не отвечала на его звонки, а затем ее телефон заблокировался.

– Сказала, что автобусом.

– На ночь глядя?

– На ночь глядя.

– С кем?

– Она должна была ехать с тобой.

– Или с Петрушиным.

– Ну что ты такое говоришь? – Мать и дочь переглянулись.

– А вдруг?

– Его же ищут… Лиза сказала, что Петрушин нарочно кого-то убил, чтобы ты в тюрьму сел.

– Что еще она говорила?

– Если ты думаешь, что у Лизы с ним отношения…

– А может, у него с ней отношения? – усмехнулся Олег.

– Мам, ты давай на стол накрывай, а мы тут сами. – Вика взяла Олега под руку, слегка прижавшись к ней грудью.

Мария Семеновна глянула на дочь с укором, но наедине с зятем оставила. Олег проводил ее удивленным взглядом. С Лизой могло случиться что-то страшное, но ее это не пугало, если она так просто согласилась отправиться на кухню. Значит, она знала, где дочь. И с кем. Знала, но скрывала. Или Вика должна была просветить на этот счет?

– Вы хоть понимаете, что Петрушин в розыске? – Олег осторожно высвободил руку.

– Знаем. И Лиза звонила, и капитан из полиции приходил, спрашивал. Ищут его.

– Его найдут, а Лиза с ним.

– Почему это Лиза с ним?

– А где она?

– Не знаю.

– Знаешь! – пристально посмотрел на Вику Олег.

– Нет.

– Ее мог похитить Петрушин.

– Похитить?

– И убить.

– Да нет, – побледнела девушка.

– А вы тут ведете себя так, как будто ничего не случилось.

– Телефон ее молчит, не отвечает, – зайдя в комнату на подкашивающихся ногах, сказала Мария Семеновна, оперлась об этажерку, обессиленно опустилась на стул.

– Может, она сама к Петрушину поехала? – встревоженно глянула на нее Вика.

– А она могла к нему поехать? – возмутился Олег.

– Ну, если вы поссорились…

– А почему мы могли поссориться?

– Ну, из-за Петрушина…

– А говорите, что у них отношений нет.

– Он тоже так думает, – кивнула Вика. – Только иногда забывает. То ни слуху ни духу, а как на него найдет, так спасу нет. Лиза в погребе от него пряталась, пока отец не пришел… Кирилл пьяный был, такое здесь устроил! Пока отец за ружье не схватился, не успокоился… Да и с тобой он дрался. Или нет?

– Не могла Лиза сама, – закрыв глаза, проговорила Мария Семеновна. – Не могла… Она его как огня боится…

– Так набоялась, так набоялась… – усмехнулся Олег. – Куда она могла к нему пойти?

– А куда она могла пойти?.. – задумалась Вика. – Не знаю! Его же ищут!

– Где он живет?

– Ну, родители его тут недалеко… Еще тетка… Мишку, говорят, полиция забрала.

– За что?

– Так он Кириллу помогал. Ну, кого они там в Москве убивали… Кирилла там сейчас точно нет. И дома тоже…

– А где он может быть?

– Ну, много где может быть… Я всего не знаю…

– А что знаешь?

– Васька может знать. Васька Петрушин.

– Брат?

– Двоюродный. Кирилл раньше бухать к нему ходил.

– Это, конечно, интересно… – протянул Олег, но вдруг запнулся.

Если к Ваське ходят пьянствовать, значит, он живет один. Или с родителями, которые боятся ему перечить. Петрушин мог прятаться сейчас у него.

– Только я к нему не пойду, – решительно проговорила Вика.

– Почему?

– Да руки распускает! – Она попробовала изобразить праведное возмущение, но губы сами по себе растянулись в улыбке.

– Скажешь, что я с тобой.

– Так он и тебя ударить может.

– Пусть попробует! – воинственно произнес Олег. Он только рад будет сбросить пар. И Ваське в морду, и Петрушину… Всех бы за Лизу порвал!

– Ну, если ты не боишься… Я собираюсь?

– А ты еще не одета? – наигранно удивился он.

– Один момент!

Вика исчезла в смежной комнате, плотно закрыв за собой дверь.

– Куда вы? – спросила Мария Семеновна.

– Петрушина искать. Если полиция не может.

– Он людей убивает.

– Я в курсе.

– Ружье возьмите.

Женщина поднялась, вышла из горницы. Вернулась, принесла сложенное вдвое и зачехленное ружье.

– Патроны там. Жаканы на медведя.

– А на шакала?

Мария Семеновна качнула головой, предостерегающе глядя на него. Петрушин страшный человек, возможно, жизнь Лизы в опасности. Все серьезно, все очень серьезно, и сейчас не время шутить. Олег и сам все прекрасно понимал. Да, его жена любила другого, ушла к нему, он хочет ему отомстить – все как в дурной дешевой пьесе. Но все-таки это не театр… Но ружье все равно должно выстрелить.

Небо ясное, дорога расчищена, снег под колеса не сыплет – ехать можно. И нужно. Да и в машине атмосфера вроде бы ничего, Птицын больше крыльями не машет, клювом не стучит. Как ни крути, а это Никита раскрыл убийство Игонина. И на Петрушина вышел, и Кольцову в угол загнал. И еще пострадал от рук преступника. На Птицына, например, ни разу не покушались, а на него – целых два раза. Не самый лучший повод для гордости, но для молодого опера – всяко лыко в строку.

– Альфонс-унисекс, оригинально! – с ухмылкой сказал Птицын, глядя на дорогу. – Что с мужиком, что с бабой. Лишь бы не работать.

– И заработать, – кивнул Никита.

– Ну да, наркота стоит денег…

– Наркоту еще достать надо, – заметил Мотыгин, сидевший по центру заднего сиденья.

– Предлагаешь пройтись по наркотрафику? – спросил Птицын.

Никита кивнул. Не вопрос, ход мысли правильный.

– Увязнем. – И Мотыгин умел мыслить логически.

– Не факт, что Палатову можно верить, – в раздумье произнес Птицын. – Он, сука, стелет мягко, а брать его было жестко… – подмигнул он Мотыгину.

– Тебе смешно, а мне уколы от бешенства не делали, – отозвался тот.

Никита не мог не согласиться. При задержании Палатов оказал сопротивление и укусил Мотыгина за ногу. Это действительно не смешно. Только почему-то губы сами по себе расползлись в улыбке.

– Надо бы глянуть, что там за голубой дом, – сказал Птицын.

– Так умер же голубок, – напомнил Мотыгин.

– Голубок умер, а голубятня осталась. А потом уже в Ковров можно…

У Никиты зазвонил телефон, на экране дисплея высветился номер Олега Кондакова. Никита вывел разговор на громкую.

– Слушаю, Бусыгин.

– Это Кондаков, ты сказал позвонить, если что…

Никита озадаченно глянул на Птицына. Они уже прошли большую половину пути, у них просто не будет времени прийти Кондаковым на помощь. Но в принципе Плетнев мог отправить группу.

– Лиза пропала. Уехала в Нижний и пропала. Возможно, ее похитил Петрушин.

– А сам ты где?

– В Нижнем.

– Отлично, жди! Через пару часов будем… Или даже раньше.

– Я тут сейчас к одному типу еду, он может что-то знать…

Связь оборвалась, послышались короткие гудки.

– Он может ехать хоть к Деду Морозу, – зевая, сказал Птицын, – все равно ничего не узнает.

– Мы подключимся, – кивнул Никита.

– Вот тогда у Петрушина шансов не останется…