Глава 11

Дом хороший, современный, в чистом озелененном районе, но для долларового миллионера слишком простой. Двор неохраняемый, до гаража неблизко, подъезды самые обыкновенные. Камеры наблюдения, консьержные – все это есть, но так этим в Москве никого не удивишь.

И все же удивиться пришлось.

Игонин и для дочери выбрал дом экономкласса. Но квартира там непримечательная – ну, «трешка», ну, в блестящей обертке, но в принципе ничего особенного. Зато для себя, как оказалось, он денег не пожалел. Никита еще только переступал порог, но уже почувствовал масштаб квартиры. Во-первых, просторно, во-вторых, лестница из красного дерева, ведущая на второй уровень. Похоже, тут в одну было объединено несколько квартир. Вот тебе и простой дом…

Вдова Игонина ждала Никиту, поэтому дверь открыла сразу. Полнотелая, нос скорректированный, губы искусственно увеличены, лоб и брови явно подтянуты с помощью пластики. Наверняка она и лицо пудрила нещадно, чтобы скрыть возрастные изменения на коже, но сейчас женщина была без косметики. И волосы не ухожены. Не до красоты ей, когда мужа убили, а дочь исчезла.

– Я знаю, вы приходили недавно, – сказала Татьяна Петровна, с чувством вины глядя на Никиту.

– На прошлой неделе приходил, – кивнул Никита. – Вы мне не открыли.

– Я сразу поняла, что вы из полиции… А меня эти допросы просто убили… – Женщина манерно вздохнула, приложив руку ко лбу.

– Кстати, я тогда искал Веронику.

– Если бы я знала…

– Что вы знаете о ее отношениях с этим молодым человеком? – Никита выставил на обозрение фотографию Петрушина.

– Приходили, спрашивали, – кивнула она. – Но я его не знаю. Правда, когда навещала дочку, чувствовалось присутствие постороннего мужчины. Как будто только что был и только что вышел.

– В чем это присутствие выражалось? Мужская одежда, обувь, незнакомая зубная щетка, бритва…

– Да нет, не было ничего. Но возможно, Вероника все это убирала…

– Зачем?

– Ну, я не хочу, чтобы она с кем-то жила… Если бы это был парень из порядочной семьи…

– Артем Нежилов, например.

– Да, Артем вполне… Знаете, как-то я пришла к Веронике, а у нее в машине стирались чьи-то вещи…

– Мужские?

– Мне показалось, что да… Надо было дождаться, когда пройдет стирка, но мне позвонили, и пришлось срочно уехать.

– Когда это было?

– Где-то в декабре…

– Вы знали, что Вероника преследовала Олега Кондакова и его жену? Она подбрасывала им мертвых кошек.

– Ну что вы такое говорите! Моя Вероника никогда бы до этого не додумалась!

– Значит, ей подсказали. – Никита провел пальцами по фотографии.

– Этот тип подсказал?

– Петрушин Кирилл Алексеевич.

– Маньяк?

– Похож?

– Да я бы не сказала… Интересный мужчина, – пожала плечами Татьяна Петровна.

Никита удивленно глянул на фотографию. Ничего особенного в Петрушине он не видел, но у женщин своя шкала ценностей.

– На киноактера какого-то похож.

Никита удивился еще больше. Никто не говорил еще, что Петрушин похож был на киноактера, и сам он ничего такого не замечал.

– На кого именно похож? – спросил он.

– Не знаю, – пожала плечами женщина.

– Не знаете фамилию? Или актера такого нет?

– Ну, где-то ж я его видела.

– Кого видели? Актера или Петрушина?

– Петрушина не видела… – в раздумье проговорила Татьяна Петровна. – Актера видела, а этого нет…

– А вы попробуйте вспомнить.

Игонина кивнула и наморщила лоб, напрягая память.

– Не знаю… А если и видела, то не помню где… Ну, если только на фотографии. – Она кивнула на снимок, который Никита держал в руке.

– Когда вы видели его на фотографии?

Возможно, Игонина просматривала тот самый сайт, с которого Кондакова скачала фото Петрушина.

– Вот, сейчас и увидела.

Разговор явно заходил в тупик.

– Я тоже не знаю, на кого похож Петрушин, – произнес Никита. – Но то, что он заморочил Веронике голову, – непреложный факт. Она изворачивалась, лгала, чтобы его выгородить. Не постеснялась даже впутать в историю Нежилова…

– Вероника не способна на такое! – нахохлилась мать.

– Зачарованная женщина и не на такое способна.

– Зачарованная… – Игонина взяла у Никиты фотографию, глянула на Петрушина. – Какие необычные глаза… Думаете, он мог похитить Веронику?

– Если бы только похитить, – качнул головой Никита.

– Не надо меня пугать! – разволновалась Татьяна Петровна.

– Возможно, Вероника всего лишь сбежала с ним.

– Сбежала! – Из груди ее вырвался вздох облегчения.

– Чтобы мы не узнали правды о Петрушине.

– Вы говорите, она лгала, изворачивалась… Если она влюбилась, то да, то могла, – закивала женщина. – И сбежать могла… Как она Олега ждала! Дома сидела, не гуляла! Никого к себе не подпускала!.. Да она бы на край света ради него пошла… Я вам больше скажу, она хотела ехать к Олегу, снять квартиру, жить рядом. Мы с отцом не пустили.

– А она ездила к Олегу в часть?

– Ну, не в часть… Кто бы ее туда пустил… Она просто приезжала, и Олега отпускали в увольнение…

– Я так понимаю, Вероника снимала номер в гостинице.

– Да, снимала, но это от части далеко, и Олег однажды опоздал, его наказали… Вероника потом комнату в доме снимать стала. Там дома возле части, жители родителям сдают. Она хорошую комнату нашла, вернее, половину дома. Душ, все удобства… А вам это нужно знать?

– Все нужно, – кивнул Никита. – В том числе и номер дома.

– Я не знаю, где-то возле части…

– И часто она к Олегу приезжала?

– Ну, первое время часто ездила. А потом он сказал, что не надо ездить, мол, очень сильно отвлекает, потом в себя прийти трудно… Это уже потом Вероника поняла, что у него там баба была…

– Когда потом? До того, как Олег вернулся, или после?

– До того… Приехала сама не своя… Почти неделю там пропадала…

– Почему неделю?.. Она обычно к Олегу на неделю приезжала?

– Да нет, на выходные… А тут на неделю… Обещала на следующий день вернуться, а вернулась через неделю… Тогда хоть связь была, а сейчас ничего…

Никита кивнул. Телефон Вероники не подавал признаков жизни, через него на нее не выйти. И машину она не брала, ее «Лексус» до сих пор стоял на приколе. А вот ключей от автомобиля, документов не было. Оделась девчонка, собралась на выезд и, не доходя до машины, провалилась сквозь землю. А как там все было, в записи не посмотришь, потому что тыльная сторона дома с камеры не просматривалась. Может, села в машину к Петрушину, и тю-тю! А может, еще к кому-то…

– Значит, вы, Татьяна Петровна, ничего не знаете про Петрушина… Может, ваш муж знал?

– Он бы сказал, – не очень уверенно отозвалась она.

– И если бы у них конфликт был, сказал бы?

– Какой конфликт?

– Ну, я не думаю, что Петрушин понравился бы вашему мужу.

– Да, Марку он бы не понравился.

– Может, все-таки был конфликт?

– Да нет, он бы сказал…

– Он говорил, что произошло между ним и Кондаковым?

– Да, я узнала, – воинственно нахмурилась Игонина. – Сразу же узнала… Это все из-за этой!.. Ира говорила, что эта дрянь до добра не доведет!..

– Ваш муж пытался изнасиловать жену Олега.

– Да она сама!.. Может, не будем о ней?.. У меня сердце колотиться начинает, как только подумаю об этой…

– Значит, про Петрушина вы ничего не знаете? И когда Вероника познакомилась с ним, не в курсе… Хорошо, а что вы можете рассказать об Артеме Нежилове?

Этот парень интересовал Никиту чуть меньше, чем Петрушин, но тем не менее на него ушло несколько драгоценных часов. Сначала он расспрашивал о Нежилове Игонину, затем отправился к нему домой. Там его не застал, пришлось немного подождать, а время шло…

Разговор с Нежиловым ситуацию не прояснил. Не знал Артем, где Вероника. Никита и так и эдак, но длинной ниточки так и не нащупал. Одни разнонаправленные обрывки.

Встречался он и с Кондаковой, но надолго его не хватило. Мать Олега в превосходной степени отзывалась о Веронике и на чем свет гнобила Лизу. Но при этом толком ничего не знала.

К Лизе Никита ехать не хотел. Где-то в глубине оперативного сознания бодро играла труба, звала его в поход. Если Петрушин прятал Веронику, то искать ее нужно было в Нижнем. И начинать надо с точки отсчета. Которая жила на улице Паркетной.

Лиза впустила его в дом без слов, предложила чаю.

– Ты одна? – спросил Никита, заглядывая в гостиную.

– Что значит, одна? – искренне возмутилась она.

– И Олег в полиции, и Кирилл.

– Да, я знаю, что Кирилл в полиции. Он звонил мне, сказал, что собирается очистить себя от подозрений.

– Смелый поступок.

– Кирилл тебе ничего плохого не сделал.

– А это? – Никита провел рукой по голове.

– Кирилл ответит на все вопросы.

– Если его отпустят, это не значит, что он чист…

– Нет, конечно. Он виноват… – со всей серьезностью произнесла Лиза. – Виноват передо мной. И я просила его больше не появляться…

– Когда Вероника с ним познакомилась?

– Что значит, когда?

– Когда, где, при каких обстоятельствах?

– Я их не сводила.

– Ты в курсе, что она приезжала к Олегу в часть уже после того, как он стал встречаться с тобой?

– Нет, он не говорил.

– Ты далеко от его части жила?

– Ну, не так чтобы очень…

– Комнату Веронике не сдавала?

– Нет, конечно.

– А кто сдавал?

Лиза мотнула головой.

– Не знаешь. А кто может знать?

– Кирилл может знать.

– Он там живет? – оживился Никита. Что-то в этом духе он и надеялся услышать.

– Там его тетка живет. И половину дома сдает.

– Адрес ты, конечно, не знаешь.

– Почему не знаю? Знаю.

– Что ты там насчет чая говорила?

Никита не стал спрашивать ни адрес, ни как зовут тетку, сделал вид, что для него это не столь уж и важно. А за чаем загрузил Кондакову вопросами о Петрушине, где он жил, с кем дружил. И только уходя спросил адрес тетки.

Из дома Бусыгин выходил бодрым шагом усталого человека. Силы у него еще оставались, их как раз должно было хватить, чтобы добраться до больницы. Домой он ехать не собирался, начнутся вопросы, причитания, отец станет звонить, выяснять. У него есть своя квартира, там он и переночует. А рано утром со свежими силами рванет в Нижний Новгород. Если, конечно, не передумает. Что-то не очень верилось, что Веронику так просто будет найти…

Никита открыл дверь машины, перенес правую ногу через порожек. Он еще не успел сесть в кресло, как откуда-то из темноты за спиной громыхнул выстрел, и следом посыпалось стекло в боковой двери. Он не сразу понял, что стекло разбила пуля, еще не осознал этого, но уже выскочил из машины и бросился на звук.

Стреляли откуда-то из перелеска, который отделял один дом от другого. Фонарей там не было, источником света служили лишь окна домов. А свет горел далеко не во всех квартирах.

За деревьями никого не было, за кустами тоже, но за углом дома мелькнул чей-то силуэт. Никита бросился за ним.

Человек шел торопливо, в сторону остановки. Обернулся, увидел Никиту и побежал.

– Стоять!

Судя по одежде и манере двигаться, это был мужчина. А судя по скорости движения, останавливаться он не собирался.

– Стреляю!

Оружия у Никиты не было. Плетнев пообещал, но он так и не нашел время, чтобы съездить за пистолетом. Да и не факт, что получил бы. Тот же Шишов мог вмешаться, или Плетнев – передумать.

Стрелять он не мог, а состояние стремительно ухудшалось. От сильного физического напряжения больно застучало в висках, голова закружилась, Никиту занесло в сторону, выбросило на скамейку возле подъезда. Он перескочил через нее, влетел в кусты и еле удержался на ногах.

И все же он продолжил преследование и беглеца взял в самый последний момент. Ноги уже отказывались держать тело, когда он схватил его за шкирку. А дальше все на автомате – захват, бросок.

– Не стреляйте, не надо! – в ужасе закричал задержанный.

– Но ты же стрелял!

Штатными наручниками Никита не располагал, но имелась пластиковая лента с фиксатором. Ею он и стянул руки задержанного. Голова больше не болела, не кружилась, и вообще он чувствовал себя превосходно. Все-таки сумел задержать человека, который дважды покушался на его жизнь!

– Не стрелял я!

– Ну, конечно!

– Я слышал, как стреляли…

– И я слышал, как ты стрелял!

Никита вызвал наряд, задержанного доставили в отделение, и он мог праздновать победу.

Пистолет лег на стол плавно, но с перестуком. Сначала поверхности коснулась рукоять, затем кожух. Рядом с «ПМ» легли две снаряженные обоймы.

– Могу приставить охрану, – кивнул Плетнев.

– Не надо, – отказался Никита, беря пистолет в одну руку, а обойму в другую.

– Не ты первый, не ты последний. Мне тоже не раз угрожали.

Увы, но преступника взять не удалось. Как оказалось, Никита задержал совершенно невинного человека. Эксперт-криминалист взял смывы с рук, да и на одежде не обнаружилось следов пороха. К тому же задержанный жил в доме, рядом с которым и прозвучал выстрел.

А стреляли, как оказалось, из охотничьего ружья. Пистолетная пуля оставила бы в стекле пробоину, а крупнокалиберный жакан разнес окно вдребезги. Ружье не нашли, гильзу тоже. Судя по всему, оружие преступник унес с собой, вместе с гильзой в стволе.

– Да не страшно, – не совсем искренне, но вполне бодро сказал Никита.

– Кому-то ты покоя не даешь.

– Кому? Петрушин у нас, он не мог.

– Вот и я о том же… Ты искал Игонину, что ты узнал?

– Да ничего особенного…

– У Кондаковой был?

– Адрес у нее узнал, где Игонина останавливалась, когда к Олегу в часть ездила… Или могла останавливаться…

– Зачем тебе?

– Она могла останавливаться у тетки Петрушина. Там же она с ним познакомилась. Возможно, очень близко.

– Петрушин у нас.

– А Вероника – у его тетки.

– Это точно или просто твое предположение?

– Не точно, но я так думаю.

– И тебя решили остановить, – предположил Плетнев.

– Вопрос, кто это сделал.

– И еще вопрос, откуда узнали.

– Кондакова бы не успела предупредить.

– А могла?

– Темная она лошадка… Да и зачем ей сообщника предупреждать? Гораздо проще было бы Веронику в другое место перевезти.

– А тетка бы сказала, что Вероника была у нее.

– Ну да, – кивнул Никита.

Убили бы его, и никто бы не поехал к тетке Петрушина.

– За Кондаковой надо наблюдение установить, – выразительно посмотрел на него Плетнев.

– Нет, – возразил Никита, – я в Нижний поеду. К тетке.

– Без тебя съездят.

– А если мне страшно?

– В смысле?

– Два покушения на одно дело – это слишком. И если я не преодолею свой страх, то просто не смогу работать. А страх я могу преодолеть, если пойду дальше… вернее, до конца.

– Может, тетка здесь и ни при чем? Просто преступник знал, что ты можешь появиться у Кондаковой, подкараулил тебя… В прошлый раз ты был у нее ночью, вчера ночью…

– Вчера – вечером.

– Поздно вечером… – не совсем согласился Плетнев. – Баба она красивая. Ты что, повадился к ней?

– Да нет, – смутился Никита.

– Может, она и попросила тебя отвадить.

– Не знаю.

– Или ей просто не нравится, что ты кружишь над ней, как тот ворон. Игонина убил Кондаков, и точка. А ты с этим не согласен. Ищешь, рыщешь… Еще и Петрушина выявил…

– Петрушин сказал, что видел, как Кондаков нож выбросил. Елизавета это категорически отрицает.

– Видимость создает. Я не я, и корова не моя…

– И Петрушин видимость создает. Невиновности. Знает, что доказательств против него нет…

– Доказательств нет, – вздохнул Плетнев. – И даже тебя пытался убить кто-то другой.

– Так, может, это уловка такая. Подговорил своего сообщника… Что вы там про корову говорили?

– Где-то гуляет эта корова. С ружьем… А Петрушина отпускать надо.

– Так в чем же дело? Пусть гуляет… Под присмотром… Я в Нижний, и он в Нижний. Надо посмотреть, как он себя поведет.

– Под присмотром, говоришь… – оживился Плетнев. – Можно и под присмотром…

Не очень-то верил Никита, что Петрушин мог нацелить на него своего дружка-сообщника, чтобы снять с себя подозрения. Слишком уж это сложно. Ну а вдруг?.. Петрушин еще тот фрукт, верить ему ни в коем случае нельзя. А раз так, то его нужно держать в узде…