Глава 7

Пуля прострелила голову пса насквозь, от уха до уха. Дружок должен был умереть в первую же секунду, но нет, он еще какое-то время смотрел на Полину, пока не увидел вечность.

Стрелять из-за калитки из пистолета с глушителем никто не мог. Дружок обязательно почувствовал бы опасность, развернулся бы к ней, приготовился бы отразить ее. А он в момент выстрела стоял боком к воротам. Значит, пуля прилетела издалека, с холма за дорогой.

– Уходим! – Полина резко взяла Вадима под руку, потянула к дому.

– Что такое?

– Это снайпер!

– Какой еще снайпер? – Вадим смотрел на нее как на сумасшедшую.

– Ты ничего не знаешь!

Варвара ждала их в доме с ребенком на руках. Она сюсюкалась с ним, нюхала его, как волчица своего детеныша, гладила по головке.

– Дружка застрелили, – сказала Полина и с ревностью выхватила у нее сына.

– Как застрелили? – Варвара, похоже, тоже приняла ее за сумасшедшую.

– Меня хотят убить!

– Кто?

– И когда-нибудь убьют. – Полину затрясло, залихорадило, ноги отказывались держать резко потяжелевшее тело.

Вадим сразу понял это, помог ей сесть на диван.

– Кто тебя может убить? – Варвара смотрела на нее большими глазами.

Полина и хотела бы рассказать обо всем, но слова застревали в горле, ее колотило изнутри. Антошка расплакался. Вадим забрал сына. Мать не возражала.

В дом зашел Миша, довольный, распаренный, но улыбка быстро сошла с его лица.

– А что это такое? – спросил он, оторопело глядя на Варвару.

– Во-первых, здравствуй. – Варвара высокомерно усмехнулась.

Судя по ее виду, она хотела сделать ему замечание, но решила не усложнять себе жизнь, и без того не самую простую на данный момент.

– Ну да, – буркнул Миша и растерянно кивнул в знак приветствия.

– А во-вторых, кто-то застрелил Дружка.

– Это был снайпер. Он стрелял откуда-то издалека, – сказала Полина и обреченно махнула рукой в сторону холма.

– В Дружка стрелял? – спросил Миша и вышел из дома.

Полина и хотела бы пойти с ним, но не сумела подняться. Да и не могла она оставить ребенка.

Миша вскоре вернулся, тяжело посмотрел на Варвару, перевел взгляд на Вадима и заявил:

– Вам нужно уезжать.

– Ты решаешь, что нам делать? – осведомилась Варвара. – Командуешь нами здесь, в моем доме?

– Тебе тоже нужно уехать, – сказал Миша Полине. – Они убили Дружка не просто так и обязательно придут сюда ночью.

– Кто – они? – Варвара помахала перед лицом ладонью, как веером.

Она всегда так делала, когда изображала предобморочное состояние.

– Кто-нибудь может мне что-нибудь объяснить?

– Полина вляпалась в историю, и теперь ее хотят убить.

– Кто?

– Это не важно. Надо сохранить жизнь. Для этого придется уехать, скрыться.

Миша рассуждал здраво, говорил как человек, который способен повести за собой других, но Полина не хотела соглашаться с ним.

– Ну так поехали с нами, – проговорил Вадим.

– Да, поехали с нами, – нервно глянув на него, неохотно произнесла Варвара.

Полина отрицательно мотнула головой. Мол, никуда я отсюда не поеду, и будь что будет.

– Нельзя ей с вами, – сказал Миша. – Преступники, скорее всего, от вас не отцепятся, отправятся следом. Они в любом случае знают ваши номера.

– Кто – они? – Голос Варвары сорвался на истерический визг.

– Убийцы. Это очень страшные люди, – судя по его тону, Миша ничуть не сомневался в этом. – Они придут к вам. За Полиной.

– Они убьют и нас! – выкрикнула Варвара.

– И вас, и Антошку, – подтвердил Миша. – Если Полина будет с вами.

– Надо звонить в полицию, разбираться с этой бедой! – заявила Варвара.

– Да не бойся ты. Никуда я с тобой не поеду, – сказала Полина, усмехнулась и презрительно глянула на сестру.

– Не надо тебе ехать, – проговорил Миша, немного подумал и добавил: – А ребенка отдай.

– Что?! – Полина потрясенно глянула на него.

Но Миша был неумолим:

– Тебя убьют, а сын будет жить.

Он был беспощаден в своей правоте, Полина готова была возненавидеть его за это.

– А если не убьют?

– Тогда приедешь и заберешь его.

И снова Мишу не в чем было упрекнуть, кроме как в оправданном бездушии.

– И чем быстрее заберешь, тем лучше! – Голос Варвары едва не сорвался.

– Да не отдам я вам сына! – резко выдала Полина.

Ей действительно угрожала смертельная опасность. Погибнуть мог и Антошка. Вадим и Варвара не были совсем уж чужими людьми для Полины, но отдавать им сына она категорически не желала. Материнский инстинкт выступал против!

– Тогда собирайся вместе с сыном, – сказал Миша.

– Куда?

– Есть одно место. Где, не скажу! – Он выразительно глянул на Варвару, не постеснялся усомниться в ее надежности.

– Да я и не спрашиваю! – пробурчала она. – Вадим, поехали!

– А как же Антошка?

– А это не мой сын! – брякнула Варвара, вышла из комнаты, но тут же вернулась, быстро поцеловала Полину в щеку, перекрестила ее. – Поехали! – сказала она и потащила за собой мужа.

Он пошел за ней, на ходу опустил голову, чтобы не смотреть на Полину.

– Извини, – буркнул Вадим.

Полина рассеянно кивнула. Ей было все равно, как показал себя Вадим. Плевать она хотела на его моральный облик. Сейчас главное – спастись.

Вадим шагнул назад, но в глаза ей так и не посмотрел.

Он торопливо достал из кармана бумажник, вытащил из него ворох оранжевых купюр, положил их на стол и сказал:

– Забери!

Полина шагнула к столу, чтобы взять деньги и швырнуть их ему в спину, но Миша удержал ее, положив руку на плечо.

А когда Вадим ушел, он сказал:

– Ну и чего стоишь? Собирай вещи, мы уезжаем.

– Куда уезжаем?

– За нами сейчас придут. И убьют! – Миша тряхнул ее за плечо, пытаясь привести в чувство.

– И убьют, – завороженно прошептала она и вдруг представила на месте Дружка своего малыша.

Вдруг уже этим вечером Антошка будет лежать на снегу с простреленной головой? Этот Герман просто чудовище! Ему же ничего не стоит убить младенца. А Полина просто не в состоянии защитить своего малыша.

Она с ребенком на руках бросилась к окну и крикнула:

– Стойте!

Вадим еще только подходил к машине, услышал ее и остановился. Он согласился взять Антошку на то время, пока она разберется с Германом. Варвара кривила губы, но не возражала. Полина быстро собрала вещи, Миша помог ей уложить их в машину.

Полина поцеловала сына на прощание.

– Мамочка скоро заберет тебя! – сказала она ему.

– Давай-давай, поехали! – поторопила ее Варвара, тревожно оглядываясь по сторонам.

Полина кивнула. Снайпер уже мог не только наблюдать за ней, но и жать на спусковой крючок. Если она погибнет, то что будет с ее сыном?

Варвара села в машину.

Полина бережно передала ей драгоценный сверток и сказала:

– Я скоро буду.

– Чем скорее, тем лучше! – заявила Варвара, строго посмотрела на нее и улыбнулась.

Наверное, она и в самом деле желала ей удачи.

Машина уехала, а Полина поторопилась вернуться в дом.

– Собирайся! – потребовал Миша.

– Куда собираться? – с вызовом спросила она, ощущая в собственном голосе привкус безумства.

– Они скоро будут здесь!

Полина схватилась за ружье, с необычной легкостью заправского охотника преломила стволы. Патроны на месте, а стрелять она умела.

– Пусть будут! – заявила женщина и зловеще улыбнулась.

Полина готова была застрелить любого, кто сунется проверять ее на прочность. А Герману она с превеликим удовольствием снесет голову и со спокойной душой отправится в Москву за своим сыном.

– Ты не понимаешь, – сказал Миша. – Они сожгут дом, если ты останешься тут.

– Пусть только попробуют!

– Попробуют. И сожгут. Вместе с тобой.

– Мы спрячемся в бане, когда они придут, зайдем к ним со спины.

– Они сожгут нас в бане.

– Ты можешь идти домой!

Полина просто не могла сидеть сложа руки, кровь бурлила в ее жилах, воспаленный разум взывал к возмездию. Она толкнула Мишу в плечо, схватила коробку с патронами, распихала их по карманам, выскочила из дома и рванула к пригорку, с которого стрелял снайпер. Пальто нараспашку, платок развязался, все норовил сползти с головы, а ей было все равно. Ружье она держала крепко. Снег сыпался в валенки, но это ее ничуть не смущало. Вперед, вперед!..

В Дружка действительно кто-то стрелял с высотки. За кустами рябины Полина обнаружила натоптанный пятачок и свежую лыжню, которая уходила в овраг и по нему шла к дороге, расчищенной от снега.

Полина вышла к ней и увидела черный внедорожник с фарами на крыше. В машине наверняка находился Герман со своими сообщниками.

– Ну, давайте, давайте! – крикнула она, движением руки подзывая к себе этих мерзавцев.

Если они хотят ее убить, то пусть стреляют. Деревня в стороне, да и оружие у них с глушителем. Пальбы из него никто не услышит. А вот у нее ружье обычное, оно стреляет громко и убийственно.

До машины оставалось метров сто, когда она выстрелила. Полина не знала, попала или нет, но из джипа тут же выскочил человек в маске. В руках он держал карабин с глушителем и оптическим прицелом.

У Полины просто не было шансов против профессионала, но она снова выстрелила и завопила:

– Мразь!

Этот ублюдок разлучил ее с сыном, она просто обязана была убить его, но промахнулась. Человек в маске спокойно вскинул карабин, прицелился. У Полины не оставалось времени на то, чтобы перезарядить ружье, а падать в снег она не стала.

В сугроб ее уронил Миша. Она слегка оглохла от ружейных выстрелов, поэтому не услышала его, зато почувствовала, как он схватил ее за шиворот и потянул на себя.

– Дура!

Человек с карабином выстрелил, но Полина уже лежала в снегу, и пуля прошла выше.

– Пусти! – заорала она.

Но Миша пер вперед как буксир и быстро волочил ее по снегу. Она попыталась подняться, но не смогла.

Человек в маске выстрелил снова. Миша пригнулся, пуля прошла над ним.

– Куда тебя понесло? – зло спросил он и снова с прежней быстротой поволок ее к дому.

Человек в маске оставался возле машины. На спусковой крючок он жал редко, перед каждым выстрелом тщательно целился, но Миша сперва вовремя падал в снег, а потом и вовсе перестал кланяться. Стрелок оставался все дальше за ними. Они забрались в плотные заросли кустарника. Здесь Миша заставил Полину подняться, потянул за собой, и она побежала. А что ей еще оставалось делать?

В дом Полина ввалилась едва живая от усталости и легла прямо на пол, не в силах пошевелиться.

– Я должна убить эту паскуду! – простонала она.

– А ружье твое где, героиня? – с усмешкой полюбопытствовал Миша.

Полина встрепенулась, глянула на свои руки. А ружья-то и нет! Выронила она его давно, еще в поле, а заметила это только сейчас. Нет, Полина не героиня, а полная дура.

– Чем воевать-то будем? – спросил Миша.

– Не знаю! – в отчаянии простонала она.

Усталость придавила ее к полу, из глаз хлынули слезы.

– Не знает она. А я знаю! Они там кого-то ждут, кто-то должен подъехать к ним, как только стемнеет. Скоро эти ребята будут здесь!

Полина обреченно мотнула головой. Надоело все, нет сил больше брыкаться, чему быть, того не миновать.

– Уезжать надо! – заявил Миша.

– Оставь меня здесь, – пробормотала она.

– Убьют тебя.

– Пусть.

– А сына нашего потом кто заберет?

– Это не твой сын! – Полина встрепенулась, оторвала голову от пола, возмущенно глянула на Мишу.

– А какая тебе разница, если ты помирать собралась? – с ухмылкой поинтересовался он.

– Не хочу я умирать!

– Собирайся!

Полина кивнула, поднялась и поплелась в свою комнату за чемоданом.

– Все бери, что можешь, – сказал Миша. – Но не больше, чем в трактор поместится.

– В трактор?

– Извини, у меня джипа нет!

– И далеко ехать?

– По дороге намучаемся основательно. Зато живы будем!

– А жить где?

– У друга моего, в деревне. Изба там совсем древняя, но жить в ней вполне можно.

Полина собрала два чемодана, сумку. Миша веревками приторочил все это к трактору, посадил ее в кабину и с треском покатил в деревню.

Трактор неудобный, в кабине тесно, зато снег ему не страшен. Опустил отвал и попер как бульдозер.

«А хорошо бы так вот на Германа, чтобы лепешка от него осталась», – подумала Полина.

Но проклятый внедорожник на пути им не попался.

Миша привез Полину к себе домой, там отвязал все ее вещи, присоединил к трактору прицеп, уложил в него чемоданы, сумки, принес из сарая топор, вилы, косу, лом, лопату, лыжи.

– А это все зачем? – спросила Полина.

– Вдруг там ничего такого нет?

– Ну так у меня взяли бы.

Миша махнул на нее рукой.

Дом у него старый, маленький, но вещей он оттуда вынес много. Притащил посуду, ведра, тазы, половики, перину, подушки, одеяла, белье, старый тулуп, валенки, мешок муки, ящик тушенки, сахар, крупу, бутыль самогона, закутанную в старый ватник. Не забыл Миша и о запчастях для трактора, забрал весь свой инструментарий, сунул в кузов несколько коробок непонятно с чем. Он торопился, поэтому работал быстро, энергично. Все это получалось у него так шустро, что Полина даже засмотрелась на сей процесс.

– У меня тоже много всего, – сказала она. – Давай назад, заберем!

– Давай, – согласился он.

Однако Миша повез ее совсем в другую сторону, через поселок, вдоль озера, к шоссе, тянущемуся между Москвой и Санкт-Петербургом.

Не успели они выехать из поселка, как посыпал снег, предупреждая о наступлении нелетной погоды. Видимость ухудшилась, а потом еще и стемнело. Печка работала плохо, в кабине было холодно, пахло соляркой, гремело, трясло. Теснота вынуждала их жаться друг к другу. Прицеп грохотал на ухабах.

Топливо заканчивалось. Если вдруг заправка будет закрыта, то их путешествие завершится, толком не начавшись. Тем более что к заправке мог подъехать и Герман на своем джипе. Ему ничего не стоило и нагнать их по пути.

Ружье у них было. Миша взял свое, но хорошо спрятал его, чтобы не нашла полиция. Пока достанешь…

А свое ружье Полина потеряла. Идти его искать они не рискнули. А ружье отцовское. Эта мысль только усиливала тоску Полины. Она и ребенка отдала, и ружье потеряла, а сама трясется в убогом тракторе непонятно куда и зачем. Антошка сейчас ехал в одну сторону, его мама – в другую.

Полина позвонила сестре.

Варвара ответила не сразу.

– Все хорошо, – недовольно и очень тихо сказала она. – Антон спит, больше не звони. Я сама тебя наберу, если понадобится.

В трубке послышались короткие гудки. Им в такт заметалось сердце в груди Полины. Почему Антошка спит? Не мог он спать в чужой машине на руках у злой тетки! Может, Варвара опоила малыша снотворным, чтобы он не беспокоил ее в пути? Но Вадим – родной отец. Он должен был заступиться за сына.

Полина места себе не находила, но понимала, что на тракторе в погоню за быстроходным джипом не бросишься.

Заправка работала, деньги у Полины были. В прошлый раз Вадим оставлял и сегодня на жизнь с барского плеча сбросил. В общей сложности двести тысяч рублей. Полина чувствовала себя вправе распорядиться ими по своему усмотрению. Она должна была выжить, чтобы вернуть сына.

Они заправили бак, наполнили две канистры и снова ушли в темную грохочущую ночь. Полина куталась в тулуп, прижималась к Мише, так и уснула, хотя и не сразу это поняла.

Они ехали в тракторе. «Дворник» скрипел по стеклу, фары беспомощно светили в ночь, на руках у Полины, пошмыгивая носиком, спал Антошка. Она нежно поцеловала его в щечку и проснулась. А ребеночка на руках-то и нету.

Сердце матери истошно взревело от смертельной тоски, Полина расплакалась. Но сон снова ее одолел, и ей опять привиделся Антошка. Крохотным краешком сознания она понимала, что это сон, поэтому относилась к нему бережно, не желала возвращаться в тоскливую явь, но потихоньку пробуждалась.

Трактор всю ночь ехал по обочине шоссейной дороги в сторону Питера. Миша останавливался только на заправках, выходил, заливал бак, приносил кофе и булочки.

Утром трактор замер, остановился у огороженной стоянки, на которой торчал указатель с надписью «Мотель».

– Думаю, мы уже оторвались от этих ребят, – разминая пальцы рук, сказал Миша.

Полина жалась к нему. Ей было тепло и даже малость уютно. Она не хотела, чтобы он уходил. А Миша собирался открывать дверь.

– И что?.. – сонно спросила Полина.

– Надо бы номер снять, передохнуть немного.

– А сколько еще ехать?

– Совсем чуть-чуть, – с усмешкой ответил он. – Если на джипе. Но у нас другая скорость.

– Немного смешная, – сказала Полина. – Как и мы сами.

Ночью на заправке она выходила в туалет, видела, как смотрели на нее люди. В платке, в тулупе, в валенках, да еще из трактора – деревня деревней. Но ей было глубоко безразлично.

– Смеется тот, кто смеется последним, – сказал Миша, глянув на серое небо, вслед за снегом сползающее на самое лобовое стекло. – Мы-то пройдем, а эти весельчаки стоять будут.

– Ну, тогда поехали. Без передыха.

– Устал я.

– Я могу сесть за руль.

– Потом.

От мотеля они отказались, а от завтрака – нет, перекусили, умылись и продолжили путь. Дорогу действительно завалило, но движение не встало, появились снегоуборщики, расчистили ее.

К обеду с одного шоссе они свернули на другое. Его никто не чистил. Машины застревали в снегу, а трактор потихоньку продвигался вперед.

К вечеру они свернули на проселок, совсем уже забитый сугробами. Трактор медленно пополз в самую глушь. Миша опустил отвал, не останавливался, но заметно нервничал, постоянно сверялся со старой, пожелтевшей от времени картой автомобильных дорог. Он как будто не трактором управлял, а самолетом, мог изменить курс, не разворачиваясь, не возвращаясь к точке отсчета.

– Мы что, заблудились? – спросила Полина.

– Вовсе нет, нормально все, – ответил Миша быстро, не задумываясь, но в голосе его не хватало уверенности.

– Ты вообще бывал здесь?

– Да, конечно. Место отличное. Дом стоит у воды. Он не такой хороший, как у тебя, но вполне сносный.

– А почему там никто не живет?

– Так он нужен Кольке только для рыбалки.

– Вот мы сейчас застрянем здесь, и будет нам рыбалка.

– Солярка есть, мотор – зверь, выберемся. А если застрянем, у нас все есть. Керогаз, сковородка, мука. Ты лепешек напечешь.

– И самогон.

– У хорошего хозяина все есть. А если еще и хозяйка самая лучшая…

– Плохая хозяйка, – заявила Полина.

Не смогла она удержать в руках собственного ребенка, осталась без него, да еще черт знает где оказалась. Антошка уже в Москве, в тепле и уюте, а как они там к нему относятся? Вадим, конечно, родной отец, но ни рыба ни мясо, а Варвара – злая тетка. Позвонить Полина не могла. И у нее телефон разрядился, и у Миши. Да и вряд ли эту глушь покрывала сотовая связь. Тут и малых деревенек-то почти не было.

– Не хочу я быть хозяйкой! – взбунтовалась она. – Давай-ка назад поворачивай!

Куда они едут? Зачем? Ну ладно, доберутся до дома, а дальше что? Вдруг там даже электричества нет? Или телефон не берет? А ей срочно нужно позвонить Варваре, услышать Антошкин голосок.

Да и с Германом нужно покончить. Вчера Полина сглупила, но в следующий раз она подберется к машине поближе и расстреляет врага в упор. Чтоб ни одной падлы не осталось!

– А я не хочу назад, нет? – спросил Миша. – Мне ведь никто не угрожает! Тебя убить хотят, а вовсе не меня! Это я из-за тебя все бросил, прусь теперь в какую-то глухомань!

Он говорил проникновенно, подкреплял свои эмоции жестами, но Полину не убедил.

– Вот и поворачивай обратно! – потребовала она.

– И поверну.

– Поворачивай!

– И поверну!

– Давай-давай!

Миша зажег плафон над головой, поднес к свету карту.

– Тут поворот за мостом, там и развернемся.

– И назад!

– Ну да, и назад.

– В Москву!

– Ну нет, это уж ты сама! Я с тобой больше кашу не варю!

– А тебя кто-то просил? – выкрикнула Полина.

– Хватит! – одернул ее Миша. – В ушах звенит!

– Да пошел ты! – тихо огрызнулась она.

Полина попыталась сдвинуться вправо, с силой вжималась в боковую стенку кабины, но от Миши отстраниться не смогла. Слишком уж тесно было в тракторе. Надоело ей все. Зачем она только уехала из дома?.. А ребенка почему отдала? Закрылась бы в доме, встала бы у кроватки с ружьем в руках.

Трактор прошел через маленькую деревеньку. В заснеженной тьме мелькнул свет в окошке, и снова все окутал мрак. Не поймешь, где мост, где просто дорога.

Наконец-то трактор стал разворачиваться, изменил курс, но никакого облегчения Полина не почувствовала. Возможно, до места уже рукой подать, а они обратно двинулись, опять в дальний путь.

Полина подумала об этом с сожалением, но ничего не сказала. Раздражение прошло, она снова прильнула к Мише и стала потихоньку засыпать, убаюкивала себя тоской по сыну.

Антошка давно уже на месте. Может быть, Варвара и няню нанять успела. Будет кому следить за ним. Сама-то Варвара ухаживать за малышом не станет. Не царское это дело.

Трактор шел так же медленно, как тянулось время. Ночь казалась Полине бесконечно длинной, но рассвет все же наступил. Трактор остановился в лесу, на большой поляне, посреди которой, утопая в снегу, стоял маленький бревенчатый домик с одним окошком.

– И что это такое? – спросила Полина, не зная, радоваться ей или ругать Мишу.

Если это был тот самый дом, о котором он говорил, то она наконец-то сможет отдохнуть от этого проклятого трактора. Но дом совсем маленький. Как они будут жить в нем вдвоем? Сможет ли она отсюда позвонить?