Глава 3
– Выходит, про Землю ты раньше не слыхал? – уточнил я, когда в бутылочках осталось меньше трети.
– Не-а… Не доводилось.
– Странно, – вздохнул Лубенчиков, – Странно, что так мало народу знает о нашей выдающейся цивилизации.
– Может это и к лучшему? – прищурился Бинк, – Нынче в Галактике – времена не для слабых…
– А кто тебе сказал, что мы слабые? – возмутился Васька, – Мы – ого-го! Я читал, в прошлом месяце один украинский доктор изобрёл вечный двигатель. А в том году – группа инженеров из Костромы запросила у спонсоров тридцать миллионов. На постройку «машины времени».
– И что удалось?
– Не-а. Спонсоры попались жадные…
– Ваши открытия потрясают, – признал Бинк, – И с гипердвижком вы здорово управляетесь… Наверное, ваша цивилизация изобрела гипергенераторы ещё многие века назад?
– Точно не знаю, – пожал Лубенчиков плечами и кивнул в мою сторону, – У него спроси. Он у нас – научный сотрудник. Младшенький…
– Давно это было, – подтвердил я. И от волнения сделал изрядный глоток. Не очень здорово чувствовать себя отсталым дикарём. Ваське – легче. В отличие от меня, он был дикарь с громадным самомнением.
– Ха, гипердвижок, – выпятил губу Лубенчиков, – У нас даже мотоциклы на торсионных полях! Уж не говорю про самогонные аппараты…
– Какие аппараты? – не понял Бинк.
– Это вроде фотонных звездолётов. Только ещё лучше, – вставил я. И незаметно наступил Ваське на ногу.
– Что ж, – усмехнулся Бинк, – Жаль, что вашей цивилизации нет в Каталоге Миров…
Пора было уходить от скользкой темы. К счастью, всё решилось само собой.
– Глядите! – махнул я рукой, – Туман рассеивается!
И точно, пелена вокруг нас заметно светлела. Даль всё ещё терялась в молочной дымке, но шагов на сто пейзаж был открыт. Это мало что добавило к уже известному: те же кусты, травка… Зато Бинк встрепенулся:
– Пора на разведку!
Мы не возражали.
По такому случаю, волосатик натянул высокие ботинки на толстой ребристой подошве (по моему, сорок шестого размера) и облачился в жилет со множеством карманов.
Решено было отправиться всем троим. Но хоббита вдруг стали терзать сомнения. Как бросать без присмотра гипердвижок за четыреста тысяч?
– Да ну, не дрейфь, – успокоил Васька, – Это ж не Земля. Так быстро твою хреновину не оприходуют.
– Легко тебе рассуждать. А я всю наличность в неё вбухал.
– Знаешь, – сказал я, – Мелкие воришки просто не станут её трогать. Побоятся А если возникнет кто серьёзный… Боюсь, даже втроём нам не удастся смягчить ситуацию. И твоя лазерная «пукалка» не поможет…
Бинк засопел, обдумывая. Кивнул:
– Ладно. Идём!
Увы, лишнего оружия у волосатика не было. Что-то пришло в негодность во время вражеского обстрела, что-то забрали его напарники, оставшиеся на орбитальной станции.
– Не с голыми же руками им ждать следующего корабля, – вздохнул Бинк.
Васька нахмурился:
– Так ничего и не осталось?
– Если бы снять плазменные пушки… Только без энергоэлементов они – куски металла.
– И подзарядить нельзя?
– Чем? Энергии хватает только на разогрев пирожков!
– А гипергенератор? – спросил я.
Бинк прикусил губу:
– Мысль интересная. Сам он производит определенную мощность. Только как его подключать к корабельной системе – понятия не имею. Может у вас выйдет?
Я развел руками.
А Лубенчиков брякнул:
– Мы в устарелой технике не разбираемся.
Бинк ухмыльнулся и перекинул ремень лазерника через плечо:
– Тогда предлагаю вооружиться новейшими железяками. Мой раздолбанный энергоотсек – к вашим услугам!
Мы последовали его любезному совету. Заодно, в камбузе прихватили средних размеров кухонный нож. Ещё бы мухобойки найти – и полный комплект «Смерть монстрам!». Но мухобоек у волосатика не было.
– Как насчёт скафандров? – уточнил Лубенчиков.
– Никак, – отозвался Бинк, – По той же самой причине. Нет у меня энергии.
– Запасаться надо было!
– Может у вас на Земле энергоэлементы к скафандрам бесплатные. Но у нас они стоят кучу кредиток!
– Экономист хренов, – по-русски буркнул Васька, – Чубайс недоделанный…
– Не бойтесь. Местным бактериям мы не по вкусу.
– А если встретится кто-то крупнее бактерий?
Волосатик неопределенно пожал плечами:
– Будем решать проблемы по мере возникновения… Надеюсь, вы быстро бегаете?
Лубенчиков одарил гуманоида испепеляющим взглядом.
Вообще-то, хоббит – парень честный. Он добросовестно порылся среди разнообразного имущества в своей каюте и нашёл-таки пару браслетов-передатчиков. Точь в точь, как на его запястье.
Объяснил нам устройство и вручил:
– Техника первоклассная… Но пользоваться аккуратно. Между прочим, шестьсот кредиток…
Ещё он выделил каждому по оранжевой таблетке:
– Имунноактиватор.
Васька разжевал и сморщился:
– Кислятина.
Хоббит задраил люк. А к дыре в энергоотсеке присобачил что-то вроде охранного «жучка». Если кто полезет внутрь, на браслете у Бинка загорится индикатор.
– Так-то, надёжнее.
Он окинул критическим взглядом громадину звездолёта.
– Кажется, всё…
Приготовления достигли точки апогея. И мы с волосатиком поставили эту точку, до дна осушив фиолетовые бутылочки (Лубенчикову осушать было уже нечего). Втроём, мы двинулись к затянутому мглой горизонту. Навстречу неизвестности.
Мы шли вперёд и цилиндр инопланетного корабля тускнел, растворялся в дымке. Совсем недавно он был чужой, пугающий. А теперь – казался почти родным… Будто собственный дом оставляешь за спиной…
Человеку свойственно обживать мир, делать его привычным и простым… Пусть мы сами меняемся… Но и он меняется вместе с нами.
Иногда это происходит слишком быстро.
Я наклонился и сорвал красноватый полевой цветок. Не разбираюсь в ботанике. Но у этого – запах из моих детских воспоминаний.
Я поёжился…
Наш дом. Настоящий… Где он?
Сколько до него парсеков и световых лет?
Я повернул голову. Васька Лубенчиков молча шагал рядом. Насупленный, сосредоточенный. Что-то он тоже чувствовал. И кухонный ножик в руке Васьки был как путеводная стрелка. Вперёд, только вперёд…
Пусть этот туман, как материализация наших мыслей. Ни дорог, ни ориентиров… Но мы сможем измениться. Кто сказал, что нет? Кто остановит нас на дороге самопознания?
Только попробуй – мало не покажется!
Я крепче перехватил увесистую трубу.
Наверное, одолели уже километр с лишним, когда Бинк вскинул волосатую руку.
– Что такое? – спросил Лубенчиков.
– Ш-ш-ш, – зашипел Бинк, указывая вперёд.
Теперь и мы разглядели силуэт. Ещё корабль! Мы здесь не одни!
Опустились на траву, ползком перемещаясь ближе.
Через несколько минут Васька озадаченно засопел:
– Лёха… У меня такое чувство…
– Дежа-вю, – подсказал я, – У меня – тоже.
А Бинк выругался на галактическом. И поднялся с травы, отряхивая ярко-зелёные шорты.
Это был наш корабль.
– Мы ж топали по прямой! – изумлялся Лубенчиков, от волненияя выстукивая кулаком по обшивке звездолёта, – Никуда не сворачивали! Как такое…
– Возможно, – кивнул я, – Та же ловушка, в которую мы однажды угодили. Искривлённое пространство.
– Ты думаешь… гипергенератор?
– Он ведь до сих пор работает.
Бинк хмурился, разглядывая что-то на браслете. Поднял глаза:
– От компаса мало толку. Но мы действительно не могли так сильно уклониться.
– Значит, всё таки движок?
– Проверим ещё раз…
Мы проверили.
И вышли к звездолёту-цилиндру с другой стороны.
– Та-ак, – констатировал Бинк, – Около полукилометра в радиусе. Всё, что нам доступно…
– Терпение лопнуло! – выпалил Васька, хватая железяку, – Разнесём эту чёртову гипер-таратайку!..
– Стоп! – рявкнул хоббит, – Во-первых, я не позволю уничтожать имущества на четыреста тысяч! В конце-концов, это мой корабль! А во-вторых, это врядли поможет!
– Почему?
– Да потому, что мощности движка недостаточно для такого радиуса! Вероятно, была флуктуация… Значит, теперешнее искривление – нестабильно!
– Оно что, само… рассосётся?
Бинк пожал плечами:
– Надеюсь, – он замялся, – А может, просто – аннигилирует… Вообще, я не очень разбираюсь в тонкостях…
– Как это, аннигилирует? – осторожно уточнил я.
– Ну… Как обычно… Вещество переходит в излучение.
– Не-а, – решительно качнул головой Васька, – Я переходить в излучение не согласен!
И опять взялся за кусок трубы.
Нам с Бинком едва удалось сдержать его творческий порыв.
– Есть ещё шанс, – сказал волосатик, – Искривление – нестабильно. Значит, оно может быть неоднородным.
– То есть?
– Вдруг где-то сохранился выход. Горловина, через которую можно покинуть флуктуацию!
Мысль показалась мне рациональной. Только как найти эту чёртову горловину?
– Пространство влияет на гравитацию… Бинк, у тебя есть, чем её мерять?
Волосатик задумчиво оскалил левый клык:
– Увы… Вся измериловка накрылась ещё при первом обстреле.
Я почесал затылок. Меня осенило:
– Бинк! Как искривления действуют на магнитное поле?
Хоббит радостно встрепенулся:
– Чем больше искривления, тем сильнее будет прыгать стрелка компаса!
– Она и сейчас прыгает, – хмуро заметил Лубенчиков, разглядывая изображение стрелки на экранчике своего браслета.
– Возле горловины она вообще с ума сойдёт! – успокоил Бинк.
Мы двинулись в разные стороны. Браслеты высвечивали дистанцию от корабля.
– Есть пятьсот метров! – послышался васькин голос. Не из браслета, а откуда-то рядом с моим ухом. Я даже оглянулся с непривычки. Конечно, вблизи никого не было.
– Поворачивай налево и наблюдай за компасом! – отозвался Бинк.
Через минуту и я последовал этому совету.
Мы двигались по окружности, в центре которой был звездолёт-цилиндр. Медленно, как лунатики. Не сводя глаз с красных стрелок.
Лубенчиков бормотал что-то. Всё громче. И я, наконец, разобрал слова:
– А в Подмосковье водятся клещи,
Ловятся киты!
– Лучше места нет и не ищи!.. – затянул Васька, без всякого оптимизма в голосе.
– Тише, придурок, – мягко попросил Бинк.
Стрелки подрагивали, равнодушно исполняя нехитрый танец. Минута тянулась за минутой…
– Есть! – вдруг выпалил Васька. Замолчал и добавил не так уверенно, – Кажется, что-то было…
– Стой на месте! – скомандовал хоббит, – Иду к тебе!
Что мне делать – он не посоветовал. Я решил продолжать обход. Может, мне повезёт больше?
Две зелёные точки на экране браслета сближались. Бинк шёл к Ваське. А потом случилось непредвиденное. Неподвижная точка слегка шевельнулась. И исчезла с экрана.
– Васёк, – позвал я, – Ты там?
Никто не отозвался.
– Бинк! Ты его видишь?
Молчание. И хмурый голос хоббита:
– Нет… Не вижу.
Фигня какая-то! Сначала – Димыч, а теперь и Лубенчиков!..
Я провёл ногтем по экрану, задавая азимут и бросился через мглу. Справа и слева, у самого уха, попискивало. Регулируя интенсивность звука, браслет помогал мне выдерживать направление.
Бинка я обнаружил сразу.
Волосатик медленно переступал взад-вперёд. Таращился на красную стрелку компаса. Тихонько ругался.
– Васёк! – опять позвал я. Без малейшего результата.
Я глянул на свою стрелку. Вялую, как примороженную… Бесполезную.
В этот миг, будто что-то толкнуло изнутри.
Я сделал один шаг. Второй. Я прыгнул через кочку…
В глаза мне ударил яркий солнечный свет.
– Ну, и где вы там застряли? – усмехнулся Лубенчиков.
А я зажмурился с непривычки. Кругом был день.
Яркий, ослепительный… Прекрасный.
Куртка и рубашка Лубенчикова валялись на травке. С видом победителя, Васька нежился под лучами.
– Чего молчишь, Лёха?
Я не ответил. Я смотрел.
Небо над нами – ярко голубое. Земное. Метрах в ста начинался лес. За ним, вдали, темнели горы.
Я обернулся. В другую сторону тянулась обширная равнина. Блестела лента реки. И опять лес – у самого горизонта.
Я моргнул.
Это было красиво. Так красиво, что дух захватывало…
– Ау, Лёха! – позвал Васька.
– Ау, – машинально пробормотал я. И завертел головой. Рядом слышалось низкое жужжание. Какие-то насекомые, чертовски похожие на шмелей, кружили над луговыми цветами.
– У тебя что столбняк?
– Слушай, Васёк… Здесь же – совсем… совсем как у нас!
– Может и лучше, – лениво заметил Лубенчиков, – Как ты думаешь, долго этот волосатый будет искать выход?
Лёгкая рябь пробежала. Будто нагретый воздух поднимался, там, откуда я вышел пару минут назад. И опять прояснилось. Сколько ни вглядывайся – ни корабля, ни нашего волосатого друга… Гладкое, ровное место – до самой реки. Если не знаешь – хрен догадаешься. Бермудский треугольник местного значения…
Когда чудес много – они становятся утомительными.
Я расслабленно опустился на травку:
– Подождём… Спешить все равно некуда.
Мы лежали и слушали «шмелей». После всех потрясений, выпавших нам за эти часы, размышлять о чём-то серьёзном не хотелось. Прошлое, будущее… Сейчас мы жили в настоящем. И мы им наслаждались.
– Лёха, спорим, что волосатик ещё полчаса будет бродить?
– Не-а… Полчаса это слишком… От силы – минут пятнадцать.
– Спорим на десятку!
– Да хоть на миллион, – лениво пробормотал я. Сомневаюсь, что где-нибудь в Галактике нам пригодятся российские рубли.
Возвращаться и помогать хоббиту отыскивать выход совершенно не хотелось. Пускай он, неандерталец, почувствует – мы земляне тоже кой-чего стоим!
Минуты пробегали. Васька рассуждал вслух. Лубенчиков уже вынашивал планы освоения здешнего мира. И первым пунктом в грандиозной программе значилось: найти местных девиц.
– Волосатый же говорил – большинство планет населено людьми! Значит, и мы не пропадём. А если найдём женщин – вообще заживём, как сыр в масле!
– Да ну? Васёк, открою тебе тайну. Женщины, как правило, отдельно в природе не встречаются. Как правило, к ним в нагрузку идут здоровенные мужики…
Лубенчиков хмыкнул.
– …С преобладающей гетеросексуальной ориентацией, – на всякий случай уточнил я.
– Увы, – вздохнул Васька, – Но ничего. Я готов к конкуренции!
– Боюсь, нас не допустят даже к отборочному туру…
Я зевнул и глянул на часы:
– Ого! Двадцать минут!
– Говорил же, минимум полчаса! – расплылся Лубенчиков.
– Наверное, стоит помочь инопланетному товарищу.
– Ещё чего!
– А помнишь, он рассказывал об аннигиляции…
– Вот-вот! Очень красивое явление! – плотоядно прищурился Васька, – Тебе как физику должно быть особенно интересно!
Лубенчиков добавил ещё несколько фраз. Из которых самая цензурная звучала как:
– Пускай этот свежеразмороженный не выпендривается…
Но природная доброта всё же взяла верх. Мы поднялись с травки. И двинулись к точке выхода.
Не тут-то было!
Минут пять топтались, ходили кругами – без малейшего результата.
– Неужто дырка затянулась! – испуганно выдавил Васька, разглядывая мёртвую стрелку компаса.
Чертовщина…
Я проверил свой браслет. Нет, компас – действует. А вот передатчик не работает. Как и у Васьки. Путешествие через искривлённое пространство не миновало бесследно для инопланетной техники.
Вдруг и с Бинком что-то случилось?
Мне стало не по себе. Только-только нашли брата по разуму и опять потеряли… Какой бы он ни был – а всё же живое существо. Почти человек.
Сильно огорчиться я не успел.
Откуда-то сзади раздался знакомый ехидный голосок:
– Ну, что голокожие? Успели наложить в штаны? Не ссыте, Бинк вас не бросит!
Лубенчиков радостно матернулся.
