Решения и риски
Почему мы не умеем принимать решения – маленький зоопарк ошибок – вторая система Канемана
Многое, что с нами происходит, будь то плохое или хорошее, влияет на исполнение и результат ранее принятого решения. Отправляясь на встречу и выбирая, как ехать, мы выбираем ту линию метро, на которой поезд застревает из-за поломки. Мы решаем поехать на машине, но сбиваемся с пути. Мы оставили открытым окно в спальне, а до этого не стали подключать сигнализацию. Даже события, казалось бы, не подвластные нашему контролю (как то генетически обусловленное заболевание), развиваются по-разному в зависимости от того, принимаем ли мы регулярно решения по их предотвращению.
Всякий раз, когда перед нами стоит выбор из нескольких возможностей, мы обязательно примем одно фатальное решение. Знаменитую первую аксиому исследователя в области коммуникации Пауля Вацлавика «Невозможно не общаться» можно отнести и к принятию решений. Стоя перед выбором, невозможно не принять решение, потому что даже бездействие – это уже выбор, и он приведет к определенным последствиям. Мир полон непредсказуемых опасностей, в нем трудно заполучить преференции. Тот, кто постоянно принимает подходящие решения и поступает так, что это приносит ему только пользу и максимально снимает риски, может считать себя счастливчиком.
Кроме всего прочего, психологическая теория решений представляет собой широкое и непаханое поле, на котором скрывается много обманчивых и парадоксальных явлений. Особенно в деле принятия решений и оценки рисков мы подвержены целому букету различных когнитивных иллюзий и ошибок.
Например, гнев из-за потерянных 100 евро несравнимо больше, чем радость, когда они нашлись. Безобразная гавайская рубашка нравится нам только потому, что висит в шкафу, хотя ее давно пора выбросить. Пока мы к чему-то привязаны, мы склонны игнорировать все то, что идет вразрез с нашей установкой, и преувеличивать положительные стороны предмета или явления. Трудно продать постоянно ломающуюся машину, даже если вкладывать в ее ремонт больше денег. Хотя мы прекрасно знаем это, но расходы на ржавую груду металла повышают в наших глазах ее ценность.
Разница в цене за бутылку вина в 5–25 евро кажется нам огромной, а разницу между 1005 и 1025 евро за баночку икры мы вообще не замечаем. Но большинству людей цена 5 евро на вино кажется ниже, если ее сравнивать с очень большой, но отвлеченной цифрой.
Если же случилось несчастье, то мы готовы потратиться, только чтобы предотвратить его повторение. Так происходит даже тогда, когда подобная вероятность стремится к нулю, а деньги можно было бы инвестировать в снижение других, более реальных рисков. Мы могли бы продолжать в том же духе почти бесконечно. Все эти вещи хорошо отражает название книги пионера в области изучения процесса принятия решений Дэна Ариели «Предсказуемая иррациональность» (8).
В 2002 году известный психолог Даниель Канеман получил Нобелевскую премию «за применение психологических методик в экономической науке и исследования принятия решений в условиях неопределенности». В дихотомии этого процесса проявляется одна из основных особенностей нашего восприятия. Об этом он говорит в своей книге «Думай медленно… Решай быстро» (9). Ученый выделяет две отдельные системы. Одна работает быстро, подвержена эмоциям, интуитивна и обусловлена предыдущим опытом и, таким образом, соответствует байесовскому предубеждению, установке. Восприятие, базирующееся на установке (у Канемана она называется эвристикой), быстрое и автоматическое. Но, как мы уже видели, оно склонно игнорировать новую информацию и полагаться лишь на имеющуюся установку, даже если она не коррелирует с ситуацией.
Во избежание этого нам нужна вторая система Канемана. Она работает не автоматически, требует усилий, заставляет поставить под вопрос истинность установки и маневрировать. Для этого нужна дисциплина. Выводы этой системы часто идут вразрез с нашей интуицией и чувствами. Ее большое преимущество состоит, однако же, в том, что она позволяет избежать невероятного количества ошибок, которые неизбежно допускает первая и которые уже освещались в этой книге.
Принимать неправильные решения – дело неблагодарное.
В теории решений есть тезис, с которым перекликается мнение Нила Деграсса Тайсона, опубликованное им в Twitter. Согласно ему, наука истинна и тогда, когда в нее не верят. То есть не следует ожидать, что негативные последствия плохого решения не наступят лишь потому, что вы считаете его верным. Тот, кто убежден, что вода, к которой он несется, сидя в машине, – мираж, поскольку вокруг одна лишь пустыня, а на небе ни облачка, застрянет в водоеме с затопленным двигателем. Ошибочные установки неумолимо наказываются реальностью. Здесь в помощь вторая система Канемана, в некоторой степени наблюдающая за работой первой. Когда ошибки слишком очевидны, она включается и подгоняет установку под реальную действительность.
Пока мы к чему-то привязаны, мы склонны игнорировать все то, что идет вразрез с нашей установкой, и преувеличивать положительные стороны предмета или явления.
Такая рациональная система исправления ошибок может пониматься как модель, но не внешнего мира, а самого человека, который получает, обрабатывает чувственные данные и принимает решения. Модель, которая изменяет сама себя.
Там, где модели внешнего мира позволяют различать реальное состояние вещей и ожидаемое, у восприятия появляются новые измерения. Существует немало спекуляций на тему того, что такое сознание или чем оно должно быть, для чего и у кого оно есть (у нас), у кого – нет (у животных, которым мы желаем навредить), у кого оно все-таки есть, кроме нас (животные, с которыми делим жилую площадь). Способность распознавать отклонения между нашими представлениями и реальностью определенно является важной составляющей карточного домика нашего сознания.
Если простое восприятие дает нам представление об окружающей среде, то модели – о возможностях выбора. А те, посредством которых мы конструируем самих себя, мы называем «Я» и имеем довольно смутное представление о нем.
