На плечах великанов
Относительность – масса, умноженная на скорость света в квадрате, равна БУМММ – звезда за Солнцем – невидимый третий – широкие плечи Римана
У предубеждений недобрая слава. Однако сколько они на самом деле создают проблем на охоте за знаниями и истиной и какое противостояние порождают среди экспертов, наглядно видно на примере одного открытия, имевшего самые невероятные последствия в истории науки.
Его величество Артур Эддингтон был одним из известнейших астрофизиков в мире, а по совместительству виртуозно объяснял суть научных достижений, прежде всего – теории относительности. Сам Альберт Эйнштейн отозвался о его книге, посвященной теории относительности, как о самом лучшем введении в тему.
Лишь немногие научные теории оказали такое огромное влияние на поп-культуру и фантазию обывателей, как теория относительности. Также многие сходятся во мнении, что она чрезвычайно сложна для понимания.
Только, пожалуй, квантовая механика с ее забавными частицами и случайностями превзошла ее. Кроме всего прочего, поговаривают, что Эйнштейн, этот ученый гений с растрепанными волосами, шкодливо показывающий язык перед объективом фотокамеры, сам с трудом ее понимал. Впрочем, с некоторыми оговорками это не исключено, ведь он с трудом мог объяснить явления квантовой физики, его точка зрения расходилась с мнением большинства в научном мире. Хотя понимал он ее очень хорошо.
Центральная формула теории относительности E=mc2 как олицетворение научной экстравагантности и причудливого математического языка давно заняла свое место на футболках и кофейных чашках. Эта коротенькая формула не просто привлекательна, она воплощает собой опасную и вместе с тем магическую сторону научного успеха. В ней так мало знаков, и они так незамысловаты, всего лишь три буквы и двойка. Сим-салабим, и знак равенства отождествляет материю и энергию, и становится возможным высвободить элементарную, неукротимую и, скажем прямо, непостижимую силу из темницы внутри ядра клетки. Эта сила может стереть с лица земли города, заразить радиацией целые океаны. Она, как дамоклов меч, занесенный ядерными супердержавами, десятилетиями висит над головами человечества и будет висеть до тех пор, пока Трамп, Ким и их дражайшие коллеги не изменят свою позицию.
Практически все ныне живущие на планете знают лишь один мир, в котором на горизонте поджидает эта внушающая беспокойство сила. Уже не осталось в живых тех, кто родился до «Проекта Манхэттен», Малыша и Толстяка. Тем, кто хочет больше узнать о странной романтике милитаризма, которой пропитаны эти милые имена для смертоносного оружия, придется по вкусу потрясающая документальная книга Джона Херси «Хиросима». Во время прочтения фоном можно пустить восьмую серию сериала Дэвида Линча «Твин Пикс: возвращение» – вершину визуализации кошмарных историй. Сама теория относительности выделяется среди различных знаний человека о мире. Ее плоды мы пожинаем даже тогда, когда в наших мобильных телефонах включена функция GPS для определения местонахождения. Без теории относительности не работало бы так хорошо (или плохо) приложение «Карты». Оно бы вообще не работало.
Когда Альберт Эйнштейн представил общую теорию относительности, обо всем этом и отдаленно нельзя было помыслить. Все ее положения были еще безобидными фантазиями, которые в худшем случае несли в себе угрозу картине мироустройства, но не всему миру. Но E=mc2, мистическое равенство массы и энергии, явлений и возможностей, уже существовало в пространстве, под искривления которого теория относительности с ее заумными выкладками должна была прогнуться и в которое непостижимым образом вплеталось время.
Как бы то ни было, Артур Эддингтон совершил в 1919 году экспедицию на остров Принсипи у берегов Африки, чтобы там во время солнечного затмения собрать подтверждения безумных парадоксальных теоретических предсказаний Эйнштейна. Свет далекой звезды, находящейся позади Солнца, если смотреть с Принсипи, из-за искривления пространства должен был обогнуть огненный шар и в центре нашего маленького мирка попасть в объектив фотоаппарата Эддингтона. Действительно, так и вышло.
Сама теория относительности выделяется среди всех знаний человека о мире. Ее плоды мы пожинаем даже тогда, когда в наших мобильных телефонах включена функция GPS для определения местонахождения.
В конце того же года Эддингтон представил результаты своих наблюдений Лондонскому королевскому научному обществу (13). Когда доклад был окончен, к нему обратился его коллега Людвиг Зильберштейн, отнесшийся к сенсационному открытию скорее скептически. Свои критические замечания он начал с комплимента: «Я не сомневаюсь, что Вы как один из, пожалуй, всего трех людей в мире, понимающих теорию относительности, знаете, о чем говорите». Эддингтон промолчал. Зильберштейн приободрил его и посоветовал не быть излишне скромным и просто принять комплимент. «Речь вовсе не об этом, – возразил Эддингтон. – Теперь мне интересно, кто же третий».
В этом эпизоде, как в оркестре, звучит целый спектр важных вопросов о природе познания, науке и восприятии. Доверие, которое мы оказываем экспертам во многих областях, идет вразрез с тем, что мы по большей части плохо или вообще не в состоянии судить о том, не говорят ли они нам глупости. Имеет значение и тот факт, что большинство важных научных достижений необходимо вырывать зубами и когтями из цепких лап интуиции. Конечно же, в истории создания атомной бомбы скрывается и проблематика самого знания: не всякое знание ведет к приятным последствиям, и ничего, что однажды было придумано, невозможно отменить. Но невежество в любом случае еще более опасно. Сколь ни была бы ужасна атомная бомбардировка, но если бы первая бомба была разработана не в Лос-Аламосе, а в немецком Хайгерлохе, мир сегодня выглядел бы совсем по-другому.
Эйнштейн опубликовал общую теорию относительности в 1915 году. Ее положения об искривляющемся пространстве-времени опирались тогда на широкие плечи немецкого математика Бернхарда Римана, который в 1857 году, выступая с докладом по теме своей диссертации с неброским названием «О гипотезах, лежащих в основе геометрии», предложил новую, причудливую геометрию. В ее рамках он исследовал концепцию n-кратного расширения пространства, многообразие n-измерений и внутреннюю причину пространственных соотношений. Умопомрачительные вещи, иными словами. Тогда казалось, его математические выкладки представляют какой-либо интерес лишь для специалистов. Но 50 лет спустя выяснилось, что разнообразные пространства Римана с их изогнутой геометрией не просто математическое баловство, а скрытый фундамент всей физической реальности. То невероятное, что противоречит всем нашим представлениям, в результате оказалось открытием, в прямом смысле слова взорвавшим мир. Одна из атомных электростанций, которую стало возможно создать благодаря, казалось бы, далеким от жизни и противоречащим всем нашим представлениям о природе и действительности математическим игрушкам Римана, уже свыше 8 лет бесперебойно сбрасывает в Тихий океан радиоактивные вещества.
Здесь стоит вернуться к пастору Томасу Байесу. Его теорема о восприятии и предвзятости оставалась неизвестной при жизни автора и вошла в мир математиков, лишь когда ее позднее применил известный французский математик, физик и астроном Лаплас.
