Это напоминало конец семестра. Она начала собирать вещи. В Бейкиз стояли картонные коробки, наполовину забитые книгами и бумагами. Чёрные пластиковые мусорные пакеты были заполнены одеялами, которые Рэйчел собиралась отвезти в Киммерстон, чтобы постирать. Сперва Эдди говорила, что поможет с уборкой, и слонялась по дому с тряпкой для пыли, не принося никакой пользы. Потом она многозначительно сообщила, что ей нужно кое-что написать, и исчезла наверху. «По крайней мере, – подумала Рэйчел, – хоть в чём-то мой отец пригодился, пусть хотя бы и для того, чтобы использовать его ради предлога».

Веру Стенхоуп, видимо, возмущали приготовления к переезду. Она провела ночь дома и вернулась утром. Она слонялась по Бейкиз, что-то бормоча себе под нос и натыкаясь на сумки и коробки, затем вызвала Рэйчел в Блэклоу, чтобы расспросить её о Невилле. Она даже поделилась с ней кое-какими сведениями в попытке разговорить.

– Я проверила идею Эдди о том, что Эдмунд и Белла могли быть в больнице одновременно.

– И?

– Они были, недолго. Они пересеклись в начале восьмидесятых, прямо перед выпиской Беллы. Находились в одной палате. Я пытаюсь отыскать любых членов персонала, которые помнят их обоих. Может быть, это просто совпадение. Прошли годы.

– Они могли общаться после выписки.

– Думаю, это возможно.

Вера была не в духе. Она приготовила Рэйчел кофе, но нехотя, словно чтобы отплатить за её нежелание оставаться в Бейкиз на неопределённый срок. Теперь она ясно дала понять, что предположения Рэйчел едва ли заслуживали того, чтобы принять их во внимание.

– Ну, мы считаем, что Эдмунд надавил на Грэйс, чтобы та выступала против карьера. Поэтому возникли завышенные цифры в отчётах по выдрам. Возможно, у него сохранилось влияние на Беллу и он использовал его, чтобы убедить её отказать в доступе к земле Блэклоу. – Рэйчел сделала паузу, задумавшись. – Хотя, конечно, она всё равно бы так поступила.

– Правда? – настойчиво спросила Вера. – Откуда вы знаете?

– Ну, едва ли ей понравилась бы дорога прямо под окнами кухни.

– Может, у неё не было выбора.

– Не понимаю, о чём вы.

– Я попросила проверить её бухгалтерские книги, – сказала Вера. – И пообщалась с её бухгалтером. У Блэклоу были серьезные проблемы.

– Как и у любой другой фермы в горах на севере Англии.

– Нет. Я имею в виду, огромные проблемы. Всего через пару месяцев банк изъял бы имущество и объявил бы их с Даги банкротами. Она продала всё, что могла. Последняя картина Констанс Бейки ушла в прошлом году. Её единственным шансом остаться здесь было как-то договориться с разрабатывающей компанией. И быстро. Она не могла позволить себе ждать, пока закончится весь процесс планирования. Невилл не упоминал об этом во время вашей уютной беседы прошлой ночью?

– Он не мог об этом знать.

– Конечно, знал. Он ведь взял на себя управление фермой после смерти Беллы? Только не говорите мне, что он не мастак в счетах. Он бизнесмен.

Как и Питер Кемп, подумала Рэйчел. Так он и сказал в их последнюю встречу. Вот что меня сейчас интересует. Бизнес. А не охрана природы. Не из-за этого ли Питер приезжал в Блэклоу в день самоубийства Беллы? Сделать грязную работу Годфри Во? Предложить ей итоговую сделку, чтобы им с Даги осталась ферма? А она не пожелала уступать ему и покончила с собой.

– Но у неё были деньги, – внезапно сказала Рэйчел. – Когда Чарльз Нобл продал отцовский дом после убийства, он поместил прибыль на счёт для Беллы. Ей было об этом известно. Спустя все эти годы там должно быть целое состояние.

– Вы уверены, что она знала об этом?

– Разумеется. Он написал ей, когда её первый раз отправили в психиатрическую больницу для правонарушителей. Пытался убедить её позволить ему с ней увидеться.

– Вам об этом Чарли сказал?

– Да.

– И вы ему поверили?

– У меня не было причин не верить.

– Как мило.

Вера поднялась, сполоснула кружку под краном, громыхнув ею о сушилку, и вернулась. Она перегнулась через стол к Рэйчел.

– Как прошёл вечер с красавцем мужчиной?

– Очень приятно. Спасибо.

– Вы спросили об Эдмунде Фулвелле?

– Он не виделся с ним с детства. Фулвеллы никогда о нём не упоминали.

– Проклятье, – сказала Вера задумчиво. – А о чём ещё вы общались на ночь глядя?

– О его планах на будущее. – Рэйчел помолчала. – Он говорил, что хочет уволиться из компании, приехать сюда и взяться за ферму. Зачем ему это, если он знает, что место заложено в банке?

– Может, он заключил собственную сделку с Годфри Во? – сказала Вера. Она неприятно рассмеялась. – Или это он так оригинально заигрывает? – Рэйчел посмотрела с недоумением, и она добавила: – Это очевидно – он пытается произвести на вас впечатление.

После обеда, пытаясь убежать от Веры и своей матери, Рэйчел отправилась с Энн собрать деревянные рамы с её участков исследования. Однако побег не удался.

– Ну что, как всё прошло вчера вечером?

Она должна была догадаться, что Энн не оставит её в покое.

– Хорошо. Мы отправились повидать Чарльза Нобла. Белла пыталась с ним связаться за неделю до своей смерти. Его жена, тупая корова, не передала сообщение.

– Я не об этом. Про это я знаю. Как всё прошло с Невиллом?

Солнце ещё светило. После весны, проведённой в горах, Рэйчел была в хорошей форме. Она легко двигалась, чувствовала, что может пройти много миль в одном темпе, не испытывая дискомфорта. Ей нравился ритм прогулки и не хотелось его сбивать. Они подошли к зарослям цветущего утёсника, сладко пахнувшего поджаренным кокосом. После вчерашних намеков Невилла Рэйчел не давали покоя отношения Энн с Годфри Во, но ей не хотелось поднимать эту тему сейчас. Может, она и думает о Невилле, но ей не хотелось, чтобы Энн о нём расспрашивала. Ей вообще не хотелось говорить. Ей хотелось лишь идти навстречу ветру, приносившему запах утёсника, влажного торфа и примятого вереска, и слушать пение жаворонка, кроншнепа и блеяние овец вдали.

– Ну? – спросила Энн.

– Хорошо, – сказала она снова.

– Он не кажется тебе жутковатым? – продолжала Энн. – Начать с того, что у него же вообще нет друзей. Я-то не особенно в курсе. Но ты говорила, что на похоронах Беллы не было никого из его товарищей.

– И что? У меня тоже не много «товарищей»! – Она ускорила шаг, стараясь вырваться вперёд, но Энн продолжала идти с ней вровень.

– Я считаю, что он получает кайф от власти, тайного манипулирования ситуацией. Ты знаешь, в чём твоя проблема, Рэйчел, ты не можешь смотреть правде в глаза. Меня бы не удивило, если бы оказалось, что он по-прежнему работает на Ливви Фулвелл. Фулвеллы – люди, которые больше всего выигрывают на этом карьере. А Невилл явно имеет влияние на Годфри Во.

– Откуда ты знаешь? – Игнорировать разговор больше было невозможно. Рэйчел резко остановилась. На ней были шорты, и она нагнулась помассировать икры.

– Ты о чём? – Энн тоже остановилась.

– Откуда ты знаешь, что происходит между Невиллом и Годфри Во? Можно подумать, что у тебя есть информация из первых уст.

Это наконец её заткнуло. Она продолжила идти не отвечая, но для Рэйчел прогулка была испорчена.

Последняя рама, которую нужно было забрать, была в месте выемки известняка рядом со зданием рудника. С холма они посмотрели на участок. Серый массив рудника, тёмно-зелёное пятно хвойных деревьев, бледная змейка ручья – они словно смотрели сверху на карту. Они видели изгиб ручья в том месте, где было найдено тело Грэйс. Всё, что притащила сюда полиция – сине-белую ленту, плёнку, – убрали, но всё это провалялось там достаточно долго, и Рэйчел точно запомнила это место. Никто из них не упомянул об этом, даже когда они проходили поблизости.

Раму не было видно с холма, поскольку она находилась в тени машинного отделения, рядом с заводской трубой.

– Кто-то её сдвинул, – сказала Энн, когда они подошли ближе. Рама выглядела так, словно её пнули или споткнулись об неё. – Ну что ж, проект как раз закончился. А то все пошло бы к чертям.

– Может, это полицейские?

– Нет. Их здесь уже давно не было. И потом, я отводила Веру наверх в день начала расследования и показывала ей, что происходит. Она сказала им быть аккуратнее.

– Тогда прохожий.

– Возможно. Какой-нибудь извращенец, которому захотелось увидеть, где произошло убийство. Или оппозиционер из Ленгхолма, пожелавший поближе взглянуть на рудник, пока тот не превратился в оперативный пункт Годфри Во.

– Или привидение.

– Думала, ты учёный. Никогда бы не подумала, что ты веришь в сверхъестественное.

– Я и не верю.

– Тогда к чему разговоры о привидениях?

– Ни к чему. Просто так.

– Неужели?

– Порой, когда я шла вдоль ручья, у меня возникало ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Или следит. А однажды я увидела женщину на вершине груды камней.

– Кто это был? – спросила Энн. Рэйчел посмотрела на неё, думая, что она шутит, но та казалась серьёзной.

– Я не знаю. Не разобрала.

– У тебя, наверное, слишком богатое воображение, милая. Жизнь с Грэйс кому угодно испортит нервы.

Энн перешагнула через трубу с водой, направляясь к квадратному помещению с каменными стенами, в котором когда-то был двигатель, обеспечивавший работу рудника. Она повернулась к Рэйчел. Отражавшийся от воды свет дрожал на её лице.

– Это могла быть Грэйс? – спросила она. – Мы так и не узнали, где именно она находилась.

– Может быть. – Хотя Рэйчел знала, что та, кого она видела возле камней в тот день, была не Грэйс.

Комната почти не изменилась. Крыша была покрыта рифлёным железом. Там, где когда-то располагалась дверь, лежали цветы – тепличные цветы, белые марагаритки и огромные белые хризантемы. Они были прекрасны. Не вяли, несмотря на жару.

– Тогда, наверное, прохожий, – сказала Энн. – Отметил место смерти Грэйс. Или что-то в этом роде. Трогательно. Возможно, и нам следовало бы об этом подумать.

– Здесь и раньше бывали цветы. В тот день, когда я увидела женщину на камнях.

– Снова твоё привидение?

– Нет. – Рэйчел разозлилась. – Нет, конечно.

– Ну, на этот раз это был не призрак. – Энн вошла в здание. Полом служила голая земля, покрытая неплотно пригнанными каменными плитами. – Разве что привидения едят шоколадное печенье. – Энн вернулась к двери и подняла обёртку от печенья.

– Может, поэтому Грэйс никогда не была голодной. Объедалась шоколадом.

– Грэйс не могла это обронить. Полиция здесь всё обыскала и забрала всё, что нашла. Это появилось после убийства.

Энн прошла дальше в комнату. Она потыкала в углу одной из палок, которыми помечала квадраты.

– Думаю, кто-то разбил здесь лагерь. Похоже на пепел. Остатки костра.

– Разве мы бы не заметили свет?

– Из Бейкиз – нет. И если они были внутри, тоже нет.

– В таком случае кто-то за нами наблюдал. – Рэйчел попятилась из здания, вышла на солнечный свет и ясно увидела всё вокруг. «Ворон, – подумала она. – Водитель белой машины. Он всё время был здесь, следил за каждым нашим движением. Наверное, он знал, когда полицейские находятся в Блэклоу. Видел машины, которые спускаются по дороге. Видел нас, как мы сидим в саду или отправляемся в горы». – Пойдём, – окликнула она Энн. – Нам пора.

Однако Энн, кажется, не отдавала себе отчёта в опасности. Она помедлила у входа, глядя внутрь.

– Если только здесь не прячется Эдмунд Фулвелл. Представь, что он здесь, всё это время, пока Вера Стенхоуп рыщет по окрестностям в его поисках. Хотя ты видела женщину, верно? Может, трансвестизм – ещё один из его пороков.

– Женщина была много недель назад. – Рэйчел хотелось поскорее вернуться в Бейкиз, и она не понимала неторопливости Энн.

– Но Эдмунд пьянчуга, а здесь нет никаких банок или бутылок. И если это был он, то где он сейчас?