Невилл Фёрнесс заехал за Рэйчел в дом на Риверсайд Террас в Киммерстоне, и Эдди вышла её проводить. Рэйчел дала согласие на этот план, но решение было принято Верой и Эдди, которые провели, совещаясь вдвоём в доме на ферме, большую часть утра.

Невилл приехал ровно в назначенное время. Эдди открыла ему дверь. Рэйчел была взбудоражена приготовлениями, растеряна ещё больше, чем вчера. Хотелось ли ей привлечь этого мужчину или оттолкнуть его? В конце концов она выбрала тонкие хлопковые брюки и свободную шёлковую рубашку. Она расчесала волосы и стащила тушь и подводку из комнаты матери. Эдди пригласила Невилла войти, и они вместе стояли в холле, ведя вежливую беседу, пока Рэйчел торопливо спускалась по лестнице. Было что-то старомодное в этой сцене. На Эдди была одна из её длинных, ниспадающих с талии юбок, а Невилл, одетый в чёрные джинсы и белую рубашку без ворота, с его густой щетиной, мог сойти за героя Томаса Харди. Рукой он прижимал к себе шляпу. И поприветствовал он Рэйчел с подобающей торжественностью, стоя от неё на на расстоянии, протянув руку. К Эдди он обратился со следующими словами:

– Я удостоверюсь, что она благополучно добралась домой, миссис Лэмберт. Вы, должно быть, переживаете.

– Мисс Лэмберт, – поправила она машинально, но улыбнулась ему, как нежная викторианская мать, и встала на верхних ступеньках крыльца, помахав им на прощание. Рэйчел не могла разобрать, было ли её дружелюбие притворством. Эдди не пересказала ей, о чём они совещались с Верой, и Рэйчел отказывалась подыгрывать. Встревожившись из-за угрозы Эдди, желавшей узнать всё о Невилле, Рэйчел избегала серьёзных разговоров, даже когда они ехали вместе в Киммерстон. Вопрос о её отце больше не поднимался.

Её удивил дом Невилла, скромный дом рядовой застройки возле дома для престарелых, где жила Нэнси Дикин. Перед рядом домов были разбиты сады, затем шла мощёная узкая тропа, отделявшая этот ряд от другой похожей череды домов. Там играли дети, и женщины сидели в дверях, присматривая за ними и крича что-то друг другу.

Перед домами стояли брошенные коляски для кукол и ролики. Позади тянулся проезд с мусорными контейнерами, там он припарковался. Ворота в высокой кирпичной стене вели во двор, дальше располагалась дверь на кухню. Стены двора были выбелены. Во дворе стояли кадки с цветами и стол и стул из кованого железа.

Дом был очень чистым, и она поняла, что так было всегда. Его не убирали специально к её приходу. Он был обставлен с простотой корабельной каюты – подогнанными по размеру деревянными коробками для хранения вещей и ящиками.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросил он. Казалось, он тоже нервничает.

– Белого вина.

В гостиной стоял стол, накрытый на двоих. На столе – свечи и красные полотняные салфетки.

– Возможно, вы бы предпочли пойти в ресторан, – сказал он.

– Нет, конечно нет.

– Я подумал, что здесь, наверное, будет легче поговорить. – Эти слова напомнили ей Эдди, и она подавила желание захихикать, почувствовав себя невоспитанной и испорченной.

Он ненадолго вышел из комнаты и вернулся с картонной коробочкой для украшений, устланной ватой.

– Я искал что-то, оставшееся от Беллы. Подумал, что это вам может прийтись по вкусу. – Он достал серебряный медальон на цепочке. Медальон был необычным, в форме трёхпенсовика, с выгравированными на нём крошечными цветами и листьями. – Он не слишком ценный. Викторианской эпохи, наверное. Она говорила, что он принадлежал её прабабушке. – Он открыл медальон, показав сепийную фотографию женщины с ослиным лицом и тёмными, зачёсанными назад волосами. – Кто-то, должно быть, любил её, – сказал он.

– Я помню, что Белла его носила.

– Вы его возьмёте? – Он принял решение за неё, и, когда он защёлкивал застёжку, она ощутила его ладонь на своём затылке.

– Что от вас хотела Вера? – неожиданно спросила она.

– Вера?

– Инспектор Стенхоуп.

– Задать пару вопросов. Она намекала, что убийство как-то связано с разработкой месторождения.

– Действительно связано?

– Нет, конечно. – Сперва эта мысль, казалось, его позабавила, потом, осознав, что она сочла такой ответ неудовлетворительным, он посерьёзнел. Похоже, что, как и ей, ему было неловко, он боялся попасть впросак. – Будь так, это бы создало проблемы компании. Нам нужно, чтобы общественное мнение было на нашей стороне. Любой слух, связывающий нас со смертью молодого работника, проводящего для нас исследования, негативно на него повлияет.

– Значит, вы по-прежнему на «нашей стороне»?

– Я по-прежнему сотрудник компании.

– Как и я, косвенно. По крайней мере, на ближайшие пару месяцев. Полевые наблюдения почти закончены. Мне потребуется какое-то время, чтоб завершить отчёт, но для этого не требуется моё присутствие в Блэклоу.

– Каково работать на Питера Кемпа?

– Интересно. – Это был её привычный ответ на данный вопрос.

– И вы видите себя там в долгосрочной перспективе?

Она улыбнулась.

– Вы предлагаете мне работу?

Это было легкомысленное замечание, однако она сразу задумалась, не стояли ли за вопросом серьёзные намерения. Возможно, Годфри Во подговорил Невилла откупиться от неё ничего не значащей должностью в «Карьерах Слейтбёрн» – скажем, сотрудника по вопросам окружающей среды с зарплатой в тридцать пять тысяч и машиной. Хотя даже прими она предложение, каков был бы результат? В отчёте всё равно сказано, что карьер нанесёт незначительный урон окружающей среде.

Невилл покачал головой.

– Если мои планы воплотятся в жизнь, предлагать кому-либо работу будет не в моих полномочиях. Я буду счастлив, если наскребу себе на хлеб.

– В последнее время мне кажется, что перемены мне бы пришлись кстати, – сказала она. – Может быть, я попробую перейти в сферу волонтёрства, в один из благотворительных фондов по охране дикой природы. Зарабатывать буду не так много…

– Но вам хотя бы не придётся иметь дело с нечистоплотными бизнесменами.

– Что-то в этом духе.

В разговоре повисла пауза. Он зажёг свечи, пригласил её сесть за стол. Она внезапно с ужасом поняла, что не предупредила его, что она вегетарианка. Проще выдержать ужин из мёртвого животного, чем сейчас поднимать шум. Не станет ли ей плохо? Это было бы хуже.

– Простите.

Он нёс перед собой кастрюлю, держа её за ручки толстыми кухонными рукавицами.

– Как глупо. Мне надо было предупредить. Я не ем мяса.

– Я тоже не особо его ем. Грибное ризотто. Подойдёт?

Вот чёрт, подумала она. Нужно было держать язык за зубами. Он налил ей ещё бокал вина.

– А каково работать на Годфри Во? – спросила она несколько безрассудно.

– Интересно.

Она вежливо улыбнулась.

– Нет, мне хотелось бы знать. Власть – это всегда увлекательно, верно?

Наступила тишина. Он замер, не донеся вилку до рта.

– Наверное, вам лучше спросить об этом вашу коллегу.

– Какую коллегу?

– Миссис Прис.

Она удивлённо посмотрела на него. Он вытер рот салфеткой и продолжил есть. Она не могла понять, была ли откровенность ошибкой, просто с языка сорвалось, или намеренным действием, чем-то вроде предупреждения. Позже ей даже пришло в голову, что он пригласил её на ужин именно поэтому. Она не знала, что ответить. Наконец она глупо спросила:

– Вы давно здесь живёте?

Наверное, он почувствовал, что она критически настроена по отношению к его дому или району, потому что ответ прозвучал так, словно он оправдывался:

– С тех пор как уехал из усадьбы. Всё произошло в спешке. Мне нужно было быстро найти место. Впрочем, это мне вполне подходит, и я бываю здесь нечасто.

– Где вы жили, пока работали на Фулвеллов?

– Они предоставили мне дом, один из одноквартирных коттеджей в конце аллеи. Поэтому мне пришлось поскорее съехать, когда я ушёл с работы.

– Почему вы уволились?

Он замолчал, пытаясь подобрать правильные слова.

– Рабочая среда там никогда не была комфортной. Не думаю, что у меня подходящий характер для феодальной жизни.

– Что вы имеете в виду?

Он только покачал головой.

– Вы когда-нибудь видели Эдмунда, отца Грэйс?

– Пока работал на усадьбу – нет. Семья на тот момент оборвала все связи с ним. Думаю, они хотели притвориться, что его не существует. Но до этого, когда я рос в Блэклоу, я видел его. Для нас, детей, он был кем-то вроде страшилки. Взрослые говорили: «Будешь плохо себя вести, закончишь как Эдмунд Фулвелл», толком не рассказывая, что с ним было не так.

– Так вы не знаете, где он сейчас? – Она оборвала себя. – Знаете, простите меня. Вера Стенхоуп сказала мне спросить. – Вино, должно быть, уже ударило ей в голову, потому что у неё вырвался сдерживаемый весь вечер нервный смешок. – Плохой из меня детектив, да?

– Она думает, что Эдмунд убил свою дочь?

– Я не знаю, что она думает.

Он собрал тарелки и унёс их на кухню. Они встали из-за стола. Она уселась на диван из «Икеи». Он открыл ещё одну бутылку вина. Оба заговорили одновременно. Она сделала ему знак продолжать.

– Извините за этот вечер, – сказал он. – Я не привык к таким вещам. Слишком занят. Никакой практики.

– Нет, – ответила она. – Мне понравилось. – И она поняла, что сказала правду.

Он проводил её до дома. Он слишком много выпил, чтобы садиться за руль. Было не поздно. Когда он выводил её через переднюю дверь в маленький сад, двое мальчишек сбежали вниз по тропинке между домами, пиная мяч в последних лучах солнца. Через незанавешенные окна она увидела мерцающие телевизоры, детей, распластавшихся на полу с домашней работой. Невилл, казалось, слишком привык к одиночеству для такого тесного общения с соседями.

– Когда вы точно определитесь с переездом в Блэклоу?

– Скоро, – сказал он. – Есть пара моментов, которые надо уладить.

– Годфри Во известно о ваших планах?

– Нет, я рассказал только вам.

На подступах к Риверсайд Террас их шаги замедлились. Она подумала, не подсматривает ли за ней Эдди из одного из окон второго этажа. Если так, для неё это будет новым опытом. Эдди, предложившая поехать в клинику планирования семьи, едва Рэйчел исполнилось четырнадцать, была бы рада встречать её молодых людей за завтраком, увидела бы в этом хороший знак. Разумеется, не было нужды тайком целоваться на пороге.

– Зайдёшь на кофе? – спросила она.

– Думаю, нет.

И затем, неожиданно, он и вправду поцеловал её. Она почувствовала прикосновение его щетины на губах. Настоящий поцелуй, но столь быстрый и лёгкий, что мог бы быть дружеским жестом прощания. Она хотела притянуть его ближе, чтобы продлить поцелуй, но он уже пошел от неё прочь по улице.

– Когда мы увидимся? – Она выкрикнула это, не боясь, что мать может подсматривать.

Он остановился, обернулся, улыбнулся.

– Скоро, – ответил он. – Я тебе позвоню.

Пока она смотрела, как он быстро удаляется, в тени что-то мелькнуло. Похоже, это был бегун в спортивном костюме и кроссовках. Мгновение он бежал на месте, пока Невилл не завернул за угол, затем побежал по улице вслед за ним.