Тем вечером Эдди осталась в Киммерстоне. Там проходила встреча инициативной группы по вопросам образования, в которой она состояла, и, разумеется, она сочла, что её присутствие необходимо. Рэйчел подумала, что изоляция в Бейкиз приводит её в уныние. Она жила постоянными телефонными звонками, встречами с друзьями, забежавшими порыдать у неё на плече или вытащить её в Ньюкасл ради порции искусства. Энн порой была не прочь обсудить пьесу или фильм, но её вклад часто ограничивался обсуждением анатомии исполнителя главной роли.

Эдди состряпала обед на кухне на Риверсайд Террас и попыталась уговорить её остаться. Рэйчел отказалась – она специально приехала на собственной машине, чтобы можно было вернуться обратно, и ей не хотелось оставлять Энн одну.

– Ну, милая, ты ведь будешь осторожна? – Рэйчел не обратила на это внимания. Мысли Эдди витали где-то ещё. Она уже планировала своё выступление. И она никогда слишком не беспокоилась о безопасности Рэйчел. Когда другие родители переживали, благополучно ли доберутся дети домой с вечеринок, Эдди сама ходила на вечеринки, справедливо полагая, что у Рэйчел хватит ума отыскать дорогу домой. Эдди заботили вещи посложнее – отношения, тревоги, чувства Рэйчел.

Теперь же, встав в дверях, чтобы проводить Рэйчел, Эдди повторила своё предостережение.

– Я серьёзно. Не останавливайся по дороге и держи запертыми дверцы машины. А когда приедешь в коттедж, убедись, что там тоже всё заперто на замок.

Так Рэйчел внезапно почувствовала опасность, о которой не задумывалась раньше. Если даже Эдди беспокоилась, следовало быть особенно осторожной. Нервничая, она остановилась, чтобы заправиться, на главной дороге, хотя у неё всё ещё оставалась четверть бака, достаточно, чтобы добраться до Бейкиз и обратно несколько раз. Когда она снова попыталась завести машину, ничего не произошло. У неё уже несколько месяцев были проблемы со стартером, но на починку не хватало времени или денег. Обычно, чтобы подтолкнуть машину и она тронулась, требовалось налечь на капот, но на этот раз как они с женщиной с заправки ни раскачивали машину, ничего не произошло. И, конечно, эвакуатору потребовалась куча времени, чтобы добраться до неё, хотя она и попыталась воспользоваться своим положением – женщины в беде.

В ожидании эвакуатора она позвонила в Блэклоу и сказала Джо Эшворту, что будет поздно. Пусть они не беспокоятся. И если позвонит Эдди, пусть объяснят, что стряслось.

– Я как раз собирался отправляться домой, – сказал он. – Здесь по-прежнему кое-кто остаётся, чтобы приглядеть за мисс Прис. И инспектор где-то поблизости. Но, если хотите, я задержусь, чтобы встретить вас на дороге.

Ей очень хотелось согласиться. Потом она подумала о жене, которая ждёт его. Она приготовила ему ужин. Может быть, даже не уложила ребёнка спать, чтобы Джо мог его искупать. И ей вспомнилась первая встреча с Джо Эшвортом в ночь смерти Беллы. Он был поражён её работой, изумлён тем, что женщина может справиться одна в холмах. Она едва ли могла просить о сопровождении в Бейкиз после того, как развеяла его заблуждения.

– Нет, – сказала она. – Нет, конечно. Я не знаю, на сколько задержусь.

В Нортумберленде стояло лето, и в десять часов, пока она сидела у автомастерской, пила колу из банки и ждала, было светло. К тому времени, как машину починили и она проехала сквозь новые трубчатые стальные ворота на холм, наступила полночь, стемнело. Выйдя из машины, чтобы открыть ворота, она оставила двигатель работать, и даже тогда так боялась, что машина заглохнет, что торопливо и неуклюже возилась с замком.

Заряд аккумулятора, должно быть, садился, поскольку передние фары давали не слишком много света. Сперва она старалась ехать как можно быстрее, но ей пришлось замедлиться, потому что она задевала склон и цепляла землю выхлопной трубой, попав в колдобины покрупнее.

На дорогу перед ней неторопливо вышла овца, и Рэйчел резко затормозила и какое-то время сидела, глядя на озадаченную добродушную морду, прежде чем поняла, на что смотрит.

«Безумие какое-то, – подумала она. – Не паникуй. Расслабься. Подумай о чём-то ещё».

Так что она постаралась сосредоточиться на том, чем они с Эдди сегодня занимались. Ведь не слишком поздно начать брать уроки верховой езды, верно? Только потому, что это не то занятие, которым правильные матери поощряют заниматься детей. И она подумала о Чарльзе Нобле, который тоже любил животных в детстве, настолько, что хотел стать ветеринаром. Однако вместо этого ему пришлось смотреть, как живой скот и овец после рынка сгоняют с грузовиков и превращают в мясо. Смерть отца избавила его от этого. Дала ему шанс купить конюшни. У Чарльза Нобла было больше мотивов для убийства отца, чем у Беллы.

Она пришла в такой восторг от этой новой мысли, так обрадовалась, представив, как поражает ею Эдди, что, впервые увидев фары, надвигающиеся из на первый взгляд пустынной местности прямо на пассажирскую дверь её машины, не испугалась. Она просто подумала: «Интересно, кто ещё может ездить здесь ночью в это время?»

Это продлилось всего секунду. Потом она включила мозги и попыталась разобраться, что происходит. Машина ехала к ней по лесной дороге, дороге, по которой она по ошибке отправилась в свою первую поездку в Блэклоу в этот сезон. Ей было известно, что дорога уменьшится до тропинки, так что машина, должно быть, всё это время стояла там. Это точно не мог быть турист, который оставил здесь машину, чтобы погулять по холмам. Слишком поздно. Неужели кто-то ждал её, сидя в машине, следя за светом её фар сквозь деревья? Или кто-то планировал уединиться и был застигнут врасплох сильнее, чем она?

Она добралась до перекрёстка раньше другой машины, затем посмотрела в зеркало, чтобы увидеть, куда та повернёт. Если за рулём деревенская молодёжь, которая тайком взяла родительский внедорожник полихачить, или любовники, которым хочется романтики под луной, она сейчас развернётся в сторону главной дороги и города. Но автомобиль повернул в противоположную сторону и последовал за ней.

Ладно, сказала она про себя. Всё ещё не стоит паниковать. Должно быть, это кто-то из полицейских. Осматривают местность. Или Джо Эшворт отправил кого-то приглядеть за ней. Она специально постаралась ехать медленнее. Она была почти в Блэклоу. Приближалась к переправе. Если она въедет на этой скорости в воду, она затопит мотор, машина остановится, и она будет выглядеть дурой. Но машина сзади, наоборот, набрала скорость. Водитель включил передние фары на полную мощность, и, когда она взглянула в зеркало, её ослепило. Она не могла разглядеть пассажира или какие-нибудь приметы машины.

Она почти добралась до переправы, когда почувствовала удар. Шея у неё дернулась назад, и на секунду она потеряла управление. Инстинктивно она нажала ногой на газ, чтобы оторваться. Машину бросило вперёд по берегу, она врезалась в воду под острым углом, капот ушёл вниз. Вода залила ветровое стекло, закрыв обзор. Двигатель зашипел, пошёл паром и заглох. Она повернула ключ зажигания, но ничего не произошло. Ей было слышно, как кружится в водовороте ручей вокруг её машины и урчание другого автомобиля на холостом ходу.

Рэйчел вытянула шею, чтобы посмотреть назад, всё время ожидая нового столкновения. Она не видела ничего, кроме резкого белого света фар. Она снова повернула ключ зажигания, но мотор не заводился.

По какой-то нелепой причине в её голове возник образ стюарда с рейса, которым она когда-то летала в Штаты. Он стоял в передней части самолёта, показывая в тщательно отработанной пантомиме безопасную позу на случай аварийной посадки. Она упёрлась ногами в пол машины, куда уже просачивалась вода, и наклонилась вперёд, закрыв руками голову. Неожиданно сзади послышался рёв двигателя другой машины. Мощный, как у реактивного самолёта.

Ничего не произошло.

Звук двигателя стал громче, но вместо того, чтобы вложить всю энергию в удар, машина заскрежетала, двинувшись назад. В этом месте дорога была широкой. Там был участок, где автомобиль мог развернуться, если переправа оказалась слишком глубока, чтобы перебраться на другую сторону. Машина доехала до этого места и, взревев, умчалась. Рэйчел слушала, как она исчезает вдали. Потом всё стихло, кроме звука воды, плескавшей о колёса. Всё ещё сидя закрыв руками голову, Рэйчел начала дрожать.

Она просидела так двадцать минут, прежде чем смирилась с тем, что ей придётся идти пешком до коттеджа. Она снова повернула ключ, но машина не заводилась. К этому моменту ноги у неё промокли, стало холодно. Оставалось три варианта. Можно было дождаться утра, когда приедет Джо Эшворт или кто-то из его дружков. Можно было надеяться, что Вера Стенхоуп ещё не спит и отправит поисковый отряд. Или можно рискнуть и пойти пешком. Она знала, что это опасно. Машина уехала, но водитель мог опять оставить её на лесной тропе и вернуться пешком.

В конце концов острая необходимость пописать заставила её действовать. Не станет она сидеть здесь всю ночь и мочиться в трусы. Она открыла водительскую дверцу и вышла, проталкиваясь через поток воды. Был виден тонкий серп луны, света от него было немного. Она оглянулась на дорогу, но не заметила никаких теней и не услышала звука шагов. Ей не хотелось, чтобы инспектор увидела её в таком состоянии. Но она не могла заставить себя преодолеть последние пару ярдов до коттеджа. Не могла вновь пройти мимо открытого сарая, где обнаружила Беллу. Она замолотила кулаками в дверь кухни фермерского дома и, когда ей наконец открыли, толкнула её и почти упала внутрь.

Вера Стенхоуп сидела в кресле-качалке, где часто сиживала Белла. На столе возле неё стояла банка пива. Она читала пачку бумаг. На ней были очки на цепочке, которых Рэйчел никогда раньше не видела. Кроме ручки, которую она зажала в пальцах, как сигарету, за ухо у неё был заткнут карандаш.

«Почему она никогда не возвращается домой? – подумала Рэйчел. – Она там несчастлива?»

Затем она заплакала. Вера поднялась на ноги, взяла шерстяную кофту, висевшую на спинке кухонного стула, и осторожно накинула её на плечи Рэйчел.