Вера Стенхоуп держала женщин в Бейкиз в курсе расследования, используя методы, которые казались Рэйчел нетипичными для следствия. Сперва она была благодарна за поток информации. Её обнадёживала грузная фигура Веры, которая усаживалась в старое кресло Констанс, широко расставив ноги и держа в руках чашку кофе. Ведь она бы не стала всё это им рассказывать, если бы не доверяла им, правда?

Так, они узнали, что Грэйс умерла в течение пары часов после того, как ушла из Бейкиз во время ланча. Дело было не только в отсутствии записей в блокноте после этого времени. Патологоанатом пришёл к тому же заключению.

За время одной короткой беседы Вера рассказала им о Грэйс больше, чем они почерпнули за те недели, что делили с ней дом. Мелодраматичная история брошенного ребёнка, череда приёмных родителей и алкоголизм Эдмунда, казалось, не вязались с образом бледной и тихой женщины, которую они помнили.

– Бедняжка, – сказала Эдди, потому что Эдди тоже допустили к обсуждению. Они с Верой Стенхоуп на удивление хорошо ладили. Она говорила с сожалением, словно смерть Грэйс отняла у неё возможность работы с человеком, которому самое время было пойти к психологу. По крайней мере, так представлялось Рэйчел.

Вера явно удивилась, что Энн не знает больше о секретах семьи Фулвелл. Стоял вечер, было ещё тепло. Дверь в сад была открыта, и, пока летучие мыши бросались вниз и щёлкали снаружи, Вера продолжала допытываться.

– Вы не знали, что в Холм-Парке был ещё младший сын? Даже мне это известно. Вы должны были слышать. В деревне должны были говорить. Беспутный алкоголик, жена которого покончила с собой. Боже, сколько радости для сплетников.

– Если она покончила с собой, когда Грэйс была ребёнком, это должно было произойти по меньшей мере двадцать пять лет назад. – Энн выглядела спокойной и отстранённой. – Я тогда ещё даже не встретила Джереми.

– Он уже там жил?

– О, Джем в Ленгхолме целую вечность.

– Но я знаю, что такое деревня, – настаивала Вера. – Люди о войне до сих пор говорят, словно она на прошлой неделе закончилась. Даже если Эдмунд никогда не возвращался в Ленгхолм, они всё равно должны были помнить о его существовании, строить догадки о том, что могло с ним стать.

– Я ничего такого не слышала, – беспечно сказала Энн. – Не то чтобы Фулвеллы много общались с остальными. Роберт не захаживал в «Ридли Амс» выпить пива пятничным вечером. Ливви никогда не состояла в женской команде по игре в дартс. Она раздула целую историю из того, что её дети ходят в деревенские ясли, но могу поспорить, что ни разу не заступила на дежурство, чтобы вымыть вёдра с краской или почистить песочницу. Этим всегда занималась няня. Фулвеллы живут в Холле в роскошном одиночестве. Поколениями ничего толком не меняется. Жителей деревни нанимают на работу – фермерам сдают участки в аренду, берут работников в усадьбу, – но частная жизнь семьи никак с этим не пересекается. Уклад здесь по-прежнему феодальный. Вам должно быть это известно. Мы все знаем своё место.

– Так вы не знали о том, что у Роберта был брат?

– Думаю, я слышала что-то про брата, который работает за границей.

– Кто вам об этом сказал?

– Боже, я правда не помню, наверное, Джереми. Это важно? Скорее всего, раз он в семье паршивая овца, этот слух пустили Фулвеллы.

– Но вы ничего не слышали о самоубийстве жены или брошенном ребёнке?

– Нет, но это не то, чем можно гордиться, так что они вряд ли об этом распространялись.

– Как они комментируют эту часть истории сейчас? – спросила Вера.

– Что вы имеете в виду?

– Как вы сказали, она показывает семью в невыгодном свете. Я про то, что они позволили удочерить ребёнка Эдмунда, а не стали заботиться о нём сами. Как они преподносят это ход? – Она, казалось, гордилась своим политическим жаргоном.

– Не знаю. Я ведь была здесь всё это время, один день провела в Киммерстоне. Особенно не было возможности прислушиваться к сплетням. Кроме того, я сама не вхожу в женскую команду по дартсу.

Все эти расспросы убедили Рэйчел, что за кажущейся откровенностью Веры, которая делилась с ними информацией о прошлом Грэйс – информацией, которая скорее всего всё равно скоро появится в прессе, – стояла тактика. Так она продвигала расследование вперёд. Так что Рэйчел стала относиться к визитам Веры с подозрением. Каждая встреча была своеобразной проверкой, и Вера пыталась их подловить.

На следующий день Вера пришла, когда они обедали. До этого Энн и Рэйчел поднялись на холм, чтоб исследовать один из квадратов Рэйчел. Это был хороший день. На природе Энн не стремилась казаться весёлой и циничной, и Рэйчел отдыхала в её компании. Они вместе стояли на болоте и смотрели, как ястреб вылетает из леса, набрасываясь на молодого тетерева. По дороге в Бейкиз они миновали ловушку для воронов. Внутри прыгала, била крыльями и клевала зерно другая птица, но никто из них об этом не упомянул.

Обед был не слишком плотный. Как и подозревала Рэйчел, Эдди так и не приобрела вкус к ведению домашнего хояйства. Она начала с энтузиазмом, но очень скоро заскучала. Она привезла с собой кучу романов и, казалось, вознамерилась все их прочитать. «Отличная возможность наверстать упущенное по чтению», – сообщила она Рэйчел. Готовка этому мешала. Затем она очень заинтересовалась молодыми офицерами полиции, которые искали отпечатки пальцев на болотистой местности возле ручья. Она знала имя каждого, и иногда Рэйчел слышала, как та даёт им советы о том, как вести себя с девушками, сочувствует, что у них такая напряжённая работа.

На этот раз Вера явилась, чтобы сообщить им об исчезновении Эдмунда. Эдди предложила ей миску разведённого супа минестроне, которую та приняла и устроилась с ними за столом, между вопросами шумно и со смаком поедая суп.

– Он знает, что Грэйс мертва? – спросила Рэйчел.

– О да. Мы достаточно быстро выследили его благодаря информации, которую в первую ночь нам предоставил ваш босс. Он живёт и работает на побережье. Получил работу в шикарном ресторане и живёт в квартире над местом работы. По крайней мере, так было раньше. Бог знает, где он сейчас.

– Что произошло?

– Мы, конечно, отправились сообщить ему о смерти Грэйс, как только узнали, где он. Я послала молодого Эшворта. Он хорошо подходит, когда нужно проявить сочувствие. Будь мы в тот момент лучше осведомлены о его истории, были бы предусмотрительнее. Хотя бы организовали за ним надзор.

– И какие выводы Джо Эшворт сделал об отце Грэйс? – спросила Эдди.

– Ну он понятия не имел, что тот попытается сбежать. Эдмунд, разумеется, был шокирован, зол, чувствовал вину, но это вполне естественно.

Эдди кивнула.

– Классические признаки симптомокомплекса, вызванного смертью близкого.

– Мама! – тихонько пробормотала Рэйчел. – Помолчи.

Вера продолжила:

– Он даже не бросил работу. Начальник – его друг, Род Оуэн. Думаю, они вместе учились в школе. Где-нибудь на юге, где ты с рождения знаешь, где будешь работать. Мистер Оуэн сказал ему, что тот может отдыхать столько, сколько потребуется, однако Эдмунд заявил, что предпочитает работать. Полагаю, это отвлекало его, не давало остаться в одиночестве. И он сказал, что пока творит на кухне, не может пить. Есть в этом ирония, учитывая, что случилось потом.

– Я думала, вы не знаете, где он сейчас? – сказала Рэйчел.

– У нас есть догадки, – резко ответила Вера. – Нам известно его прошлое. Я видела его медицинскую карту.

– Вы говорили, у него случаются приступы алкоголизма, – деликатно напомнила Эдди.

– Мама! – воскликнула Рэйчел. – Ну не будет же инспектор Стенхоуп рассказывать тебе, что написано в его медицинской карте. Это конфиденциальная информация.

– Разумеется, без деталей. – Эдди нисколько не смутилась.

– Я считаю, – сказала Вера, – что долгие годы его пьянство было симптомом болезни, а не её причиной. – Затем, глядя на Рэйчел: – Такова моя трактовка. Я не могу раскрывать…

– Нет, – согласилась Эдди. – Конечно, нет.

– Вчера я отправилась повидать мистера Оуэна. У нас был долгий разговор. Он был настолько любезен, что угостил меня обедом. Сказал, что еда недотягивает до высоких стандартов Эдмунда, но для меня точно всё было вполне приемлемо…

Энн вытирала остатки супа куском хлеба, похоже не собираясь принимать участие в беседе. Внезапно она перебила:

– Как называется ресторан, где работает отец Грэйс?

Вера была недовольна тем, что её перебивают на середине фразы.

– «Огни гавани». Почему вы спрашиваете?

– Просто. Я там пару раз бывала. Владелец представил меня повару. Отцу Грэйс. Сейчас я даже не могу вспомнить, как он выглядел. Совпадение, вот и всё.

Все уставились на неё, однако она, казалось, не замечала этого и вновь погрузилась в задумчивое молчание.

– Что вам сказал мистер Оуэн? – спросила инспектора Эдди.

– Ну… – Вера приготовилась раскрыть шокирующую тайну. Рэйчел разговор смущал. Вера и её мать были похожи на двух пожилых леди, сплетничающих на заднем сиденье автобуса. Хотелось бы ей иметь достаточно воли, чтобы выйти и оставить их одних, но её тоже одолевало любопытство. – Похоже, он годами страдал от приступов депрессии, даже до самоубийства жены. Вот почему Оуэна не слишком удивило, что в этот раз Эдмунд исчез. Такова его стандартная реакция на стресс – уйти и напиться до беспамятства. Конечно, мы его ищем, на случай, если он выкинет что-нибудь глупое. В прошлом он угрожал покончить с собой. Когда Грэйс училась в школе, он на пару месяцев попал в Сент-Никс.

– А вот, – сказала Эдди, – я подумала… – затем передумала и замолчала.

– Что? – требовательно спросила Вера.

– Ничего, – ответила Эдди. – Ничего, я просто… – Она замолчала и, очевидно, полностью сменила тактику. – Когда мы с Рэйчел уезжали на днях, мы ездили к Алисии Дэвидсон.

Рэйчел свирепо посмотрела на неё. Они не договаривались, что Вере можно рассказывать про поездку.

– И кто она такая? – спросила Вера.

– Она была директором Беллы.

– Аа. – Последовала пауза. – Так вам известно о деле. – Она обернулась к Рэйчел. – Я ведь не могла вам сказать. Это не моё дело, если уж Белла не рассказала.

– Как вы были с этим связаны?

– Я только начала работать в полиции, рядовым сотрудником, меня взяли в команду, потому что по закону положено иметь женщину на случай, если бы Белла Нобл разразилась слезами и парни не знали бы, что делать.

– Она сорвалась?

– Нет.

– Почему вы пошли на её похороны? Наверное, это был всего лишь очередной случай из тысячи.

– Я всегда ей сочувствовала. Мы были примерно одного возраста, в похожей ситуации. Я жила с отцом. Он не был болен и, вероятно, не был таким тираном, как советник Нобл, но временами мне точно хотелось ударить его по голове медной статуэткой.

– Вы продолжили общение с ней?

– Нет, но я увидела в газете объявление о её похоронах и подумала, что зайду отдать последнюю дань уважения.

– Но вы должны были знать, что она замужем, – сказала Эдди. – Иначе как бы вы узнали её имя в «Газетт»?

– Она отправила мне приглашение на свадьбу. В участок, как гром среди ясного неба. Не знаю почему. Может, ей больше некого было пригласить. – Она пожала плечами. – Мы сближаемся с людьми в кризисных ситуациях. Возможно, в этом дело.

– Вы пошли?

– Да. Провела четверть часа в загсе, расписалась и пожелала ей удачи.

– Кто был вторым свидетелем?

– Молодой темноволосый мужчина. Сын мужа от предыдущего брака.

– Невилл Фёрнесс, – сказала Эдди.

Инспектор усмехнулась.

– Вы никогда не хотели стать полицейским, миссис Лэмберт? Из вас бы получился чертовски хороший дознаватель.

– Мисс, – машинально поправила Эдди. – Мисс Лэмберт.

Вера снова усмехнулась.

– Вот как.

– Вы знали, что Белла, готовясь к выписке, провела некоторое время в больнице Сент-Николас?

– Нет, – ответила Вера. – Этого мне неоткуда было узнать.

– Было бы интересно выяснить, не содержалась ли она там одновременно с Эдмундом Фулвеллом.

– По-моему, это маловероятно.

– Но в таком случае…

– В таком случае что? – спросила Вера жёстко. – Белла покончила жизнь самоубийством. Грэйс Фулвелл задушили. Ещё одно совпадение.