2. «Требование – принятие»

Допустить отсутствие у человека такого феномена, как «требование», – значит полагать отсутствие у него желаний. С одной стороны, желания сами по себе, то есть как состояние неудовлетворенности (а потому в самом широком смысле), вне содержательного оформления невозможны; иными словами, если желание есть, то это желание «чего-то». С другой стороны, это «что-то» – лишь потенциальное означаемое, в условиях же психической организации человека оно не реализуемо вне означения⁷⁹⁹. Вместе с тем означение никогда не бывает абсолютно точным, кроме того, означающие (посредством своих аберраций, своего «места» в «картине» и т. д. и т. п.) создают «свою игру», которая зачастую изменяет направленность желания, находит ему противовесы и в конечном счете меняет его характеристики и черты. Именно этот вопрос, а именно: как изменяется желание, ставшее означенным, то есть «требованием», и рассматривается КМ СПП при анализе этого феномена речевого поведения человека⁸⁰⁰.

Феномен «требований» привлек внимание большинства психотерапевтических направлений и школ. Так, например, психоанализ создал целую систему инстанций психического, отношения между которыми – есть отношения взаимообусловленных императивов. «Я», которое «репрезентирует то, что можно назвать рассудком и осмотрительностью», «в своем отношении к “Оно” оно похоже на всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня»⁸⁰¹. При этом «Оно» «являет собой «котел, полный бурлящих возбуждений» и «большой резервуар либидо», в котором сосуществуют и действуют противоположные импульсы и силы всех основополагающих процессов душевной деятельности человека»⁸⁰². Наконец, «“Я” подчиняется категорическому императиву своего “Сверх-Я”»⁸⁰³. Подобная игра императивов разыгрывается и в структуре психического в трактовке трансактного анализа, и хотя сам Э. Берн отрицает идентичность своей модели психического психоаналитической, в ней прослеживаются все те же отношения: «Взрослый» получает указания от «Родителя», и оба они пытаются контролировать «Ребенка»⁸⁰⁴.

В индивидуальной психологии А. Адлера «требования» рассматриваются как работа силы сверхкомпенсации комплекса неполноценности. По мнению А. Адлера, человек, чувствуя свою неполноценность, усвоенную еще в детстве, всю дальнейшую жизнь предпринимает безрезультатные попытки ее преодолеть, требуя от себя, от мира событий и явлений, а также и от других людей определенного поведения. Причем эта сверхкомпенсация, то есть попытка занять верхнюю, доминирующую позицию, может реализовываться как «мужскими», так и «женскими» средствами, то есть и очевидными, и замаскированными «требованиями»⁸⁰⁵. Ту же самую двойственность «требований» рассматривает и Ф. Пёрлз, но на сей раз как отношения «собаки сверху» и «собаки снизу». Первая представляет собой авторитарную, требовательную инстанцию, которой принадлежат слова «должен» и «обязан». «Собака снизу», кажется, не столь требовательна, хотя на деле ее требования лишь хорошо маскируются под оправдания и т. п., при этом суть их остается той же самой: «вы должны разрешить» и т. п.⁸⁰⁶

Однако если в представленных теориях «требования» не были выделены в самостоятельную группу феноменов, о которых можно было бы говорить специально, то К. Хорни уделяла исключительное внимание уже собственно «требованиям»⁸⁰⁷. Во-первых, она использовала понятие «невротических требований», которые представляют собой внутренние убеждения человека, что все «обязано» происходить так, как он этого хочет⁸⁰⁸. Во-вторых, К. Хорни описала феномен «тирании “Надо”», который рассматривала как «требование» к себе «быть идеальным»⁸⁰⁹. Наконец, в-третьих, К. Хорни сформулировала понятие «бессознательных претензий», которые, по ее мнению, «всегда являются фактором невроза». К наиболее распространенным «претензиям» К. Хорни относила претензию на любовь, претензию на доброту, претензию на честность и справедливость, претензию на страдание⁸¹⁰.

В клиент-центрированной психотерапии К. Роджерса работе с «требованиями» пациента отводится одно из центральных мест. Согласно К. Роджерсу, человеку следует научиться принимать самого себя таким, каков он есть, то же относится и к восприятию других. Человек, согласно К. Роджерсу, пытается соответствовать своему «Идеальному-Я», поэтому он создает «фасады», за которыми мог бы скрывать свои недостатки, использует различные «должен» и т. п., пытается соответствовать ожиданиям других людей и угождает им. С другой стороны, он не принимает других таковыми, какие они есть, он ждет, что они будут соответствовать его представлениям о том, как они должны себя вести и какими они должны быть⁸¹¹. Однако, если К. Роджерс решал этот вопрос через выработку навыков эмпатии, то, например, Ф. Пёрлз добивался того же эффекта через фрустрацию «требований»⁸¹². Личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия Б.Д. Карвасарского, Г.Л. Исуриной, В.А. Ташлыкова использует конфронтацию пациента с самим собой, своими отношениями и установками и т. д. в качестве одного из основных механизмов психотерапевтического воздействия⁸¹³.

Наконец, А. Эллис включил «установку долженствования» в перечень основных «иррациональных установок»⁸¹⁴. Причем в рационально-эмотивной психотерапии феномен «требования» рассматривается максимально широко: с одной стороны, выделяются «требования» к себе («я должен» – как правило, это желание быть «совершенным»), «требования» к другим («они должны» – как правило, это расчет на «идеальное поведение» со стороны других людей) и, наконец, «требования» к миру («мир должен» – как правило, эти «требования» сводятся к тезису о «справедливости»)⁸¹⁵; однако, с другой стороны, А. Эллис пишет, например: «Когда вы чувствуете тревогу, депрессию или гнев, имейте в виду, что, скорее всего, в таких случаях вы не только сильнохотите чего-нибудь, вы требуете, чтобы все происходило только так, а не иначе, требуете, чтобы вы обязательно получили то, чего хотите. Итак, ищите слово “должен”»⁸¹⁶. Таким образом, понятие «требования» у А. Эллиса обретает наиболее системный характер.

Действительно, если следовать философии стоиков, то полный отказ от «требований», а в том числе и от такого «требования», как, например, «Я не хочу умирать», с необходимостью должен саморедуцироваться и страх смерти. Однако если у стоиков, на которых якобы опирается А. Эллис в своей теории, подобный эффект достигается выработкой структурного философского мировоззрения, изживающего «требования» как проявление слабости, то в РЭТ А. Эллиса этой же цели служит определенная языковая игра, где императивы («требования») заменяются на вероятностные категории. В процессе диалога с пациентом психотерапевт аргументирует иррациональность суждений первого, далее же он предлагает заменить жесткие языковые конструкции, наподобие – «они должны следовать установленным правилам», на вероятностные: «было бы лучше, если бы они следовали установленным правилам, но они могут поступить и по-другому». Иными словами, здесь предпринимается попытка изменить положение дел в «схеме» за счет настоятельного и неуклонного изменения аберраций «картины». В целом такой механизм заслуживает внимания, однако в этом случае не стоит ожидать значительных результатов, поскольку опосредованные влияния на «схему» через «картину» существенно ограничены в своих возможностях.

А. Психический механизм

Разработанная на основе павловского учения информационная теория эмоций П.В. Симонова, которую, впрочем, нельзя считать исчерпывающей, является, однако, очевидным свидетельством значимости рече-мыслительных процессов в «оформлении» желания («потребности») в «требования»⁸¹⁷. Знаменитая формула эмоции П.В. Симонова – Э = f [П, (Ин – Ис),…] – расшифровывается следующим образом: степень, качество и знак эмоции (Э) – есть функция от силы и качества актуальной потребности (П), а также от разницы информации о средствах, прогностически необходимых для удовлетворения потребности (Ин) и информации о средствах, которыми располагает субъект в данный момент времени (Ис)⁸¹⁸. Иными словами, в эту формулу вписаны «прогнозы» (Ин), которые уже были представлены, и «объяснения» (Ис), речь о которых пойдет ниже. При этом «потребность» (П) и есть «требование», однако, чтобы соблюсти максимальную точность, здесь следует говорить об «означенной потребности». «Требование» зачастую действительно не звучит как словесно оформленное образование, чаще приходится встречаться с целым конгломератом суждений, за которыми скрывается «требование», или же, иначе, которые это «требование» выражают, становясь тем самым «означенной потребностью».

Формулу силы мотивации, сходную по «ингредиентам» с формулой эмоции П.В. Симонова, предложил Д. Аткинсон: М = П_ду х В_дц х З_дц. Здесь сила мотивации (М) определяется как произведение силы мотива достижения успехов как личностной диспозиции (П_ду) на субъективно оцениваемую вероятность достижения поставленной цели (В_дц) и на личностное значение достижения данной цели для человека (З_дц)⁸¹⁹. Таким образом, сила внутреннего стремления человека к достижению поставленной цели есть «потребность» в успехе достижения этой цели, помноженная на вероятность достижения этой цели и на значение этой цели для данного человека. Иными словами, все три указанных элемента, определяющих, по мнению Д. Аткинсона, желание человека – суть аберрации «картины», где «потребность в успехе» есть работа тенденции выживания в «картине», «вероятность достижения» – есть «прогноз», то есть рече-мыслительная функция, а «значение цели» определяется в соответствии с теми «объяснениями» (см. ниже), которыми индивид ее сопровождает. Таким образом, «требование» представляет собой своего рода рационализацию желания («потребности»), однако данная рационализация за счет искажений, привносимых «картиной», зачастую оказывается абсолютно иррациональной.

Если обратиться к понятию «потребности», например, в трактовке ее А. Маслоу, то нетрудно заметить, что каждая из указанных им «потребностей»⁸²⁰ представляет собой результат означения, иными словами, это не то, чего человек хочет, но то, чего он «требует» в соответствии со своими динамическими стереотипами, сформировавшимися у него посредством речевого поведения. Желание («потребность»), нашедшее себя в соответствующих означающих, представляет собой динамический стереотип, тогда как по факту своего возникновения оно не является динамическим стереотипом, но или результатом нарушения какого-то динамического стереотипа, то есть «элементарной эмоцией», или результатом отношения динамических стереотипов, то есть «эмоцией». В этом несоответствии и кроется вся специфика «требования» как феномена речевого поведения: «требование» возникает в качестве динамического стереотипа «картины» с целью обеспечения нейтрализации «элементарной эмоции» (или «эмоции»), возникшей при нарушении целостности других динамических стереотипов.

Однако, таким образом, само «требование» оказывается источником возникновения «элементарных эмоций» (при нарушении его целостности) или «хотений» (по И.М. Сеченову). Потому есть существенная разница между какой-то «физиологической потребностью» (например, в пище, что выражается «элементарной эмоцией» голода) и этой же, но «означенной потребностью», поскольку, если в первом случае возникнет лишь специфическая поисковая активность на удовлетворение соответствующей потребности, то во втором возможно возникновение конкуренции между осознанным желанием «есть» и «требованием» «соблюдать диету», которое порождено «потребностью» в любви и уважении (по А. Маслоу). Собственно, любая «элементарная эмоция» (или же «эмоция») и какая-то аберрация «картины» – феномены разного происхождения, и в принципе они не могут конкурировать друг с другом, однако после того как «элементарная эмоция» (или «эмоция») означена, то есть переведена в форму аберрации «картины», на нее может воздействовать, без исключения, любая другая аберрация «картины». Иными словами, главным следствием означения желания, то есть обретения им рече-мыслительной формы «требования», является нарушение всякой естественной (как можно было бы предположить) иерархии этих потребностей. «Требование», таким образом, способно стать ключевым психическим механизмом дезадаптации.

Дезадаптация вызвана здесь рядом факторов. Во-первых, что наиболее значимо, как правило, «требование» заключает в себе цель, которая по тем или иным причинам не может быть достигнута. Она может быть иллюзорна в случае «девиантного» отношения «картины» и «схемы», она может быть ложна в случае «перверсионного» отношения «картины» и «схемы», наконец, она может быть ошибочной в случае «супрессивного» отношения «картины» и «схемы». Когда же цель, заключенная в «требовании», иллюзорна, ошибочна или ложна, складывается ситуация, при которой усилия, затрачиваемые на ее достижение, расходуются впустую, создают положение «незавершенной ситуации» со всеми вытекающими отсюда последствиями, и наконец, направленность, которую создает это нереализуемое в принципе «требование», исключает возможность реализации других важных аспектов существования пациента, сопряженных с этим «требованием», которые в принципе достижимы, но недоступны при наличии данного «требования».

Во-вторых, в ряде случаев какое-то одно «требование» способно блокировать и не сопряженные с ним непосредственно значимые аспекты существования пациента. Возникает своего рода доминанта, которая не позволяет другим потребностям обрести вес, достаточный для того, чтобы они могли выразиться в неком действии. Подобный «паралич» системы зачастую приводит к существенным сбоям в ее работе, поскольку достижение даже той потребности, которая озвучивается данным доминантным «требованием», может оказаться невозможным без актуализации и приведения в исполнение других потребностей.

В-третьих, нередко «требование» сочетает в себе две (или более) взаимоисключающие позиции (цели); создается ситуация, при которой одна из них может быть достигнута только в том случае, если пожертвовать другой. Такое положение буриданова осла, есть положение «выбора», который, впрочем, как правило, даже не осознается пациентом в таком своем качестве, и поэтому пациент упорствует (настаивает) в своем желании («требование») получить оба «приза» сразу. Совершенно аналогичная ситуация характерна и для тех случаев, когда пациенту необходимо принять какое-то решение, однако последнее сопряжено с рядом трудностей и потерь.

В этой связи, когда КМ СПП рассматривает «принятие» как естественный противовес «требованию», то речь не идет о «принятии», как его понимают представители гуманистического направления в психотерапии, то есть в качестве «прощения», «смирения» и т. п. Напротив, «принятие» в КМ СПП – есть акт адекватной оценки (констатации) фактической данности, определение тех значимых аспектов существования пациента, которые оказываются «вытеснены» дезадаптивным «требованием», именно они должны быть осознаны и приняты с тем «удельным весом», на который они вправе рассчитывать (1). Кроме того, необходима адекватная оценка самого «требования», особенно в части его доминантности, здесь «принятию» подлежит несомненная важность других потребностей, вне которых данное «требование» есть лишь фикция, при этом само «требование» должно быть модифицировано и заключать в себе достижимые цели (2). Наконец, если речь идет о трудностях, связанных с достижением той или иной цели, или же о «выборе», то «принятию» подлежат эти трудности, но они должны быть «приняты» как необходимая плата за достижение поставленной цели при реализации принятого решения (3).

Кроме того, необходимо принять во внимание тот факт, что «требование» пациента возникает на основании неких прошлых опытов, усвоенных, «привнесенных извне» аберраций «картины», и оно основано на потребностях индивида, а не на фактической данности (то есть обстоятельствах и условиях), что само по себе, в совокупности, снижает уровень адекватности его поведения. В этом смысле «принятие» (в противовес «требованию») есть адекватная оценка фактической данности (то есть учет действительных обстоятельств и условий существования) и акцентирует ее определяющую роль при выработке «плана» действий (тогда как собственные устремления индивида рассматриваются не как императивы, но лишь как составляющие общей картины). «Принятие», кроме того, есть представление в «картине» пациента актуальной ситуации, а не прежних и зачастую надуманных фактов. В этом смысле «принятие», безусловно, создает ту степень адекватности, которая в принципе возможна и достижима, что автоматически существенно повышает адаптивность поведения человека.

Наконец, следует заметить, что само понятие «проблемы» (которое так любимо пациентами психотерапевта и может использоваться последним в качестве удобного означающего) – есть свидетельство наличия «требования». Отсутствие желания не может создать ситуацию фрустрации этого желания, а потому, если у пациента наличествует некая «проблема», это свидетельствует и о наличии стоящего за ней нереализованного «требования». Разумеется, прямым способом устранения данной «проблемы» является устранение «требования», его вызвавшего, однако в данном случае так же необходимо «принятие», и тогда его трактовка действительно вполне согласуется с гуманистической традицией в психотерапии.

Б. Диагностические возможности

Диагностика «требований» и проста, и замысловата одновременно. Дело в том, что само обращение к психотерапевту есть свидетельство наличия тех или иных «требований» в континууме поведения пациента, «требований», которые претерпевают фрустрацию, создавая таким образом «проблему». Однако значительную трудность представляет собой определение фактического содержания этих «требований». После того как выяснен «локус контроля», то есть экстернальность или интернальность пациента, можно с достаточной долей уверенности утверждать, что в первом случае «требования» обращены к другим людям, а также к миру событий и явлений, во втором же – то есть при интернальной ориентации – они в большей степени обращены пациентом на самого себя. Впрочем, подобных выводов явно недостаточно, важен не только объект «требований», но также и их предмет, а точнее, что именно ожидается («требуется») от этих объектов, то есть, образно говоря, в чем смысл претензий.

Здесь необходимо принять во внимание, что «требования» могут исходить из «схемы», преображаясь затем в «картине», но могут быть и производными «картины», однако в последнем случае они неизменно задействуют «схему», которая может в этих обстоятельствах и сама производить какие-то «требования» (опять же через «картину»). В этом смысле «требования» можно было бы разделить на «первичные» и «вторичные», но не в том смысле, в каком, например, К.К. Платонов выделяет «безусловные» и «условные потребности»⁸²¹, то есть не по содержательному признаку, а структурно. То есть если «требование» изначально возникло в «схеме», а лишь затем экспонировалось в «картине», то речь должна идти о «первичных требованиях». Если же «требование» изначально возникло в «картине» и лишь после этого создало «возмущение» в «схеме», то это «вторичное требование». Если же это «возмущение» в «схеме» привело к каким-то процессам внутри нее самой, что также породило «требование», то это «требование» следует считать «первичным».

Разъяснение генеза «требования» позволяет адекватно оценить отношение «схемы» и «картины», а вне этой информации данные системы не могут быть приведены в соответствие. Если же соответствие между «картиной» и «схемой» не достигнуто, то поведение человека a priori будет дезадаптивным. При этом сам пациент, «требуя», не ощущает неадекватности своей «схемы» своей «картине», поскольку рефлексии подвергается уже их общее производное. В этой связи наипервейшей задачей психотерапевта оказывается разведение конфигурации элементов «схемы» и так или иначе соответствующей ей аберрации «картины».

После того как эта задача выполнена, можно диагностировать характер дезадаптивных отношений «картины» и «схемы», то есть определить фактические цели, преследуемые пациентом («схема»), и то, как они представляются «картиной». Зачастую одна эта позиция оказывается вполне достаточной, чтобы редуцировать динамический стереотип «требования» в «картине», после чего предстоит модификация той части «требования», которая скрывается в «схеме» пациента за множеством редуцированных только что аберраций. Для выяснения этого вопроса необходимо рассмотреть фактические элементы поведения, которые сопровождают значимые в этой связи жизненные ситуации. Кроме того, существенным подспорьем оказываются данные диагностики соответствующих апперцепций.

«Требования» пациента, как правило, явствуют из производимых им действий, если совместить последние с высказываниями, характеризующими его отношение к тем или иным лицам (в том числе и к самому себе), событиям или явлениям. «Требования» всегда проявляются фактической неадекватностью, поэтому, когда, например, лестные оценки какого-либо объекта сочетаются с наличием к нему неких претензий, это свидетельствует о наличии «требований». Кроме того, когда высказывание представляет собой рекомендацию, предложение или нечто подобное, но возможное и достижимое при данных условиях, то в этом случае можно говорить о «принятии» фактической данности (аккомодация) и попытках ее оптимизации, эксплуатации и т. п. (ассимиляция). Однако же «требование» представляет собой не «рецепт», но «диагноз», то есть оценку с четким определением ее модальности – позитивной или негативной. Иными словами, при диагностике «требования» необходимо учитывать, имеет ли здесь место закономерный переход от аккомодации к ассимиляции или же, напротив, ассимиляция начинается прежде аккомодации, тогда как последняя пытается выполнить свою роль в отношении иллюзорного, предполагаемого результата реализации неадекватного «требования», что, разумеется, невозможно и приводит к дезадаптации.

Когда все эти нюансы выяснены, необходимо определиться с тем, существует ли реальная возможность реализации данных выявленных и «очищенных» от аберраций «картины», потребностей. Если же фактические цели понятны и не искажены более аберрациями «картины», то необходимо сформулировать их не как «требования» («должно», «необходимо», «следует» и т. п.), но как «цели», то есть как желаемые результаты, для достижения которых требуется выполнение определенных действий. Разумеется, данная констатация неизменно приводит к появлению новых «требований», возникающих по формуле: «этих препятствий для реализации моих целей не должно существовать». Работа с этими «требованиями» производится по той же схеме, что и прежде; при этом усилия, которые должны быть предприняты для достижения желаемых «целей», получают означение как «плата» за желаемое. Если эта «плата» превышает «цену» результата, то со стороны пациента неизменно возникает отказ от этого своего «требования» (потребности); если же нет, то она рассматривается как желаемое «вложение».

Кроме того, в процессе диагностики по данному психическому механизму необходимо добиться полноценной вербализации «требования», то есть чтобы оно получило соответствующее себе представительство в «картине». Зачастую пациенты маскируют свое «требование» под множеством «прогнозов» и «объяснений», подобная тактика должна быть пресечена, в противном случае «требование» получает все шансы, в такой скрытой форме существовать сколь угодно долго и приводить к серьезной дезадаптации пациента.

С другой стороны, необходимо точно вербализировать те значимые аспекты существования пациента, которые не могут быть реализованы или не реализуются при наличии данного «требования». То есть необходимо диагностировать их и создать в «картине» соответствующие «модули», которые будут представлять эти – возможные, но не использованные – цели и потребности пациента. Поскольку «требование», как и всякий динамический стереотип, функционирует по принципу доминанты, все прочие «возбуждения» (потребности, желания) оказываются блокированы и, более того, что называется, льют свою воду на мельницу существующего дезадаптивного «требования». Если же эти желания и потребности не имеют соответствующих, развернутых представительств в «картине», то они так и не найдут выхода в действие, кроме как по «диссоциативному» механизму отношений «картины» и «схемы». В этой связи чрезвычайно важно определить те аберрации в «картине» и те конфигурации элементов «схемы», которые могут быть использованы для создания необходимых «схем» (блокированные желания и потребности) аберраций «картины», способных адекватно представлять эти желания и потребности.

Наконец, необходимо определить, насколько адекватнопациент представляет себе реализацию своих «требований», поскольку зачастую существует следующая ошибка: пациент имеет определенные «требования» и рассчитывает, что их реализация приведет к такому-то результату. Однако в подавляющем большинстве случаев здесь желаемое принимается за действительное, а фактическая реализация данного «требования» пациента, даже если бы она была возможна, способна дать только иные, но вовсе не ожидаемые результаты, поскольку, как известно, в одну реку не войти дважды, а то, что представляется одним, когда его нет, оказывается совершенно другим, когда этим обладаешь. Все эти позиции должны быть прояснены самым тщательным образом, и лишь после этого возможно перейти к соответствующей психотерапевтической технике.

В. Психотерапевтические техники

Психотерапевтическая техника, призванная обеспечить редукцию «требований» пациента с заменой их на «принятие», должна удовлетворять нескольким условиям:

· во-первых, необходимо четкое уяснение пациентом психического механизма означения потребности, обретающего таким образом форму «требования»;

· во-вторых, необходимо осознание пациентом того, что его «требование» есть претензия на некие обстоятельства, достижение которых, как правило, невозможно, а потому упорство в «требованиях» ведет к дезадаптации;

· в-третьих, принятие пациентом того факта, что «принятие» – это возможность использования имеющиеся у него возможности (которые не востребованы именно по причине наличия того или иного «требования»);

· в-четвертых, понимание пациентом того, что «принятие» – есть формирование новой поведенческой стратегии, способной обеспечить адекватность, а потому и адаптивность индивида;

· в-пятых, уяснение пациентом того факта, что «принятие» – не пассивное согласие с данностью, но движение в континууме соответствия, иными словами, это единственно возможный и потому необходимый фундамент адекватного и адаптивного поведения.

Для реализации этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает соответствующую информацию об особенностях речевого поведения данного пациента в настоящем аспекте, то есть необходимо выяснить, насколько пациент склонен к формированию «требований», насколько он настойчив в своих «требованиях», а также насколько эти «требования» детерминируют его поведение. Для этого сличаются фактические действия пациента и содержание его высказываний, анализируются отношения «картины» и «схемы». При необходимости фактические «требования» (конфигурация элементов «схемы», обеспеченная аберрациями «картины»), маскирующиеся под массой благовидных высказываний, должны быть вербализированы.

2) Далее необходимо выяснить, какие именно «требования» пациента приводят его к дезадаптации. Определяется содержательная часть «требования», проясняются все его элементы, а также выявляется та конфигурация элементов «схемы», которая ответственна за наличие данного «требования». Здесь же пациенту на примерах из его личного опыта представляется подробный разбор признаков неадекватности его «требований» фактической данности. Далее эта неадекватность означивается как причинный фактор дезадаптации пациента, последняя же раскрывается, и таким образом определяются те позиции, по которым возможное и адекватное поведение пациента оказывается блокированным, то есть те позиции, которые подлежат «принятию».

3) Далее следует создать соответствующий «модуль» в «картине» пациента: «“Требование” – это беспочвенное притязание, расчет на то, что жизнь будет происходить не так, как она будет происходить, но так, как нам кажется, она будет или должна происходить. Человек формирует свои “требования” на основании данных, зачастую откровенно иллюзорных, зачастую лишь желательных, но принимаемых им за действительные, что, разумеется, приводит к неадекватности, а последняя выражается в дезадаптации. При этом любое “требование” человека открывает мнимые, ложные возможности, закрывая фактические, действительные, имеющиеся в наличии, но оказывающиеся невостребованными. Тогда как именно эти – скрытые или блокированные – возможности следует прежде всего принять во внимание, поскольку именно таким образом достигается желаемая адекватность, а действия проистекают не из иллюзорных представлений, но из фактической данности».

4) Наконец, необходимо сформировать соответствующий «базис» в «схеме» пациента, для этого озвучиваются две следующие позиции. Во-первых: «Человек, предъявляющий “требование”, обрекает себя на дезадаптацию. Он стремится к невозможному и пытается избежать неизбежного. При этом он упускает возможности, которые предоставлены ему жизнью, а свои действия строит на мнимых опорах, все это приводит к разочарованиям, вызывает раздражение, влечет за собой самые разнообразные страхи и опасения». Во-вторых: «Человек не может не “принять” фактической данности, “принятая”, она обеспечивает ему адекватность, являясь единственной и незаменимой опорой в его деятельности. Развивать можно только то, что есть, но нельзя развивать пустоту и иллюзии, к которым относится “требование”. Адекватность, обеспеченная “принятием”, открывает пути, создает новые возможности, все это обеспечивает человеку максимальный уровень адаптивности».

Второйэтап (упражнение «Требование – принятие»).

1) Прежде всего необходимо четко отфиксировать возникновение «требования». Поскольку «требования» возникают «автоматически», то эта часть работы представляет для пациентов значительную трудность. Пациент должен научиться отслеживать те моменты, когда он перестает «принимать» фактическую данность и не изменяет ее в соответствии с собственными потребностями и возможностями, но предъявляет «требование», чтобы она была другой.

2) Далее «требование» необходимо дезактуализировать: пациенту необходимо осознать (используя соответствующий «модуль» «картины»), что его «требование» есть лишь претензия, каприз, желание, чтобы реальность была не такой, какой она, собственно говоря, является. Причем претензия пагубная, поскольку лишает его адекватности, что приведет к дезадаптации, создаст возможность фрустрации со всеми вытекающими отсюда последствиями. От «требований» фактическая данность не изменится, вместе с тем силы будут потрачены, конфликтные и проблемные ситуации будут созданы, а имеющиеся возможности – упущены.

3) «Принятие». Пациенту следует определиться с тем, что он «требует» и насколько это нелепо и бессмысленно, с одной стороны, а также с тем, какова фактическая ситуация, что он может из нее извлечь и что ему следует сделать, чтобы добиться возможного, с другой.

4) «Принятие», как уже говорилось, есть не пассивная констатация факта, но выявление возможности, а потому эта возможность должна быть реализована, в противном случае пациент обратится к стратегии выдвижения новых «требований». «Принять» – значит действовать, опираясь на фактическую данность, то есть двигаться в континууме соответствия, достигая возможного максимума, желая того, что может быть достигнуто.

Третий этап (самостоятельная работа).

В самостоятельную работу пациента входит освоение данного упражнения, то есть ему следует научиться своевременно отслеживать возникновение своих «требований», дезактуализировать их, «принимать» фактическую данность, причем, не тенденциозно, а во всей ее полноте, а также реализовывать предоставляемые ею возможности. Для этого пациент получает соответствующий бланк «Требование – принятие».

Клетки таблицы заполняются соответственно:

· в графу «событие» вносится событие, спровоцировавшее возникновение (или актуализацию) «требования»;

· в графу «требование» заносятся «очищенные» от благовидных предлогов и оснований «требования»;

· в графу «результат требований» заносится результат попытки пациента провести свои «требования» в жизнь, то есть фрустрации (разочарование, тревога, раздражение, возникновение конфликтных, проблемных ситуаций и т. д.);

· в графу «принятие» вносятся те аспекты фактической действительности, которые оказались упущенными, невостребованными пациентом, те варианты и возможности, которые открываются ему, если «принять» все аспекты фактической действительности;

· наконец, в графу «результаты принятия» необходимо внести те действия, которые были предприняты пациентом после того, как он «принял» фактическую действительность и определился с тем, что он может и действительно хочет делать.

На психотерапевтической сессии данные этой таблицы обсуждаются, отмечаются допущенные ошибки, если таковые были, рассматривается то, что следовало «принять», и то, что следовало в связи с этим делать. Кроме того, психотерапевт расспрашивает пациента на предмет имевших место фрустраций, они (прямо на занятии) заносятся в таблицу в графу «результаты требований», далее пациентом при помощи психотерапевта заполняются остальные графы соответствующей строки таблицы.

Дополнение

1) «Коррекция категорических высказываний»

Эта техника основана на том, что общий психологический механизм, названный в СПП «требования», проявляется в рече-мыслительном поведении пациента специфическими типовыми речевыми конструктами, которые легко распознаются и могут быть условно разделены как по содержанию «требования», так и по лингвистической структуре. Эти конструкты были подробно изучены, описаны и классифицированы А. Эллисом в рационально-эмоциональной поведенческой психотерапии (РЭПТ) под названием «иррациональные установки». В СПП основным признаком категорических высказываний считается ситуация, при которой внутренние закономерности, действующие между означающими (языковые и культуральные), приводят «картину» в значимое противоречие со «схемой» со всеми вытекающими негативными последствиями. При этом возникающие в «картине» рече-мыслительные абберации по лингвистической структуре можно разделить на «категорические оценки» и «долженствования»:

1. «Категорические оценки»:

1) означают события, явления или людей крайне негативными, абсолютистскими, преувеличенными категориями («моя жизнь разрушена», «это просто ужасно», «все происшедшее – настоящая катастрофа», «моя жизнь превратилась в ад», «меня окружают одни идиоты»), лингвистическими признаками этого типа суждений являются слова-оценки: «ужасно», «катастрофа», «беда» «страшно»;

2) означают личность пациента, его отдельные качества, поступки, внутреннее состояние либо потенциальные возможности в сугубо отрицательном, категорическом стиле («я ничтожество и никуда не гожусь», «я полный неудачник и совершаю одни ошибки», «я не способен терпеть эту душевную боль», «я не могу так жить»).

Словами-маркерами являются ругательные и принижающие выражения, обращенные пациентом к себе, и словосочетания: «я не сумею», «я не смогу», «я не выдержу», «я не перенесу».

2. «Долженствования» (то есть собственно «требования» в их чистом виде):

1) могут быть обращены к себе и выражают требование совершенства от себя («я не должен совершать ошибок»);

2) могут быть обращены к окружающим людям и выражают требования идеального поведения от окружающих («все должны быть со мной вежливы и любезны»);

3) могут быть обращены к миру событий и явлений и выражают требование контроля над явлениями и объектами окружающего мира («все должно быть справедливо»).

Слова-маркеры данного типа суждений: глаголы – «должен», «следует», «надо» и наречия – «справедливо», «хорошо», «правильно».

Для коррекции «категорических высказываний» психотерапевт использует последовательно или отдельно различные типы приемов.

А) В ходе беседы психотерапевт методично указывает пациенту на факт несоответствия его высказываний «истинному положению дел» или «реальности» и предлагает свои, более «реалистичные оценки», уже не содержащие ни «категорических оценок», ни «долженствований», после чего в дискурсивной манере предлагает задуматься о том, правильно ли до сих пор пациент думал о проблемных обстоятельствах.

Б) В случае, если пациент начинает настаивать на верности своих высказываний, психотерапевт прибегает к разной степени директивности «дискуссии», используя логические, эмпирические и образные контраргументы, внутренние противоречия в высказываниях пациента, а также постоянно конфронтируя пациента с негативными последствиями использования им «категорических суждений» и веры в них. По мере появления у пациента критики к собственным высказываниям психотерапевт предлагает сам или просит пациента сформулировать более «адекватную» и «реалистичную» позицию, которой в дальнейших размышлениях стоит руководствоваться. При этом «категорические оценки» заменяются на смягченные, нейтральные, неоднозначные, многогранные оценки, а «долженствования» заменяются на «пожелания, учитывающие реальность» («конечно, хотелось бы, чтобы все меня любили, но, видимо, это невозможно»).

На выявлении и оспаривании иррациональных установок и основаны почти все базовые процедуры РЭПТ. Сам А. Эллис по мере развития РЭПТ выделял от 3 до 12 типов иррациональных убеждений. Оспаривание иррациональных установок в РЭПТ чаще всего проводится с помощью сократического диалога, пациенту же предварительно объясняют так называемую модель А (событие) – В (убеждение) – С (эмоция), согласно которой у человека эмоциональная реакция зависит не от внешних событий, а от мыслей и убеждений по их поводу.

2) «Логическая игра»

Как уже говорилось выше, за всякой «проблемой» пациента стоит фрустрированное желание. При этом данное желание может быть недостижимым, нереализуемым в принципе, однако разнообразные аберрации «картины» способны придать вес подобного рода бессмыслице. Разумеется, «вскрыть» подобную бессмыслицу – значит редуцировать само это желание. Так, например, чрезвычайно распространенное «требование», которое предъявляют многие пациенты, можно свести к следующему тезису: «Я не хочу умирать», причем никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах. Абсурдность этого «требования» очевидна, однако для того, чтобы ее осознал сам пациент, требуется вербализация. Именно этого и добивается психотерапевт, а далее фрустрирует данное «требованием» логическим методом доведения до абсурда. Позицию, которую следует постоянно держать в уме психотерапевту, можно свести к следующей формуле: «Невозможного – не достичь, а неизбежного – не избежать». Полагаясь на этот логический постулат, психотерапевту надлежит добиваться такой вербализации подобного «требования» своего пациента, чтобы «невозможность» стала очевидной для пациента, а «неизбежность» осознавалась им как фактическая данность, не терпящая ни возражений, ни препирательств.