Глава 14

Они поехали в сторону Портисхэд, а потом – на юг вдоль побережья. Погода была солнечной, и на пляжах находилась уйма народу. Рядом с парковками, как грибы после дождя, появились продавцы мороженого, пластиковых ведер с лопатками, а также «черные», не имеющие лицензий кафе. Коммерция окрасила побережье всеми возможными цветами пластика.

– Обожаю Килкенни-бей, – произнес Кэмерон, опуская ветровое стекло и укладывая согнутую в локте правую руку на бортик двери автомобиля. Так вот почему его правая рука кажется более загорелой, чем левая, подумала Лотти. Она попыталась вспомнить, когда в первый раз заметила, что его руки загорели в разной степени. – Я часто здесь гулял, когда был подростком. Мы собирались на пляже, когда все туристы уходили, пили пиво и жгли костры.

– Класс. А куда мы едем? – спросила она, поправляя растрепанные ветром волосы.

– Уже приехали, – ответил Кэмерон, показывая на стоящую на побережье старую мельницу. Машина заехала на парковку и остановилась. – Мельницу переделали в паб. Пошли.

Они обошли здание со стороны моря. С этой стороны у мельницы была современная пристройка со стеклянным козырьком.

– Займи место на террасе, а я закажу выпить, – сказал Кэм.

Лотти проводила его взглядом, любуясь игрой мускулов торса под обтягивающей футболкой. Постаралась отвести взгляд и не осматривать всю его стройную фигуру, но это, увы, ей не удалось. Кэм зашел внутрь мельницы, а она села за свободный столик и принялась смотреть на волны. Было невообразимо приятно от того, что не надо постоянно следить за ребенком, который может убежать или что-нибудь натворить. Божественно слушать шум прибоя и никуда не спешить, решая те или иные бытовые проблемы. Лотти закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь согревавшим лицо теплом солнечных лучей.

– Ты создана для солнца, – тихо произнес Кэмерон, убирая упавшую ей на щеку прядь волос. Вылил тоник в бокал с джином со льдом, после чего передал ей напиток. – Так нормально?

– Ты на меня плохо влияешь. Я уже и не помню, когда в прошлый раз пила в середине дня. Если начну хихикать, плесни на меня холодной водой.

– Это с радостью, – улыбнулся он, поднимая свой бокал. – Выпьем за нашу встречу. Как я теперь могу быть недовольным, что на меня повесили работу присяжного?

– Ты хочешь сказать, тебе мало того, что ты служишь обществу и тратишь свое время на благо человечества? – спросила Лотти, наклонив голову и зная, что солнечные лучи выгодно подчеркивают ее гладкую загорелую кожу.

– Это тоже имеет значение, но все было бы не совсем так, если б я сидел, допустим, рядом с Табитой. – Кэмерон вытянул сцепленные в ладонях руки за головой и напряг мускулы на груди и плечах.

– Ты хочешь сказать, что получил бы меньше удовольствия, если б шептал свои соображения по поводу суда в ее ухо, а не в мое? – Лотти вытерла кончиком пальца ползущую вниз по бокалу каплю воды и слизнула ее с пальца. «Немного флирта не помешает, – подумала она. – Ничего серьезного. От этого никому не станет хуже».

– Не уверен, что Табита пахнет так же хорошо, как ты, но, если ты считаешь, что это может немного расшевелить ее, я готов попробовать.

– Перестань! Есть вещи, которые я даже и представлять себе не хочу.

– Нет, почему же? По-моему, отличная идея. Ты будешь ревновать?

– А может, только вздохну с облегчением, – ответила Лотти, медленно покрутив на пальце золотой ободок обручального кольца и вытерев с него пятнышко грязи. – Тогда я не буду больше слышать твои вздохи и комментарии и смогу концентрироваться на происходящем в суде гораздо больше, чем сейчас.

– Ты знаешь, что руки выдают то, о чем человек думает? – спросил Кэмерон, кивком показывая на ее ладони.

Лотти оставила кольцо в покое.

– То есть? – спросила она.

– Дай мне правую руку, – попросил он, кладя на стол ладонью вверх свою левую.

– Это будет фокус?

– Нет, не фокус. Я работаю своими руками и понимаю важность прикосновения. Просто доверься мне, – и он чуть ближе подвинул к ней свою ладонь.

– Хорошо, – ответила Лотти и положила свою ладонь в его раскрытую пятерню.

– Наши руки – это самая показательная часть нашего тела. Это защитный механизм, то, чем мы осуществляем первый контакт с человеком, а также то, чем мы возбуждаем самого себя и своего партнера, – тихо произнес Кэмерон.

– И куда все это ведет? – спросила она. – Предполагается какая-нибудь ударная концовка?

– Нет, это не шутка. – Он повернул ее ладонь на ребро и потряс в рукопожатии. – Существует масса правил по поводу того, как надо прикасаться к пальцам другого человека, и в зависимости от этих правил меняются смысл и значение нашего контакта. При этом, обрати внимание, мы говорим о все тех же пяти пальцах. Ты знакомишься с человеком или приветствуешь своего начальника, пожимая человеку руку. Это личный контакт. Многие считают, что невежливо не подавать руку при встрече.

– Интересно, продолжай, – произнесла Лотти, свободной рукой поднимая бокал и поднося его к губам.

– Мы можем держать друга за руку совершенно без каких-либо сексуальных чувств. Все дело в силе давления пальцев.

Демонстрируя то, о чем он говорит, Кэмерон дружески обхватил ее ладонь.

– Но если мы изменим силу давления пальцев и то, как держим руку другого человека, смысл нашего контакта меняется. Это уже совершенно другой уровень, более близкий, более интимный. – Он перевернул ее ладонь так, что та легла в его ладони тыльной стороной, вставил свои пальцы между ее пальцами и медленно сжал их, крепко обхватив ее руку. Мускулы ее живота неожиданно напряглись, и она сделала резкий вздох. – Вот это уже совсем другое; это захват части человеческого тела, жест, означающий в некотором смысле подчинение одного человека другому.

Лотти понимала, что Кэмерон прекрасно видит ее реакцию. Она попыталась пошевелить пальцами, но он крепко сжимал их, продолжая удерживать в своей пятерне.

– Наши пальцы способны доставить другому человеку удовольствие. Контакт с одной частью тела может изменить ощущения во всем теле в целом.

Кэмерон разжал руку и кончиками пальцев сделал несколько круговых движений на ее открытой ладони, отчего сильное приятное чувство током прошло по ее руке и растворилось где-то в глубине тела. Потом нежно провел пальцем по внутренней стороне ее руки от ладони до локтя. Лотти поставила на стол стакан и накрыла своей ладонью его руку для того, чтобы он остановился.

– Все ясно, – сказала она, освободила ладонь и обхватила бокал для того, чтобы охладить ее, – но я не очень понимаю, какое отношение все это имеет ко мне.

– По рукам можно определить, в каком настроении находится человек. Когда мы нервничаем, то часто кусаем ногти, когда чего-то с нетерпением ждем, то барабаним кончиками пальцев по какой-нибудь ровной поверхности; мы крутим вещи в руках, когда чувствуем себя в состоянии стресса. Как ты вот совсем недавно крутила свое обручальное кольцо.

– Может, от жары распух палец и кольцо стало жать, – возразила Лотти.

Кэмерон оставил ее заявление без комментария.

– А ты знаешь, что хмуришься, когда крутишь кольцо? – едва слышно спросил он.

– По-моему, ты видишь скрытый смысл там, где его нет, – ответила Лотти, хотя подумала о том, что он, возможно, прав, так как ей тут же захотелось снова покрутить на пальце обручальное кольцо. Она сдержалась и не стала его трогать. Ее смущала мысль о том, что Кэмерон читает ее, как раскрытую книгу. Лотти подумала, что можно было бы с ним поспорить, но тогда придется говорить о ее браке, чего ей не очень хотелось. Она выбрала другую тактику.

– Этот разговор – прекрасный повод для того, чтобы подержать меня за руку. Интересно, когда ты задумал со мной этот финт?

Кэмерон заулыбался. Всю его серьезность сдуло, словно легким морским ветерком.

– Ты меня раскусила, – сказал он. – В следующий раз попробую что-нибудь не такое очевидное. И надеюсь, что ты не будешь возражать. – Затем стянул с себя майку и бросил на стол. – Здесь просто пекло.

Он растянулся на скамье, поигрывая мускулами загорелого торса. Первые шестьдесят секунд Лотти не смотрела на него, но потом все-таки не выдержала. Если уж Кэмерон мог спокойно взять ее руку, то она могла спокойно позволить себе взглянуть на него.

– Я вижу, ты решил продемонстрировать себя во всей красе, – сказала Лотти. – В чем секрет такого тела – ЗОЖ или просто много физической работы?

– Тебе нравится? – поинтересовался он.

– Я не сказала, что не нравится, – она улыбнулась.

– Ну, тогда не имеет никакого значения, хожу я в спортзал или нет.

– Ты хоть когда-нибудь можешь прямо ответить на поставленный вопрос? – спросила Лотти и тоже растянулась на своей скамье.

– Жизнь слишком коротка, чтобы все время оставаться серьезным, – произнес Кэмерон. – Поверь, мне пришлось в этом убедиться на горьком опыте.

Его голос зазвучал совсем по-другому. Лотти привыкла к тому, что он постоянно шутит. Она привстала и посмотрела ему в лицо.

– Что с тобой стряслось?

– Я потерял любимого человека. Рак. Она была слишком молода, и так далее и так далее… – Он приподнял голову, прикрывая ладонью глаза от солнца, и посмотрел на нее. – Давай не будем портить день этими разговорами. Чудесная погода, солнце, и я хочу получить от всего этого удовольствие. Лучше скажи, что ты думаешь по поводу процесса. Какие у нее были мотивы?

– Ты об ответчице? – уточнила Лотти. Ей, конечно, хотелось узнать, кого потерял Кэмерон, но раз уж он сам сменил тему, не стоит расспрашивать.

– О Марии. Думая о ней, я сознательно называю ее по имени. Она – человек, а не вещь. Ты обратила внимание на то, что обвинение все время пытается принизить ее до уровня вещи?

– По-моему, лучше не стоит ее обсуждать, – заметила Лотти. – Мне почему-то кажется, что, если мы нарушим правила, об этом сразу узнают.

– Все это влияние Табиты, – ответил Кэмерон. – Я вообще проводил бы заседания на открытом воздухе. Сидели бы на траве, пили пиво, глядя на все это в более широкой перспективе и без излишней мелодрамы… Впрочем, даже это вряд ли остановило бы ненавистников.

– Ненавистников? – переспросила Лотти.

Он сел и сделал глоток пива из бокала.

– Судя по всему, Грегори, Агнес, Табита и этот татуированный перец создали группировку. И это мне совсем не нравится.

– Мне кажется, они просто в шоке от того, что видят и слышат, – возразила Лотти. – Тебе так не кажется?

Кэмерон, не ответив, провел своим бокалом по груди. Капли воды струями устремились вниз к животу. Лотти заметила, что сидевшая за соседним столиком группа девушек смотрела на Кэмерона, разинув рты.

– У тебя здесь фан-клуб образовался…

– Я бы предпочел, чтобы, кроме нас с тобой, здесь никого не было. Я устал делить тебя с остальными людьми, – сказал Кэмерон и под столом обвил ногами ее ногу.

Лежащий на полу телефон в ее сумке трижды тренькнул и после короткой паузы тренькнул еще три раза. Такой сигнал звучал, когда на ее телефон приходили сообщения от Зэйна. Она подумала о том, что он мог ей написать. Просьба приготовить что-нибудь конкретное на ужин. Просьба что-то сделать по дому. Каким бы ни был текст сообщения, в нем точно не содержалось объяснений в любви или слов благодарности. Это не значило, что он не любил или не ценил ее. В глубине души Лотти была уверена в том, что изменился не Зэйн, а она сама.

Ей хотелось гораздо большего, чем он был в состоянии ей дать. Она подумала о том, что надо бы прочитать сообщение, но, так как оно точно не улучшит ее настроения, решила пока не торопиться. Лотти хотела еще чуть дольше насладиться ощущением того, что она желанна и сейчас живет по-настоящему. Зачем торопить разочарование?

Медленным и осознанным движением Лотти обвила другой ногой ноги Камерона. Так они просидели несколько минут, слушая крики чаек и наблюдая за отдыхающими на пляже. Лотти хотелось, чтобы время остановилось. Она пока еще не сделала ничего плохого, хотя ей хотелось этого в гораздо большей степени, чем она была готова себе признаться. Она боролась с желанием протянуть руку через стол и потрогать его. Однако время шло, и в течение часа она должна была забрать Дэниела от няни.

– Нам пора возвращаться, – сказала Лотти. – Мне нельзя опаздывать.

– Давай сначала по мороженому, – предложил Кэм, протягивая ей ракушку нежно-розового цвета внутри. – Купим по пути в Портисхэде.

– На мороженое время найдется, – согласилась Лотти, поднимаясь со скамьи.

Кэмерон протянул ей руку, чтобы она помогла ему подняться, и всю дорогу до микроавтобуса держал ее за кончики пальцев. Лотти раздумывала, стоит ли ей высвободиться, но потом решила этого не делать. Как прекрасно, думала она, когда тебя обожают! Такое чувство – это просто подарок! Просто безобидная прогулка к морю, ничего больше…

Через несколько километров они остановились в Портисхэде. В городке была масса туристов, но их совершенно не волновало то, что они могут случайно встретить кого-нибудь из присяжных. Жители Бристоля не отваживались выезжать на пляж в самой середине школьных каникул. Обсуждая вкусы мороженого, они подошли к банкомату.

– Проклятье! – пробормотал Кэмерон, нажимая кнопку возврата карты.

– Не переживай, я заплачу за мороженое, – сказала Лотти.

– Я совершенно не к тому, чтобы ты предлагала мне свои деньги, – неожиданно огрызнулся он. – Давай не будем об этом, хорошо? Это тебя совершенно не касается.

Лотти отступила на шаг назад, положив руку на живот и чувствуя себя так, словно он ударил ее по лицу. Она смотрела ему в глаза, но Кэм почему-то упорно отводил взгляд. Стояла невыносимая жара. Кожу неприятно покалывало, и струйки пота стекали по позвоночнику.

– Хорошо, – медленно произнесла Лотти. – Кажется, мне пора домой.

Она повернулась и маленькими шажками побрела назад к автомобилю.

– Лотти, – закричал Кэмерон, – Лотти, подожди! – Она не останавливалась. – Выслушай меня, ради бога! Я не хотел тебя обидеть, честное слово. Не хотел и не хочу!

– Мы это уже проходили. Ты и в прошлый раз этого не хотел. Мне это уже надоело. Если я позволяю мужчине так со мной разговаривать, так пусть лучше им будет мой собственный муж.

Она ускорила шаг, но Кэмерон перешел на бег и нагнал ее.

– Черт, да я никогда… Я – не он, Лотти! Я совсем не такой человек, который считает, что ты – красивое украшение, которым надо гордиться перед окружающими и периодически полировать. Ты достойна гораздо большего! Я не имел никакого права говорить с тобой таким тоном. Абсолютно никакого…

– Мне надоели извинения. Да, ты прав – у меня красивое тело, и я достойна лучшего. С тобой, конечно, весело, но не настолько, чтобы я была готова терпеть перепады твоего настроения и вспышки гнева. Отвези меня домой. Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел.

Кэмерон трусцой опередил ее и загородил дорогу.

– Послушай, человек, которого я потерял, тот, который умер от рака, это была моя невеста, – сказал он. Лотти остановилась. Он упер руки в бока и не поднимал глаз. – Я потерял массу заказов, пока она болела. Мы задолжали за квартиру, а после ее смерти я какое-то время был в полном ауте. В смысле заработка я только начал снова вставать на ноги, как меня упекли присяжным, и сейчас я опять не работаю. Это какой-то заколдованный круг…

Лотти сделала глубокий вдох и только через некоторое время поняла, как долго не выдыхала. Она расплакалась до того, как протянула руки и обняла его.

– Что же ты раньше не сказал? Сложно пережить такую трагедию одному… Прости меня.

– Несколько месяцев назад я понял, что мне надо начинать жить словно с самого начала. Надо находить новых друзей, надо выходить и общаться с людьми. Сложно строить отношения, когда в душе понимаешь, что можешь их потерять. Не хочется рассказывать кому-то о том, что пережил, потому что боишься испугать их.

– Но сдаваться тоже нельзя.

– Ты простишь меня?

– Простить? Ты смеешься? Я же сама не дала тебе возможности объяснить… Как видишь, не только одна Табита торопится как можно быстрее вынести суждение о человеке, – произнесла Лотти и взяла его за руку. – Позволь, я сама заплачу за мороженое. Здесь вопрос не в деньгах, а в том, что мне нужен сахар.

– Хорошо, но в следующий раз плачу я.

Взявшись за руки, они пошли по набережной и дошли до палатки с мороженым.

– Можешь сделать мне одолжение? – попросил Кэмерон. – Наденешь завтра синее платье с пуговицами и белыми бретельками? Оно на тебе потрясающе смотрится. С тех пор, как я тебя в нем увидел, не могу забыть.

– Не знаю, выстирано оно или нет, – ответила Лотти, хотя прекрасно помнила, что платье лежит в корзине для грязного белья. Впрочем, она успеет вечером постирать его, высушить, а на следующее утро погладить.

Когда они подходили к микроавтобусу, его рука лежала у нее на плече. Он нежным движением заложил ей за ухо упавшую на лоб прядь волос, смущенно посмотрел себе под ноги и сказал:

– Ты относишься к людям добрее, чем они того заслуживают. Это одна из причин, почему люди тебя недооценивают. Ну, и, конечно, из-за того, что у тебя очень красивое лицо.

Затем наклонился к ней и, не прикасаясь ни к какой части ее тела, слегка провел своей небритой щекой по ее щеке так, что она почувствовала только прикосновение его щетины. Потом поцеловал ее в висок, туда, где начинают расти волосы, после чего тут же убрал руку с ее плеча. Лотти подумала, что это жест извинения за те недоразумения, которые произошли совсем недавно.

Или это только начало, с надеждой произнес настойчивый внутренний голос. Может быть, это конец заигрываний и начало нового периода отношений? Тот самый момент, когда заканчивается медленный танец и парень предлагает выйти на улицу, чтобы подышать. Лотти всегда точно чувствовала, когда заканчивается одна фаза отношений и начинается другая. Какой смысл обманывать себя мыслями о том, что с Кэмероном все будет по-другому?

«Мне надо думать о муже», – сказала она себе в тот момент, когда Кэмерон повернул ключ зажигания и завел двигатель автомобиля. Ей надо было бы подумать о том, чем заняться в выходные с сыном. Может быть, даже подумать о том, что происходит в суде, но единственное, что крутилось у нее в голове, – это его слова. Они еще встретятся и проведут время вместе, только он и она. Лотти думала о том, что может этому помешать, и гадала, сколько времени пройдет до этой встречи.