Глава 43. Государственная необходимость

– Вот что, Ардов, – подвел итог обер-полицмейстер, выслушав на следующее утро в своем кабинете все подробности. – Необходимо оставить эту историю в тайне. Тем более что главного злоумышленника мы так и не изловили. А без него поди объясни, кто там чего замышлял, – уж больно мудрено у вас наверчено.

Илья Алексеевич не исключал подобного поворота, поэтому почтительно замолчал, не выказывая никакого удивления.

– Смерть артиста пусть останется самоубийством, гибель Остроцкого – несчастным случаем, – принялся размышлять вслух сановник. – А об этом вашем каторжанине никто и не вспомнит.

– Разве мы не потакаем злу, скрывая правду? – все же позволил себе усомниться Ардов.

Оскар Рейнгольдович внимательно посмотрел на молодого человека, желая понять, чего в его словах больше – наивного прекраснодушия или скрытого сарказма.

– Таковы государственные интересы, – наставительно сказал он.

Ардов молчал.

– Вы что же, желаете отправить Костоглота за решетку? – перешел в наступление Райзнер.

– Он, конечно, никого не убивал, – ответил Илья Алексеевич, – но все-таки его финансовые махинации привели к существенному ущербу.

– Нет, – невозмутимо отозвался Райзнер. – Вы вовремя разгадали нечистоплотный замысел, выплаты из казны еще не произведены, ущерб государству удалось предотвратить. Так что, честно говоря, тут и предмета нет для преследования – ну, допустили счетоводы ошибку. Уж поверьте, у Костоглота они такую разделку примут, что впредь сто раз проверят, прежде чем бумаги начальству на стол нести.

Обер-полицмейстер взял Ардова за плечи и слегка сжал в знак дружеского расположения. Ардов молчал.

– Не хотите же вы, чтобы отец Варвары Андреевны оказался в тюрьме?

Приемчик был цинический: Райзнер прекрасно понимал, какое чувство вызовет у Ардова употребление темы родительства.

– Да и не Костоглот там был закоперщиком! – продолжил он мягкую атаку. – Говорю же вам, всю интригу с этими махинациями Остроцкий сплел! Вы совершенно точно установили – был подвержен нездоровому влечению к игре, жил не по средствам, попал в кабалу к кредиторам.

Обер-полицмейстер почувствовал, что, пожалуй, все-таки перегнул палку, выгораживая главу железнодорожного общества. Сделав круг по кабинету, он опять подошел к Ардову и взглянул ему в глаза.

– Не беспокойтесь, Илья Алексеевич, – доверительно, с особым чувством сказал он, словно открывал тайну. – Я позабочусь, чтобы на место этого негодяя в министерство пришёл честный, неподкупный исполнитель, который не даст себя провести нечистым на руку дельцам.

Илья Алексеевич кивнул и направился к выходу.

– И вот еще что! – слегка возвысил голос хозяин кабинета, когда чиновник сыскного отделения уже взялся за ручку двери. – Ардов, вы не хотели бы перейти на службу в мою канцелярию? У меня есть для вас хорошее местечко. Пора, так сказать, переходить на новый уровень…

– Нет.

– Почему?

– Я не разбираюсь в государственных необходимостях, ваше превосходительство.

– Как знаете…

Глава 44. Прощание

– Я не буду с вами играть, Ардов, – сказала Варвара Андреевна, когда сыскной чиновник заглянул в «Пять шаровъ» в надежде застать ее. – У вас слишком исключительные карамболи, единственные в своем роде. Не знаешь, чего ждать.

– Я бы хотел, чтоб вы показали мне тот удар.

– Какой еще удар?

– Крученый. Когда шар обходит препятствие.

Найденова улыбнулась.

– Этот удар нужен для другой игры.

– Да, – кивнул Ардов. – Господин Дурылин сказал мне по секрету, что следующий турнир будет как раз по «пирамиде».

Илья Алексеевич кивнул в сторону «грача», который издалека поклонился, словно ждал, когда гость обратит на него взор.

Найденова хмыкнула. Ей было приятно внимание Ардова.

Когда позже этим же днем они шли по набережной Екатерининского канала, Варвара Андреевна не выдержала:

– Я не понимаю, как вы разгадали это галимарфе! Мне кажется, нужно обладать каким-то совершенно необыкновенным умом, чтобы суметь сложить все осколки.

– Ум самый обыкновенный, – сознался Ардов.

– В чем же ваша тайна?

Илья Алексеевич помолчал, словно решая, стоит ли раскрываться.

– Я не умею забывать, – тихо произнес он.

Найденова бросила на спутника быстрый взгляд. Кажется, она почувствовала, что это признание – совсем не игра и не желание привести в изумление.

– Иногда случается, что где-то в прошлом необходимо отыскать незамеченную ранее улику, упущенную деталь. Для обычного человека дорога назад закрыта, мне же ничего не стоит вернуться в любое место, где я когда-либо побывал. Или хотя бы представил его себе однажды.

– Не понимаю, – тряхнула головой Найденова. – Можете привести пример?

Ардов задумался.

– Я заметил у вас на столике в гримуборной томик Чехова. Вы читали «Хамелеона»?

– Про собачку?

– Да! Помните, как начинается? «Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке».

– Ну да, как-то так… По-моему, вполне пристойно…

– А теперь припомните, что говорит этот Очумелов, когда узнает, что собачка генералова?

Найденова задумалась.

– Он говорит этому приказчику…

– Золотых дел мастеру Хрюкину! – не сдержавшись, поправил Ардов – он пришел в некоторое волнение.

– Да, Хрюкину – что собачка маленькая и достать до пальца не могла.

– Нет, Варвара Андреевна! – выкрикнул Илья Алексеевич и тут же сбавил голос, почувствовав, что увлекся сверх меры. – Нет! – тихо продолжил он, наклонившись к уху спутницы, отчего голос стал более мягким и даже нежным. – Прежде он говорит городовому, рыжему городовому, который сопровождал его с решетом, полным крыжовника: «Сними-ка, Елдырин, с меня пальто…»

Варвара Андреевна остановилась и посмотрела на Ардова. Он пребывал в совершеннейшем восторге. Кажется, Илья Алексеевич готов был взорваться сейчас от удовольствия, которое почему-то испытывал.

– Пальто! Понимаете?

Найденова никак не могла уловить, куда клонит Ардов. Честно говоря, она вовсе отвлеклась от слов, поскольку вдруг поймала себя на том, что хочет смотреть на это лицо вечно. Эти глаза, нос, губы… Ей до смерти захотелось, чтобы Ардов ее сейчас поцеловал.

– А был-то он в шинели! – долетел до нее голос Ильи Алексеевича. – Рассудите сами: если человек идет по улице в шинели, разве он может в таком случае снять с себя пальто?

Варвара Андреевна улыбнулась.

– Если бы Чехов попался к вам в лапы, чувствую, ему не поздоровилось бы.

– По крайней мере, такие показания вызвали бы подозрения в искренности, – улыбнулся в ответ Илья Алексеевич.

– Неужели у Чехова так и написано?

– Именно так! Если желаете, могу предложить пари.

– Пари – неплохая идея, – согласилась Найденова. – У меня есть одно желание, исполнение которого доставило бы мне радость. А о чем мечтаете вы?

Ардов сделался серьезным.

– Я хотел бы научиться забывать.