Глава 42. Настоящий Хряк

Вечером Илья Алексеевич ужинал у Баратовых. Шура весь день провел в яхт-клубе, где проходил «Венецианский праздник» – соревнование на лучшее украшение гондол. Баратов настаивал, что его лодка, оформленная в виде гигантского миссисипского аллигатора, оставила позади всех конкурентов, но награда досталась Крекину, замаскировавшему свою посудину под какого-то красного червяка, которого он высокопарно именовал «шанхайским драконом». Виной всему – непроизвольный взрыв на лодке у Шуры четырех пиротехнических ракет, приготовленных для того, чтобы на вечернем параде окончательно поразить жюри и зрителей огненными картинами. Из-за этого преждевременного фейерверка из соседней лодки в воду выпала барышня. Несмотря на то что молодой князь тут же нырнул в пучину и спас чувствительную особу, его все равно дисквалифицировали.

– А с чего эти ракеты взорвались-то? – поинтересовалась княгиня.

– Политов положил на них свою трубку.

– Что же он, не понимал всей опасности?

– У него меланхолия, он сам себя не помнит.

Баратов продолжал щебетать, не давая возможности Анастасии Аркадьевне расспросить гостя об обстоятельствах прошедшего дня. Два дня назад Илья Алексеевич заранее попросил ее не принимать близко к сердцу возможные известия о его трагической кончине, из чего княгиней был сделан вывод, что крестник вплотную подступился к разгадке важного дела.

– А мой «карнавал» сегодня был поудачней, – сообщил Ардов после того, как Шура закруглился. – Вообразите, полиции удалось изловить бывшего вокзального вора. Отгадайте, где он служил?

– Уж не в правительстве ли? – пошутил Баратов. – Там, говорят, вор на воре.

– Шура! – укоризненно протянула княгиня.

– Он служил артистом в «Аквариуме»!

– Это что-то невероятное, – поразилась новости Анастасия Аркадьевна.

– И не просто артистом – пел в оперетте! Исполнял партию Менелая в «Елене».

– Да ведь я видела его! – воскликнула Баратова. – Это же Соломухин! Неужели вор?

– И вдобавок убийца, – кивнул сыщик и помрачнел. – Его прозвище – Хряк. Свое первое серьезное преступление он совершил двенадцать лет назад, убив двоих почтовых служащих во время ограбления почтового вагона. Его подельник тогда попал на каторгу, а сам он сумел ускользнуть. И поступить в услужение к отъявленному негодяю, которого зовут Карл.

– Тот самый rasende Zwerg? – догадалась княгиня.

Ардов кивнул. Перед его взором опять невольно встала картина места преступления пятилетней давности, когда он обнаружил трупы в своем доме. Илья Алексеевич отмахнул мигом налетевшее комарье, за которым проступила ухмылочка Мервуса – он смотрел перед собой прозрачными водянистыми глазами и как будто намеревался что-то сказать.

– Это не месть! – опередил его Ардов. – Это заслуженное вами возмездие.

– Придется отложить, – показал зубы Мервус. – Ведь вы меня, кажется, упустили?

– Главное, что теперь я знаю вас. И найду, будьте покойны.

– Илья, какого еще возмездия ты жаждешь для меня? – раздался голос Шуры. – Я и так понес наказание! Между прочим, призом за лучшую гондолу был серебряный кубок Почетного командора, который я планировал получить из рук великого князя Александра Михайловича! И теперь по милости Политова награда уплыла к Крекину.

– Прошу прощения, – смутился Ардов, поняв, что разговаривал вслух с воображаемой личностью. – Кажется, я устал.

Илья Алексеевич действительно ощутил смертельную усталость, которая, по-видимому, копилась все последние дни и которой он не разрешал овладеть собой до конца расследования. Теперь дело можно было считать раскрытым.

Остаток вечера посвятили вопросам обустройства семейного особняка, в который Илья Алексеевич решил перебраться после разрушения меблированных комнат. Все эти годы отчий дом стоял заброшенным, обстановка там оставалась ровно такой, каковой была на момент кровавого убийства. Обслугу Анастасия Аркадьевна частью забрала себе, частью рассчитала.

Известие о переезде было воспринято с чрезвычайным воодушевлением. Тут же принялись обсуждать ближайшие заботы: помимо ремонта и чистки предстояло обновить гардероб, найти приличного повара с подручным, горничных для уборки комнат, лакея-камердинера.

– Повар – это слишком, достаточно будет кухарки, – отмахнулся Ардов.

– Не скажите, – возразила Анастасия Аркадьевна. – С вашими… – она запнулась, подбирая правильные слова, – особенностями восприятия меню следует составлять особенно деликатно.

– Пожалуй, вы правы, – смешавшись, согласился Илья Алексеевич.

– А камердинером на первое время я дам вам Харитона.

Княгиня кивнула на старика-лакея с бакенбардами в расшитой золотым позументом ливрее. Он стоял в углу и с торжественным видом вращал ручку музыкального аппарата, распространявшего по гостиной приятную музыку. Илья Алексеевич оглядел старика с некоторым сомнением.

– Эта должность важнейшая в доме, – наставительно произнесла княгиня. – Держать в порядке гардероб, убирать кабинет, руководить прислугой.

– Помогать хозяину при раздевании, – добавил Шура.

Он уже неоднократно указывал другу на совершеннейший раскардаш в костюме – Ардов не носил фрака, не имел белого шарфа с бахромой, трости с набалдашником, имел одну-единственную жемчужную булавку в галстуке, которая уже всем смертельно надоела.

– Если изволите завтракать у себя в кабинете – он подаст, – докончила княгиня.

Ужин затянулся допоздна. Илья Алексеевич с благодарностью принял приглашение занять гостевую комнату, потому что с трудом нашел в себе силы встать из-за стола.