Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В прокуренный зал влетела женщина лет сорока пяти. У нее было одутловатое лицо, выпуклые светло-голубые, словно выцветшие, глаза, из-под маленькой шляпки на затылке торчал пучок седых волос. Одета она была во все серое, невзрачное. Соколов сразу же подумал: «Какая удачная внешность для наружной службы, так с толпой и сливалась бы!»
Ленин кисло поморщился:
– Моя Надя приперлась!
Женщина устремилась к Ленину. Едва кивнув Соколову, она взволнованно заговорила:
– Ильич, беги скорей домой! Вера Аркадьевна прослышала о приезде господина Штакельберга и решила, что он у нас дома. Ну и принесло ее. И тут же у них с Арманд склока, обзываются и дерутся, словно пьяные мужики. Опрокинули в гостиной поднос с самоваром. Арманд ногу ошпарила. И все равно не утихомирились. Спеши, Ильич, пока они друг дружку не поубивали. Да и хватит за стойкой усердствовать: завтра опять станешь мучиться, голова трещать будет!
– Черт побери этих баб! Идиотка! Господин Штакельберг, простите семейные распри. Но признаюсь, ваша, гм-гм, Вера Аркадьевна – дама несносная. Пройдемте к ней, может, она вас послушается? – Ленин заторопился, на ходу натягивая на лысину пролетарскую суконную кепку и споро семеня короткими ногами.
Дом, в котором жил Ленин и который был, по существу, большевистским штабом, не представлял ничего любопытного. Обычное жилье зажиточного европейского крестьянина – под черепичной крышей с городской мебелью, довольно чистое, просторное и даже с пианино. Дом стоял на склоне горы среди густого хвойного леса – вполне курортное место.
Еще издали, на подходе к дому Соколов услыхал громкие женские голоса, разносившиеся в вечерней тишине на всю округу. Он вошел в помещение вслед за Лениным. На первом этаже в гостиной развернулась настоящая битва. Вера Аркадьевна размахивала женской сумкой, норовя попасть Арманд по физиономии. Та, в свою очередь, изловчилась и расцарапала сопернице щеку.
Соколов заметил собственное фото, валявшееся на полу возле раскрытого баула.
Ленин, словно бывалый рефери боксерских сражений, бросился между дамами:
– Прекратить безобразие!
В пылу сражения Вера Аркадьевна съездила ридикюлем по голове большевистского вождя. Надежда Константиновна завизжала по-поросячьи. Разлохмаченная, с разорванным на груди платьем, Арманд тяжело дышала, размахивая кулаком:
– Я тебе, мужицкая подстилка, еще покажу!
– Сама шлюха! – бодро отвечала Вера Аркадьевна. – Мужу твоему дам телеграмму, что с Лениным спишь!
– Он и без тебя это знает!
– Какой ужас! – Крупская схватилась за голову.
Вдруг Вера Аркадьевна увидала Соколова. Она тут же забыла про своих обидчиков, бросилась к сыщику на шею.
– Наконец-то! Мой милый Штакельберг… Каждый поезд ходила встречать: нет тебя и нет. А сегодня не пошла. Вдруг вернулась моя хозяйка и говорит: «С берлинского поезда сошел какой-то высоченный красавец. Не твой ли долгожданный?» Мой, мой! Я и ринулась сюда, знаю, что тебе Володя нужен. Прихожу, а эта, – презрительно посмотрела на Арманд, – твое фото рассматривает. А рядом раскрытый баул стоит. Твой? Эта проныра влезла в него. Чего вынюхивает?
Соколов повелительно произнес:
– Это не повод для потасовки! Прекрати скандалить.
Вера Аркадьевна подняла с пола фото, вгляделась в него, воскликнула:
– Мой Штакельберг, ты фотографировался с семьей у Фрица Розенблюма? И я прошлым летом со своим фон Лауницем была в его ателье на Ландсбергаллеи. Такое совпадение! Твоя жена – красавица, а мальчики похожи на тебя как две капли воды. – Перескочила на другую тему: – Ты хочешь останавливаться в этом гнусном доме? Здесь от одного чесночного запаха в носу свербит. Пойдем ко мне, мой милый Штакельберг. У меня прекрасная спальня.
Ленин облегченно вздохнул, сделал широкий взмах рукой:
– Я предложил свое гостеприимство, но вы, господин Штакельберг, вправе выбирать…
Арманд, глядевшая на Соколова с нескрываемым вожделением, ласково проговорила:
– Простите, господин Штакельберг, но мне ваше лицо очень знакомо. Где мы могли встречаться?
– Я абонировал ложу люкс в Берлинской королевской опере. Вы там бывали?
Арманд отродясь не бывала в Берлинской опере, но воскликнула:
– Конечно! Кажется, и впрямь там встречала вас… – Вопросительно посмотрела на Ленина: – Зачем гостя куда-то отправлять? Этот дом просторный… – Игриво подмигнула Соколову.
Ленин не успел ответить, хотя на его лице ясно читалось несогласие с товарищ Арманд в этом вопросе. Вера Аркадьевна показала фигу.
– Вот тебе, а не Штакельберг! – Потянула за рукав Соколова: – Пойдем из этого вертепа разврата.
Соколов взял баул и широко улыбнулся:
– До утра!
Вера Аркадьевна, млея от женского счастья, отправилась с возлюбленным.
Едва за гостями закрылась дверь, как Ленин произнес:
– Что, гм-гм, вы думаете по поводу этого Штакельберга?
– Настоящий берлинский аристократ! – заметила Арманд. – Прекрасное произношение. И красавец! Погубитель женских сердец. Что он нашел в этой вульгарной девке? Странный вкус. Да и ты, Володя, хорош! Зачем спровадил его?
– Посторонний человек в доме всегда портит настроение. Кстати, ты, Инесса, на него маслеными глазами уставилась. Неприлично, право. Гм-гм! Инесса, как твоя ошпаренная нога? Помочись на тряпочку и сделай компресс. Надя, помнишь, когда в Шушенском я обварился щами, тоже лечился мочой. Старинное народное средство. Я отлучусь, мне надо отправить телеграмму в Берлин, в Рейхсбанк. Хотя этот Штакельберг производит хорошее впечатление, но проверить платежеспособность чека – не лишнее. Гениально?
Крупская подозрительно посмотрела на мужа:
– Ильич, а ты и впрямь хочешь передать этому немцу список наших агентов?
– Конечно! Нам архиважно доверие германского правительства, а еще больше – их миллионы. Без иностранной помощи мы пшик! Великая цель оправдывает любые средства.
…Несколько минут спустя телеграмма-запрос полетела в Берлин. Соколов об этом ничего не знал. Не ведал он и о том сюрпризе, который судьба уготовила ему на завтра.
Войти с помощью соц. сетей: