Роковое совпадение

Только тот, кто нюхал порох закордонной работы, кто попадал агентом на чужую землю, знает, какое страшное напряжение давит ежесекундно. Причем операции, связанные с настоящим риском, далеко не всегда влекут наибольшую опасность, ибо можно заблаговременно определить действительную степень провала и принять необходимые меры предосторожности.

Главная трудность – не знаешь, откуда ждать неприятностей. Разведчика может сгубить не только собственный неверный шаг, но и несчастный случай.

Когда в Петрограде разрабатывали детали секретной миссии Соколова, то старались предугадать различные обстоятельства, с которыми он может столкнуться во время операции.

Но одно дело – ловить карманников на Сухаревском рынке, другое – вступить в единоборство с контрразведкой могущественного и враждебного государства. Десятки коварных западней и неожиданностей поджидают разведчика на чужой земле, в чуждой обстановке, грозят смертельной опасностью.

Увы, невероятное совпадение, чреватое печальными последствиями, уже ждало гения сыска.

* * *

Мои читатели, возможно, помнят, что Соколов был в давних приятельских отношениях со знаменитым криминалистом из Дрездена Альбертом Вейнгартом. В канун войны, в 1912 году, в петербургском издательстве «Вестник полиции» по предложению Соколова был напечатан серьезный труд Вейнгарта, не потерявший своего значения и десятилетия спустя, – «Уголовная тактика. Руководство к расследованию преступлений».

У Вейнгарта был брат – Александр, тоже криминалист, служивший в военной контрразведке. И так получилось, что служба Вейнгарта-младшего проходила как раз в захолустном Глогнитце. И это случайное совпадение могло стать роковым для Соколова.

Дело в том, что с началом военных действий Александр Вейнгарт был вызван генералом фон Лауницем, начальником отдела германского министерства внутренних дел. Александр мог получить назначение куда угодно – на фронт, на передовую, в один из сотен городов или селений. Но он его получил именно туда, где теперь находился интерес российского монарха и с недавних пор гения сыска Соколова.

Впрочем, здесь следует кое-что пояснить.

Оперативная необходимость

Генерал фон Лауниц был опытным дипломатом, специальностью которого была Россия. Он регулярно посещал эту страну, часто бывал в Петербурге. Тут он общался с банкирами прогерманской ориентации, снабжал их необходимыми инструкциями, собирал различные оперативные сведения, направлял деятельность германской агентуры.

В 1911 году случилось нечто такое, что могло поставить большой жирный крест на его карьере: фон Лауниц, словно юноша, влюбился в юную красавицу из России Веру Аркадьевну, происходившую из совершенно неприличной семьи. Ее отец был то ли полотером, то ли горьким пьяницей. Вера, как и вся семья полотера, жила в страшной бедности. Правда, каким-то образом ей удалось все же закончить все семь классов гимназии, а главное – пробиться в круг приятельниц Распутина.

Германский аристократ, казалось, потерял голову. Он обратился к своему начальству с просьбой: «Разрешить с этой дамой супружеский брак!»

Ответ был неожиданным и счастливым: сам министр на рапорте начертал: «Позволить!» Подразумевалось, что эта девица через своего приятеля – влиятельного Распутина – сумеет оказывать разведке различные услуги.

И мудрый министр не ошибся…

* * *8

Вере Аркадьевне не понравился Берлин. Она ворчала:

– Господи, такой серости у нас и в Бердичеве не сыщешь! Придумали, Генштаб в самом центре города поставили – тьфу, вояки хреновы! Хочу домой…

Влюбленный супруг вздыхал, но отпускал свою красавицу в Россию. Он размышлял: «Эти русские всегда скучают на чужбине. Если буду запрещать ездить в Россию, то может совсем сбежать от меня, а так – вернется. Да и у меня всегда есть формальный повод навестить Петербург – чтобы увидать жену, а заодно сделать свои дела!»

И германский разведчик назидательно говорил:

– Вера, ты можешь навестить свою старую родину, но помни: твой дом теперь тут, на Фридрихштрассе. Ты здесь королева, все к твоим услугам – наш большой дом, слуги, лучшие магазины…

Вера Аркадьевна целовала мужа в большой розовый нос и говорила:

– Ты очень хороший, я тебя люблю!

И она почти все время проводила в Петербурге. Удобно было даже то, что их дом располагался недалеко от вокзала, поезда с которого шли в Петербург без пересадки.

Генерал фон Лауниц именно через свою неукротимую супругу (которую он обожал и побаивался, особенно ее изящной, но простонародно тяжелой руки) вышел на могущественного связями Григория Распутина. Тот, в силу влюбчивого характера, втрескался по уши в юную красавицу. Она вовсю флиртовала со старцем и обратилась с просьбой: кое-кого пристроить на теплые местечки. И Григорий Ефимович отказать не смог, просьбу выполнил. Так две фигуры генерала фон Лауница заняли важные посты в военном министерстве.

Генерал был щедро награжден.

Вера Аркадьевна отличалась необузданным характером, бурным темпераментом, славянской размашистостью натуры и исключительной предприимчивостью. Именно эти качества бросили ее сначала в объятия гения сыска графа Соколова, а потом сделали важной осведомительницей российской контрразведки. Ей было наплевать: Германия, Россия. То, что зовется патриотизмом, Веру Аркадьевну не волновало. Но она страстно любила Соколова и лишь по этой причине верно служила России.

И даже когда германским службам становились известны случаи, мягко говоря, легкомысленного поведения супруги генерала фон Лауница, как, к примеру, ее амурные похождения с российским сыщиком графом Соколовым, то эти контакты были названы санкционированными и все это списывалось на «оперативную необходимость».

* * *

Сейф мужа Вера Аркадьевна открывала с такой же легкостью, как, скажем, свою шкатулку с драгоценностями. Содержание секретных документов перекочевывало в соответствующее ведомство на хладных брегах Невы.

И сам фон Лауниц в разговорах с супругой порой бывал очень откровенным. Так, однажды, лежа в ее объятиях, он с веселым смехом сказал:

– Моя крошка, ты помнишь на новогоднем балу в Петербурге, в Зимнем дворце, рядом с тобой сидел лысый полковник, его зовут Генрих Гершау?

Вера Аркадьевна зевнула, сонно промурлыкала:

– Не, не помню! Ты меня нынче всю замучил. Давай спать…

Супруг не унимался:

– Да подожди, послушай! Этот Гершау у московского губернатора служит. Ну и у меня числится осведомителем уже лет пять.

Сон тут же отлетел от Веры Аркадьевны. Она еще прежде из разговоров с мужем знала фамилию этого предателя и даже сообщила о нем Соколову. Теперь она стала внимательно слушать, не перебивая, как учил гений сыска.

Супруг продолжал:

– С ним случился настоящий анекдот, ха-ха! Он, как всегда, притащил домой секретные документы, стал для меня переснимать на фото, а тут супруга Эмилия его застукала. Он взял и утопил ее в колодце, ха-ха! А в доме поселил жену Отто Дитриха, ты его отлично помнишь: он на бега ходил, и все смеялись, что он всегда проигрывается. И Гершау едва не сцапала русская контрразведка. Еле убежал. Но теперь действует под фамилией Николаев, нелегально пересекает линию фронта, стал ловким связником с германскими агентами, таскает информацию. Правда, смешно?

Вера Аркадьевна не ответила, сделав вид, что спит. Она рассуждала: «Гершау-Николаев? Надо еще раз сообщить об этом Соколову. Когда русские его заметут, мой Лауниц не должен подозревать меня». – И она засопела еще громче.