Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
На другое утро, едва Соколов заглянул в кабинет начальника охранки, Мартынов резво выскочил из-за стола, затряс его руку.
– Получил из столицы телеграмму: министр приказывает откомандировать вас в распоряжение Центрального управления контрразведки. И приказал срочно, нынче же, отправиться в Петроград. – Внимательно посмотрел на гения сыска, с задней мыслью произнес:
– Зачем – не спрашиваю.
Соколов надежды не оправдал: не ответил.
Начальник московской охранки продолжал:
– Сердце мое скорбит, так больно прощаться с вами. Соколов усмехнулся:
– Судя по твоей плутовской физиономии, особого огорчения ты, Александр Павлович, не испытываешь! Какие утешительные новости по поводу полковника Гершау? Его отловили?
– Увы, увы!
– А ведь агентура предупреждала!
Мартынов поморщился:
– Да знаете ли вы, граф, что я подобные предупреждения получаю мешками! А теперь этот Гершау как сквозь землю провалился.
– Вряд ли под землю, землетрясений в Москве давно не наблюдается. Если не обнаружим Гершау, то это может больно ударить по твоей карьере, Александр Павлович.
Мартынов молчал, лишь снова выпустил тяжелый вздох.
– Счастливо оставаться! – Соколов пожал руку этого недурного, но малоспособного человека, явно забравшегося в чужое служебное кресло. В российской действительности такое, к сожалению, случается довольно часто.
Соколов сбежал вниз по лестнице, по-мальчишечьи перепрыгивая через ступеньки. Оказавшись за порогом, широко и счастливо улыбнулся: он любил опасные приключения.
В Петрограде Соколов прямо с вокзала отправился к Джунковскому, доложил:
– Юсупов, явно под воздействием своего отца, откровенно призывает к погрому иностранцев, проживающих в Москве.
– Погром нельзя допустить. Бесчинства толпы пойдут лишь на пользу врагам – внешним и внутренним.
– Зато вызовут радость у черни!
– Ради этого погром и затевается. Юсупов-старший гонится за дешевой популярностью…
– И сломает себе шею!
Джунковский очень недолюбливал этого выскочку. Он сказал:
– Ведь нет даже приказа о назначении Юсупова главнокомандующим Москвы, приказ лишь ожидается. Но этот деятель уже спешит наломать дров… А государь благоволит ему. И вообще это неразумно – в Москве создавать двоевластие. Конечно, Адрианов как градоначальник слаб, но тогда надо заменить его, а не сажать над ним другого администратора.
Соколов согласился:
– Адрианов уже сейчас подавлен богатством и знатностью Юсупова. Он почти наверняка обратится в человека «что прикажете»!
Джунковский сердито сдвинул брови:
– Сегодня же позвоню в Москву Адрианову. Пусть усилит меры по охране видных иностранцев. – Черкнул что-то в памятной книге. Поднял глаза на Соколова: – И другое мне крайне любопытно: зачем Юсупов-младший ищет дружбу с Распутиным?
– Понять это невозможно! Юсупов с трудом пытается скрыть ненависть к Распутину, но всячески себя сдерживает, терпит выходки старца.
Джунковский задумчиво постучал карандашом по столу, с расстановкой повторил:
– Что этот хлыщ хочет от Гришки?
– Распутин, по сути дела, неглупый и добрый человек. И он, разумеется, видит неприязнь Феликса, но именно в силу своей доброжелательности от себя не отталкивает.
– У меня этот Распутин вот где сидит. – Джунковский провел ребром ладони по горлу. – Устроил вынос в гробу голой девицы! Я получил целую гору сводок о его очередных безобразиях в «Яре», да и газеты вновь обрушились на царскую семью. Обычные клише: обвиняют Николая Александровича в попустительстве Распутину, а государыню и вовсе в нечистоплотных отношениях с этим животным.
Соколов стал защищать Распутина:
– Но ведь это все ложь!
– И я знаю, что ложь. Но пока Распутин крутится возле государя, это будет бросать на монархию тень. Придется еще раз доложить Николаю Александровичу…
Пройдет не так уж много времени, и государь под давлением обстоятельств отречется от престола. Тут же будет создана Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства, которая начнет унизительную процедуру – допрос «столпов самодержавия». (Среди сотрудников комиссии будет – увы! – поэт Александр Блок.)
Последний царский министр внутренних дел Александр Протопопов покажет этой ЧК, что очередной скандал Распутина «стал поводом для Джунковского».
Суконный язык протокола гласит, что «Джунковский, пользуясь правом непосредственных докладов по штабу и высочайшим проездом государя, воспользовавшись полученными из Москвы сведениями о недостойном в опьянении поведении Распутина в ресторане „Яр“, докладывал о том государю в связи с общей характеристикой; это, как мне говорил сам Распутин, вызвало сильный на него гнев государя; но Распутин в свое оправдание говорил, что он, как и все люди, – грешник, а не святой. По словам Распутина, государь после этого его долго не пускал к себе на глаза, и поэтому Распутин до конца своей жизни не мог слышать или спокойно говорить о генерале Джунковском».
Минет еще несколько месяцев, и другая ЧК, большевистская, в январе 1918 года расстреляет 51-летнего Протопопова.
Соколов готовился к нелегальному проникновению во вражеский тыл – в Нижнюю Австрию.
Он тщательно изучил то, что позже профессионалы станут называть «легендой». Соколов представлялся обедневшим швейцарским бароном, немцем по национальности Эвертом фон Вестгофом, владельцем оптовой торговли винами в нейтральном Берне.
В курортное местечко Глогнитц, где проживала фрейлина-шпионка Васильчикова, он прибудет якобы по делам торговли. Цель операции – проникнуть к фрейлине и заставить ее прекратить свою вредную деятельность, более не засылать в Россию компрометирующих предложений о сепаратном мире. Тем более что неведомыми путями союзники тут же, еще до получения писем в Петрограде, узнают об их содержании.
Дело крайне осложнялось тем, что государь запретил прибегать к ликвидации шпионки. Он назидательно сказал Соколову:
– Я с женщинами не воюю. К тому же уважаю отца фрейлины – директора Эрмитажа.
Соколов еще раз был принят государем. Встреча произошла в Александровском дворце Царского Села. Государь развернул на столе карту военных действий, объяснил:
– Я дал указание Генштабу разработать ваш маршрут. Вы, граф, бывали в Нижней Австрии?
– Да, ваше величество, приходилось посещать Земмеринг – он в двух с половиной часах езды от Вены. И еще проезжал те места, путешествуя из Вены в Венецию.
Государь несколько оживился.
– Очень хорошо! Стало быть, вы знаете небольшое курортное местечко Глогнитц. – Государь показал на карте. – Смотрите, Аполлинарий Николаевич, это рядом с Земмерингом. Прелестнейшее горное местечко, с очаровательными видами, с великолепной природой.
Соколов улыбнулся:
– Ваше величество, я не очень уверен, что в нынешнем состоянии сумею по достоинству оценить прелести тамошнего ландшафта. Но главное другое: я, повторяю, готов выполнить, государь, любой ваш приказ.
Государь медленно прошелся вдоль длинного стола, напряженно о чем-то размышляя. Затем поднял на Соколова небесно-голубые глаза.
– В нашем распоряжении два варианта. Вы встречаетесь с фрейлиной Васильчиковой, объясняете пагубность ее якобы миротворческой миссии, которую она узурпировала. Объясните, что никогда, повторяю – никогда на сепаратный мир не пойду. Это бесчестно по отношению к союзникам. Так что добейтесь, чтобы Васильчикова писем сюда не писала. Но, Аполлинарий Николаевич, – государь долго смотрел в глаза сыщика, – самый лучший вариант – заманить фрейлину в Россию. Можете от моего имени гарантировать ей полную безопасность. Но надо помнить – это женщина. Стало быть, успех этого дела во многом будет зависеть от вашего обаяния.
Соколов не сдержал улыбки, переспросил:
– Стало быть, государь, вы приказываете эту фрейлину обаять и вытащить за собой в Россию?
Государь серьезно отвечал:
– Это было бы очень хорошо. Только в таком деле приказывать не могу. Но я, Аполлинарий Николаевич, очень этого желаю.
Соколов щелкнул каблуками:
– Сделаю все от меня зависящее, ваше императорское величество, дабы обаять и заманить!
И вдруг, огласив пространство счастливым криком: «Дядя Соколов приехал!» – в кабинет влетел наследник. Соколов поднял его выше головы, враз потеплевшим голосом сказал:
– Пусть перед вами, Алексей Николаевич, откроются широкие просторы жизни!
Соколов очень любил этого прекрасного мальчугана…Беседа продолжалась еще минут десять. Наконец государь пожал руку гению сыска, и тот на казенном авто отправился в Петроград, где его ждал люкс в «Астории».
Войти с помощью соц. сетей: