Динамит

В кабинет Щербакова были вызваны самые доверенные и знающие люди: помощник директора Габриельс, эксперты-оценщики Гранин и Питерский.

Те, увидев браслет, тоже ахали и восторгались. Тут же вынесли решение:

– Под этот браслет мы выдадим вам в качестве ссуды четыреста тысяч рублей. Основания общие: под семь процентов комиссионных сроком на один год. Деньги можно получить на третий день после подписания закладной – быстрее собрать невозможно. Секретность гарантируем.

– Спасибо! У моего дядюшки князя Ильинского есть обязательное условие: браслет – фамильная реликвия, он должен находиться в надежной сохранности.

Директор, осанистый, вальяжный человек, похожий на оперного баса, внушительно произнес, играя на нижних регистрах голоса:

– Адриан Петрович, у нас еще не было случая похищения закладных вещей. Ваш браслет мы будем беречь пуще собственных глаз. Мы его поместим в недавно приобретенный динамитный несгораемый шкаф.

– Что это? – удивился гость.

Слово вставил оценщик Питерский, с выдающимся носом, бегающими глазами агатового цвета и тонким, срывающимся голосом:

– Взломщики сейфов, понимаете, люди изобретательные, образованные. Внимательно следят за открытиями передовой науки. Было время, шниферы кассы долотом и кувалдой ломали. А теперь делают подкоп в банк и разрезают сейфы автогенным аппаратом. Он дает температуру более трех тысяч градусов. Вот и хапают тысячи рублей!

Директор важно добавил:

– Но мы тоже не лыком шиты! Пойдемте, я покажу нашу новинку, пусть князь за свою вещицу будет спокоен. Это этажом выше, на третьем, там у нас бронированная комната.

Бронированная комната представляла собой небольшое помещение. Возле стены, против незарешеченного окна, стоял громадный сейф. Директор хлопнул по нему ладонью:

– Здесь две стенки: тонкая – наружная, двадцатисантиметровая – внутренняя. Между ними набит динамит. От автогенного аппарата злоумышленники взлетят на воздух, а ценности внутри останутся в сохранности. Славно?

Питерский успокаивающе произнес:

– Впрочем, медвежатников в Москве, кажется, вывели. Давно про их лихие дела не слыхать.

– И подкоп к нам не сделаешь! – пробасил директор.

Гость удовлетворенно вздохнул:

– Мой доверитель будет доволен! Подписываем условия ссуды.

Аттракцион

Через три месяца, как раз под Рождество, в сочельник, налетела снежная круговерть. Метель сбивала с ног, заносила мостовые и тротуары, дико завывала в дымоходах. Фонари почти не светили, а то и вовсе гасли, улицы погрузились в ночной мрак.

Городовые забились в будки, и даже вечные труженики – извозчики – разъехались на ночлег. В такую непогодь лучше носа во двор не высовывать!

К утру пурга совершенно успокоилась. В черном небе зажглись волшебные звездные огни. Тем временем во всех пятнадцати мужских и женских монастырях, во всех пятистах шестидесяти трех православных храмах царил высокий настрой духа. С молитвами и пением отошли Царские часы, Великое повечерие и утреня.

Теперь в храмы спешили на раннюю литургию. Едва взошедшее над дальними крышами солнце осветило странную картину. Те, кто направлял свои шаги в церковь Рождества Богородицы на Малой Дмитровке и шел через Настасьинский переулок, невольно останавливались перед зданием Ссудной казны. На третьем этаже было распахнуто окно. С крыши к окну тянулась веревка, вниз же, до земли, свешивался другой конец.

В народе громко роптали:

– Во жулье, колено выкинули! Уже по веревкам лазят – прямо облизьяны хвостатые!

– Выразиться невозможно, как народ безобразит, – аттракцион настоящий. А полиция, поди, разговляется.

…Легкие на помине, на трех санях, вздымая в воздух искрящийся снег, подкатили сыщики.

Передовая техника

Когда Соколов вошел в бронированную комнату, то был поражен увиденным. Хваленый несгораемый шкаф с двойными стенками, начиненный динамитом, был изрешечен и исковеркан. На полу валялись разного рода хитроумные инструменты, электрическая дрель с целым набором сверл, новейшее изобретение – мощная электрическая пила германской фирмы «Сименс».

– Исчез браслет Клеопатры, – упавшим голосом отметил директор Ссудной казны Щербаков. – И еще тут лежали бриллианты княгини Ольги Урусовой. Но это, можно сказать, почти пустяк – тысяч на пятнадцать.

Директор враз осунулся, лицо мертвенно побледнело, руки тряслись. От былой вальяжности не осталось и следа.

Соколов вонзил взор в глаза директора:

– Михаил Аполлонович, кто знал, что браслет находится в этом сейфе?

Директор надолго задумался. Было ясно, что он настолько потрясен, что с трудом осознает случившееся. Наконец медленно произнес:

– Это было профессиональной тайной! Только оценщики знали, Питерский и Гранин, да еще помощник мой – Габриельс.

– Но воры, – сказал Соколов, – пронюхали не только о месте нахождения браслета, но и о том, что сейф начинен взрывчаткой! Не автогеном, как обычно, резали – взрыв разнес бы воров на клочки. Осторожно сверлили и пилили.

Директор окончательно сник:

– Да, значит, кто-то предал…

Соколов отметил:

– И еще: действовал специалист! – Он посмотрел на Жеребцова: – Коля, скажи-ка мне, освобождался ли кто из медвежатников?

– Буня Мильман, еще месяца три назад. Но он уже старый, ему под шестьдесят лет. И грузный Буня никак не сумел бы по веревке спуститься с крыши в окно. Даже если все эти тяжелые инструменты приволок какой-нибудь здоровяк-помощник. Но главное: он чисто работает. Замки чуть не мизинчиком отворяет. Талант! А тут наворочено…

Соколов решительно сказал:

– Предлагаю: я займусь Буней, а ты с Аркадием Францевичем допрашивай сотрудников казны.