Задание филеру

Они спустились в ущелье, зашли в трактир «Божий дар». Соколов заказал выпивку. Хрубеш пил много, почти не закусывая, и оттого сильно захмелел. Без особого труда Соколов выведал адрес дома Топальцевой, где останавливался Хромой – эмиссар бывшей фрейлины Васильчиковой.

Еще прежде гений сыска заметил филера, который следил за ним. Теперь филер перешел на другую сторону улочки и терпеливо сидел на скамейке с газетой, изображая читателя и порой бросая короткие взгляды на дверь трактира.

Соколов с грустью вздохнул: «Жаль, но я вызвал подозрения! Меня узнал этот плечистый тип. Впрочем, одно то, что я забрался на Смотровую площадку, где только что обнаружили труп, уже должно насторожить местную власть. Надо что-нибудь придумать, чтобы выправить положение и развеять подозрения».

В голову гения сыска пришла остроумная идея. Он обратился к Хрубешу:

– Взгляни в окно, видишь, мужик сидит в клетчатом пиджаке?

Хрубеш вгляделся и равнодушно сказал:

– Это Гавличек, наружная служба. Он за вами прослеживает.

– Пойди к этому Гавличку и скажи, чтобы он сюда пришел, – это мой приказ.

– А не пойдет?

– Доставь силой! Ты что, не справишься?

Хрубеш махнул рукой:

– Чего там! Доставлю, – и отправился на задание.

Если бы Соколов приказал филера зарубить топором, то Хрубеш не колеблясь это сделал.

* * *

Соколов веселился от души. Сквозь большое стекло было хорошо видно, как Хрубеш подошел к филеру, уцепился за его рукав и с силой потянул, что-то при этом говоря.

Филер сопротивлялся. Исполнительный Хрубеш дернул за рукав еще сильней и с корнем оторвал клетчатый рукав, и несчастный наружник, отчаянно сопротивлявшийся, полетел на булыжный тротуар.

Хрубеш помог приятелю подняться, старательно отряхнул его, вернул рукав и вдруг вновь вцепился в свою жертву, взял на полицейский прием: выкрутил руку назад, как это делают преступникам, и потащил непослушного филера к гению сыска.

Гавличек нервно теребил оторванный рукав и с ненавистью глядел на Соколова. Тот приветливо сказал:

– Охота вам, мой друг, на жаре париться? Посидите с нами в прохладе. Водочки желаете?

Гавличек моментально сменил суровое выражение лица на задумчивое, а потом и на самое добродушное. Решительно ответил:

– Брусничной! С удовольствием.

Тут же на столе появился графин брусничной, белые грибочки, квашеная капуста.

Соколов поднял рюмку:

– Пьем за успехи замечательного патриота и майора Франца Эльберта!

Выпили, закусили.

Хрубеш всем снова налил:

– Пьем за Бифштекса.

Соколов выпил и потом вопросительно посмотрел на Гавличка:

– Кто такой Бифштекс?

Гавличек удивился:

– Как – кто? Майор Эльберт.

Соколов перешел на громкий шепот:

– Господин Гавличек, у меня к вам разговор. Как раз касается майора.

Гавличек весь подался вперед:

– Слушаю, господин оберст.

– Мне надо срочно увидаться с Бифштексом – секретные переговоры государственной важности. Да пейте водку! Русские давно заметили, что водка – средство универсальное. В мороз водка согревает, в жару пот выгоняет и во все времена года хорошее настроение сообщает. Найдите Бифштекса и скажите: он мне срочно нужен, я буду ждать его в «Астории».

Гавличек вскочил из-за стола, вытянулся в струнку и гаркнул так, что один из посетителей от испуга уронил на дощатый пол почти полную кружку пива:

– Так точно, господин оберст! – И, заметно пошатываясь, отправился выполнять задание.

Государственное преступление

Бифштекс наслаждался домашним уютом. Он лежал на диване, положив ноги на валик, и читал газеты, которые живописали о славной победе германского оружия на Юго-Восточном фронте.

В дверь кто-то торопливо постучал. Евгения впустила симпатягу Гавличка, облизав его похотливым взглядом.

– Что случилось? – Бифштекс отбросил газету.

Гавличек смотрел на командира светлыми глазами:

– Господин майор, фигурант Оберст приказал доложить, что он незамедлительно требует вас в «Асторию» для секретного совещания.

У Бифштекса глаза опасно полезли из орбит.

– Что? Секретное совещание с фигурантом? Это как понимать?

– Не могу знать, господин майор!

– И как же Оберст сообщил тебе об этом?

– В устной форме.

Бифштекс рассвирепел:

– Понимаю, что не приказом по Генштабу. Ты – филер, наружник, топтун, мать твою! Фигурант тебя не должен даже видеть, не то что давать для меня приказы! Какие разговоры могут быть между вами? Зачем ты пошел к нему?!

– Я не ходил, меня Хрубеш доставил в «Божий дар».

– Как – доставил?

Гавличек изобразил как.

– Руку выкрутил за спину и привел. Они там водку пили. Вот Оберст и сказал: так-то и так-то, секретное, дескать, совещание с Биф… простите, с майором Эльбертом!

Бифштекс втянул мясистым носом воздух:

– Да ты сам налакался!

– Никак нет, господин майор! Только маленькую рюмочку – в оперативных целях. Ик!

Бифштекс протянул руки к небу, со слезой в голосе прохрипел:

– Господи, за какие грехи я должен руководить сборищем идиотов! – Повернулся к Гавличку: – Пошел вон, дурак! – Крикнул вдогонку: – Продолжай прослежку за Оберстом, но со всей осторожностью, чтобы он не заметил! – К Евгении: – Доставай из шкафа мундир, иду в «Асторию»! Дома – бардак, на службе – психушка. Вот это жизнь!

* * *

Соколов встретил гостя с важной таинственностью. Закрыл изнутри дверь на ключ, уселся за столом напротив Бифштекса и многозначительно замолчал.

Бифштекс почувствовал жуткую неловкость и не знал куда деть глаза. Наконец заискивающе улыбнулся:

– Господин оберст! Я радуюсь за вас, ибо наш целительный воздух произвел на вас сильное воздействие: вы быстро набираетесь сил. Уже по горам, хи-хи, прыгаете, да-с!..

Соколов оборвал:

– Прыгают горные козлы, а я передвигался.

Бифштекс изо всех сил хотел понравиться оберсту.

– Но в Карлсбаде действительно прекрасный воздух, прекрасный народ, который любит великую Германию и кайзера! У нас здесь красивые девушки, которых забыть невозможно. Это производит на организм мощный оздоровительный эффект.

Соколов строго посмотрел в глаза собеседника:

– Я вас, господин майор, пригласил сюда не для того, чтобы слушать ваши разглагольствования о девушках, которые ко мне не имеют никакого отношения. Речь идет о вас, о вашем соответствии высокой должности, какую вы занимаете.

Бифштекс опешил. Он забормотал:

– Да как вы такое говорите… Да я…

Соколов рявкнул так, что задрожали висюльки в люстре:

– Молчать! – и продолжил тем мрачно-торжественным тоном, каким судья сообщает несчастному о смертном приговоре: – Плохие дела, господин майор! – Внимательно и долго смотрел в глаза онемевшего Бифштекса. – Благодарите Бога, если отделаетесь разжалованием в рядовые и отправкой в штрафной батальон.

Бифштекс подавился словами:

– Ка-ак, з-за что?

Соколов продолжал суровым тоном:

– За то, что позволили свить тут шпионское гнездо! Вы – государственный преступник! – Перед носом Бифштекса помахал пальцем. – И не прикидывайтесь овечкой!

Бифштекс недоумевающе потряс головой:

– Ничего не понимаю… Вы кто?

Соколов протянул лист бумаги и вечное перо:

– Пишите подписку о неразглашении государственного секрета. Диктую: «Я, такой-то, торжественно клянусь хранить в глубокой тайне все, что услышу от начальника секретного отдела АВ-17 Министерства иностранных дел Германии оберста Эриха фон Бломберга. В случае разглашения военной и государственной тайны меня ожидает смертная казнь без суда и следствия, о чем я предупрежден и претензий не имею». Поставьте, майор, подпись и число.

Соколов отобрал подписку, сложил ее вчетверо и торжественно убрал в нагрудный карман.

Бифштекс сухо сглотнул:

– Объясните, что случилось?

Соколов понизил голос:

– Наш отдел по приказу начальника Шестого управления германской контрразведки генерала фон Лауница выбрал именно ваш захолустный и тихий городок для того, чтобы надежно спрятать секретную картотеку германской зарубежной агентуры. Это было осуществлено весной пятнадцатого года, причем, согласно инструкции, на месте был ликвидирован наш агент, который знал о месте нахождения картотеки. Догадываетесь, кто этот агент?

Бифштекс пожал плечами:

– Никак нет!

– Имя агента – Хелен Хрубеш. Жестоко, скажете вы?

Бифштекс отчаянно затряс головой:

– Я ничего не скажу, я не понимаю…

– Правильно! Но вы согласны с золотым правилом разведки: пусть лучше погибнет один человек, чем рухнет агентурная сеть целого государства?

– Да, да, конечно!

Соколов мрачно продолжал:

– То же самое произойдет, майор, с вами, если о нашем разговоре вы намекнете хотя бы одному человеку. Вы плохо служите своему императору, майор. Недавно из Берлина был послан наш сотрудник. В его обязанность входила переправка ящика с агентурным списком по месту назначения. Я приехал, чтобы наладить связь с этим агентом, но мне сообщили: он избит вашими головорезами и уже не дышит…

Бифштекс отчаянно замахал руками:

– Дышит, дышит!..

– Но за этим секретным агентом вы, майор, не только посмели организовать слежку, более того – вы искалечили одного из самых великих героев Германии.

– Это не мы, это сделал идиот… – слабо защищался Бифштекс.

Соколов с суровостью государственного обвинителя продолжал:

– Как назвать того, кто слабоумного человека пригласил на службу в контрразведку? Может, это сделано с вредительской целью, чтобы принести ущерб государству? Я это дело не оставлю. Я об этом обязан сообщить в Центр. Пусть там принимают решение. И обещаю вам: кара будет страшной, но справедливой. Лучше уничтожить одного провинившегося, чем разлагать целую германскую разведывательную сеть. Так, господин майор?

– Н-не знаю… – На Бифштекса было жалко смотреть. Он в мыслях уже предвосхищал свою печальную участь, уже видел себя стоящим у стенки с завязанными за спиной руками, а в его грудь целился расстрельный взвод. В ушах зазвучал похоронный марш.

Соколов чуть смягчил тон:

– Вас спасет только одно: если вы поможете мне обнаружить ящик с агентурными картами.

– Господин оберст, я сделаю все необходимое, я буду очень стараться.

– Проводите меня к нашему агенту. Я должен узнать, где находится ящик с картотекой.

Бифштекс крепко задумался: «Надо срочно устроить оберсту встречу с Хромым. Если Хромой умрет раньше, чем его увидит оберст, то моя участь станет ужасной. Если не расстреляют, то не миновать маршевой роты и переднего края обороны, что совсем не хочется. Однако я не такой лопух, чтобы без приказа сверху доверять кому-либо». Он согласно мотнул головой:

– Да, господин оберст, я сделаю так, как вы хотите. Но, – робко улыбнулся, – порядок превыше всего. Прежде чем я начну сотрудничать с вами, я обязан получить приказ начальства. Иначе вы сами меня осудите…

Соколову такой оборот дела весьма не понравился. Он строго посмотрел на Бифштекса:

– Но промедление в таком деле недопустимо!

Бифштекс твердо заявил:

– Господин оберст, я сегодня же сделаю запрос в Берлин, благо самолетными рейсами туда вылетает одна важная персона. Самое большое через сутки-другие мы получим ответ и, надеюсь, приказ о нашем взаимодействии.

Соколов готов был на клочки разорвать Бифштекса, но сдержал себя и улыбнулся:

– Конечно!

Бифштекс облегченно вздохнул:

– А вы, господин оберст, можете попить нашей водички, отдохнуть себе в удовольствие. – Хитро подмигнул. – Тем более что у местных дам вы пользуетесь, хе-хе, оглушительным, так сказать, успехом.

Соколов сухо спросил:

– Откуда такая осведомленность?

– Служба обязывает, хе-хе. – Бифштекс перешел на серьезный тон. – Мы, господин оберст, во всем станем помогать вам, едва только получим указание из Берлина. До скорой встречи!

Соколов понял: он на грани провала! Гений сыска ходил по гостиничному номеру и напряженно размышлял: что делать? Бросить все и бежать? Но далеко ли убежишь от постов и патрулей? К тому же он не завершил дело, он не обнаружил клад. Положим, Бифштекс отправит запрос в Берлин. При теперешней военной неразберихе запрос проваляется в канцелярии несколько недель. За это время можно выяснить все, что связано с кладом. Так что надо остаться и действовать – решительно и смело!