Пышный юбилей

Ранним утром 6 января 1914 года Соколов прибыл в Петербург. Успел заглянуть в отцовский дом, поцеловал его жилистую, в старческих прожилках руку, справился о погоде и заспешил в «Асторию» – обосноваться в номере.

Сыщик привел себя в порядок и пешком отправился в Зимний дворец.

Сегодня, по древнему обычаю, состоялся Высочайший выезд на Иордань. В глазах рябило от зеленых, синих, багряных мундиров всех частей гвардии и войск.

На Неве, против Иорданского подъезда Зимнего дворца, соорудили особый павильон на льду. Среди настеленных ковров темнело свинцовое оконце – прорубь для освящения воды.

Государь заметил Соколова, ласково кивнул ему.

Двинулся крестный ход. За ним шествовали государь и все приближенные, в том числе Джунковский, директор департамента полиции Белецкий и единственный офицер в полковничьем мундире – Соколов.

Я не ошибся: государь и все особы были без шинелей, лишь в мундирах – дань традиции. А морозец трещал двадцатиградусный!

…Настало 8 января – полувековой юбилей российского земства, созданного царем-освободителем.

Пышный прием происходил в концертном зале Зимнего дворца.

Впрочем, вот как писал об этом грандиозном событии сам Джунковский: «Когда появился государь, громкое восторженное «ура» раздалось в зале… Тут же на двух столах был размещен подарок, который земства подносили наследнику цесаревичу. Это была модель села, население которого занимается кустарным промыслом и ведет хуторское хозяйство. Модель, протяжением в две сажени, изображала распределение сельских изб и главную дорогу через село, мост, по которому проходит стадо, и разные угодья. Крайняя изба была избой кустаря-одиночки, работающего со своей семьей. Далее изба, где работала целая артель кустарей, недалеко оттуда изба старика-бобыля, который сидит на завалинке, затем четыре избы зажиточных кустарей. Между церковью и избами земская школа, в которой, если снять крышу, видны за партами сидящие ученики и учитель. Около церкви мост, вблизи земского шоссе – проселок, за школой – земская амбулатория с фигурами врача, фельдшерицы и больных. Слева от мостика – хутора, видны угодья, избы, скирды, овцы, коровы. Все это поразительно художественно было исполнено кустарями Московской губернии».

Наследника Алексея, по просьбе государя, сопровождал Аполлинарий Николаевич Соколов. Наследник глядел и не мог наглядеться на такую красоту – совершенно настоящее село, только вполне игрушечное. Он обратился к Соколову:

– Дядя Аполлинарий, а вот возле церкви – дом, написано – «Школа». Там дети сидят?

– Совершенно верно, ваше высочество! Кроме детей, там есть учителя, парты, шкафы с книгами, доски, печь, возле которой лежат поленья и которую топит сторож.

– Как жаль, что этого нельзя видеть!

– Ваше высочество, вы можете это видеть. Следует лишь потянуть за печную трубу. Крыша поднимется, и перед вами предстанет вся эта картина.

И далее, с помощью Соколова, цесаревич поднял крышу и ахнул детской радостью: картина и впрямь предстала замечательная.

Соколов вынул фуляровый платок и вытер со лба вдруг набежавший пот. Но причину этого волнения в многолюдном зале знали совсем немногие, кому знать это положено по службе.

Более недели сотрудники охранки не спускали взгляда с комнаты, где хранился этот подарок, который мог стать трагедией для России. Но злоумышленники не появились. Они и не могли появиться, ибо сгорели в том жарком пламени, которое готовили для других.

Государь со своей супругой Александрой Федоровной и всей августейшей семьей как раз подошел полюбоваться прекрасным подарком. Он произнес:

– Как талантлив великий русский народ! – и обратился к Соколову: – Аполлинарий Николаевич, приватным образом приезжайте завтра к нам на обед в Аничков дворец.

Соколов низко поклонился:

– Благодарю вас, ваше императорское величество.

…На обеде были лишь свои, семейные. Наследник Алексей с восторгом рассказывал о подарке, который вчера получил, – макете русского села. Императрица Мария Федоровна расспрашивала Соколова о здоровье его батюшки, о том, как носит ребенка графиня Мария Егоровна.

– Аполлинарий Николаевич, – обратился Алексей, – вы еще прошлый раз обещали показать фокус, называется «чудеса силы».

– Мне нужна спичка, – улыбнулся сыщик.

Камердинер принес коробок. Соколов зажал спичку большим и указательным пальцами. Нажал – спичка сломалась.

Алексей засмеялся.

– Это, наверное, просто!

Но сколько ни старался, не получалось.

Тогда Соколов еще раз показал «чудеса силы», погладил руку наследника.

– Ваше высочество, фокус лишь кажется простым, а сила тут нужна большая…

– Приезжайте к нам на Новый год! – попросил наследник. – Научите меня чудесам силы.

Соколов вопросительно посмотрел на государя. Тот одобрительно кивнул:

– Приглашение, граф, получено! Будем ждать вас.

(Если бы знал гений сыска, чем обернется это приглашение! Но об этом мы расскажем в другой книге – «Русская сила графа Соколова».)

…После обеда государь молвил:

– Аполлинарий Николаевич, если у вас нет других планов, давайте прогуляемся на свежем воздухе.

Среди нанесенных вьюгами снегов была протоптана глубокая и широкая тропинка. Взяв сыщика под руку, император рассказывал, как его ребенком привозили в Аничков дворец, как тут впервые, двухлетнего, посадили на каракового «киргиза».

– Многое стерлось в памяти, а вот это навсегда запомнил…

Государь хотел многое сказать сыщику, но он сдержал себя, внимательно посмотрел ему в глаза, пожал руку и кротко произнес:

– Большое вам спасибо, Аполлинарий Николаевич! – и добавил: – Побольше бы таких подданных…

…Тем же вечером гений сыска укатил в Москву – он очень скучал о Мари, об уютных вечерах в своей библиотеке, среди старинных томов.