Понять, на что ты способен

Гленн Мэнгуриан

Те, кто пережил травмирующее событие, меняющее всю жизнь, часто делятся любопытным наблюдением: если бы не случилась катастрофа, они бы ничего не добились. Некоторые люди возрождаются после невзгод, будь то кризис на работе, тяжелый разрыв отношений или страшный диагноз; они не просто меняются, а становятся сильнее и счастливее. Им кажется, что они по-новому увидели мир и обрели оптимизм, которого ранее в себе не замечали. Появляется искушение объявить такую реакцию попыткой извлечь пользу из ужасного положения. Не так давно и со мной произошло нечто подобное.

26 мая 2001 г. я пережил ничем не спровоцированный разрыв межпозвоночного хряща, который сдавил спинной мозг, и нижняя часть тела оказалась парализованной навсегда. Я перенес две долгие операции, два месяца провел в реабилитационном центре в Бостоне, четыре года проходил физиотерапию. Это был опыт, к которому никто не может быть готов. Я был здоров, сделал прекрасную карьеру как консультант по менеджменту, и в одно мгновение моя жизнь полностью изменилась и наполнилась неопределенностью. Вначале я по большей части был испуган и испытывал сильную боль. Потом почувствовал злость и горечь от того, что больше не смогу ходить. Эти эмоции омрачала еще и мысль, что столь жестоким образом изменилась не только моя жизнь: у меня были жена и двое детей, которым теперь придется отказаться от исполнения какой-то своей мечты.

Паралич оказался, без сомнения, самым страшным событием, которое когда-либо случалось со мной, хотя до этого бывали очень плохие дни и вся жизнь была постоянной борьбой. Но в то же время этот опыт позволил мне критически оценить все, что я имел, заново открыть некоторые стороны своей жизни, которыми я пренебрегал, и выделить нечто действительно важное. Лежа в больнице, я нашел в себе силы принять то, что моя жизнь уже не станет прежней, и решил создать новую, не менее значительную жизнь, используя весь свой опыт и опираясь на поддержку родных и друзей. В итоге я не просто вернулся к консультированию, теперь я занимаюсь такими дерзкими проектами, каких раньше у меня никогда не было, например поддержкой исследований стволовых клеток.

Как говорится, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Большинство согласно с этим высказыванием. Но делает ли это нас счастливее? Сложно сказать. Несмотря на раздражение из-за того, что приходится передвигаться в инвалидной коляске, я честно могу сказать, что у меня все хорошо и я сейчас живу в большей гармонии с самим собой, чем до травмы. Как это может быть? Я знаю, что мне повезло: болезнь меня не убила, и у меня нашлись силы, чтобы не сломаться, но также я полагаю, что все мы родились со способностью вынести многое, и эта способность регулярно обновляется. Она — движущая сила для лечения, восстановления и прорыва за пределы известного нам.

Психологическая устойчивость — одно из главных качеств, необходимых современным лидерам бизнеса, но часто ее путают с твердостью, которая является одной из ее сторон, позволяющей сдерживать эмоции от негативных последствий трудного выбора. В бизнесе твердость может быть преимуществом, но лишь до определенного предела. Это происходит потому, что твердость создает броню, отсекающую эмоции и таким образом отделяющую вас от многих ресурсов, необходимых, чтобы восстановиться после падения, а именно от людей вокруг вас. Устойчивость, напротив, не средство уклониться от трудностей, а способ вобрать их в себя и стать сильнее. Опыт, изменяющий жизнь, — не то, что вы планируете приобрести. Именно это так трудно принять деловым людям; руководители любят, чтобы все было у них под контролем. Вместо этого неприятности обрушиваются как снег на голову, и готовиться к ним оказывается слишком поздно. Тем не менее вы можете жить так, чтобы принять проблемы, когда они происходят, двигаться дальше и открывать новые возможности.

Когда я заболел, у меня появилась возможность исследовать устойчивость на собственном опыте, а также с помощью многочисленных разговоров с лидерами и другими людьми, пережившими серьезные перемены в жизни. Я надеюсь, что, поделившись своей историей, покажу людям, как можно создать новое будущее, пережив кризис. Что же касается тех, кто справляется с трудностями каждый день, возможно, они извлекут пользу из моего опыта и узнают, как можно подготовиться к худшему.

Выбрать путь вперед

Принять катастрофу и двигаться дальше — непростое дело, которое может потребовать много времени. Вам не нужно любить то, что случилось, и даже считать это справедливым. Вам просто нужно понять, что вы можете жить с этим. Достаточно быстро я решил, что смогу жить, не пользуясь ногами, что было позитивно, поскольку я не мог изменить случившееся. Я старался сосредоточиться на том, что мог хоть как-то контролировать, — например, как я буду передвигаться и жить полной жизнью.

Почти все известные мне люди, пережившие серьезный кризис, могут вспомнить конкретный момент, когда они решили принять происшедшее и двигаться вперед. Они вспоминают, где в этот момент находились, что на них было надето, кто при этом присутствовал, какая была погода — все до мелочей. Для меня этот момент наступил после нескольких недель в больнице, которые я помню смутно. Я лежал на кровати, смотрел в окно и говорил себе, что мне все еще есть что предложить миру. Пусть физически я ограничен, но мой мозг по-прежнему работает. Поскольку до болезни я выполнял различные функции лидера, я предполагал, что смогу заниматься, к примеру, руководством — так и вышло, что демонстрирует возможность оправиться от превратностей судьбы. Я даже думал о том, чтобы написать статью о своем опыте для Harvard Business Review. То, что именно это намерение воплотилось в жизнь, не важно; имеет значение, что это был позитивный и конкретный образ, перспектива открывающегося передо мной будущего, пусть даже в тот момент я и не представлял, как к нему прийти.

Я смог без сожалений отпустить прошлое в первую очередь благодаря постоянной поддержке родных и друзей, показавшей мне, что вся моя прошлая жизнь является ценной и имеет значение. Когда у родственников, друзей, коллег и даже просто знакомых случается беда, все мы приходим на помощь. Мы влияем на жизни других людей, но не всегда понимаем, насколько сильно. Легко недооценить то воздействие, которое мы оказываем. Но люди его замечают и помнят. За пару месяцев в больнице я получил несколько сотен открыток, и больше половины пришло от людей, которых я узнал за двадцать лет работы в CSC Index. Они старались ободрить и поддержать меня. Никто не ограничился общими фразами о том, что сожалеет о случившемся и выражает поддержку. Каждый написал несколько абзацев, посвященных воспоминаниям о том времени, которое мы провели вместе, о какой-либо помощи, которую я когда-то оказал, — простые добрые дела надолго остаются в памяти. Я давно забыл бóльшую часть этих случаев. Письма напомнили мне о доверительных разговорах, многие из которых состоялись более десяти лет назад. Один человек вспоминал, как мы с ним в Миннесоте попали в затруднительное положение, связанное с бизнесом, во время его развода; по его словам, в то время я был для него источником поддержки. Другой писал, что никогда не забудет, как я прилетел к нему в Чикаго, когда его уволили из организации, в которой он проработал двадцать лет.

Все эти письма были панегириком мне. Создавалось впечатление, что я обладаю редким даром понимать людей. Конечно, я был тронут, но куда важнее оказалось то, что я что-то значил в жизни других людей и что мне не надо это доказывать. Это давало освобождение. К счастью, у меня была возможность перенести весь этот опыт и эти отношения в новую жизнь.

У меня не было никакого другого способа преодолеть травму и обрести надежду, кроме как опираясь на близких мне людей. Чтобы выжить, вам нужен хотя бы один человек, который в вас верит, кто-то, не допускающий сомнений в том, что вы оправитесь, даже когда вы сами теряете надежду. Мне повезло: со мной были дети и жена, чей героизм я не буду здесь описывать, потому что для этого понадобилась бы целая книга. Далеко не все могут похвастать прочными семейными связями, а кризис только добавляет напряжение в отношения, особенно если они с самого начала были неопределенными. Письма, которые я получал, напоминали мне о том, что можно найти близких людей в любой ситуации, даже на работе. Если вы заботитесь о них, то и они будут вас поддерживать.

Поиск перспектив

Когда вы переживаете неожиданную потерю, обычный распорядок жизни нарушается и ум занимают только мысли о том, что произошло. В первые дни у меня было много времени для размышлений, и я думал о несправедливости жизни. Почему это случилось именно со мной? Как я мог это предотвратить? Кого мне винить?

Также меня заботили вопросы о будущем. Будем ли мы и дальше жить в нашем доме? Сможем ли отправить детей в колледж? А что насчет моих обязанностей по дому? Смогу ли я работать? Сколько буду зарабатывать? Временами эмоции застилали разум. На какие-то мгновения я представлял себя бездомным, сидящим на углу и продающим карандаши, торчащие из жестяной кружки.

В конце концов я начал осознавать бесплодность мыслей о прошлом и страха перед будущим. Я понял, что вопрос «почему именно я» вполне естественный, но ответа на него нет. Несчастье может случиться с каждым. Поэтому я решил направить свою энергию в настоящее — на выздоровление. Думаю, мой профессиональный опыт помог увидеть перспективу, ведь мне доводилось консультировать руководителей, переживающих весьма серьезные организационные перемены. Я видел опытных и весьма способных людей, потерявших работу. Я наблюдал, как они преодолевают трудности и справляются с ситуацией.

В больнице мне все напоминало о том, что есть люди, которым хуже, чем мне. В отделении реабилитации кроме меня было еще 14 пациентов. Четверо из них — подростки. Когда родители приходили их навестить, на лицах было написано горе. Одна пациентка, семнадцатилетняя девушка, потеряла способность управлять руками и ногами после несчастного случая во время дайвинга. Я думал о себе: мне 52 года, я сделал отличную карьеру, я двадцать лет женат на любимой женщине и у нас двое замечательных детей — почему я должен себя жалеть?

Воссоздайте свое самосознание

Кризис бьет по вашей самоидентификации. Если вас уволили, вы ставите под сомнение свои профессиональные способности. Если умер любимый человек, вы теряете важные для вас отношения. Физический кризис, такой как у меня, лишает вас независимости. Одной из первых задач в моей новой жизни было восстановить чувство собственного достоинства и самосознание.

Именно за это я боролся с первого дня в больнице. Я так привык к своей независимости, что мне было трудно признать, что теперь я нуждаюсь в помощи — я желал делать все по своему расписанию, а не так, как удобно другим. Разумеется, я не хотел стать обузой для семьи. Я чувствовал себя новым домашним питомцем («Кто пойдет гулять с собакой? — Я ходил вчера вечером, теперь твоя очередь»). Это был совершенно абсурдный и унизительный образ, но так примитивно моя психика отреагировала на ограничение физических возможностей.

Раздражали меня и склоняющиеся надо мной люди в белых халатах, которые вполголоса обсуждали меня, как будто я был интересным для изучения объектом. Сказать по правде, как человек, всю жизнь анализирующий людей, я понимал, что сам стал объектом исследований. Тогда я начал вступать в разговор и вставлять свои пять копеек, высказывая идеи о том, как больница могла бы работать лучше. Это был мой способ заявить: «Я не просто лежащее здесь тело. У меня есть свое мнение, что-то, чем я могу поделиться».

Несмотря на мой оптимизм и целеустремленность, в первое время появляться на людях мне было трудно. У большинства из нас очень мало опыта общения с инвалидами. Иногда моя инвалидная коляска привлекала внимание. Но в то же время люди часто смотрели поверх моей головы. Мои глаза находились на одном уровне с глазами коллег только в том случае, если они сидели. К тому же многие люди воспринимают «этих, в инвалидных колясках» как неполноценных не только в физическом смысле. Я научился уравновешивать свои недостатки, став более общительным и напористым, чем раньше. Теперь я всегда начинаю разговор первым. Я хочу продемонстрировать, что мне все еще есть что предложить. По сей день моя энергичность порой удивляет людей; им трудно соотнести свои ожидания с тем, что они видят и слышат.

Поначалу этот переход был не слишком приятным. Мне пришлось смириться с тем, что я никогда не вернусь к прошлой жизни, но я еще не знал, кем становлюсь. Тем не менее то, что я завис между прошлым и будущим, давало некую свободу. Я отказался накладывать на себя ограничения, даже те, которые были у меня в прошлом.

Новый «я» оказался более целеустремленным и бесстрашным, иногда я чувствую себя непобедимым. Когда я вижу возможность принять в чем-то участие, я не спрашиваю разрешения. Я просто беру и делаю. Я говорю себе: «А что, может случиться хуже, чем то, что уже было? Я побывал на дне, и со мной все в порядке».

Поднять планку

Я всегда стремился к большим высотам. Я был одним из первых в моей семье, кто поступил в колледж, и это открыло передо мной новые перспективы. Затем, работая в CSC Index, я был свидетелем ошеломляющих результатов, когда наши консультации помогали клиентам ставить все более дерзкие цели и добиваться их. И потом, во время реабилитации, я решил, что не буду жертвовать своими амбициями. Вместо этого я подниму планку: если я пережил эту болезнь, что еще смогу сделать? Моей первой победой после несчастья было то, что я остался в живых, теперь я найду новый путь к вершине.

Выйдя из больницы, я быстро начал утверждать себя на профессиональном поприще. Имея за спиной тридцатилетний опыт консультирования, я знал, что все еще могу приносить пользу. Но теперь условия поменялись: мне придется принимать во внимание свои физические ограничения. Примерно полтора года назад я ушел из компании, в которой работал, и мы с партнером основали свою фирму. Я по большей части отвечал за маркетинг, и эта роль требовала много энергии, особенно на стадии стартапа. После болезни мое физическое состояние не позволяло мне этим заниматься, и мы с партнером решили, что мое участие в компании отойдет на второй план. Чем же мне теперь заняться?

И снова бесценными оказались старые связи. После травмы я впервые появился на людях в сентябре, на встрече бывших сотрудников CSC Index. Организатор мероприятия попросил меня выступить, и я был рад это сделать. Вдруг наступила полная тишина, и я попросил всех сесть, что они и сделали, причем большинству пришлось сесть на пол. У меня появился шанс сказать им всем, как много значила для меня их поддержка, и поскольку они сидели, мне не пришлось задирать голову, чтобы видеть лица. Это очень меня тронуло.

Через девять месяцев после травмы я провел два мозговых штурма при участии восьми или девяти человек, которым я доверял, при этом один из них играл роль фасилитатора. Целью этих мероприятий было помочь мне определить, чем я мог бы профессионально заниматься. Мы начали с идеи, что мое физическое состояние может открыть мне доступ к новым людям и повысит доверие ко мне. Я не хотел ограничивать себя только консультированием в кризисных ситуациях, но надеялся использовать свой опыт, чтобы помогать другим воплощать свои мечты, преодолевая препятствия на пути. Также я хотел рассмотреть и более традиционные сферы деятельности. Нам в голову приходили самые разные варианты, начиная с консультирования людей, перенесших тяжелую болезнь, чтобы помочь им вернуться к активной жизни, и заканчивая коучингом для руководителей высшего звена, направленным на увеличение психологической мотивации у них и их подчиненных. Каждую идею мы рассматривали с нескольких точек зрения: личной заинтересованности, увеличения знаний, осуществимости и потенциального дохода.

Примерно шесть месяцев спустя мне позвонил бывший коллега, чтобы предложить присоединиться к проекту, помогающему группе руководителей высшего звена открыть фирму, ориентированную на поколение беби-бумеров. Работа была интересной, но главное, что я вернулся в деловой мир. Вначале после полного рабочего дня и дороги на работу я чувствовал себя обессиленным — я должен был вести машину до центра Бостона, искать парковочное место и затем ехать в офис на коляске. Все это вызывало ощутимый стресс. Но меня будоражило возвращение к работе. Я говорил себе: «Я все еще могу это делать».

С тех пор я обнаружил множество дел, к которым мог приложить свой опыт. Я испытывал интерес к фонду Кристофера Рива, поэтому связался с его директорами. Теперь я осуществляю несколько проектов совместно с фондом, а недавно организовал международный саммит для ученых, изучающих болезни спинного мозга и позвоночника. Также я выступал в защиту исследований стволовых клеток на законодательных слушаниях в парламенте Массачусетса и в тот же вечер с удивлением увидел репортаж о себе в выпуске новостей, а на следующее утро обнаружил свою фотографию в местной газете. Я принимаю участие во многих общественных делах: например, являюсь членом совета директоров нескольких некоммерческих организаций и приглашенным преподавателем в Университете Массачусетса, моей альма-матер. Незадолго до болезни я положил начало программе завтраков для руководителей — собраний, на которых проводятся интервью с занимающими высокие посты выпускниками университета. Мои связи с этим учебным заведением еще во время первых мозговых штурмов стали для меня важным средством поддержки. Я пропустил только один завтрак, который проходил, когда я был в больнице. С того времени, как я заболел, группа выросла с 250 членов до 1800. Травма обогатила мою консультационную практику в сфере менеджмента, так как теперь я могу сочетать мой новый опыт и то, что знаю о бизнесе, и давать советы лидерам, в жизни или работе которых наступил переломный момент. В нынешней жизни я могу использовать любое подспорье, даже свой паралич, чтобы стать руководителем нового типа.

Многие из нас недооценивают свою способность противостоять кризису. Я тоже был одним из таких людей. Если бы до болезни меня спросили, смогу ли я приспособиться к жизни парализованного человека, я бы ответил что-то вроде: «Лучше сразу поставьте меня к стенке и расстреляйте». Однако я быстро изменил свое мнение. Не то чтобы мне нравилось сидеть в инвалидном кресле — каждый день мне приходится бороться с дополнительными ограничениями и трудностями, которые вызывает паралич.

Но вместо того, чтобы жалеть себя, я использовал весь накопленный в прошлом опыт и построил новую жизнь с новыми целями и возможностями, и некоторые из них появились только благодаря моей болезни. Моя новая жизнь — это недописанная книга, и мне приходится воссоздавать себя по частям каждый день. Как бы то ни было, я знаю, что эта жизнь полна новых приключений, даже если мне пока не все о них известно. Я могу переживать их, сидя в кресле, но в каком-то смысле сейчас я стал выше, чем когда-либо.

Впервые опубликовано в выпуске за март 2007 года.

Отправить