Станция «Белорусская» в начале шестого утра не была многолюдной. Десяток ранних пассажиров из только что отошедшего состава втянулись на эскалатор, и Павел сразу увидел фигуру в неизменном черном пальто, белом кашне и с огромными очками на носу. Гиперборей, широко расставив ноги и сунув руки в карманы, неподвижно стоял напротив перехода на кольцевую линию. Павел ничуть не удивился бы, если б в этой точке действительно оказался геометрический центр платформы в полном соответствии с договоренностью.

– Приветствую, – сказал он, приближаясь. – Не стоило так отсвечивать на проходе. Если рядом есть скамейки, мы, люди, обычно предпочитаем присесть.

– Полагаешь, я вызываю подозрение? – Градобор выразительно обернулся. Сонный милиционер у противоположного выхода о чем-то негромко совещался с дежурной по эскалатору, указывая на них пальцем. – Не о том беспокоишься, Павел.

– Возможно. Но давай все-таки сядем. Мне не хватает только разборок с ментами…

– Хорошо, – Градобор сдвинулся с места по направлению к лавочке. – Кому ты еще звонил?

– Больше никому.

– Эхтинору? Чщахту?

– Да никому я больше не звонил!

– Хорошо, – повторил гиперборей. – Ты должен понимать, что наша встреча носит сугубо конфиденциальный характер, и в разглашении этой тайны я крайне не заинтересован. Если это ясно, то можешь говорить по делу.

– Я не убивал ее, Градобор. Если ты не веришь в это, говорить больше не о чем.

Гиперборей посмотрел на него сквозь свои фальшивые стекла.

– То, что ты сказал, – очевидно. Я просил говорить по делу. У тебя не так много времени.

– Единственная возможность доказать мою невиновность – выйти на организаторов провокации. Для этого мне нужна информация с фабрики.

Градобор вздохнул.

– Я понимаю тебя, Павел. Не так давно мы были союзниками, и твое желание обратиться ко мне – объяснимо. Однако, без обид, почему ты считаешь, что я стану помогать тебе? Ведь, прежде всего, я слуга Общины, и, оказывая тебе поддержку, рискую вовлечь ее в скандал.

Павел, конечно, допускал, что такой вопрос может быть задан, но так и не смог подготовить адекватный ответ. Что можно сказать этому прагматику, чем убеждать?

– Ассамблея заинтересована в стабильности… – слова прозвучали жалко даже для него самого, но Павел все-таки договорил: – Если меня утопят, отдел пойдет следом.

– А ты думал о стабильности, когда по подсказке ящера выколачивал у Эхтинора новые полномочия?

– Я думал о деле!

– Вот и я сейчас думаю о деле.

– Хорошо. Тогда попробуй просчитать ситуацию еще раз. Ради чего инки все это затеяли? Планировали операцию, готовили агента… а потом вот так запросто пожертвовали им – девчонкой девятнадцати лет от роду. Может быть, их планы идут дальше, чем завалить отдел?

Градобор покачал головой.

– Инки?.. Ты думаешь, им это под силу? Нет, Павел. Возможно, это выглядит слишком расточительно для тебя и Земного отдела, но дальше они не пойдут, по крайней мере, в этот раз. Их комбинация не имеет возможности развития, и ты это знаешь.

– Их комбинация – возможно, – Павел вдруг понял, что нащупал почву под ногами, и вовремя прикусил язык.

Гиперборей клюнул сразу:

– Что значит «их»?

– Похоже, это комбинация не только инков. Или совсем не инков.

– Чья еще? – глаза гиперборея сузились за плоскими стеклами – гончая почуяла след. – Атлантов?

Павел отрицательно покачал головой.

– Когда я уходил из гостиницы, то встретился со смарром. Он наверняка мог меня взять, но не сделал этого.

– Ящер?..

– Именно. Голову даю на отсечение, что их поиск ничего не даст. Потому и остался в городе.

– Твоя голова сейчас немного стоит, Павел. Но смарры… – Градобор колебался недолго. – Хорошо. Если они скажут, что магия тебя не обнаружила, я буду готов поучаствовать в этой интриге. Что тебе понадобится от меня?

– Информация. Оборудование. Возможно, убежище, но это в крайнем случае.

– Я еще в прошлый раз заметил, что тебе нельзя класть в рот палец. Но сейчас ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Я возьмусь поставлять тебе информацию и, возможно, кое-что из спецсредств, хотя ты и так не безоружен, – гиперборей выразительно посмотрел на правый бок Павла, где болтался в кобуре лучемет. – В убежище откажу сразу – провести тебя через прокол, минуя формальности, не удастся, а моя земная квартира защищена не более, чем любая другая.

– Что ж, и на том спасибо.

– Не благодари, ты пока ничего не получил. Если ящеры тебя вычислят…

– То мне ничего и не понадобится, а ты будешь свободен от обязательств.

– Каких обязательств? – Градобор посмотрел на Павла и широко улыбнулся.

Тот ответил тем же.

– Ты прав – никаких. Я даже не знаю, кто ты вообще такой… И кстати, вот твой поезд. Поторопись.

– Почему? – гиперборей проследил взгляд Павла и обернулся. – Впрочем, согласен. Это мой поезд.

Эскалатор опустил на пустую платформу троих молодых людей. Атланты: двое парней и девушка – черты лица и едва уловимые особенности одежды не позволяли ошибиться. Милиционер проводил троицу подозрительным взглядом.

Градобор поднялся и шагнул за колонну.

– Это не служители! – крикнул он, перекрывая шум подходящего состава. – Но один воин среди них есть! Тебе точно не нужна помощь?

Павел качнул головой.

– Нужна, но не такая! Не попадайся им на глаза – я не хочу их убивать!

Не тратя больше слов, гиперборей вошел в затормозивший перед ним вагон. А Павел скрючился на скамейке, втянув голову в плечи и закрыв лицо рукой. Остаться незаметным в жидком потоке сошедших с поезда пассажиров было невозможно, но жалкий вид противника сам по себе расслабляет. Сломленный беглец, слишком хорошо знающий, что его ждет в ближайшем будущем, трясущийся от вида собственной тени… Такой недостоин ни уважения, ни жалости, ни даже презрения. И уж тем более – упреждающего удара.

Они подошли не сразу. Сначала остановились у противоположного края платформы, потом чей-то взгляд скользнул по фигуре на скамье… Обмен мнениями, несколько энергичных жестов… Спорят, что делать? И, наконец…

– Павел Головин, – видимо, подошедший на шаг ближе остальных парень и был воином. – Встань. Ты арестован с санкции трибунала Ассамблеи Миров…

Павел очень натурально вздрогнул, поднял голову.

– Что?..

Периферийным зрением он отметил, как уверенно шагает по платформе сержант и двое рядовых, должно быть, подоспевших по вызову. Идиоты. Параллельщик, конечно, не станет убивать их сразу, но если сержант сумеет вынуть пистолет…

Последний пассажир ступил на эскалатор, но сверху уже показались другие. В преддверии часа пик люди потянулись в метро – выжидать больше не следовало.

Атланты – не гипербореи, они не оттачивали веками мастерство рукопашного боя. К тому же это все-таки не патруль. Просто ехали ребята по домам и решили сыграть в героев… А в общем – не важно, главное, что не по наводке смарров, потому что «паузы» у них нет. Ведь нет же у них «паузы»?

– Помоги… – жалобно протянул Павел, глядя снизу вверх на ближайшего из троицы.

Тот скривил губы в усмешке и повторил:

– Павел Головин, встань и следуй за нами!

– Помоги… – голос Павла снизился до шепота, и сам он начал медленно валиться вперед.

– Ты ранен? – поинтересовался атлант. Что бы он ни думал о беглеце, ранение, безусловно, повышало статус последнего в его глазах. Воины уважают раны, полученные в бою, и атлант сделал, наконец, недостающий шаг навстречу…

Удар получился совсем не благородный – на Земле это понятие давно кануло в Лету вместе со шпагами и дуэльными пистолетами. Двадцать первый век ставит во главу угла эффективность, а удар неготовому к обороне противнику в пах, безусловно, эффективен. Атлант еще не успел согнуться от боли, когда Павел, продолжая движение вперед, швырнул его в объятия соплеменницы и бросился навстречу наряду.

Сержант отреагировал быстро и однозначно:

– Стоять!

Его рука дернулась к поясу. Не к дубинке, удивляя Павла, сразу к пистолету.

– Не стреляй! – он был уверен, что сержант не спустит курок, пока не увидит угрозу собственной жизни. Необходимость давать отчет за каждый использованный патрон у любого отобьет охоту палить налево и направо.

Удар атланта настиг их обоих. Молния хлестнула Павла по спине и шальной веточкой зацепила вытянутую вперед руку милиционера. Мышцы пальца на курке рефлекторно сократились – выстрел из табельного «ПМ» грянул почти в лицо… Вот только Павел уже падал. Электрический шок сковал мускулатуру, и пуля лишь потрепала волосы на голове.

– Стоять!.. Стоять!.. – сержант все повторял это слово, не в силах объяснить себе происходящее. Ствол метнулся к Павлу, потом к атлантам…

– Назад, человек! – воин направил на сержанта стик из орихалка. – Он наш!

– Руки за голову!.. – родил, наконец, милиционер новый выкрик и…

Похоже, боец был слишком молод и неопытен, а может, просто побоялся убивать аборигена, с молоком матери впитав инструкции о недопустимости случайных жертв. Его новый удар оказался слишком слабым даже для парализующего действия. Сержант успел трижды спустить курок, прежде чем разряд, наконец, сковал его в объятиях судороги. Прицельным был только первый выстрел, легко отраженный воином…

– Юния! – другой атлант подхватил пошатнувшуюся девушку, и та безвольно упала ему на грудь. – Талий, помоги!.. Юния!

Он не смог удержать подругу, когда у нее подогнулись колени, и вместе с безвольным телом опустился на каменную мозаику пола.

– Ты! Лежать! – самый смелый из рядовых занес над Павлом дубинку, когда тот, ощутив, наконец, токи крови в конечностях, попробовал пошевелиться. – Сеня! Наручники, живо!.. Лежать, я сказал! Мордой в пол!

Нет, дорогой. Если и слушать приказы, то не от тебя. И плевать, что еще нет координации, а руки-ноги едва обрели чувствительность. Противник не ожидает атаки из такого проигрышного положения, и это главное…

Нерасторопный Сеня успел лишь нагнуться за наручниками к поясу парализованного сержанта, а его не в меру инициативный напарник уже летел по баллистической траектории через ближайшую скамью от удара в челюсть рифленым каблуком.

Все-таки Талий оказался непростительно беспечным для воина, если только в его стремлении оказать помощь соплеменнице не было глубокой личной заинтересованности. Когда атлант все-таки дернулся, было уже поздно. Павел рефлекторно выбрал правильное оружие – «гюрза», приставленная к виску потенциального заложника, заставила замереть даже оставшегося на ногах милиционера, что бы тот ни собирался делать – бежать или нападать. Воин же просто окаменел.

– Без шуток, – предупредил их обоих Павел. – Я все равно выстрелю раньше.

Атлант опустил руку, так и не дотянувшись до стика на полу, и Павел пнул орихалковый стержень на пути.

– Что тебе от нас надо? – выговорил второй парень, на чьих коленях покоилась голова несчастной Юнии. – Посмотри, она погибает! Тебе мало краснокожей?

– Неверный вопрос, – возразил Павел. – Это, что вам от меня нужно? Увидели ориентировку на стене проходной и решили стать героями?

– Я говорил: не надо его трогать, – атлант уже обращался к своему товарищу. – Нам была нужна помощь!

Окаменевший воин молчал. Павел посмотрел в его лицо… и опустил пистолет.

– Куда ее? – поинтересовался он. В ответ, державший девушку кивнул на свою окровавленную руку, которой зажимал рану под ее правой грудью.

– В легкое, – резюмировал Павел. – Плохо даже для вас. Вам все еще нужна помощь.

– Я вызываю, – воин коснулся своего виска в том месте, куда только что целился ствол «гюрзы». – Никто не отвечает. Здесь слишком глубоко для меня.

– Тогда возьми вот это, – Павел протянул атланту телефон, извлеченный из кармана. Индикатор приема был полон – где-то на станции работала сота одной из московских сетей, а SIM-карта оператора Ассамблеи позволяла на лету подключаться к любой из них.

Воин с недоверием посмотрел на своего недавнего врага, но все же взял трубку. Павел повернулся к милиционеру.

– Сеня, кажется? – Парень нервно кивнул, тиская рукоятку дубинки на поясе. – Не вздумай, – предупредил его Павел. – Иди, вызывай «Скорую». Скажешь: сначала разнимали пьяных, потом сержанта садануло током вот из этой штуки.

Павел ткнул пальцем в потолок, откуда свисал на одном проводе сбитый шальной веткой молнии список станций и переходов. Рядовой облизнул губы, оглядел побоище.

– Не поверят…

– Твои проблемы. Скажешь правду – жди гостей, – Павел кивнул в сторону атлантов, откуда лилась непонятная речь. – Веришь?

– Верю… Понял… Разрешите идти? – пятясь, парень сделал шаг в сторону эскалатора, и Павел потерял к нему интерес.

– Почему ты помог? – осведомился воин, протягивая ему телефон. – Я собирался арестовать тебя.

– Скажем так: с меня хватило краснокожей. И, кстати, не вздумай преследовать.

Он приоткрыл полу куртки, продемонстрировав кобуру с оружием инков. После чего повернулся и пошел к другому эскалатору, возле которого уже скапливалась толпа не решившихся приблизиться пассажиров утреннего метро.

Животный инстинкт подсказывал держаться подальше от вероятного источника угрозы, однако рассудок был склонен согласиться со словами гиперборея о том, что любое место в городе одинаково небезопасно. Поэтому, едва покинув территорию возможной зачистки в окрестностях станции, Павел свернул в ближайший проезд и заглушил мотор у обочины, рядом с другими оставленными на ночь автомобилями.

Была нужна передышка – десять минут, чтобы собраться с мыслями, прикинуть развитие партии и свои ходы. Павел закрыл глаза, помассировал виски. Пока ранний подъем не сказывался на ясности мышления, но усталость еще придет позже. Где же твой эликсир, Чщахт?..

Ладно, что мы имеем по делу? Забиться в угол и ждать подсказки от Филиппыча или Градобора – это не ход, значит, остается – попытка самостоятельного расследования. Возможности? Если честно – почти нулевые. Пройдемся еще раз: Анна мертва, другие участники операции неизвестны, ее связи на фабрике и тем более в ее родном мире для прокачки недоступны. Тупик?.. Черта с два! Всегда есть обходной путь. В общем случае, говорят, срабатывают земные связи – от шапочных знакомств до соседей по лестничной клетке. Но, по словам Анны, в город она вчера вышла впервые, и это вполне может оказаться правдой – ей вовсе необязательно было участвовать в подготовке операции. Изучить привычки и маршрут движения Павла и нанять «актеров» для не слишком удачной «сцены» во дворе вполне мог другой агент…

Павел открыл глаза. Захотелось хлопнуть себя по лбу, но от столь театрального жеста он удержался. Похоже, зацепка все время была под самым носом. Слабая, конечно, – трудно ожидать от скоморошных мошенников номер телефона нанимателя. Но даже время и место контактов с последним, а также его физический облик могут послужить Градобору хорошей подсказкой.

Павел вновь прижмурился, вызвал в памяти лица кидал, запомнившиеся детали одежды. «Быков» он рассмотрел плохо, но это и не нужно. А вот Тамара и ее крутой напарник… Нет, пожалуй, все-таки это люди. Жаль, окажись хоть кто-то из них чужим, работа Градобора упростилась бы в разы. Ладно… Что было после того, как эти «актеры на понтах» попрощались и ушли? В самом деле спустились в метро? Черта с два – они просто двигались к ближайшему выходу со двора, а значит, могли воспользоваться любым транспортом. И если допустить, что тот был не общественным…

Черт возьми, а ведь той белой «семерки» уже не было рядом, когда он отъезжал вместе с Анной! Натяжка, конечно, огромная – за те минуты, пока длился разговор, на этом месте мог смениться десяток автомобилей. Только, как говорится, на безрыбье…

Филиппыч просил не звонить, но он простит, если дело выгорит.

– Да! – голос Пронина был ничуть не приветливее, чем в прошлый раз.

– Это я, – обрадовал его Павел. – Если не можешь говорить, ничего не отвечай.

– Ясно, – похоже, он действительно не мог говорить. – Только прошу вас, побыстрее, я на совещании.

– Нужна информация. Белая «семерка», номер… – плохой зрительной памятью Павел никогда не страдал – горы быстро учат наблюдательности. – Запомнил? Когда перезвонишь?

– Это имеет отношение к делу?

– Я как раз хочу это понять.

– Подождите… – Павел услышал приглушенные шаги, потом хлопнула комнатная дверь. Филиппыч вздохнул и проговорил: – Ты, Паша, даже не представляешь, какую кашу заварил. У нас здесь все вверх дном… Хорошо, хоть смарры тебя не достали, молодец, вовремя за кольцо ушел… Так что докладывай, чего нарыл, и быстро.

– Да нечего у меня докладывать, Семен, – честно сказал Павел. – Возможно, появится, если сумеешь пробить машину…

– Откуда у тебя ее номер? – перебил Филиппыч.

– Скажем так – из оперативных данных.

– А поточнее нельзя?

– Я же говорю – рано еще.

– Правильно. Снова – молодец. Запоминай: хозяйка – Тамара Фоминична Котова, Башиловская двадцать один, квартира семь.

Павел едва не поперхнулся.

– Вы что, знакомы?

– Самую малость. Она была нашим бухгалтером по внешней легальной деятельности. Недолго – Сергей уволил ее на следующий день после твоего появления в штате, так что повидаться вы не успели.

– Отлично, – Павел не смог скрыть торжества. – По какой причине, если не секрет.

– Была некомпетентна, не в меру любопытна и болтлива. Подходит?

– Вполне. Спасибо, Семен.

– Может, скажешь все-таки, в чем дело?

– Скажу, но не сейчас. А то на совещание опоздаешь…

На этом доме свет, похоже, сошелся клином. С легким чувством ностальгии Павел посмотрел на знакомый подъезд двенадцатиэтажки. Месяц назад он видел его только при лунном свете, но картина была вполне узнаваема. Впрочем, как известно, случайностей не бывает. Возможно, именно Тамара Фоминична когда-то подала в отдел сведения о том, что в ее подъезде сдается квартира, и Ассамблея поселила туда Таис.

Павел пискнул сигнализацией машины и толкнул дверь подъезда. Седьмая квартира – второй этаж, лифт ни к чему. Вот и звонок. Кстати, не в пример атлантке, дверь железная и дорогая. Впрочем, церемониться Павел не собирался – поставленные вне закона не обязаны подчиняться правилам, а для лучемета материал преграды особого значения не имеет.

– Кто? – не обнаружив никого в дверной «глазок», бухгалтерша насторожилась.

Павел быстро перебрал варианты ответа от «сантехника вызывали?» до «откройте – милиция». Поморщился и шагнул в поле зрения нехитрой оптики.

– Я с фабрики, Тамара. Открывайте – жалко дверь портить.

– С какой еще фабрики?

Голос был знакомый – Павел пришел по адресу.

– С той самой. Не ломайте комедию, я не собираюсь причинять вам вред. Мне нужна только информация.

Несколько секунд за дверью было тихо, потом замок дважды провернулся и створка открылась.

– А позвонить никак нельзя было? – Вопрос был вполне резонный, но все же Павел на целую секунду впал в столбняк. Эта дородная самоуверенная женщина была совсем не той Тамарой, которая вчера вместе с напарником так ловко его кинула.

– К тому же почему я должна вас бояться? – осведомилась бухгалтерша. – Вся документация у меня была в порядке, и если у кого-то появились к вам вопросы, то адресуйте их своему новому бухгалтеру.

– Видите ли… Это совсем не связано… – Павел на ходу попытался выбрать новую линию. Неужели все-таки промах? Но ее голос! – У меня дело иного характера. Пройдемте куда-нибудь, неудобно в коридоре…

– Значит, надолго, – сделала вывод бухгалтерша и, вздохнув, добавила: – Идемте на кухню.

– Скажите, белая «семерка» во дворе ваша? – Павел задал этот вопрос ее спине, осматривая по пути прихожую. Половина обуви на полке была явно не по ноге этой даме, да и курточка на вешалке имела выраженный молодежный фасон.

– Моя, конечно. А что с ней? – оказавшись на кухне, Тамара Фоминична торопливо проследовала к окну и, убедившись, что машина на месте, немного успокоилась.

– С ней – ничего…

Павел, наконец, получил возможность разглядеть хозяйку. Черт возьми, черты лица… Так вот оно в чем дело! И вот она – новая линия!

– Вчера, примерно в половине восьмого вечера, где была ваша дочь?

– Она гуляла где-то с подругами… Нет, постойте! Она как раз брала машину, чтобы отвезти… – Полные руки женщины угрожающе уперлись в бока. – Та-ак! Что она еще натворила? – и, не дожидаясь ответа, бухгалтерша метнулась из кухни: – Тома! Тома, выходи! Я тебе сколько раз говорила!..

Скрипнула комнатная дверь, и с другого конца квартиры донеслось:

– Ну, мама! Я ведь просила! Я же занимаюсь!

– Снимай наушники и выходи! К тебе пришли! Так и знала, что эти твои поездки добром не кончатся!

– Да при чем тут поездки! У меня прослушивание завтра!..

Шум шагов и перебранка постепенно приближались к кухне.

– Ты что, сбила кого-то?! Почему человек пришел?.. Тома, лучше говори сразу!

– Да никого я не сбивала! Какой еще человек?! Ой… Андрей?

Девушка застыла на пороге как вкопанная, но подоспевшая сзади мать буквально внесла несчастную на кухню на своем корпусе.

Павел коротко поклонился.

– Не Андрей, Тамара. Я уверен – ты знаешь, как меня зовут на самом деле.

Та потерянно кивнула.

– Павел…

– Правильно. Позвольте полюбопытствовать, – он перевел взгляд на бухгалтершу, – дочка учится в театральном?

– Да. На последнем курсе, горе мое!

– Ну почему же сразу – горе? За вчерашний спектакль можно смело поставить четыре с плюсом. Только вот на последнем курсе, Тамара, уже нужно научиться выбирать – перед кем играть и от кого принимать оплату.

– Да вы что?! – Девушка возмутилась вполне искренне. – Никто нам ничего не платил! Это все Анька! Она сказала, что ей нужно обратить на себя внимание одного человека… То есть – ваше. Ну, мы с Аликом и придумали…

Павел нахмурился. Несуразицы множились на глазах, но при этом, как ни странно, хорошо складывались одна с другой. Дилетантское исполнение завершающего этапа провокации логично связывалось с такой же дилетантской подготовкой к нему… Если только это не двойная комбинация для увода со следа.

– Анна… – произнес он задумчиво. – Когда вы с ней познакомились?

– Около месяца назад.

– Как это произошло?

Возможно, Тома и собиралась ответить, но тут неожиданно пришла в себя бухгалтерша.

– Позвольте, Павел, а вы все-таки откуда? Вы же с фабрики, если я правильно расслышала? Тогда на каком основании вы устраиваете допрос моей дочери?!

Он очень постарался, чтобы улыбка выглядела по-отечески мягкой.

– Это еще не допрос, Тамара Фоминична. Пока вопросы задаю я, у вашей дочери сохраняются шансы с минимальными потерями выпутаться из истории, в которую она угодила исключительно по молодости и глупости. Если же я уйду ни с чем – придут другие, и вот тогда у Томы появятся настоящие проблемы. Уж вы-то должны меня понять…

Последняя фраза, сказанная нарочито доверительным тоном, стерла скептическое выражение с лица Тамары Фоминичны – слишком хорошо она гармонировала с мнением бухгалтерши о не вполне законной деятельности фабрики.

– Тома, ответь человеку, – распорядилась обеспокоенная мать, но теперь взбеленилась дочь:

– Да чего я буду отвечать?! Пусть у Аньки спрашивает – они вчера вместе уехали…

– Анна мертва, – тяжело обронил Павел. Мать и дочь ахнули в унисон. – Она погибла в результате вашей с Аликом «самодеятельности».

– Что? – Тома неуверенно улыбнулась, будто в ожидании конца неудачной шутки, а потом понимание медленно проступило на ее лице выражением страха и отчаяния. – Вы… ее… – голос сорвался, на глаза навернулись слезы.

– Нет, – отрезал Павел. – Не я.

– А кто?

– Пока я не знаю. Но помочь мне это выяснить в твоих интересах, Тома, потому что ты вместе с Аликом тоже под ударом. Кто-то очень постарался замарать меня смертью Анны и теперь, вполне возможно, захочет пройтись по свидетелям.

Скорее всего это была неправда – ассамблейщики с большой опаской шли на прямое вмешательство в дела людей, тем более такое радикальное. Но Павлу нужно было расшевелить эту семейку, и побыстрее.

– Алик… – прошептала студентка, как зачарованная. – Надо позвонить!..

– В милицию! – закончила за нее мать и сделала движение к двери в коридор, но тут же остановилась, вопросительно глядя на Павла.

– Правильно, – тот кивнул. – В милиции вас поднимут на смех. Для них этого убийства не существует.

– Но что же тогда делать?

– Сначала рассказать мне все. А там посмотрим…

– Да почему вам-то?! Кто вы такой, в конце концов?!

– Для вас – я тот человек, который способен разрулить ситуацию. Поэтому я еще раз спрашиваю: кто, кроме вас, участвовал в организации «спектакля»? Понимаю, что денег вы ни от кого не брали, но, может быть, при тебе Анна встречалась с кем-нибудь? Может, говорила по телефону?

– Ну… Мы много с кем встречались и говорили…

– Это были ее друзья? Ты заметила что-нибудь необычное: экстравагантность в одежде, может быть, акцент?

– Да нет, это с нашего курса ребята были… Из ее друзей я только Алика знаю, но он совершенно обычный. Почему у него должен быть какой-то акцент?

Павел пожал плечами.

– Может, и не должен быть. Значит, с Аликом ты, до знакомства с Анной, не встречалась?

– Ну да, это она нас и подружила.

Павел с удовлетворением кивнул. Все оказалось не столь абсурдно, как виделось поначалу: во всяком случае, от инков в авантюре участвовала не только Анна. Но какая маскировка! Комбинация наконец начала походить на работу профи.

– Послушайте, его надо предупредить! Он же ничего не знает! – В голосе студентки снова прорезались нотки отчаяния, и Павел сделал вполне однозначный вывод. Впрочем, чувства девчонки он щадить не собирался – в следующий раз будет осмотрительнее в выборе кавалера.

– Боюсь, что знает, – заявил Павел и вздохнул. Неизвестный Алик вполне мог оказаться завершающим звеном операции, нанесшим предательский для Анны удар. – Тебе известно, где он живет?

– Н-нет…

– А его фамилия?

– Смехов. Но… Почему вы думаете, что он… – Тома смолкла, и ее мокрые от слез глаза наполнились страхом.

– Не встречайся с ним больше, – посоветовал Павел и взглянул на бухгалтершу. – На вашем месте я бы увез дочку из города на недельку-другую. Просто на всякий случай.

– Но у нее… И у меня… – Тамара Фоминична развела руками.

– Как угодно, дело ваше. А я не смею больше отнимать время…

Он поднялся, молча проследовал в коридор.

– Подождите! – бухгалтерша опомнилась, заспешила следом. – Что вы собираетесь делать? Вы говорили, что способны разрулить ситуацию, может быть, вам требуется помощь?

– Какая? – Павел даже улыбнулся, попробовав представить себе Тамару Фоминичну в качестве помощницы, но он недооценил бухгалтершу.

– Например – финансовая, – женщина схватил сумочку с вешалки и, не решившись ее открыть, прижала к груди. – Поверьте, Тома ведь ничего плохого не хотела, я ее знаю!

– Мама! – предмет обсуждения тоже высунулся в коридор.

– Помолчи! Она ведь только подруге помочь… Откуда же она знала…

– Тамара Фоминична, я понял, – спокойно выговорил Павел. – В деньгах я пока не стеснен, спасибо. Как только инцидент будет исчерпан, я сообщу вам, что опасность миновала.

Завершая эту фразу, он повернул ручку входной двери и даже приоткрыл створку…

– Алик? – произнесла вдруг Тома. – А ты как здесь?..

Павел резко обернулся. Молодой человек за порогом меньше всего ожидал застать здесь своего вчерашнего «клиента» и потому бросился бежать далеко не сразу. Мгновение промедления стоило ему нескольких шагов форы, и Павел не был намерен упускать это преимущество.

Квартирная дверь с размаху ударилась ручкой в стену. Под ноги, загремев, попался детский велосипед, но тесный коридор уже кончился. Промелькнула лестничная площадка, потом оба пролета вниз… В дверях подъезда беглец вынужден был потерять еще одно мгновение – створку удерживала мощная пружина. Сильный толчок в спину заставил Алика раскрыть дверь собственной головой, от чего старое деревянное полотно громко треснуло. Однако беглец оказался на удивление легким – полностью погасить об него инерцию Павел не сумел. Какая-то резвая бабушка отскочила в сторону, когда оба они кубарем катились со ступеней крыльца, но, в отличие от оппонента, Павел продолжал контролировать ситуацию. В результате двойного переворота преследуемый оказался снизу с заломленной назад правой рукой и разбитым об асфальт носом.

Павел перевел дух. Короткий, но энергичный рывок все же сбил дыхание.

– Ну, – спросил он, оглядывая улицу. – Угомонился?

Свидетелей было не так уж много, но самые любопытные из них уже останавливались поодаль, чтобы получше разглядеть сцену.

– Поднимайся спокойно, – предупредил Павел и ослабил хватку.

– Ну что носитесь, ироды?! – раздался над ухом скрипучий голос. – Чуть-чуть с ног не сбили!..

– Извините, мамаша, – Павел оглянулся, – мы нечаянно…

Это было ошибкой. Алик изловчился и сунул свободную руку в карман штанов.

– Убийца! – прошипел он. – Ты заплатишь за ее смерть!..

– Смотрите, какой пафос… – усмехнулся Павел, но шутить было уже некогда. Бесцветный кристалл в ладони беглеца налился алым светом, и воздух вокруг сгустился до состояния горячего стекла, стал вязким и тягучим, так что теперь в нем застревали даже слова… Старушка что-то медленно шамкала, и голос ее слился в одну дребезжащую ноту. Кошка, шмыгнувшая под соседний автомобиль, почти зависла в воздухе, медленно перебирая лапами…

Это была, конечно, не «пауза», иначе Павел вовсе не заметил бы ее действия. Он не заметил бы, что Алик беспрепятственно и даже осторожно освободил руку из захвата, потом выскользнул из-под своего преследователя и спокойно поднялся на ноги. Двигаться все-таки было можно, но даже простой поворот головы вслед беглецу дался с огромным трудом.

Алик нагнулся и положил кристалл на асфальт рядом с Павлом.

– Эта штука действует полчаса, – выговорил он, и его слова удивительным образом не увязли в воздушном киселе. – Вполне достаточно для приезда мобильной группы.

Он старался говорить спокойно, но тон и улыбка выдавали торжество. Еще бы – ему посчастливилось исправить промах руководства и завершить операцию арестом подозреваемого… Алик развернулся и зашагал со двора, на ходу доставая телефон.

Павел бессильно проводил его взглядом. Оснований не верить агенту инков не было. С трудом скосив зрачки в сторону кристалла, Павел попробовал оценить собственное положение. Стойка на коленях, корпус сильно наклонен вперед – в нормальных условиях так не простоишь и секунды. Правая рука, сброшенная Аликом с захвата, оказалась почти прижатой к груди, левая – просто зависла в воздухе, лишенная опоры. Наверное, так должна чувствовать себя муха, застрявшая в будущем кусочке янтаря. Если бы эта «смола» была чуть-чуть пожиже, Алик не ушел бы так легко. Кобура с лучеметом очень близко, оставалось только продолжить движение руки дальше за пазуху…

Павел снова скосил глаза на кристалл – кажется, тот разгорался ярче. Как отреагирует артефакт на мощное когерентное излучение? Перестанет работать? Проигнорирует? Или, может быть, взорвется? Проверить это можно было только одним способом, и землянин изо всех сил напряг правый бицепс…

К концу элементарного, в общем-то, движения у Павла появилось ощущение, что он раз двадцать выжал с плеча пудовую гирю. Ничего – отдохнуть можно позже, главное, что ладонь, наконец, коснулась, мягкой и теплой рукоятки. Куртку было жалко, но вынуть оружие из кобуры не представлялось возможным. Последним титаническим усилием Павел поправил прицел и нащупал кнопку.

Белую вспышку выстрела он просто не успел заметить – алый всплеск из кристалла затмил солнечный свет и выключил сознание…

Очнулся Павел почему-то сидя. Кровь из разбитого носа капала на белоснежный корпус лучемета, который он зачем-то вынул из кобуры. В ветвях тополей шумел ветер, в дальнем конце проезда мелькали пятки удирающей кошки, на крыльце голосила опрокинутая катаклизмом бабушка. Кажется, отключка не продлилась дольше нескольких секунд.

– Ох, ироды, что наделали!.. Ох, совсем извели, нелюди!.. Ох!..

С последним утверждением Павел не мог не согласиться. Именно нелюди – по-другому не скажешь. Прежде чем проковылять к машине, он залез в сумку на поясе, вытащил на ощупь несколько купюр и сунул их в авоську ничего не замечавшей вокруг бабули.

– Извините, мамаша…

Со двора следовало убираться немедленно. Наведенная Аликом мобильная группа могла появиться здесь гораздо раньше, чем через полчаса. Было бы крайне обидно угодить под арест, получив такую ценную информацию, да еще с таким трудом.

Джип послушно взревел двигателем и выскочил на Башиловскую в сторону третьего транспортного кольца. Как и час назад, Павлу было совершенно все равно, куда двигаться, и кольцевая трасса устраивала его хотя бы потому, что обеспечивала непрерывность этого процесса. Убедившись в отсутствии преследования, он сбавил газ и достал сотовую трубку.

Градобор ответил мгновенно, Павлу даже показалось, что телефон не успел сделать ни одного гудка. Но вместо «Алло» в трубке раздалось:

– Павел? Где ты находишься?

Это был совсем не тот вопрос, который хотелось прояснять по телефону, и ответ получился грубоватым:

– А тебе зачем?

– Хочу предупредить, что наша группа отбыла на Башиловскую. Возможно, это к тебе.

– Нет. Уже не ко мне.

– Хорошо. Есть новая информация?

– Вот именно. Кажется, я сильно облегчил тебе работу.

– Да? – искренне удивился Градобор. – Каким образом?

– У нас появился живой свидетель. В операции, кроме Анны, участвовал минимум еще один агент с земным псевдонимом Алик Смехов. Причем он, похоже, не инка – внешность вполне европейская, если только это не маскировка.

– Откуда у тебя такие сведения?

– Я только что с ним встретился. Почти взял, но парень использовал какую-то штуковину, и я сам еле ноги унес.

– На что она была похожа?

– Светящийся красный кристалл. Пока он работал, я не мог сдвинуться с места.

– Штуковины инков обычно выглядят по-другому. Это скорее похоже на артефакт смарров, заряженный, судя по действию, магией времени… Он сейчас у тебя?

– Нет. Пришлось его испарить, иначе мобильная съездила бы не напрасно.

– Это очень досадно, мы потеряли весомую улику. Знаешь, Павел, я все меньше жалею, что взялся тебе помогать. Похоже, ты был прав насчет ящеров – они в деле.

– Я в этом уже давно не сомневаюсь. Ты найдешь Смехова?

– В этом нет необходимости. Я получил информацию о самой Анне, и она совсем не секретная, Павел.

– Что значит не секретная? Ложная?

– Напротив – абсолютно достоверная. Тебя действительно подставила студентка, Павел. Причем безо всякой посторонней помощи. Она никогда не состояла на службе секретных подразделений инков, а значит, это была целиком ее собственная разработка.

Какой-то «жигуленок» из поперечного проезда едва успел увернуться от тяжелого «Лендкрузера», когда тот проскочил на «глубокий желтый» сигнал светофора. Впрочем, возмущенных гудков Павел не слышал. Почти доказанная версия рушилась, как песочный замок под ударом прибоя.

– Стоп, – выговорил он. – Не может быть, чтобы вот так глупо… Зачем ей это понадобилось?

– Мотив прост. Если бы ты имел доступ к архивам Ассамблеи, может быть, нашел бы его даже быстрее, чем я. Инка, которого ты застрелил месяц назад, обеспечивая свое прикрытие, был ее суженым. Это простая месть, Павел. Провокация против отдела тут ни при чем.

Павел помедлил, секунду собирая в кучу разлетевшиеся по закоулкам черепа мысли, и, наконец, радостно объявил:

– Не сходится! Инки не такие уж фанаты вендетты – она не стала бы мстить ценой собственной жизни. Если ты прав, то она была орудием в чужих руках. Значит, остаются прежние вопросы: кто за этим стоит и кто ее убил?

– Меня, признаться, больше волнует второе. Не обижайся, но я еще раз спрошу: это был не ты?

– Черт возьми, нет! Зачем ты спрашиваешь?

– Потому что ты достаточно благородный человек, чтобы избавить невинное создание от мучений.

– Что?.. – Резкий звук пневматической сирены вывел Павла из ступора. От столкновения с огромной фурой, разгонявшейся по правой полосе, его спасли только хорошие тормоза джипа. – Ты сегодня угробишь меня своими новостями!

– Извини, я не хотел, – гиперборей принял обвинение всерьез. – Мне продолжать?

– Да!

– Дело в том, что Анна по национальности была не инка.

– Я знаю, она – ацтек. Что из этого?

– Откуда тебе это известно?

– Она сама сказала.

– Тогда ты мог бы догадаться обо всем, припомнив историю народа ацтеков. Их религией является культ Солнца. Это очень жестокий культ, Павел, он требует человеческих жертвоприношений. Чем больше, тем лучше.

Гиперборей замолчал, может быть, собираясь с силами, а может, давая Павлу возможность самостоятельно завершить логическую цепь. Но землянину было не до рассуждений. Мелькнувшие догадки хотелось гнать из головы, потому что так в наше время не бывает… Не звери же они в конце концов?

– Ну? – поторопил Павел. – Дальше…

– Инки ведь поначалу всячески потакали привычкам своих союзников в войне с европейцами, – проговорил Градобор. – Многое было упущено в то время. А теперь… Вершители культа очень неохотно отказываются от своих обрядов – тысячелетние традиции целого народа невозможно переломить за несколько десятилетий. И все же под давлением общественности и лично императора им приходится это делать. Например, девятнадцать лет назад они были вынуждены отказаться от принесения своим богам несовершеннолетних жертв.

– Девятнадцать лет, – повторил Павел, – Анне как раз было…

– Вот именно. Теперь жрецы лишь назначают будущие жертвы в праздники равноденствия из числа младенцев младше одного месяца. А потом гуманно дожидаются их совершеннолетия.

– Значит, Анна…

– Она была жертвой, Павел. Девятнадцать ей исполнилось вчера, а сегодня, на закате солнца, она должна была войти в жертвенный очаг.

– Она знала об этом?

– Конечно. Все жертвы знают.

– Ублюдки, – прошептал Павел. – Какие же ублюдки…

Пробка перед капотом давно уехала вперед, но он так и не тронул «Лендкрузер» с места, не слыша раздраженных сигналов.

– Не нам их судить, Павел, – голос Градобора был образцом выдержки. – Даже сами инки мирятся до поры с таким положением дел… Не нам их судить.

Павел сделал глубокий вдох и снял, наконец, ногу с тормоза.

– Ладно. Черт с ними. Пусть хоть все сгорят синим пламенем, девчонку только жалко… Выходит, ей было все равно, как погибнуть, и она выбрала возможность совместить это с местью…

– Выходит, что так.

– Она даже убить себя не смогла быстро – умирала, наверное, полчаса, и даже не пикнула.

– Может быть, и пикнула, – проговорил гиперборей. – Она могла даже кричать от боли, но я думаю, если сделать анализ твоей крови, в ней обнаружатся остатки какого-нибудь национального наркотика. Скорее всего, ты был не в состоянии помочь ей.

– Ясно, – процедил Павел. – Ладно, давай о насущном. Смехова ты все-таки найди. Во-первых, как ни крути – он свидетель, значит, поможет мне снять обвинение. А во-вторых… Тебе разве не интересно, как к нему попал артефакт смарров?

Градобор молчал долго, секунд пять. Потом медленно проговорил:

– Я снова согласен с тобой. Мне очень интересно, как артефакт смарров попал к подданному империи Инка. Я поищу Смехова. А что собираешься делать ты?

– Кажется, у меня назревает разговор с главой посольства империи.

– Ты сможешь назначить ему встречу?

– Нет. Но я знаю, кто сможет.

– Хорошо. После твоей беседы с Акарханаканом мы обсудим дальнейшие шаги. Я надеюсь, ты будешь достаточно осторожен?

Ответить Павел не успел – гиперборей отключился.

Осторожен? Да черта с два! Акар наверняка знал об участи Анны, поручая шефу избавить девчонку от КПЗ. Знал и беспокоился лишь о том, чтобы овечка успела вернуться к закланию! Не нам их судить? Возможно. Но тогда хотя бы пусть не играют в праведный гнев! Жертвоприношение состоялось, так будьте довольны!

Павел отбросил телефон, так и не набрав номер Филиппыча, и принялся изучать указатели над дорогой в поисках разворота к фабрике…