Глава 4. Стоит подождать: шесть сильных качеств поздних цветов

В кампусе было одно место, которое мы называли «Гадким». Там мои друзья собирались с понедельника до вечера четверга. Мы называли так студенческую библиотеку, и это слово точно соответствовало внешнему виду здания – одного из тех блочных сооружений 1960-х годов из стали и стекла, которое подходило для бюрократов из правительства, но не для книг. Сюда приходили заниматься все студенты Стэнфорда, вечер за вечером. Не только книги привлекали нас. Нам хотелось выбраться из общежития и отдохнуть от соседей по комнате, женского визга и сплетен, воплей пьяных на лужайке и крошек печенья на ковре в холле. Мы ходили в библиотеку, чтобы посидеть в тишине и сосредоточиться. В Стэнфорде мы должны были выполнять задания по четыре или шесть часов, почти каждый вечер. Для этого мы приходили в «Гадкое».

Моего соседа по комнате Боба можно было гарантированно встретить там, если у него не было вечерней тренировки по волейболу. Боб соблюдал особую традицию посещения библиотеки: он прятал в рюкзаке пару бутылок Pepsi, между книгами, ручками, желтыми маркерами и блокнотами. Подкрепившись сахаром и кофеином, Боб по прозвищу «Железная Задница» мог сидеть в читальном зале часами напролет, не обращая внимания на позывы мочевого пузыря и проглатывая десятки страниц учебников по психологии, экономике и юриспруденции. Казалось, ничто не могло оторвать его от учебы. Если ему нужно было сделать статью или доклад, он мог за раз исписать вручную сорок страниц линованной желтоватой бумаги; потом он отходил по нужде, проскальзывал обратно в читальный зал, заглатывал следующую Pepsi и перепечатывал все начисто.

На третьем году обучения Боб вступил в общество Phi Beta Kappa. Он использовал свой интеллект и умение трудиться для обучения в Юридической школе Стэнфорда, которую окончил одним из лучших на курсе. С тех пор он сделал впечатляющую карьеру в качестве специалиста по ценным бумагам.

Я пытался подражать учебным привычкам Боба, и внешне у меня все получалось. Я купил такой же рюкзак, набил его учебниками, книгами для дополнительного чтения, ручками, блокнотами и желтыми маркерами. Иногда мы с ним вместе шли в «Гадкое» после обеда, болтая о спорте и девушках. Потом он устраивался в любимой части читального зала и занимался учебой. Я находил местечко для себя и пытался делать то же самое.

Однако моя библиотечная жизнь была не такой, как у Боба. Совершенно не такой. Пока Железная Задница Боб часами, с сосредоточенным вниманием, просиживал над книгами, запивая их Pepsi, я не мог усидеть на месте и пятнадцати минут. Час или даже полчаса я изо всех сил пытался изучать деление Японии на округа или влияние эпохи возникновения промышленности на английскую литературу, но все было бесполезно.

Рано или поздно я покидал свое место и отправлялся к тем полкам, где хранились переплетенные стопки старых журналов. Я с головой нырял в «Sport Illustrated». За этим занятием я проводил долгие часы, изучая многочисленные страницы, посвященные легкой атлетике и другим олимпийским видам спорта. Меня захватывали истории о прыжках с шестом в Мэдисон-сквер-гарден и о соревнованиях по бобслею четверок в Сен-Морице. Все статьи в «Sport Illustrated» казались крутыми. Я проглатывал их одну за другой.

Не стоит и говорить о том, что мои вечерние занятия в библиотеке никак не влияли на оценки. Я слабо разбирался в административном делении Японии. Я умудрился вовремя защитить диплом по политическим наукам, набрав минимальное количество баллов, со средним показателем 3,1 – все тройки, кроме одной пятерки с минусом за киноэстетику. Тройки, которые я заработал, были джентльменскими минимальными проходными баллами. В Стэнфорде студентам разрешалось отказаться от учебы не позже чем за две недели до выпускных экзаменов. Естественно, если студенты не набирали минимального количества баллов, то отказывались, и в их личном деле это не отражалось.

Боб со своими «пятерками» отправился прямиком в Юридическую школу Стэнфордского университета, а я со своими оценками стал помощником редактора (вскоре уволенным) в журнале Runner’s World, потом охранником и мойщиком посуды. Совершенно очевидно, что я зря тратил время на спортивные журналы и упустил блестящую возможность. Не так ли?

Пропустим десяток лет. К тому времени, когда у меня полностью созрела префронтальная кора, а исполнительная функция включилась (что произошло довольно поздно), я стал нормальным ответственным взрослым. Я составлял техническую документацию в исследовательском институте в Пало-Альто и писал тексты для рекламного агентства в Силиконовой долине. Я женился, приобрел квартиру и машину Volkswagen Jetta, компьютер Macintosh и лазерный принтер. Не так уж плохо. Я был на правильном пути.

Мой приятель Тони жаждал большего. Честно говоря, у него было гораздо больше амбиций, чем у меня. Он работал специалистом по кредитам в банке Силиконовой долины и переживал из-за слишком медленного продвижения по службе. Тони видел себя вице-президентом банка, потом владельцем успешной венчурной компании, потом богатым предпринимателем. Он жаждал славы и власти и очень торопился. Неоднократно Тони говорил мне, как ему хочется принимать участие в делах Силиконовой долины. Однажды он посмотрел, как я пишу информационный бюллетень для своего клиента из столь заманчивого для него места, и спросил, можно ли на моем Mac верстать журнал, используя, например, программу Quark Xpress, пару шрифтов из Adobe и лазерный принтер. Да, ответил я. Это возможно.

«Давай выпустим деловой журнал для Силиконовой долины, – сказал Тони. – Люди должны нас заметить». Он говорил серьезно. Тони заставил меня сделать несколько макетов, потом отнес их своему другу детства, молодому предпринимателю по имени Тим Дрейпер. Тони вытащил из него 60 тысяч долларов – достаточно для того, чтобы бросить работу в банке, и через год мы выпустили первый в Силиконовой долине деловой журнал под названием «Upside».

Тони был бизнесменом, который делал деньги и продавал рекламные места, а я – редактором и дизайнером. В первую очередь мы должны были решить, каким будет наше издание. Я интуитивно подозревал, что деловому журналу нужна изюминка. Он должен быть захватывающим, отражать риск, смелость и жесткую конкуренцию стартапов, венчурного капитала, инвестиционных банков. В нем следовало показать всю безумную жизнь ради славы и богатства. Ага, подумал я однажды. Пусть деловой журнал будет похож на спортивные журналы. В тот момент я решил, что «Upside» должен выглядеть и читаться, как «Sport Illustrated».

За десять с лишним лет до этого, в «Гадкой» библиотеке, я проштудировал каждый выпуск «Sport Illustrated», с самого первого в 1954 году и до последнего на тот момент номера, и все это время я оставался его фанатом. Я много раз перечитывал некоторые номера и кое-что подмечал. Я обращал внимание на превосходный слог Джорджа Плимптона, Дэна Дженкинса, Аниты Версхот и Фрэнка Дефорда. Я отмечал тип шрифта и искусные заголовки журнала. Мне нравились прекрасные фотографии и иллюстрации. Особенно я восхищался одним дизайнерским приемом «Sport Illustrated» – журнал печатал карикатуры Арнольда Рота и Рональда Сирла. Ни один фотограф не может так воспроизвести нервный пот игрока в гольф, который готовится к решающему удару на крупном турнире, как это сделает карикатурист. Я любил карикатуры и чувствовал, что это будет решением для «Upside».

Основная причина, по которой деловой журнал не мог быть развлекательным, как спортивный, состояла в том, что бизнесом не занимаются на стадионе, перед телекамерами и на виду у толпы болельщиков. В спорте ключевой момент наступает, когда кто-то выигрывает или проигрывает, и именно это хотят увидеть фанаты. Об этом пишут спортивные комментаторы, и эти моменты фотографы фиксируют для потомства. А что будет таким же значимым моментом для бизнеса? Когда совершается крупная сделка, удачная или катастрофическая? Когда ключевой сотрудник покидает компанию со всеми своими идеями и организует конкурирующую фирму?

Я подумал, что карикатурист – единственный художник, который может воссоздать такой момент. Тогда я решил, что наш журнал будет таким же захватывающим, как «Sport Illustrated» – конечно, в нем не может быть фотографий с игрового поля, но будет все остальное, в том числе комиксы и карикатуры. Я точно знал, чего именно хочу, потому что все это видел давным-давно, в пыльном архиве «Гадкого».

Я попал в «яблочко». В течение года выпуска журнала я напечатал на обложке портрет генерального директора «Sun Microsystems», который выглядел, как мальчишка; карикатуру на «Давида» Микеланджело со всеми анатомическими подробностями. Я заказал репортерское расследование деятельности компании «Oracle», проиллюстрированное карикатурой на основателя Ларри Эллисона, изображенного в виде Чингисхана, отрубающего головы своим военачальникам. Я изобразил генерального директора Apple Джона Скалли в виде маленького лорда Фаунтлероя в песочнице, обсыпанного песком.

Upside прожил два года, и все это время он привлекал внимание каждого в мире венчурного капитала и технологий. Билл Гейтс из Microsoft дал мне четырехчасовое интервью. Forbes вел переговоры о покупке нашего журнала. Стив Форбс пригласил меня на работу и предоставил мне прекрасные возможности для профессионального роста.

Оказалось, что многие часы, которые я провел среди старых журналов в «Гадкой» библиотеке, не прошли даром. Я, конечно, потерпел фиаско с оценками, но мое любопытство помогло мне сделать карьеру.

До сих пор я говорил о проблеме, с которой сталкиваются поздние цветы. А именно о чрезмерном значении, которое в последнее время придают ранним достижениям учителя и работодатели. Позднее цветение все чаще считают ненормальным или вообще ущербным. Такое предубеждение оказывает влияние на всю дальнейшую жизнь поздних цветов. Когда столько людей верят, что они относятся к низшей категории, всего лишь на основании нескольких тестов, которые сдавали детьми, страдает все общество. Теперь давайте познакомимся с сильными качествами поздних цветов, которые до сих пор не получили заслуженного внимания.

Первый плюс, или сильная сторона позднего цветка – любопытство. У всех здоровых детей его полным-полно (1), но оно совсем не интересует американский конвейер ранних достижений. Для него нужно быстро вырасти и подавить свое юношеское любопытство для пользы дела. Совершенно лишнее – спрыгивать с конвейера, чтобы потратить время, скажем, на подшивку старых журналов в библиотеке, если из-за этого вы получите тройку вместо пятерки по юридическим наукам. Желательно отделить зерна, которые полезны для заявления о приеме в колледж или на работу, от плевел приятных развлечений, выходящих за рамки расписания.

Получается, что поздние цветы более любопытны, чем ранние? Ученые ничего не могут сказать об этом, но, по-видимому, первые сохраняют больше детского любопытства, наравне с другими детскими чертами. Это не помогает им добиваться раннего успеха. По мере того как сортировочный конвейер набирает скорость и влияние, юношеское любопытство становится недостатком в глазах администраторов школ и работодателей. Нас специально учат держаться подальше от подшивок журналов и не покидать своего места в читальном зале. Нас заставляют давить в себе любопытство и извлекать на свет практические навыки и серьезное отношение.

Когда человек перешагивает порог двадцатилетия, происходит забавная вещь. Префронтальная кора заканчивает свое развитие (см. главу 3), и начинает проявляться исполнительная функция. Импульсивность ослабевает, и мы чаще задумываемся о долгосрочных последствиях. Иными словами, лет в двадцать пять – кто-то раньше или позже – нас можно назвать взрослыми и готовыми к серьезной ответственности.

А теперь скажите, кто лучше подготовлен к успеху, реализации, счастью и здоровью? Сошедшая с конвейера ранняя суперзвезда, которая научилась давить детское любопытство в угоду сосредоточенности? Или поздний цветок, который сохранил это самое любопытство и наконец получил исполнительную функцию, чтобы задать ему направление? В 2017 году журнал Fortune выпустил очередную редакцию списка «100 компаний, в которых лучше всего работать». Генеральным директорам задавали вопрос: какие качества работников они считают наиболее желательными? Билл Андерсон из ведущей биотехнологической компании «Genentech» первым назвал «любопытство, интерес к сфере деятельности, желание и амбиции для великих достижений» (2). Брэд Смит из «Intuit», сказал: «Люди, которые живут жизнью нашей компании, воспринимают неудачи как возможность чему-то научиться, ставят эмоциональный интеллект и любопытство выше разума и рассудка». Бизнес-консультанты Майкл Хвисдос и Джанет Герхард заявили, что любопытство – это «недооцененный ключ к инновациям в бизнесе» (3). Консультант по глобальному маркетингу «Inc.» Дон Пепперс пошел еще дальше:

Люди должны считать своей моральной обязанностью проявление любопытства. Тот, кто не любопытен, не просто ленив умом – он упрямо пренебрегает фактами. Если вы не хотите знать правду о чем-то, то как вы можете говорить о своей нравственности?

Однако любопытство представляет собой революционный акт и потому требует морального мужества.

Не бывает открытий ни в одной области без любопытства, а без открытий и оригинальных идей ваша компания может прямо сейчас прекратить существование. Любопытство, интерес – это не что иное как отрицание любого неадекватного объяснения и поиск нового и лучшего. По своей природе любопытство говорит о независимости ума. (4)

Можно написать целую главу и даже книгу о важнейшей роли, которую играет любопытство в инновациях. Но кроме этого, любопытство обладает другим оживляющим качеством – оно повышает мотивацию. В Лондоне издается научный журнал под названием «Cube». Там писали, что «любопытство – это когнитивный процесс, который приводит к действиям, воспринимаемым как мотивация. Комбинация любопытства и мотивации рождает обратный ответ: чем больше у вас любопытства, тем больше амбиций, а чем больше амбиций, тем больше вам захочется учиться и тем более любопытным вы станете» (5). Журналисты «Cube» считают любопытство дофаминовым хитом.

В отличие от лекарств, которые приходится глотать или вводить в виде инъекций, любопытство – это дофаминовый хит, который не перестает радовать и становится все лучше год от года. По данным Национальных институтов здравоохранения, оно благоприятно влияет на организм, а также «играет важную роль в сохранении когнитивной функции, душевного и физического здоровья у людей старшего возраста» (6).

Детское любопытство – чрезвычайно ценный дар, ключ почти ко всему важному в долгой, полной успеха жизни, включая способность добиваться хороших результатов. Давайте вернемся к вопросу, который я задал вначале: что лучше – быть ранним цветком и приносить любопытство в жертву сосредоточенности, а потом, в двадцать пять лет, обнаружить, что хотел бы быть не таким занудой (и работодатель, и все вокруг тоже этого хотели бы)? Или лучше быть поздним цветком, который сначала скрыт в тени, но сохраняет свое детское любопытство, а потом всю жизнь благодарен судьбе за такой мощный фактор Х?

Сострадание – вторая сильная черта поздних цветов. Оно состоит в умении ставить себя на место другого человека, чтобы понять его проблемы и оказать необходимую помощь. Сострадание подразумевает, что вы можете выдержать трудные чувства. Эмпатия – способность чувствовать эмоции другого человека, но сострадание – нечто большее, оно включает активные действия и помощь. (Джефф Вайнер, генеральный директор компании «LinkedIn», говорил о подобном разделении). Эмпатия позволяет почувствовать боль другого человека (7), и в результате вы оба мучаетесь. Сострадание позволяет чувствовать, утешать и действовать. Нет сомнений в его важности для общественной и личной жизни, особенно в таких сферах, как здравоохранение, образование и правосудие.

Тем не менее сострадание часто приносят в жертву раннему успеху. В беспощадной битве за высокие оценки на экзаменах или за большое богатство, многие из нас упускают из вида доброту и сострадание. Оказывается, студенты колледжей все реже проявляют заботу о благополучии других людей (8). Процесс начался в 1990-х годах и достиг пика за последние тридцать лет. Конвейер раннего успеха привел к кризису сочувствия.

Сталкиваясь в жизни с плохим и хорошим, поздние цветы приобретают более выраженную способность к состраданию. У них хорошее рефлективное мышление (9), в них меньше эгоцентризма (10), и они лучше понимают проблемы других людей – все это психологи называют более выраженным просоциальным поведением. Оно способствует глубокому пониманию противоречий и негативных черт человеческой природы, поэтому нам легче прощать, понимать и сострадать. Поздние цветы идут по жизни «более живописной тропой», совершают ошибки, набивают шишки и оступаются, обретая понимание сути вещей. Они стремятся использовать опыт, чтобы встать на место другого человека и помочь ему. Сострадание приносит пользу и тому, кто его проявляет, и тем, на кого оно направлено.

Один ученый считает, что развитие под влиянием опыта «сокращает эгоцентризм». Дэниел Гоулман, автор книги «Эмоциональный интеллект», называет такой путь «расширяющим горизонты» (11). Вне зависимости от того, как определять способность к состраданию, она позволяет нам лучше понимать людей, с которыми мы общаемся и работаем, и даже тех, кем мы руководим.

Может показаться, что сострадание носит чисто альтруистический характер. Однако тот, кто отдает, получает не меньше, чем принимающий. Дэниел Браун, в 2013 году написавший книгу «Мальчики в лодке», рассказывает историю о восьмерке гребцов (12), которые участвовали в Олимпийских играх 1936 года. Молодые американцы из Вашингтонского университета, рожденные в эпоху Великой депрессии, были не профессиональными гребцами, а любителями, объединившимися вокруг необычного тренера. (Эта книга напоминает фильм 1981 года «Огненные колесницы» об английском бегуне-спринтере из Кембриджа, который нанял профессионального тренера, нарушив неписаный код любительского спорта, принятый в 1920-х годах). Браун приводит историю одного из гребцов, Джо Ранца, который вырос в такой бедной семье, что в двенадцать лет его просто выгнали из дома – у родителей не хватало еды на всех. Мальчику пришлось самому заботиться о себе. Обо всем этом Браун узнал от сестры Ранца. Почти через семьдесят лет она не могла сдержать слез, когда рассказывала, как больно было смотреть на брата, выходящего из дома с холщовым мешком в руках.

История Джо Ранца стала стержнем, вокруг которого крутится вся книга. Как мог выжить такой юный подросток? Какие эмоциональные травмы он пережил? Как он смог снова доверять людям и стать членом команды гребцов, где доверие – важнейшее качество, иначе они не смогут слаженно работать?

Браун начал работать над «Мальчиками в лодке», когда ему было сильно за пятьдесят. На момент выхода книги – шестьдесят два года. Его детище попало в список бестселлеров New York Times и сохраняло эту позицию в течение двух лет. «Я не мог написать такую книгу в тридцать или сорок, – говорил Браун. – Это была бы другая книга. Ей бы не хватало глубины повествования». Эмоциональная глубина возникла из сострадания автора к бедам молодого Джо Ранца.

Иногда ошибочно полагают, что сострадание к людям свидетельствует о слабости или излишней эмоциональности. К нему относятся пренебрежительно и говорят, что это чувство приносит выгоду художникам или писателям типа Брауна. Тем, кто зарабатывает описанием жизненного пути и переживаний человека, но не тем, кто живет среди «акул» бизнеса. Однако, на самом деле, сострадать очень трудно и это требует мужества. Чтобы продемонстрировать истинное сострадание, иногда нужно принимать сложные решения и сталкиваться с жестокими реалиями.

Многие из лучших руководителей в бизнесе, армии и политике обладают особым состраданием, которое вырабатывается, когда человек идет нетрадиционным путем. Шимул Мелвани из университета Северной Каролины обнаружила, что хорошим руководителем на любом уровне становится тот, кто умеет быть сострадательным (13). Такие руководители обладают особой силой, они более заинтересованы в своем деле, и за ними охотнее следуют люди.

Стиль управления, в котором сочетаются сострадание, самобытность, честность и искренность, вызывает у сотрудников желание работать (14). Все это ведет к лучшим результатам. В 2012 году ученые обнаружили, что у обладающих состраданием руководителей на 27 % меньше сотрудников берут больничный лист (15) и на 46 % меньше выходят на пенсию по инвалидности. Другая группа ученых провела обзор различных исследований и пришла к заключению, что «дальновидный, гуманный и практичный генеральный директор возвращает прибыль в размере 758 % за 10 лет, по сравнению с обычными 128 %» (16). Профессор Мичиганского университета Ким Камерон объясняет, что способные к состраданию руководители «достигают более весомых успехов, в том числе финансовых; ими больше довольны клиенты и сотрудники» (17).

Сострадание приносит реальную прибыль (18). У поздних цветов есть преимущество: мы приобретаем более выраженную способность к этому чувству за годы проб и ошибок, повторных стартов и испытаний. Все это способствует развитию у нас критического мышления, позволяет видеть ситуацию в целом и принимать оптимальные решения. Мы можем стать увлеченными художниками, хорошими руководителями и успешными бизнесменами. Такие качества не могут не заслуживать признания и особого внимания со стороны компаний и специалистов по подбору персонала. Автор книги «Путь счастья» (на русском языке не публиковалась), Эмма Сеппала, заявляет, что «сострадание приносит пользу человеку лично и улучшает отношения с людьми, в том числе длительные. Кроме того, сострадание к другим благоприятно влияет на здоровье».

В восемь лет Майкл Маддаус получил травму – обычное дело в бедном районе, где он жил. Его детство прошло в Миннеаполисе. Мама работала официанткой на двух работах, а за ним приглядывала бабушка. Они втроем жили на третьем этаже в старом кирпичном доме без лифта. Жизнь была нелегкой, но «потом все и вовсе покатилось под откос», – рассказывает Маддаус (19). «Бабушка умерла и оставила после себя пустоту. В доме поселился отчим, у которого постепенно развился настоящий алкоголизм».

Мать Маддауса тоже начала пить, неделями лежала в кровати и просила сына приносить ей еду и выпивку. Отчим просиживал дни на кухне с коктейлем, глядя в окно. «В алкогольном тумане я потерял мать. В то время я начал жить на улице и притягивать к себе неприятности». Подростком Маддаус прибился к банде, которая грабила магазины и угоняла машины. Ему еще не исполнилось восемнадцати, а его уже арестовывали двадцать четыре раза.

В отличие от него у Рика Анкиеля было прекрасное детство (20). В университете Сент-Луси во Флориде он стал звездой бейсбольной команды. Анкиель выиграл одиннадцать игр и только одну проиграл. Потом, что совершенно невероятно, он улучшил свои показатели. В 1997 году газета USA Today назвала его игроком года. Когда он получил диплом, команда «Сент-Луис Cardinals» наняла его за 2,5 миллиона долларов. В низшей лиге Анкиель немедленно стал сенсацией и был назван лучшим игроком 1999 года. В двадцать лет он совершил прорыв и стал стартовым питчером своей команды. Он помог «Cardinals» войти в Национальную Лигу в 2000 году и закончить сезон с титулом лучшей новой команды года.

А потом бейсбольная карьера Анкиеля закончилась. Он не получил травмы, не заболел и не подсел на наркотики. Что же разрушило столь блестящую карьеру молодого питчера высшей лиги? Самый загадочный недуг из всех существующих – внезапно он утратил способность бросать мяч туда, куда хотел.

Катастрофа разразилась во время плей-офф 2000 года. Менеджер Cardinals Тони Ла Русса назначил Анкиеля начинающим игру против Atlanta Braves. Два иннинга он играл мастерски. Но в третьем вдруг растерял все свое умение. Он даже стал первым игроком высшей лиги, пропустившим пять бросков в одном иннинге. Такого никто не видел с 1890 года.

Когда закончился сезон, спортивные врачи обследовали Анкиеля, но не нашли никаких физических заболеваний. Он начал сезон 2001 года с новой надеждой, но она вскоре разбилась. Анкиель продолжал ронять мячи, и его перевели в команду низшей лиги, где ситуация только ухудшилась. Руководство Cardinals переводило своего многомиллионного гения все ниже, пока он не очутился в лиге новичков. В профессиональном бейсболе дальше падать было некуда. В этой истории выиграли только спортивные комментаторы радио и телевидения, которые изо всех сил «прославляли» Рика Анкиеля.

Джанет Иванович родилась в простой семье (21) и выросла в Саут-Ривер, штат Нью-Джерси. Она была первой среди своих родных, кто поступил в колледж. Джанет получила диплом искусствоведа, но вскоре вышла замуж, родила двоих детей и посвятила себя их воспитанию. В тридцать с небольшим она решила написать великий роман об американской жизни, но, закончив три рукописи, разочаровалась, потому что не нашла ни одного издателя. Подруга посоветовала ей писать романтические истории. Первые две не нашли покупателя. Потом Джанет устроилась на работу машинисткой и проработала семь месяцев, прежде чем узнала, что один издатель купил ее вторую романтическую повесть за 2 тысячи долларов. Тогда она взяла себе псевдоним Штеффи Холл, потому что он звучал более подходяще для автора романтической повести. Джанет написала еще одиннадцать романтических историй и даже имела некоторый успех.

Казалось, все в порядке, но Джанет вдруг поняла, что ей смертельно надоели романы. Ей было неинтересно снова и снова переписывать стандартные эротические сцены. Она хотела написать боевик. Издатель возражал, и Джанет, которой было уже за сорок, сделала перерыв на полтора года, чтобы разобраться, как писать боевики.

Тайваньский подросток (22) дважды провалил вступительные экзамены в колледж, горько разочаровав своего отца, профессора. Молодого человека больше интересовало искусство. Отслужив в армии, он переехал в Соединенные Штаты и отправился изучать театр и кино в университете Иллинойса, Шампейн. Он хотел стать актером. Но так как он никак не мог научиться чисто говорить по-английски, то обратил свое внимание на режиссуру.

После университета Иллинойса он отправился вслед за своей будущей женой в Нью-Йоркский университет, где она собиралась защищать докторскую диссертацию по молекулярной биологии. Здесь он поступил в Школу искусств Тиш. Талант к режиссуре начал проявляться, он получил призы за два короткометражных фильма – «Тени озера» и «Золотая середина». Потом его пригласили в агентство «William Morris». Казалось, новый кинорежиссер нашел свой путь. Но… ничего не произошло. Голливуд совершенно не интересовался каким-то тайваньцем, который был уже не молод. В тридцать шесть лет он, разочарованный в жизни, сидел дома с детьми, а его жена, молекулярный биолог, содержала семью.

Теперь хорошие новости. Эти истории о неудачах, которые кажутся безнадежными, закончились благополучно. Майкл Маддаус, малолетний правонарушитель из Миннеаполиса, сегодня руководит отделением торакальной хирургии в Миннесотском университете. Звезда Рика Анкиеля, после нескольких лет затмения в низшей лиге, вновь взошла: теперь ему почти тридцать, и он – великолепный аутфилдер и мощный подающий в команде St. Louis Cardinals. Джанет Иванович во время восемнадцатимесячного перерыва в романтических историях овладела мастерством создания боевиков и стала самой успешной писательницей триллеров в истории Соединенных Штатов благодаря блестящей серии о приключениях Стефани Плам. Энг Ли в конце концов ухватил удачу за хвост в тридцать шесть лет и превратился в знаменитого кинопродюсера. На его счету такие шедевры, как «Свадебный банкет», «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», «Халк» и «Горбатая гора».

Третья сильная сторона позднего цветка – высокая жизнестойкость, или способность быстро восстанавливать душевные силы. Как определяет ее журнал Psychology Today, это «необыкновенное свойство, которое позволяет некоторым людям падать под ударами судьбы и подниматься, став еще сильнее, чем раньше» (23). Клинический психолог из Калифорнийского университета в Сан-Диего Мортон Шевитц добавляет, что жизнестойкость – вовсе не пассивное качество, а «непрерывный процесс ответа согласованными действиями на неблагоприятные условия» (24).

Как вы думаете, у поздних цветов больше жизнестойкости, чем у ранних? Пожалуй, первые лучше знакомы с превратностями судьбы. Чтобы двигаться вперед, человеку нужно больше навыков и гибкие реакции на неприятные события в жизни. Адам Грант, профессор психологии и менеджмента из Школы Уортона, считает – чтобы приобрести жизнестойкость, нужно уметь управлять своими эмоциями, и здесь люди среднего возраста дадут фору молодым. Грант говорит: «Существует набор типов поведения, который усваивается естественным путем и потом облегчает приобретение жизнестойкости. Этими типами поведения мы овладеваем с возрастом» (25).

Преобразование превратностей судьбы в историю жизни, которую мы сами рассказываем себе, – еще одна важная стратегия. Обычно люди приобретают ее со временем. Ученые из Гарварда обнаружили, что те студенты, которые признавали неблагоприятные обстоятельства (26) и рассматривали свои проблемы как возможность для роста, учились лучше и легче переживали стресс, чем те, кто привык игнорировать свои неприятности.

В богатом обществе ранние цветы наслаждаются своими преимуществами. Однако они сталкиваются с одним серьезным препятствием. Благодаря своей молодости и достижениям они уверены в своем успехе гораздо больше, чем другие люди. Это можно понять: подростки и молодые люди обычно склонны к эгоцентризму (27). Таков необходимый этап развития: в детстве мы зависим от родителей, а в зрелом возрасте становимся самостоятельными. Проблема появляется, когда ранний цветок натыкается на препятствие. Тогда он либо во всем обвиняет только себя и впадает в самокритику и паралич воли, либо начинает винить всех вокруг.

Поздние цветы в этом отношении осмотрительнее: они способны увидеть свою роль в неблагоприятной ситуации без самобичевания и обвинения других. Профессор психологии из Стэнфордского университета Кэрол Дуэк рассказывала мне, что в 2018 году у нее были более «нежные» студентки-первокурсницы (28), чем в 2008-м. В 2018-м юные дарования (что характерно для их возраста и высокого положения) слишком поглощены собой, и это не имеет ничего общего с жизнестойкостью. Любая помеха, угрожающая их представлению о себе, разрушает мираж вундеркинда.

Жизнестойкость поздних цветов объясняется тем, что у них шире поддержка вне их собственного круга. Подростки обычно равняются на своих ровесников, соперничают за социальный статус и сравнивают себя с ними. Утрата статуса кажется им невыносимой, и, возможно, они думают, что потеряли положение навсегда. Это ощущение ограничивает способность и желание молодых людей обращаться за помощью. В той же ситуации поздние цветы обычно уже «хлебнули» социального отторжения и поэтому выстроили круг поддержки. У них есть средства, до которых молодые еще не доросли.

Среди ранних цветов, которых конвейер несет к заоблачным баллам за SAT, летним лагерям на Галапагосских островах, к поступлению в Массачусетский технологический или Принстонский, а также к стажировке в компании «Goldman Sachs», не встретишь людей с именами вроде Тамми Джо.

Она выросла на ранчо возле Туларосы, штат Нью-Мексико (29). В восьмидесяти километрах от этого места в 1945 году американцы взорвали первую атомную бомбу. Тулароса – иссушенный ветрами городок с населением 2900 человек, а его самое высокое сооружение – памятник фисташке. Тамми Джо Боннелл окончила там школу, потом училась в маленьком колледже в Канзасе, Университет Мидамерика-Назарин. В рейтинге «News & World Report» 2018 года он занял семьдесят пятое место среди местных университетов американского Среднего Запада и никак не может считаться конвейером раннего успеха. После окончания этого учебного заведения Тамми Джо поступила в Западный университет Нью-Мексико, приютившийся в южной оконечности национального заповедника «Гила». В упомянутом рейтинге из ста сорока университетов (30) этот не занял вообще никакого места.

Первая попытка Тамми Джо Боннелл добиться большего потерпела неудачу. Во время учебы в первом университете она подала заявление в летную школу и получила отказ. В Западном университете она обратилась в военно-морской флот и была принята кандидатом в школу военно-морской авиации в Пенасколе. Когда курсанты начали учиться летать на истребителях, обнаружился дар Тамми Джо и ее страсть. И тут-то она расцвела полным цветом.

В своей потрясающей книге «Битва за космос», опубликованной в 1979 году, Том Вулф пишет о летчиках-истребителях и проекте «Меркурий» по подготовке астронавтов. Чтобы стать летчиком-истребителем, войти в «элиту» военной авиации, требуется целый «зиккурат» навыков (31) и железные нервы (32). У Тамми Джо все это было – и навыки, и нервы, и воля, – и она стала одной из первых женщин, севших за штурвал истребителя «Хорнет» F/A-18. Во время войны в Персидском заливе в 1991 году женщин не допускали до боевых вылетов, и Тамми Джо довольствовалась тренировочными воздушными боями, где была нападающим пилотом.

Вы уже, наверное, догадались, что Тамми Джо Шульц (ее фамилия в замужестве) была тем самым пилотом Юго-Западных авиалиний, прославившимся в 2018 году: она посадила «Боинг 737», полный пассажиров, после взрыва левого двигателя. Осколок двигателя пробил дыру в салоне и смертельно ранил одного из пассажиров. Произошла разгерметизация самолета, и он рухнул с высоты 9400 метров до 3000 менее чем за пять минут. Пассажиры кричали от ужаса и прощались с жизнью. Когда капитан Шульц посадила самолет, вся мировая пресса взвыла от восторга перед ее выдержкой и «железными нервами» во время чрезвычайной ситуации. Тамми Джо сравнивали с Чесли Салленбергом, который посадил пассажирский самолет на реку Гудзон, после того как стая птиц повредила оба двигателя.

Капитану Шульц было пятьдесят шесть, когда она совершила свой подвиг, проявив мужество и стойкость; Салленбергу – пятьдесят восемь. Их истории наглядно показывают еще одну сильную сторону поздних цветов. Я не могу подобрать для этого лучшего слова, чем хладнокровие. Хладнокровный человек обладает «спокойным умом, самообладанием, ровным характером, что особенно ярко проявляется в сложной ситуации». Почему поздним цветам свойственно это качество? Действительно ли оно развивается с возрастом?

Человеческий мозг по мере взросления стремится к спокойствию. Социальный психолог из Колумбийского университета Хайди Грант Хэлворсон утверждает, что спокойствие – важнейший атрибут счастья. Она считает, что с возрастом «счастье становится не таким мощным и всепоглощающим ощущением, какое испытывает подросток, который устроил дома вечеринку в отсутствие родителей. Счастье взрослого – мирное и спокойное чувство. Представьте утомленную мать семейства, которая весь день мечтает о расслабляющей ванне. Ее «счастье» не меньше, чем у подростка, просто это другое его понимание» (33).

Психологи из Калифорнийского и Стэнфордского университетов Касси Могилнер, Сепандар Камвар и Дженнифер Аакер обнаружили, что такие эмоции, как возбуждение и восторг (34), которые испытывает счастливый подросток, сменяются в старшем возрасте спокойствием и расслаблением.

Ученые давно установили, что лучшим руководителем становится спокойный человек. Элизабет Кирби, научный сотрудник факультета нейробиологии Калифорнийского университета в Беркли, придумала схему, на которой показано, что оптимальная производительность быстро падает (35), когда эмоции накаляются слишком сильно.

Зависимость производительности от эмоций

Тревис Бредберри, один из авторов бестселлера «Эмоциональный интеллект 2.0», заметил, что в спокойном состоянии мы успешнее справляемся с проблемами (36). Мы также лучше слушаем, когда спокойны. Бывший сотрудник спецназа ВМС Брент Глеесон рассказывал, что люди, которые испытывают стресс, тянутся к спокойному лидеру (37). Неудивительно. Хладнокровие – это и есть спокойствие ума, самообладание и невозмутимость. Оно означает, что разум уравновешен, и это большое достоинство для любого руководителя, пилота, солдата спецназа или человека, который испытывает слишком сильное напряжение. Такое качество естественным образом развивается у поздних цветов.

По обычным стандартам (38) тридцатишестилетний футбольный тренер поступил глупо, выбрав карьеру главного тренера в непрофессиональной лиге. Годом раньше он тренировал хафбеков команды «Oakland Raiders», но ему всегда хотелось стать главным тренером. Теперь наконец он достиг желаемого, правда, его команда не входит в Национальную футбольную лигу. Наоборот, она состоит в полупрофессиональной лиге, где полным-полно звезд-старшеклассников, которые рано достигли успеха, а потом в колледже съехали на средний уровень. Большинство игроков «San Jose Apaches» получали пятьдесят долларов за игру, дополняя этими деньгами скудную зарплату учителя физкультуры, страхового агента, рабочего на стройке и охранника в баре. Чаще всего «San Jose Apaches» играли против команд младших колледжей, вроде «Sacramento Buccaneers», «Eugene Bombers» и «Victoria B. C. Steelers». В раздевалке Лиги Западного побережья, куда входила команда, витал запах старых наколенников и карьеристов-неудачников.

Команда тренировалась на старом бугристом поле в Сан-Хосе, рядом со спортивным залом старшей школы. Однажды после тренировки тренер «San Jose Apaches» шел мимо этого зала. Услышав крики и свист, он вошел внутрь. Там занималась школьная баскетбольная команда. Тренера что-то заинтересовало, и он присел на скамейку.

В баскетболе прием «прессинг по всему полю» представляет собой агрессивную игру, в которой защитники в течение длительного времени плотно прикрывают своих соперников, непрерывно преследуя их и пытаясь заставить нападающего вести мяч вдоль боковой линии. Если этот маневр успешен, то защитники вынуждают нападающего играть ближе к середине площадки и атакуют его вдвоем у средней линии. Такая игра физически и морально изматывает. Обычно только проигрывающая команда пытается применять такую тактику как последнее средство.

Иногда она срабатывает, и противник начинает паниковать. Подготовленные к прессингу игроки, используя заслоны, освобождаются от плотной опеки и получают мяч. Тренер футбольной команды «San Jose Apaches» сидел на скамейке, с интересом наблюдая за игрой. Тактика казалась ему новой, но чем-то знакомой. Вдруг его осенило: что, если организовать передачу в футболе так, как баскетбольная команда пытается закинуть мяч, сопротивляясь прессингу?

Вот так Билл Уолш придумал то, что стало величайшей революцией в профессиональном футболе за последние пятьдесят лет, – так называемую «Атаку Западного побережья». Она представляет собой короткое пасовое нападение, в котором большое внимание уделяется контролю мяча. Через пятнадцать лет после знаменательного прозрения Уолш применил свой прием и выиграл Суперкубок при помощи высокого и худого квортербека, который начинал свою карьеру как баскетболист. Да, это был Джо Монтана, а победившая команда – «San Francisco 49-ers».

Билл Уолш был поздним цветком – возможно, ярчайшим примером за всю историю профессионального спорта. Его огромным достоинством была проницательность – свойство, которое особенно характерно для поздних цветов.

Что такое проницательность? В общем понимании, это внезапное озарение, которое, как может показаться, осенило Билла Уолша на баскетбольной тренировке. Однако это больше, чем новое осознание, которое пришло к гению. На самом деле, проницательность представляет собой результат пересмотра всей нашей мысленной библиотеки, где хранятся опыт, образцы и контекст, и все это приводит к появлению идеи чрезвычайной ценности. Для примера давайте обратимся к семидесятидвухлетнему Элхонону Голдбергу, нейробиологу и нейропсихологу из Нью-Йоркского университета.

В своей книге «Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир», которая вышла в 2018 году, Голдберг развенчал общепринятое представление о том, что креативность гнездится в правом полушарии мозга (в левом же обитают разум и рассудок). Реальность намного сложнее и запутаннее. Правое полушарие созревает в детстве. Развитие же левого совпадает с созреванием префронтальной коры, которое завершается, по оценкам некоторых ученых, к двадцати пяти годам, а по опыту Голдберга – с наступлением тридцатилетия (39).

В правом полушарии обитает визуальное восприятие и способность к обработке новизны, а левое хранит воспоминания, закономерности и отвечает за речь. Левое полушарие также считается «генеративным»: оно производит то, что Голдберг называет «воспоминаниями о будущем» – представление о новых вещах на основании существующих образцов. Речь сама по себе генеративна. Писатель может сотворить историю из писем, слов и грамматической структуры, даже если его мозг не хранит воспоминаний о тех или иных событиях.

В то время как генеративное левое полушарие может создавать новое из существующих воспоминаний и образов, реальная жизненная новизна постигается только правой стороной мозга. Но как же тогда мозг обрабатывает и отмечает ее? Что происходит с новым ощущением, после того как оно воспринимается правым полушарием? Голдберг считает, что нейронная сеть внутри головного мозга играет роль посредника между правым и левым полушариями. Он называет ее «сетью значимости». Именно значимость помогает левому полушарию задавать степень важности поступающему новому впечатлению. (Чтобы разобраться в этом, имеет смысл познакомиться с фактами, которые приводятся в книге.)

Идея Голдберга очевидна. Когда мы становимся старше, мозг превращается в более проницательного судью, который понимает, чем полезны для нас новые ощущения и впечатления, обратившие на себя внимание сети значимости. Он мобилизует все, что мы знаем – мысленную библиотеку воспоминаний и образов, – чтобы мы уделили первостепенное внимание новому. Иными словами, дети, подростки и молодые люди могут получать больше новых впечатлений, чем взрослые, но их способность определять их как полезное и значимое или, наоборот, пустое и мимолетное, еще не полностью сформирована. Пустите шестилетнего ребенка в Диснейленд и дайте ему полную свободу; посмотрите, что он будет делать. А его родители? Они будут изучать карту, выбирая оптимальный маршрут, те дороги и тематические области, которые заинтересуют их малыша.

Помните, как я изучал подшивку «Sport Illustrated» на пыльных стеллажах университетской библиотеки? В тот момент это увлечение принесло мне больше вреда, чем пользы, потому что отвлекало от учебы. Мои оценки страдали. И только десятилетия спустя я получил ценное прозрение благодаря своим бережно хранимым воспоминаниям о том времени, которое было «потеряно» в библиотечном хранилище. Почему мне потребовалось столько лет? За эти годы я кое-что узнал о Силиконовой долине и агрессивном мире стартапов, венчурного капитала и первом размещении акций. Кроме того, я изучил деловые журналы и понял, какими скучными были большинство из них.

Идея создания делового журнала, который выглядел бы и читался, как спортивный альманах, пришла мне в голову только после того, как давние воспоминания об «Sport Illustrated» соединились с недавно приобретенными впечатлениями и опытом. Как рассказчик я мог мобилизовать генеративную мощь левого полушария и создать «воспоминание о будущем» – о деловом журнале, подобном «Иллюстрированному спорту».

Так что же, проницательность – уникальное качество поздних цветов? Нет, озарение сходит и на ранние цветы (от Моцарта до Марка Цукерберга), но преобразование новизны в озарение обычно происходит все чаще по мере созревания левого полушария. Другими словами, «урожай» полезных прозрений становится более обильным с возрастом и дает очевидное преимущество поздним цветам. Именно поэтому я верю, что проницательность – еще одна их фундаментальная сила.

Во все времена и во всех странах мудрость считалась вершиной человеческих достижений. Еще в античном мире эта неуловимая идея играла видную роль в философских и религиозных сочинениях. Греческое слово «философия» означает «любовь к мудрости». За несколько столетий до расцвета античной греческой культуры религиозные традиции Индии и Китая – индуизм, буддизм и даосизм – уделяли особое внимание понятию мудрости, подчеркивая ее связь с эмоциональным равновесием. До сих пор мы не перестаем спрашивать: что такое мудрость? Я бы еще добавил: Каким образом она проявляется у поздних цветов?

Несмотря на преклонение человечества перед мудростью, это качество стало предметом практических исследований только около сорока лет назад. В 1970-е годы аспирантка, гериатр и нейропсихолог из Оринды (Калифорния) Вивиан Клейтон приступила к изучению античной и современной литературы, чтобы дать определение мудрости и выразить ее количественно (40). В результате она пришла к заключению, что мудрость – это осмысленное, рассудительное поведение, особенно в социальном контексте. Позднее Клейтон уточнила определение, включив в него поведение, порожденное знанием и внушенное проницательностью и состраданием. Ее первые работы положили основу последующего изучения мудрости.

К 1980-м годам другие психологии тоже взяли на вооружение это понятие и его применение в жизни. Предполагалось, что мы обретаем мудрость благодаря жизненному опыту, по мере взросления. В это время немецкий психолог Пауль Балтес вместе со своей коллегой Урсулой Штаудингер начали исследование под названием «Berlin Wisdom Project», чтобы впервые в истории попытаться установить неуловимую природу мудрости (41). Штаудингер, которая сегодня занимает пост директора Центра исследования старения имени Роберта Батлера при Колумбийском университете, говорила, что этот проект родился из «интереса к мудрости как идеальной кульминации человеческого развития». Ученые назвали это качество «экспертной системой знаний о фундаментальных средствах достижения цели в жизни».

Собранная до сегодняшнего дня коллекция научных знаний о мудрости согласуется с тем, что говорила мне в 2018 году Джули Свит, бизнес-лидер и генеральный директор «Accenture North America»: «Крупные руководители знают, как управлять неопределенностью» (42). Мне кажется, это великолепное определение мудрости.

Результаты интенсивных исследований свидетельствуют о том, что мудрость – не врожденное качество и мы не можем приобрести его за несколько лет. Она не приходит вместе с превосходными оценками за SAT и дипломом элитного университета. К большой досаде современного общества, ее нельзя купить за восьмизначную сумму или миллион «последователей» в Instagram.

Нет, мудрость прорастает из сложного переплетения личных характеристик и опыта (43), по мере того как мы продираемся через тернии жизни. Это качество приходит после многих лет взлетов и падений. Она накапливается в течение жизни, в которой снова и снова встречаются препятствия. Мудрость сплавляет наши знания, опыт и интуицию. Как говорил мне писатель Дэниел Браун, мудрость – это способность видеть многослойность жизни, которую сложно разглядеть в молодом возрасте.

Она крепнет, а не ослабевает с возрастом и опытом. Хотя у нас может ухудшаться чистая когнитивная способность, Штаудингер утверждает, что «умения рассуждать и познавать, основанные на знаниях и опыте, не ослабевают» (44). Возможно, это идеальное определение: мудрость – способность рассуждать и познавать, основанная на знаниях и опыте.

Исследования этой черты, которые проводились в последние годы, позволили обнаружить, что люди среднего возраста более сведущи во многих видах социального взаимодействия. Так, они лучше, чем молодые, распознают истинные намерения других и смягчают свои эмоции. Пик наступает между сорока и пятьюдесятью годами, а потом сохраняется на высоком уровне до конца жизни. Подобная основанная на опыте компетентность несет в себе множество преимуществ. Например, человек принимает оптимальные решения, обращает больше внимания на хорошее, чем на плохое, приобретает хладнокровие и способность быстрее и точнее распознавать закономерности.

Очевидно, что чем больше информации мы храним в своем мозге, тем легче находим закономерности. В противоположность распространенному представлению о старении и креативности, многие люди пожилого возраста различают их быстрее, определяют, что важно, а что – второстепенно, и приходят к логическому выводу. Нейробиолог Элхонон Голдберг считает, что «когнитивный шаблон» (45) развивается в мозге взрослых на основании распознавания закономерностей и формирует основу для мудрого поведения и принятия лучших решений.

В своей книге «Парадокс мудрости» Голдберг писал о том, что по мере старения он все лучше разбирался в своего рода «мысленной магии». «Иногда что-то весьма загадочное происходит в моем разуме, чего не случалось в прошлом, – говорит он. – Часто, когда я сталкивался с тем, что со стороны казалось сложной проблемой, зубодробительные умственные вычисления оказывались лишними, ненужными. Словно по волшебству, решение приходило без усилий, без напряжения, само собой. Казалось, я получил способность мгновенного, почти несправедливо легкого озарения. Может быть, это и есть вожделенное качество… мудрость?»

Психолог Томас Хесс из Университета Северной Каролины провел ряд исследований «социальной компетентности» (46). На основании того, как мы интерпретируем события в мире общества, создается впечатление, что социальная компетентность достигает пика в среднем возрасте. В этот период мы намного лучше, чем молодые люди, судим о характере другого человека и расшифровываем знаки в общественной жизни. Человеческий мозг на протяжении многих лет строит связи и постепенно становится экспертом в распознавании даже сложных закономерностей и получении соответствующих выводов. «Свойство мозга распознавать закономерности просто ошеломляет, – писал нейробиолог из Массачусетского технологического института Джон Габриели, – особенно в среднем возрасте, когда мы немного ослабеваем, но получаем огромное преимущество» (47). Оно состоит в способности видеть связи между вещами.

Мы всю жизнь собираем и сохраняем информацию. Это, а не «смутные воспоминания», отчасти служит причиной, по которой иногда нужно больше времени, чтобы вспомнить какие-то факты. Нам просто есть, что помнить. Мозг человека старшего возраста хранит гораздо больше информации, чем молодого, поэтому извлечение конкретного факта, естественно, усложняется. Кроме того, качество информации в старшем возрасте отличается. Молодые люди превосходят пожилых в тестах на скорость мышления. Однако, как показали результаты одного исследования, пожилые обладают «особой чувствительностью к тонким различиям» (48).

Если мы говорим о когнитивном превосходстве ранних цветов, которых так превозносит «культура вундеркиндов», то следует задать справедливый вопрос: откуда происходит преимущество позднего цветения? Ученые обнаружили, что специфическая межнейронная сеть мудрости (49) развивается в течение многих лет жизни, опыта и переживаний. Дилип Джест, директор института исследований старения имени Сэма и Розы Штайн при Медицинской школе Калифорнийского университета в Сан-Диего, потратил десятилетия на изучение когнитивного старения и развития мудрости. Он предполагает, что префронтальная кора головного мозга может входить в состав сети, объединяющей области мозга, ответственные за мудрость.

Чтобы понять мудрость и ее возможные неврологические основы, Джест и его коллеги сначала провели обширный обзор существующей литературы по теме и разобрали определения этого качества. Потом они собрали мнения экспертов относительно списка «мудрых» качеств. По итогам этой работы ученые определили шесть компонентов мудрости, в том числе прагматические знания о жизни, способность управлять эмоциями, просоциальное поведение (которое невозможно без сострадания, альтруизма и эмпатии), а также понимание сильных и слабых сторон другого человека. Далее команда Джеста обратилась к исследованиям мозга методами визуализации, к генетике, нейрохимии и нейропатологии, чтобы выделить индивидуальные компоненты мудрости.

Доказательства оказались потрясающе интересными. «На основании исследований мозга методами визуализации мы предположили существование межнейронной сети мудрости», – писал Джест. Эта сеть объединяет различные части префронтальной коры (которая управляет высшими функциями), стриатума и амигдалы (часть сети вознаграждения). Мудрость, считает Джест, возникает в результате баланса активности этих областей мозга. «В каком-то смысле, мудрость – это равновесие. Если вы склонны чрезмерно учитывать интересы общества, если вы все отдаете людям, то не сможете выжить. Но, конечно же, если вы вообще ничего не отдаете, то весь биологический вид не выживет. Нужно соблюдать равновесие».

Почему мудрость развивается с годами? Старение связано с изменением активности мозга. Рассмотрим явление, которое называется «сокращением межполушарной асимметрии у пожилых людей» (50) (английская аббревиатура HAROLD). Половина префронтальной коры, менее активная в молодости, становится более активной по мере взросления. В свою очередь, это ведет к увеличению активности префронтальной коры в целом. Люди старшего возраста используют оба полушария мозга (это явление называется билатерализацией) для тех заданий, выполнение которых у молодых задействует только одно (51). Высокая производительность взрослых связана как раз с билатерализацией (52). Кроме того, в среднем возрасте зоны активности смещаются с затылочных долей, ответственных за обработку сенсорной информации, на префронтальную кору, контролирующую такие высшие функции мозга, как оценка возможностей, управление эмоциями и постановка целей. Ученые называют такое смещение «интеграцией мозга» (53).

Один из самых активных исследователей мудрости, нейробиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Джордж Бартзокис, полагает, что интеграция мозга, а также ее следствия – рассудительность, компетентность и мудрость – приходят к нам естественным образом, с возрастом. Хотя более важным считается серое вещество, составляющее основу когнитивных межнейронных сетей, может быть истинное преимущество дает нам белое вещество, связывающее сети воедино. Многие ученые (в их число входит Бартзокис) считают, что масса белого вещества позволяет нам формировать такие сложные навыки, как речь. Белое вещество состоит из триллионов нервных волокон и покрывающего их жироподобного вещества миелина. Оно подобно изоляции электрических проводов и повышает эффективность межнейронных связей.

По мнению Бартзокиса, количество миелина увеличивается с возрастом. Ученый просканировал мозг семидесяти человек от девятнадцати до семидесяти шести лет и обнаружил, что в двух областях мозга, лобных и височных долях, количество миелина сильно увеличивается в среднем возрасте. Бартзокис пришел к выводу, что хорошая изоляция нервных волокон дает мозгу «расширенный диапазон частот»: «Лично мне сейчас пятьдесят лет, и я с удивлением обнаружил, что смотрю на многие вещи гораздо шире. Мне легче охватить всю ситуацию в целом. Это пугающе масштабное, просто ошеломляющее созревание мозга в среднем возрасте. Это мудрость».

Мы давно подозревали, что возраст, развитие нервной системы и мудрость взаимосвязаны, но только теперь наука подтвердила эти подозрения. Именно по этой причине компании по прокату автомобилей неохотно обслуживают клиентов моложе двадцати пяти. Именно поэтому Конституция США гласит, что кандидату в президенты должно быть не менее тридцати пяти лет. Даже двести лет назад отцы-основатели понимали, что такое зрелый и мудрый мозг.

Наконец, последний штрих в исследованиях поздних цветов: мудрость не имеет никакого отношения к раннему цветению (54), которое общество так приветствует в последнее время. Моника Арделт, специалист из Флоридского университета, предположила, что созревание личных качеств на пороге совершеннолетия оказывает положительное влияние на степень мудрости человека в старшем возрасте. Арделт провела долгосрочное исследование и обнаружила, что ее предположение ошибочно: раннее созревание, или раннее цветение, никак не коррелирует со зрелостью и мудростью у взрослого человека. Оказывается, мудрость нельзя завещать. Ее можно только обрести.

В то время как сегодняшнее общество прославляет вундеркиндов и ставит бесчисленные барьеры поздним цветам, мы, эти самые поздние цветы, обладаем своими собственными удивительными качествами, которые ведут нас к успеху и реализации. Любопытство, сострадание, жизнестойкость, хладнокровие, проницательность и мудрость приобретаются только со временем.

Так уж сложилось, что мы, поздние цветы, идем по жизни другим, более сложным путем. Мы сталкиваемся с разными проблемами: нас заставляют «быть, как все», «думать, как все», мы страдаем от неуверенности в себе. Однако во всех этих проблемах мы находим скрытое сокровище. Мы откапываем свою индивидуальность и видим, что путь к преуспеванию, к раскрытию своего потенциала доступен для всех и каждого. В преодолении трудностей заключается истинная сила, скрытые таланты и тайные преимущества поздних цветов.

Мы все это узнаем – немного терпения.