Византийский «оперативный кодекс»

I.

Избегай войны всеми возможными средствами, во всех возможных обстоятельствах, но всегда действуй так, будто она может начаться в любое время. Упорно обучай как отдельных новобранцев, так и целые формирования, проводи учебные бои одного подразделения против другого, собирай оружие и припасы, чтобы всегда быть готовым к битве – но не рвись в неё. Высшая цель максимальной боевой готовности – повысить вероятность того, что сражаться не придётся совсем.

II.

Собирай разведывательные данные о враге и о его способе мышления, постоянно следи за его перемещениями. Патрулирование и разведка боем, осуществляемые отрядами лёгкой конницы, необходимы, но не достаточны. Нужны шпионы на вражеской территории, чтобы заранее предупреждать об угрозе войны или хотя бы сообщать о приготовлениях к ней, а также помогать в угадывании намерений врага. Между рекогносцировкой, осуществляемой боевыми подразделениями, и шпионами в гражданской одежде средний уровень сбора разведывательных данных оказывается зачастую самым полезным: тайная (= скрывающаяся в природных условиях) разведка на местности, то есть пассивное наблюдение и доклады. Усилия, затрачиваемые на то, чтобы обеспечить собственную разведку на местности и предотвратить деятельность вражеской, редко оказываются напрасными.

III.

Веди кампанию энергично, как наступательную, так и оборонительную, но атакуй по большей части малыми подразделениями; делай упор скорее на патрулирование и мелкие стычки, нежели на полномасштабные атаки.

Избегай битвы, особенно битвы крупномасштабной, за исключением крайне благоприятных обстоятельств, но даже при их наличии по возможности избегай её, если только враг не оказался в совершенно проигрышном положении: например, в случае флота, сильно повреждённого бурями.

IV.

Заменяй битву на уничтожение «не-битвой» манёвров. При обороне не пытайся противостать значительно превосходящим силам; вместо этого следуй за вторгающимися войсками, держась почти в пределах их досягаемости, чтобы быстро напасть на малочисленные отряды, на обоз и на отряды грабителей. Готовь большие и малые засады на пути вражеских войск и заманивай его в них, разыгрывая отступление. При наступлении устраивай рейды, а лучше высылай небольшие отряды для стычек, которые могут быстро отступить, если столкнутся со стойким сопротивлением. Полагайся на постоянную деятельность, даже если каждое отдельное действие невелико по размаху, чтобы постепенно деморализовать и материально ослабить врага.

V.

Старайся завершать войны успешно, вербуя союзников, чтобы изменить общее соотношение сил. Поэтому дипломатия на войне ещё важнее, чем в мирное время (не для византийцев был этот глупый афоризм, гласящий: «Когда говорят пушки, дипломаты молчат»). При вербовке союзников с целью напасть на врага его союзники – самые полезные, потому что они ближе всего к нему и лучше знают, как сражаться с вражескими войсками. Вражеские военачальники, которых удалось переманить на свою сторону, чтобы они служили интересам империи, – союзники даже лучшие, а лучшего из них можно найти при дворе вражеского царя или среди членов его семьи. Но и второстепенных союзников, которые могут оказать лишь небольшую помощь, нужно вербовать, если это вообще возможно.

VI.

Подкуп – самый дешёвый путь к победе. Он настолько дёшев в сравнении с ценой и риском битвы, что всегда нужно пытаться прибегнуть к нему, даже если его адресаты не подают никаких надежд на успех, будучи преисполнены враждебности или религиозного пыла. Перед лицом угрозы нападения воинов джихада стратигу советуют сдружиться с эмирами пограничных крепостей, посылая им «корзины с подарками» («О стычках» [“De Velitatione”], 7, р. 162). Никакого исключения не следовало делать и в отношении религиозных фанатиков: к десятому веку византийцы прочно убедились в том, что религиозных фанатиков тоже можно подкупить, причём зачастую это даже легче: ведь они изобретательны в придумывании религиозных оправданий за принятие взяток («окончательная победа ислама всё равно неизбежна…»).

VII.

Если дипломатии и подкупа недостаточно и предстоит сражаться, делать это нужно, применяя «реляционные» методы и тактику, то есть обходя самые сильные стороны врага и используя его слабости.

Чтобы избежать потери основных боевых сил, необходимо терпеливо подтачивать моральную и материальную силу врага. Это может потребовать немало времени. Но спешить некуда: если покончено с одним врагом, другой наверняка займёт его место, ибо всё постоянно меняется, когда возникают и гибнут правители и нации. Одна лишь империя вечна.

Примечание

Вышеизложенное не предполагает никакой исторической эволюции. Заявив с самого начала, что конструкт, названный здесь «византийской стратегией», был изобретён в пятом веке в ответ на особые обстоятельства того времени, я не могу утверждать, что в совершенно иных обстоятельствах последующих веков византийская стратегия осталась неизменной. В конце концов, византийцы обучались на опыте, точно так же, как любой из нас: они допускали одну и ту же ошибку дважды, трижды или четырежды, но после этого они едва ли повторили бы эту ошибку – или, во всяком случае, допустили бы её иначе. Выдвигаемое здесь утверждение значительно скромнее: налицо была преемственность, достаточная для того, чтобы определить некий «оперативный кодекс»; и, сливая таким образом в некое целое восемь веков, я чувствую поддержку моих выдающихся предшественников.