Сириан магистр о тактике морского боя

Сириан Магистр также не производит сильного впечатления, хотя сейчас полагают, что сохранившиеся части его труда, а именно недавно приписанный ему «Анонимный византийский трактат о стратегии», прежде известный как сочинение «О стратегии» («Пери стратигикис», “De re strategica”), а также «Военная риторика» (“Rhetorica militaris”), которые обсуждаются ниже, равно как и фрагмент о военно-морском деле, рассматриваемый здесь, не дают представления обо всём труде в целом.

Фрагмент о морской битве, почерпнутый из гораздо более древнего источника Сирианом, жившим в девятом веке, начинается с главы IV, прямо с середины фразы, рекомендующей экипажам немедленно выстраиваться в боевом порядке, как только они высадятся на сушу, пока они полностью не удостоверятся, что врага поблизости нет.

Это служит напоминанием о том, что с использованием галер всё военно-морское дело было «земноводным», то есть протекало как на море, так и на суше, поскольку свежую воду приходилось набирать очень часто, и отдыхать по-настоящему люди могли только на берегу – не важно, кем были гребцы: гражданами, профессионалами или рабами (последние, впрочем, в византийском военном флоте не использовались); никто не мог долго грести, не поспав лучше, чем можно было спать на своих гребных скамьях.

Далее автор даёт такой совет: гребцы должны быть также пловцами, в том числе и подводными. Боевые пловцы могут действовать очень эффективно. Они способны тайком перерезать корабельные канаты вражеских судов, вследствие чего корабли, подгоняемые течением, начинают дрейфовать по направлению к рифам; передвигаясь под водой, пловцы могут уйти от преследования, даже если их заметят.

В главе V автор отмечает, что при стратиге (командующем, но не обязательно военно-морскими силами) должны быть настоящие знатоки ветров, течений, отмелей, портов и всего морского дела, и один такой знаток должен быть на каждом корабле, ибо флот вполне может быть разбросан ветром. Кроме того, по крайней мере два гребца на каждом судне должны уметь чинить корпус судна, а всем гребцам необходимо знать, как затыкать пробоины одеждой и простынями.

Далее, в главе VI, идёт речь о разведке, причём даются полезные советы. Самым лёгким и быстрым кораблям с гребцами, отобранными скорее ради их силы и выносливости, а не храбрости (ибо их задача – не сражаться, а наблюдать и докладывать), надлежит выслеживать вражеские корабли, спрятанные за мысами или островами, в портах или в речных устьях. Из состава флота нужно выделить четыре корабля; два из них остаются на расстоянии в шесть миль, а ещё два заходят дальше, так что можно передавать сведения с корабля на корабль посредством условленных ранее сигналов. На суше также необходимы способные разведчики. В следующей, VII главе уточняются методы сигнализации: белые полотнища на близком расстоянии, сигналы дымом на более дальнем (в шесть миль), а при солнечном свете – зеркала или отполированные до блеска мечи. Предполагается особый код для каждого вида сигнализации.

Тактика разъясняется в гораздо более длинной главе IX. Для флота, находящегося в море, сохранять плотное построение формирования так же важно, как держать должным образом выстроенные ряды на суше; чтобы обучиться этому мастерству, флот должен не выжидать битвы, а всегда перемещаться в строю. Стратиг идёт впереди на одном из самых больших кораблей; они тихоходны, так что у него должны быть два быстрых корабля, чтобы передавать команды по всему флоту. Другие корабли больших размеров должны образовывать фронт, как делает на суше тяжеловооружённая пехота.

Адмирал Нельсон не одобрил бы всю концепцию военно-морского дела, предлагаемую автором: вместо того чтобы всегда искать битвы, вместо того чтобы всегда наступать, как делал Нельсон, стратига призывают быть осторожным и вступать в битву обдуманно. Прежде всего стратига призывают спросить самого себя и самых доверенных подчинённых, действительно ли необходимо сражаться. Далее его призывают ещё раз оценить соотношение сил, доверяя перебежчикам, если несколько из них говорят одно и то же. Если его флот сильнее, то ему напоминают, что даже тот, кто находится в численном меньшинстве, может победить. Если обе стороны равны по силе и враг не атакует, не должен атаковать и стратиг.

Это предупреждение не тактического, а стратегического характера, и проистекает оно из самой сути византийского стиля войны. Выследить основной флот врага и атаковать его всеми имеющимися в распоряжении кораблями, чтобы одержать «решающую» победу, – такова была единственно достойная цель военно-морского дела для Нельсона, как и её сухопутный эквивалент – для Наполеона и Клаузевица, а также для всех, кто следовал им вплоть до нынешнего дня. Эту основополагающую предпосылку разделяли и римляне, жившие в единой империи: целью войны является решающая победа, потому что она уничтожит силы врага и принесёт мир – разумеется, на благоприятных условиях. То есть на этом дело завершается – счастливо и окончательно.

Но византийцы знали, что конца войне не будет, что придут новые враги, если старые будут окончательно разбиты, и есть все шансы на то, что они окажутся столь же опасны и даже ещё опаснее. В этом случае однажды уничтоженный вражеский флот мог бы оказаться полезным, поскольку новые противники могут так же угрожать старому врагу, как и империи. Так же обстояло дело и на суше: уничтожение одного врага, наседающего на границы империи, могло просто оставить простор для следующего, который тоже будет грозить имперским границам.

Поэтому для византийцев цель войны не могла заключаться в том, чтобы искать битвы ради решающей победы, поскольку таковой просто не могло быть; цель была только в том, чтобы сдерживать вражескую угрозу, ослабляя врага различными уловками, военными хитростями и засадами и оставив любой вид полномасштабной двусторонней битвы лишь как крайнее средство. Таков стратегический контекст этого сочинения, как и всех серьёзных византийских руководств по военному делу.

Вполне очевидно, что самый сложный случай представляется автору и самым важным: что делать, если враг гораздо сильнее, но битвы нельзя избежать, иначе города будут открыты для нападения. Тогда флот должен сражаться в численном меньшинстве и побеждать благодаря тактическим манёврам и стратегемам. Использование ветров для того, чтобы умело перевести сражение в воды между островами, даёт сильное преимущество тому, кто находится в численном меньшинстве, потому что враг не сможет полностью развернуть свои силы, ибо многие из его кораблей будут слишком далеко для того, чтобы вступить в битву. Ещё один способ – разделить вражеский флот, либо прибыв к месту боя первым, пока все корабли ещё не собрались, либо растянув вражеское построение, чтобы те, кто находится в численном меньшинстве в целом, могли добиться численного превосходства в каждой отдельной схватке.

Автор опять рекомендует избегать битвы и даёт такой совет: если её следствием станут грабительские набеги, их можно уравновесить собственными набегами на вражеские берега.

Когда битва всё же началась, стратиг должен быть готов приободрить храбрых и пригрозить трусливым; может начаться дезертирство или нечто худшее даже в отборном первом ряду боевых кораблей, если гребцы остановятся или станут грести медленно. Если все увещания окажутся тщетны, то нужно отправить быстрые лёгкие корабли, чтобы перебить дезертиров, прыгающих в воду.

Корабли среднего размера, которым не страшны маленькие суда и которые могут обогнать большие корабли, нужно отправить в тыл вражеского формирования, чтобы они напали на него, когда фронтальное сражение уже будет идти. Корабли среднего размера также годятся на роль фланговых стражей.

Подробные тактические рекомендации автора вполне реалистичны, как и его обращение к стратигу в главе X: оставайся благоразумен при победе, не отчаивайся при поражении, а собирай уцелевшие корабли, чтобы на следующий день снова дать битву.