Глава 27

Ребенком Холли любила сочинять разные истории, особенно любила фантазировать на тему встречи с отцом. В ее историях он был высоким и самым красивым из всех отцов, которых она встречала, со смеющимися глазами, широкой ласковой улыбкой и по-настоящему теплыми объятиями. Она представляла, как он стучится в дверь после многих лет, проведенных в иностранной тюрьме, о чем рассказывала мама, и она откроет ему и удивленно посмотрит на него. А потом он улыбнется своей лучшей улыбкой, наклонится, чтобы взять ее на руки, миллион раз скажет ей, как скучал по ней и как гордится ею. Это была глупая сказка, но Холли часто вспоминала ее, даже когда выросла, горячо желая, чтобы так и случилось, хотя понимала, что вряд ли такое произойдет. Они с мамой переезжали настолько часто, что даже если бы он захотел встретиться с ней, то не смог бы их найти. Она спрашивала об отце много раз, когда была ребенком, но мама лишь качала головой и улыбалась.

– Он найдет нас, если захочет.

И Холли никак не могла понять, почему он может этого не хотеть. Возможно, из-за этой романтичной детской фантазии ее ноги задрожали, когда она наконец увидела отца. А может, она испытывала просто настоящий шок от всего, что всплыло в последние несколько часов, и к тому же совсем не походило на ее мечты. Деннис не улыбался. Его глаза были открыты, и он смотрел прямо на нее, но лицо было несчастным, и Холли показалось, что в его взгляде она видит страх. На лице были слезы, и из ее глаз они тоже закапали.

Деннис открыл рот, чтобы что-то сказать, но был слишком слаб для этого. Он выглядел измученным, и Холли инстинктивно взяла его за руку. Она была холодной, и Холли задрожала, когда пальцы Денниса слегка пожали ее ладонь. Он снова попытался заговорить, но она не смогла понять, что он сказал, потому что голос звучал хрипло. Аппарат, контролирующий работу его сердца, пищал успокаивающе регулярно, и Холли поймала себя на том, что смотрит на мигающий красный огонек.

– Он говорит, что ему очень жаль, – прошептала Палома из-за ее спины.

Она отошла от двери, чтоб встать рядом с Холли у кровати, и теперь показывала жестами, что ей нужно наклониться, чтобы услышать, что говорил Деннис. Эйдан встал к окну, спиной к ним, его руки немного тряслись, когда он открывал занавеску. Холли закрыла глаза и наклонилась к Деннису. Ей хотелось убрать Эйдана. Если его не видеть, то можно притвориться, что его совсем нет. Вообще-то, она сильно негодовала из-за того, что Эйдан находился в комнате вместе с ними, вторгаясь в ее жизнь в такой момент.

– Прости, – выдохнул Деннис снова. Это был еле слышный шепот.

Холли подняла руку вытереть слезы, чтобы они не падали на отца, и рыдания вырвались откуда-то из глубины ее сердца. Палома положила руку на ее спину и тихо погладила. Это было настолько естественно и по-матерински, что Холли вспомнила о своей матери, и ее накрыла новая волна рыданий.

– И ты меня прости, – смогла наконец проговорить она, открывая глаза и глядя на мужчину на подушках. – Мне так жаль.

И она действительно жалела из-за того, что плакала, когда он на больничной койке, из-за того, что не могла сказать о том, что сейчас чувствует, о том, как счастлива она, когда наконец нашла его, из-за того, что они встретились именно так, намного позже, чем должны были.

Когда ее рыдания утихли и комната снова утонула в тишине, Палома бережно посадила ее в кресло рядом с кроватью и тихонько вышла. Холли скорее почувствовала, чем увидела, что Эйдан тоже вышел, и после их ухода долго-долго просто сидела, уткнувшись лбом в матрас. Холодные пальцы Денниса робко гладили ее по руке.

Она больше не одна.

После проведенных в больнице тридцати шести часов, бо€льшую часть которых пришлось просидеть в коридоре на пластиковом стуле, Холли наконец согласилась поехать домой и немного поспать. Но через четыре часа мучительного рассматривания потолка она признала поражение от рук своего старого друга Тролля бессонницы и бесшумно выскользнула через переднюю дверь, спустила мопед под гору и только потом завела мотор. Она не думала, что Эйдан осмелится показаться, но не хотела столкнуться с ним.

Она все еще не могла поверить, что он показал ей Денниса и ничего не сказал. Он слушал, когда она изливала душу по поводу своей мамы, как она провела много лет совсем одна, и все равно ничего не сказал. Она понимала, что вряд ли при встрече не скажет ему что-то действительно грубое, то, что навсегда разрушит их отношения. Несмотря на его поступок, мысль о том, что она может потерять Эйдана, вызывала у нее тошноту. Она знала, что должна ненавидеть его, но не могла отрицать, что ей было хорошо рядом с ним все время в больнице. Но теперь все безнадежно испорчено. Как они могут вернуть то, что было между ними всего несколько дней назад? Как она сможет ему доверять? Столько лет она искала кого-нибудь, с кем будет чувствовать себя настолько комфортно, что уберет свою привычную самозащиту, и этот человек лгал ей все время. Это было несправедливо.

Она ехала, не думая куда, и в итоге добралась до Каламаки. Припарковала мопед около пляжа и пошла на смотровую площадку, которую увидела в свой первый сюда приезд. Казалось, что прошла целая жизнь. Солнце только собиралось вставать, но серо-голубой свет уже брезжил на горизонте. Холли неторопливо поднялась по каменной тропинке к вершине скалы, где ее встретил полный диск луны. Здесь она казалась больше и ярче, чем в Лондоне, но Холли поняла, что не может по-настоящему оценить ее красоту. Голова гудела от усталости, а спина болела от долгого сидения на больничном стуле. Постояв несколько минут и полюбовавшись великолепным рассветным небом, она села на пыльную землю, подтянув к себе ноги.

У нее есть отец.

Конечно, у всех есть отцы, но у Холли никогда не было настоящего, живого. Саймон стал подобием отчима на несколько лет, когда они жили с Дженни, но мама никогда не просила называть его папой и не поощряла, чтобы Холли относилась к нему как к родному. Она настаивала, что отец Холли – герой, посвятивший жизнь борьбе за улучшение мира. В реальности оказалось, что он не был ни героем, ни проходимцем, а просто обычным мужчиной, как любой другой. Мужчиной, который совершил ошибки и дорого за них поплатился.

Холли посмотрела вниз, туда, где волны выползали на песок.

– У меня есть отец, – сказала она вслух, ожидая почувствовать абсурдность происходящего. Это было слишком реально и в то же время ужасно, прекрасно, но все же не укладывалось в голове. В животе появился тугой ком скрученной колючей проволоки. Она чувствовала, что изнутри ее словно разрывает на мелкие кусочки.

Как Эйдан мог просто стоять тогда на пляже, зная, что ее отец всего в нескольких метрах от них?

Холли перестала смотреть на землю и подняла глаза как раз в то время, когда на поверхности воды появилась бо€льшая часть солнечного диска. Некоторое время она просто сидела и смотрела на качающиеся гребни волны сквозь приоткрытые веки.

Деннис чувствовал сильную слабость в первые несколько часов, которые она провела в его палате, но он смог найти силы взять ее за руку. Она словно в забытьи смотрела, как он мягко сжимает ее руку своей, упираясь большим пальцем в запястье. Как будто он пытался сказать то, что невозможно облечь в слова. Холли просто молча смотрела на него, собирая все силы, чтобы не расплакаться. Когда она наконец осмелилась встретиться с ним взглядом, он улыбался, и она почувствовала, что боль немного стихла. У нее было так много вопросов, которые она хотела ему задать, но она понимала, что теперь у них есть время подождать.

Правда, та правда, которую она искала с момента приезда на остров, теперь пугала ее. Холли не была уверена, что готова услышать полную версию произошедшего много лет назад, особенно если она окажется снова там, откуда пришла – в ненависти к своей матери. Неужели придется прощать что-то еще? Холли думала, что придется, и у нее пока нет сил с этим встретиться.

– О чем задумалась?

Она настолько глубоко погрузилась в собственные мысли, что не услышала, как Эйдан поднялся вслед за ней на скалу, и теперь дернулась от неожиданности, отправив водопад камней вниз.

Эйдан подскочил, чтобы схватить ее, но она ударила его по рукам.

– Не трогай меня!

– Холли… – начал он, но остановился, увидев ее взгляд. – Можно я присяду?

Она пожала плечами.

Мужчине с габаритами Эйдана довольно сложно ужаться до размера небольшого незаметного шарика, но как-то он смог это сделать, когда сел рядом. У него была большая ссадина на колене, а на ноге она увидела следы от носков, которые он, видимо, только недавно снял.

Он соблюдал осторожное расстояние между собой и Холли, что было разумно, учитывая, что она всерьез раздумывала столкнуть его на мокрый песок вниз.

– Как ты узнал, где я? – спросила она через какое-то время. Она так старалась уехать из дома, не издав ни звука.

– Я следил за тобой. – Он решился улыбнуться. – Я сидел у окна, ждал, когда ты проснешься. Я понимал, что ты не сможешь долго сидеть в доме.

– Почему ты решил, что я хочу тебя здесь видеть? – спросила она, не заботясь о том, чтобы убрать яд из голоса. Она не собиралась облегчать ему объяснение.

– Я не думал, что ты захочешь. Просто подумал, что за тобой надо присмотреть. Ты в шоке.

– Нет, благодаря тебе.

– Да, благодаря мне. Может быть, поэтому я чувствую себя ответственным.

Повисла пауза, Холли почувствовала, что Эйдан смотрит на темные очертания гор. Он выглядел очень расстроенным, но это злило ее еще сильнее.

– Это ничего не меняет, – сказала она. – Я все равно буду продавать дом.

Эйдан поднял плечи и снова уронил их. Холли знала, что он только притворяется, что ему все равно. По его щеке катилась капелька пота.

Его молчание начало ее бесить.

– Ты ничего мне не хочешь сказать? – возмутилась она. Занемев от сидения на твердой каменистой земле, она раздраженно поерзала.

Эйдан посмотрел на нее, подождав, пока она посмотрит ему в глаза, и ответил:

– У меня не было выбора. Я обещал. Сэнди заставила меня по…

– Обещал что? Показать мне отца и даже не сказать, что это был он? Слушать и не сказать ни слова, когда я тебе излила всю душу до капельки? Смотреть на фото моего отца и притворяться, что ты понятия не имеешь, что это он?

Эйдан снова пожал плечами, тогда Холли подняла маленький камень и бросила в него.

– Хватит сидеть здесь и пожимать своими плечами! Я доверяла тебе! – Ее голос дрогнул, пока она кричала. Она доверяла ему. Она не доверяла никому уже много лет, она впервые ослабила свою оборону для него – и он так жестоко ее обманул.

– Холли, пожалуйста. – Эйдан выглядел так, словно мог сейчас заплакать. – Попробуй меня понять…

– Нет, Эйдан. Я не хочу понимать того, кто сделал то, что ты сделал со мной. Как ты мог обманывать и изменять и…

Она замолчала, виновато понимая, что тоже лгала и изменяла. Она нисколько не лучше, чем он.

– Я никогда не хотел обидеть тебя, – сказал Эйдан.

Холли чувствовала, как будто кто-то засунул внутрь ложку для мороженого и выскреб ими все внутренности.

– Сандра умирала. Она была моим другом, и я был должен ей… Как я мог сказать «нет»? Я думал, что будет достаточно только положить несколько вещей в доме и дать тебе нужное направление.

– Что ты только что сказал? – Холли глянула на него. – Ты спрятал вещи в моем доме?

– Карту. – Эйдан неуютно поежился. – Сандра отдала мне ее давным-давно… Ну, ты знаешь.

Холли сжала кулаки и ничего не сказала. Она так восторгалась, когда нашла этот ободранный старый кусок бумаги со столькими секретами. Это выглядело судьбоносно! Но нет, это был просто Эйдан, который играл с ней в игры.

– Что еще? – резко спросила она, глядя, как он чуть не физически уменьшается под тяжестью ее взгляда.

– Фотография, – тихо произнес он. – Та, где Деннис, Сандра, Сократ и твоя мама и…

– Я знаю, кто на ней, – перебила она, не обращая внимания на то, что он вздрогнул.

– Послушай, Холли, я не представлял, что это случится. Я не знал, через что ты уже прошла, когда умерла твоя мама так, как это получилось. А потом я начал влюбляться в тебя, и стало еще сложнее сказать тебе правду. Я струсил. Я хотел, чтобы наш пузырь оставался целым. Я знал, что если признаюсь тебе в том, что сделал, то потеряю тебя.

– Заткнись! Просто заткнись! – Она гневно взглянула на него. – Даже не смей об этом говорить. Даже не пытайся спрятать то, что ты сделал, за бессмысленными отговорками. Не надо оправданий в виде чувств. Если бы ты хоть что-то ко мне чувствовал, ты никогда не допустил бы ничего подобного.

Эйдан поднял руку.

– Ты знаешь, что ты дорога мне, – сказал он. – Это ты предала меня в ту же минуту, как объявился твой парень.

– Не втягивай его сюда, – прорычала Холли. – Он в миллион раз круче мужчина, чем ты когда-нибудь будешь.

– Ясно. – Эйдан начал закипать. На виске пульсировала вена, а лицо побагровело.

– И кто бы говорил об отношениях с другими, – добавила она, в бешенстве вспоминая о рыжеволосой и длинноногой Кларе.

Эйдан открыл рот, чтобы ответить ей, но сразу закрыл его. Несколько секунд они сидели молча, глядя на восходящее солнце. Несмотря на свой гнев, Холли почувствовала, как ее глаза расширяются, чтобы впитать всю красоту восхода.

– Сэнди думала, если ты встретишься с отцом в первый же день, это будет слишком для тебя, – сказал Эйдан. – Она попросила меня подождать, пока придет время. Но потом у Денниса случился сердечный приступ и… Все слишком запуталось.

– Запуталось? – коротко рассмеялась Холли. – Чему тут запутываться? Ты знал, кто мой отец, и не сказал мне. Все пока вполне понятно. А что, если бы сердечный приступ убил его? Ты бы никогда мне о нем не рассказал?

– Конечно нет! – Эйдан положил голову на руки. – Но никто не мог предвидеть того, что случилось с Деннисом.

– Вот именно! – Холли снова кричала на него. – Это именно то, о чем я говорю. Это могло случиться в любой момент. Ты должен был рассказать мне все, как только я приехала, и ты сам знаешь, что так было бы правильно.

– Я просто пытался сделать правильно для всех. – Голос Эйдана стал очень тихим. – Для тебя, Денниса и Сэнди. Деннис никогда не был уверен, что ты вообще его дочь, пока однажды не увидел тебя в своем ресторане.

– О чем ты? А, это его ресторан в Порто Лимнионасе?

Эйдан кивнул.

– Он вернулся сюда почти сразу, как уехала моя мать. Палома начала работать со мной в клинике, и мы все подружились. Однажды я упомянул его в разговоре с Сандрой, и тогда все выяснилось. Она была в ужасе от мысли о встрече с ним. Она заставила меня пообещать, что я никогда ему не скажу, что она все еще на острове, и с этим мне тоже придется жить.

Холли подождала, когда эта новая информация уляжется в голове. Деннис жил здесь в одно время с Сандрой, но они ни разу не встречались. Так печально и так глупо…

– Так Деннис до последнего времени даже не знал, что ты знаком с Сандрой? – спросила она. Ее мозг тщательно пережевывал новые кусочки информации, как тягучее тесто для торта, когда она пыталась понять то, что услышала.

– Нет. – Эйдан покачал головой. На его лицо лег солнечный луч, и Холли увидела, как на висках у него появились седые волосы. – Я не знал всего, что случилось между ними, пока… Словом, пока Сандра совсем не слегла. Когда она умерла, я попросил Денниса встретиться со мной и все ему рассказал. Я предупредил его, что ты можешь приехать в любое время, – добавил он. – Сандра рассказала мне о тебе только в самом конце.

Холли молчала, ожидая продолжения.

– Как только ты приехала на остров, я сразу поехал в Порто Лимнионас и сказал Деннису, что ты здесь и что я приведу тебя к нему повидаться, когда придет время. Но потом ты сама нашла это место. Он сразу же тебя узнал, конечно. Ты так на него похожа!

– Почему он ничего не сказал? – Холли не была уверена, что Эйдан знал ответ на этот вопрос, но, спросив, она почувствовала себя лучше.

– Не знаю. – Эйдан подобрал гальку и повертел ее в руках. – Думаю, он просто испугался. Да и он спугнул бы тебя, если бы подошел. Только представь, как к тебе подходит непонятно кто и говорит, что он твой давно потерянный папаша.

Это прозвучало вполне правдиво, Холли продолжала злиться.

– А почему ты решил, что знаешь, когда наступит правильное время? Кто тебя назначил Богом?

Эйдан вздохнул. Холли понимала, что он начинает терять терпение, но не собиралась отступать. Ярость, которую она с таким трудом контролировала последние десять лет, вырывалась на поверхность.

– Холли. – Он попытался прикоснуться к ней, но передумал. – Ты говорила мне, как ты запуталась. Я знал, что ты до сих пор переживаешь из-за смерти твоей мамы. Я подумал, что ты сейчас недостаточно сильна, чтобы вывалить на тебя все остальное. Узнать про Сандру – уже огромный шок, и вдруг еще найти отца…

Он оборвал себя, увидев ее выражение лица.

– Ты самонадеянный осел. У тебя не было ни малейшего права решать, когда я должна была узнать про своего отца. Мне не нужен никакой ирландский идиот, который будет принимать решения за меня. Я не какой-нибудь раненый щенок, который нуждается в спасении.

– Это именно то, что ты есть, – перебил ее Эйдан холодным тоном. – Будь честна, Холли. Ты не могла дождаться, чтобы рассказать мне свою трагичную историю. Ты хотела, чтобы я о тебе позаботился. Ты заставила меня поверить, что мы привязались друг к другу, – то, чего я не чувствовал ни к кому уже давным-давно. Но потом ты быстренько сбежала к своему парню. Это выглядело так, словно меня вообще больше не существует.

Он попал в больное место. Холли чувствовала смесь злости и ужасной грусти, которая булькала, как кислота, в глубине горла. Почему он упрекает ее за Руперта, хотя сам сбежал к Кларе? Голова начала болеть от бесконечных попыток собрать все в одну картинку, она почувствовала, что эмоции сейчас просто хлынут из нее потоком. Это было слишком. Всего было слишком.

– Я доверяла тебе, – сказала она, поднимаясь на ноги.

Она посмотрела на Эйдана в последний раз.

– Ты был первым человеком, которому я доверилась за очень долгое время, – сказала она, – я думала, что нашла кого-то, кто понимает меня, но это было смешно и глупо, сейчас я это понимаю.

– Не убегай. – Эйдан поймал ее руку. В голосе звучала паника, когда он схватил ее. – Твоя семья здесь. Это твое место.

– Как может быть моим место, где есть ты? – спросила она, вынимая по одному свои пальцы из его руки. – Я не принадлежу никакому месту. Никогда не принадлежала, и, наверное, уже не буду. Пора перестать думать, что где-то трава зеленее, потому что это не так. Это просто не так.

Он не пытался догнать ее, когда она пошла обратно по тропинке и вдоль пляжа. Наверху она увидела, как открываются ставни таверны и первые купальщики расстилают на песке полотенца. Она ждала, когда потекут слезы, но они не пришли. Она знала, что надо делать, и она должна это сделать сегодня.