Глава 22

Мягкое жужжание швейной машинки немного успокаивало после грохочущей музыки ночных клубов Лаганаса. Холли попыталась уснуть, когда они вернулись в дом, но звон в ушах и беспокойство в сердце сделали эту затею бесполезной. Тролль бессонницы уселся на груди, как он это обычно делал, и протянул свои пальцы, словно говоря: «Ты можешь игнорировать меня сколько угодно, но я никуда не уйду». После нескольких часов мучений в углу кровати, не занятым распластанным телом Руперта, она сдалась и спустилась вниз к своей новой любимой игрушке.

Работая над сложным платьем с кружевом, которое они купили с Эйданом в их первый день вместе, Холли почувствовала, как тревога уменьшается. Все же намного проще слушать свои мысли, когда руки заняты, а монотонное движение красивого нежного материала под иглой оказалось крайне целебным. Знай она об этом много лет назад, то никогда бы не забросила так бездумно свое хобби, если бы поняла, насколько оно ее успокаивает.

Несмотря на это открытие, она все равно упрямо отказывалась думать об Эйдане. Вместо этого она подумала о матери и Сандре, внезапно вспомнив фотографию, найденную в ванной. Казалось, что это случилось тысячу лет назад – столько всего произошло за такой короткий отрезок времени!

Холли подождала, пока можно будет прервать работу, затем выключила машинку и собрала свои вещи. Пришло время выяснить побольше о других людях с фотографии. Она предполагала, что Костас мог бы помочь ей. Казалось, он знает здесь всех, а за время, проведенное на острове, она поняла, что греки любопытнее самых лихих журналистов таблоидов.

– Ты знаешь, кто эти люди?

Костас потер глаза и посмотрел на фотографию, прищурившись, когда солнечные лучи пробились из-за жалюзи в магазине.

– Да! – воскликнул он, очень довольный собой.

Холли ждала.

– Это Деннис, – сказал он, показывая на мужчину около Сандры.

– Это. – Палец неуверенно замер на несколько секунд. – Я думаю, Сократ. Кажется, он был полицейским.

– Извини. – Холли вернула ему фото. – Они живут на Закинфе?

Костас скорчил гримасу. На его бороде темнело пятно от кофе.

– Нет, – наконец ответил он, скрестив руки на груди, словно заканчивая разговор.

– А ты не знаешь, где они?

– Деннис уехал в Кефалонию. – Он махнул рукой в сторону от дома. – Он уехал много лет назад. – Он снова пожал плечами. – Я не знаю, где Сократ, но не видел его много лет. Очень много.

– Это моя мать, – сказала она, указывая на Дженни.

При этих словах большие греческие глаза Костаса вдруг наполнились слезами, и он вышел из-за кассы, чтобы крепко обнять ее, уколов бородой.

– Мне так жаль, – прогремел он прямо на ухо Холли. – Я помню твою мать. Она была – как это сказать – сумасшедшая, но очень хорошая в душе.

Холли осторожно шагнула назад.

– А этот мужчина, Деннис, – снова сказала она, показывая на фото, – он был с?…

Глаза Костаса расширились, когда он понял, что она имеет в виду.

– Нет! – перебил он ее, изобразив крест руками и мотая головой. – Деннис, он был с Сэнди. Да, с Сандрой. Я думаю, может, он даже женился на ней.

Сандра была замужем? Это прозвучало для Холли новостью. Она не успела спросить, из-за чего они расстались, потому что Костас взял ее за руку. Он посмотрел на нее виновато, а затем сказал:

– Твоя мама… Она была со многими мужчинами. Греками, англичанами, немцами, шведами. Я думаю, и с этим мужчиной. – Он показал на полицейского Сократа и грустно покачал головой. – Извини.

Похоже, все происходило именно так, как Холли и подозревала, – вероятно, ее отец был одним из многих мужчин, с которыми ее мама встречалась, когда жила здесь. А это значит, что он мог до сих пор быть жив, а не находиться в тюрьме за границей, как Дженни заявляла. Однако как Холли могла его найти? Каковы шансы на успех, учитывая, что он даже не знал о ее существовании?

– Все в порядке, – сказала она Костасу, который до сих пор стоял с опущенной головой. – Моя мать не была ангелом.

– Нет, – согласился он, снова улыбаясь. – Не ангел, но с очень хорошим сердцем.

Холли вышла из магазина и стала медленно подниматься в гору, к дому. Кефалония был ближайшим островом к Закинфу, так что возможность найти бывшего мужа Сандры, Денниса, оставалась достаточно вероятной. Может быть, Энни что-нибудь знала о нем и о Сократе? А если Деннис вообще не знает, что Сандра умерла? Каковы бы ни были обстоятельства их разрыва, он провел какое-то время с Сандрой и имеет право знать о том, что случилось.

Она как раз собиралась свернуть с тропинки, когда звук приближающегося автомобиля заставил ее застыть на месте. Джип Эйдана поднял столб пыли, когда остановился около нее, и она сделала глубокий вдох, набираясь храбрости повернуться и посмотреть на него. Однако Эйдан оказался не один.

Пассажирская дверь открылась, из нее выпрыгнул Филан, тут же сунув нос в промежность Холли.

– Филан! – закричала она одновременно с пассажиром. Глаза Холли расширились от ужаса, когда из двери появились две бесконечные, очень стройные, загорелые ноги, а за ними узкая талия, плоский живот, ослепительно-белая улыбка и копна темно-рыжих волос.

– Привет! – сказала девушка, протягивая руку Холли.

Холли пожала ее, но смогла лишь молча смотреть на красотку, одновременно пытаясь отогнать Филана от своего «нижнего этажа».

– Филан, фу! – Эйдан захлопнул дверь джипа и подошел к ним. Пуговицы на его рубашке были застегнуты неправильно, и Холли заметила, что вид у него весьма потрепанный.

Рыжеволосая красавица захихикала и взяла его под руку.

– Ты оставила Лекси в джипе? – спросил Эйдан, заставив девушку испуганно ахнуть. Вернувшись к машине, она быстро открыла дверь и достала щенка, которого Холли спасла во время шторма.

– Она такая хорошенькая, правда? – спросила она Холли, прижимая малышку к своей безупречнойщеке.

– Да, – все, что смогла сказать Холли. Она украдкой взглянула на Эйдана, но он безучастно смотрел на землю.

– Я – Клара, – сказала рыжая, когда стало понятно, что от Эйдана представления ждать бесполезно. В ее речи слышался еле заметный ирландский акцент.

– Холли.

Повисла ужасная, пустая тишина, и Клара с нарастающим смятением переводила взгляд с Холли на Эйдана. Он не шевелился, и Холли видела, как на его щеке дергается мускул.

– Хорошо. Нам надо ехать, да, Эйдан? Была рада познакомиться, Холли, – бросила она через плечо, когда они уже заворачивали за угол. Холли собрала все силы, чтобы не разрыдаться, когда увидела, как Эйдан буднично положил руку Кларе на плечо. Кем бы ни была эта богиня, она определенно очень хорошо знала Эйдана, и ему, похоже, с ней было тоже комфортно. Холли вспомнила, как Энни рассказывала, что его бывшая выглядела, как модель, а еще слова Эйдана о том, как на него повлиял разрыв. Это была она? Клара одумалась и вернулась, чтобы вернуть своего мужчину. Холли не была уверена, но одно она знала точно – она очень, очень разозлилась.

– Руперт! Руперт, просыпайся!

– Что такое? – пробормотал он. Когда они вернулись домой в восемь утра, он упал на кровать по диагонали и больше не шевелился.

Она перестала толкать его и вместо этого приподняла его руку и прилегла рядом, пока его лицо не оказалось напротив ее.

– Зайка, – прошептала она. – Подвинься немножко, обними меня.

Это возымело немедленный результат: Руперт лениво открыл глаза и посмотрел на нее, расплываясь в улыбке. Прижавшись к нему плотнее, Холли обнаружила, что даже целая ночь употребления вина, пива, коктейлей и всех бесплатных крепких напитков, которые предлагал Лаганас, никак не повлияли на его потенцию. Он приподнялся на локте и нетерпеливо расстегивал ее шорты.

Холли закрыла глаза и вздохнула. Она совсем не этого хотела, но как теперь ему отказать? Она представила, как Эйдан делает то же самое с ослепительной Кларой – поднимает ее в воздух, чтобы она могла обвить его талию своими безумно длинными ногами, запускает руки в ее волосы и целует в шею, – и ее нежелание стало отступать. Возможно, это именно то, что ей нужно, – воссоединиться со своим парнем. Руперт прилетел в такую даль, потому что соскучился по ней, а чертов Эйдан заставил ее поверить, что у него к ней настоящие чувства, а затем сунул ей под нос свою бывшую девушку. Она поверить не могла, что оказалась такой дурой – поверила мужчине, которого знала всего несколько дней, вместо своего дорогого и верного парня. Заставляя себя сконцентрироваться на том, что Руперт с ней делал, Холли зарылась лицом в подушку и дала волю слезам.

Далеко за полдень Холли с Рупертом наконец спустились вниз. Вдохновленный солнечным светом, бьющим в окно, Руперт вынес свое пляжное полотенце на задний двор и постелил себе на траве.

– Пить хочешь? – спросила нервничающая Холли, остановившись около открытой двери.

– Ага, пивка бы, – улыбнулся он в ответ.

– Я имела в виду воду или сок, – пробурчала она, но вернулась в дом и достала бутылку пива. Она чувствовала себя скверно. После их потного и торопливого секса Руперт тут же уснул, оставив охваченную безнадежностью и отчаянием Холли ворочаться и метаться на постели. Она не могла отделаться от воображаемого вида Эйдана с Кларой и ненавидела его за то, что он заставил ее почувствовать себя ужасно. С другой стороны, она прекрасно понимала, что сама – едва ли не самая большая лицемерка на всю Грецию, а может быть, и мир. Она посмотрела на свой маленький дом, на шторы, которые сшила и повесила на окна, на цветы, которые она поставила на столик у дивана, на картины, которые она вытерла и повесила на пустые стены. Это место стало действительно похожим на дом, а это означало, что кто-нибудь наверняка захочет его купить. Неожиданно она абсолютно точно поняла, что ей нужно перестать жить в этом глупом пузыре. Пришло время продать дом и вернуться в Лондон. И чем быстрее она это сделает, тем лучше.

С новым чувством решимости Холли пошла обратно во двор с пивом в руке и тут же обнаружила Эйдана и Клару, болтающих с Рупертом, словно это самая обыденная вещь на свете. Руперт бессовестно пялился на Клару, но Холли сложно было его в этом винить – бывшая Эйдана надела микроскопический лиф от купальника и белые джинсовые шорты. Эйдан стоял немного в стороне, но Филан (вот предатель!) плотно прижимал свою голову к голому бедру Клары.

– А вот и ты, Холли, – сказала она, оборачиваясь на звук закрывающейся двери.

Почему, черт побери, она себя ведет, будто они вдруг стали лучшими подружками?

– А вот и я, – ответила Холли, даже не пытаясь скрыть неприязни в голосе. Руперт уже сидел и удивленно поднял брови, не поняв, почему ее настроение так сильно изменилось.

Клара, однако, не заметила ледяного тона Холли, хотя той казалось, что он может силой ненависти превратить в камень любого на расстоянии трех метров. Она не могла посмотреть на Эйдана, в большей степени потому, что не знала, что сделает, если он улыбнется своей насмешливой улыбкой. Зачем он так над ней издевался?

– Мы едем пообедать в Порто Лимнионас, – сообщила Клара. – Ребята, не хотите присоединиться? Уверена, мы все поместимся в джипе. Да, Эйди?

Эйди? ЭЙДИ??

– У нас другие планы, – отрезала Холли, пока Руперт собирался открыть рот. – Но спасибо за приглашение. – Последняя часть прозвучала так неискренне, что даже Филан уставился на нее. Надо быть осторожнее.

Клара выглядела слегка озадаченной, поэтому Холли торопливо добавила, что оставила в Каламаки мопед и они с Рупертом должны поехать забрать его. Она ничего подобного совсем не планировала, но отговорка прозвучала вполне убедительно. К тому же она действительно хотела забрать мопед – он понадобится, чтобы поехать в город на встречу с риелтором.

– Хорошо вам повеселиться, – крикнул вслед Руперт с завистью в голосе, когда Эйдан и Клара скрылись за углом дома.

– Он не очень-то дружелюбен, – сказал Руперт, когда они уехали, а Холли вспомнила их первую встречу, когда они сразу же поссорились.

– Я его почти не знаю, – солгала она. – А ее вообще сегодня первый раз увидела.

Он внимательно посмотрел на нее, и Холли поковыряла носком камни в пыли.

– Давай, – сказала она, взяв Руперта за руку и сжав ее, – пойдем отсюда.

Им потребовалось больше часа, чтобы дойти от Лаганаса до Каламаки, в основном из-за того, что Руперт постоянно останавливался и наносил солнцезащитный крем на свои краснеющие плечи. Он держал ее за руку, пока жаркое солнце не сделало его ладони слишком мокрыми, но и тогда не отходил далеко от нее. Он всегда был довольно сентиментальным, но она не знала, что настолько. Неужели он почувствовал, что она ускользала от него?

Холли все еще старалась держать крышку, накрывающую гнев к Эйдану. Она даже боялась говорить, потому что вместо слов мог вырваться рев. Поэтому она лишь улыбалась и кивала, пока Руперт рассказывал о работе и своих впечатлениях от острова.

Когда они дошли до тихой части пляжа, где песок был мягким и нетронутым в местах гнездования черепах, Руперт постоянно собирал ракушки и дарил их ей. Он старался развеселить ее, развеять ее мрачное настроение, и она надеялась, что ей удастся расслабиться. Как бы она хотела присоединиться к его игре, побегать по песку, но она не могла. Даже вид моря, который обычно так успокаивающе на нее действовал, сегодня не имел никакого эффекта. Она бы почувствовала себя гораздо лучше, поговорив с риелтором. Сейчас это стало приоритетом номер один.

Никос сидел на ступеньках таверны в Каламаки, словно ждал их прихода все это время. Как только Холли подошла поближе, он взял ее за руку и потащил внутрь.

– Где ты была? Я починил твой мотоцикл. Я думал, ты погибла под дождем.

Руперт, который стоял прямо за Холли, протиснулся между ними.

– Извините, – сказал он. – Почему вы кричите на мою девушку? Оставьте ее в покое.

Холли закатила глаза, когда Никос отступил назад от неожиданности.

– Все в порядке, – сказала она ему. – Это Никос. Он мой друг.

Руперт посмотрел подозрительно на грека. Сегодня он надел красную бейсболку с вышитой надписью: «Афины».

– Ты была здесь всего несколько дней, – возразил он. – Как он мог стать твоим другом?

– Просто стал. – Холли начала терять терпение. Она глубоко вздохнула и изобразила улыбку. – Извини, но я тебе рассказывала про Никоса. Он нашел мне этот мопед, помнишь?

– Мопед, который сломался? – пробурчал Руперт, но выглядел уже менее враждебно.

Никос широко улыбнулся в ответ, показывая свои несколько зубов.

– Я починил твой мотоцикл! – гордо сказал он, показывая на парковку. Холли взглянула между составленных столов и увидела свой маленький мопед, укрытый в тени дерева.

– Эфхаристо. – Она взяла руку Никоса и пожала ее. – Ты очень хороший человек.

– Поли кала! – ответил Никос. – Поли кала означает «очень хороший».

– Ну да, тогда вот это, – улыбнулась она.

Никос убежал, чтобы принести меню, и Руперт с Холли сели за столик на улице. Руперт заказал пиво, она же взяла воду. Холли обнаружила, что у нее нет аппетита, ей даже не хотелось любимого греческого салата, а Руперт заказал бургер и картошку фри.

– Ты не хочешь попробовать что-нибудь греческое? – удивленно спросила она, когда Никос замер около них в нерешительности, держа в зубах свою потрепанную ручку.

– Не-а. – Руперт еще раз бегло взглянул на меню. – Я хочу чего-то соленого и калорийного, особенно после всего, что мы выпили прошлой ночью.

«Все правильно», – подумала она. Он должен заказывать и есть все, что ему хочется. Но почему ее это так раздражало? Она заставила себя протянуть под столом руку и положить ему на бедро, и Руперт с улыбкой повернулся к ней. Это была настоящая улыбка, полная тепла, любви и поддержки. Как же она к нему несправедлива! Это же Руперт, ее парень, тот человек, который делал ее абсолютно счастливой весь прошедший год. Почему она решила, что с Эйданом ей будет лучше? Он определенно не такой хороший человек, как Руперт, особенно учитывая, что сразу побежал к своей бывшей после стольких лет, да еще и ткнул Холли носом в это. Она знала, что ему довольно неприятно будет увидеть ее с Рупертом, но она не втягивала его в эту историю и уж точно не стала бы тыкать в нее носом.

– Ты поедешь со мной в город после обеда? – спросила она. Она хотела оставить его на пляже и съездить на встречу с риелтором одна, но это выглядело как-то несправедливо. К тому же Руперт значительно лучше разбирался во всех этих формальностях, даже не говоря ни слова на греческом. Она чувствовала бы себя увереннее рядом с ним, и он поймет, если возникнут какие-то сложности.

– Конечно, я поеду с тобой, – ответил он.

– О нет! Черт! – Холли подняла руку. – Ты не можешь. У меня нет еще одного шлема для мотоцикла.

– Мы можем поехать на такси.

– У меня есть шлем, – вмешался Никос, с таким грохотом ставя на стол тарелку с бургером, что картошка подпрыгнула.

– Правда? – Холли радостно улыбнулась.

– Да, конечно. У каждого грека есть шлем.

Руперт подавился смехом, откусывая от бургера, и Никос получил прекрасный повод со всей силы стукнуть его по спине.

– Я принесу, – сказал он, уходя на кухню. – Можете им пользоваться.

Вот и все.

[Открытка 10]

Вторник, 2 января 1996 г.

Сэнди!

Я даже не знаю, почему я до сих пор пишу тебе. Я не уверена, живешь ли ты там. Ты там? Я знаю, нужно набраться смелости и просто купить билет на остров, но у меня постоянно нет денег. Все, что я получила за дом родителей, уже ушло. Саймон занимался деньгами, но он тоже ушел. Холли – все, что у меня осталось, и иногда мне кажется, что я теряю ее тоже. Ей было бы лучше, если бы она осталась с тобой. Ты была бы лучшей матерью, чем я. От меня нет никакого толку, и я знаю, что ты это знаешь. В любом случае с Новым годом, близняшка! Я знаю, что ты не ответишь, но я все равно буду ждать.

Дженни