Глава 16

Когда солнце начало садиться, они ушли от Аликса. Его темноволосая голова покоилась на лежащих на столе руках, а мягкое похрапывание звучало фоном к приготовлению ресторана к вечеру. За последние несколько часов Холли полюбила этого человека, но решила, что он точно не может быть ее настоящим отцом. Да, наверное, у них похожий цвет волос и глаз, и да, он встречался с Дженни, но она отказывалась поверить, что подобное может произойти настолько просто – на греческом острове она заходит в ресторан и через двадцать девять лет находит своего отца. В жизни так не бывает.

– Ну, что, запустим несколько камешков перед тем, как сесть на борт? – пошутил Эйдан, когда они выбрались из джипа в бухте.

– Нет, я пас, – улыбнулась она ему. Его щеки слегка порозовели на солнце, и она вспомнила Руперта. Он сильно обгорал на солнце после дня, проведенного на горнолыжных склонах, и его щеки выглядели так же, только хуже. Холли с удовольствием ухаживала за Рупертом, намазывая его кремом от солнечных ожогов. Бедняжка, надо бы ему позвонить, пока он не начал волноваться.

Не обращая внимания на сомнения Холли, Эйдан прошел вперед и сейчас возился с веревкой, привязанной одним концом к рыбацкой лодке, а другим – к металлическому обрубку. Весла болтались в прозрачной воде, качаясь из стороны в сторону. Когда-то лодка, видимо, была выкрашена в голубой, но теперь вся краска облупилась, и на одном борту осталось всего несколько потрескавшихся цветных кусочков. Лодка вмещала всего четверых человек, и Холли вдруг почувствовала, как ее предвкушение морской прогулки превращается в страх.

– Идем, со мной ты будешь в полной безопасности! – заявил Эйдан, вытягивая руки и подхватывая Холли под мышками. Он поднял ее с земли и перенес на лодку. Ужасно смутившись, Холли дернулась в сторону и почти улетела за борт.

Эйдан сощурил глаза, изобразив гнев, и передал ей спасательный жилет. Она знала, что выглядит в нем полной идиоткой, но не собиралась рисковать жизнью. Ей показалось, что Эйдан надевает свой спасжилет лишь для вида. Он быстро завел двигатель, со знанием дела направив лодку от берега.

После того как прошел первый страх присутствия в чем-то быстро двигающемся и плывущем над самой водой, Холли расслабилась и опустила пальцы за борт. Эйдан направил лодку на восток, они пошли прямо на Маратонисси, который с этой стороны бухты еще больше походил на гигантскую черепаху.

Как и пляж в Каламаки, остров был местом гнездования черепах, и большую его часть огородили. Туристические лодки приплывали сюда каждый день с Лаганаса, сказал Эйдан, но на время пребывания на песке стоял строгий лимит. Он провел большую работу с местной группой по охране природы, которая заботилась о черепахах – или каретта-каретта, как их называли местные, – к чему жители Закинфа относились очень серьезно. Из всех островов в округе черепахи выбрали Маратонисси для ежегодного возвращения сюда, что делало это место еще более особенным как для Холли, так и для всех остальных.

Им потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до острова. Когда они приплыли, Эйдан недовольно сморщил нос, увидев группу туристических лодок, пришвартованных полукругом недалеко от песчаного берега.

– Они нашли черепаху, – объяснил он. – Каретта-каретта выходит на поверхность каждые пять минут, чтобы сделать вдох, а это означает, что каждый может ее сфотографировать.

– Думаешь, им это не нравится? – спросила Холли, глядя на его нахмуренное лицо.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Просто думаю, когда приплывает такая куча лодок, – это слишком. Если черепаха потеряет ориентацию, она испугается. Но если это заставляет людей жертвовать деньги и не втыкать зонтики в гнезда, то это хорошее дело.

Холли согласно кивнула. Она думала примерно то же самое по поводу зоопарков. Да, это немного жестоко, но и необходимо. Гораздо сложнее заботиться о чем-то, чего ты никогда не видел, чем о животном, от которого ты находился в нескольких дюймах. Она попыталась поделиться своими соображениями с Эйданом, но поняла, что он принципиальный противник клеток. Холли часто думала, что ее мама превратилась в подобие животного в клетке в конце – не могла выйти из дома, годы алкоголизма сломали ее крылья. Подняв глаза, она увидела стаю птиц, парящих высоко над островом, и подумала, могла ли Дженни быть одной из них. Если бы мы могли выбирать, в кого воплотиться в следующий раз, Дженни однозначно выбрала бы птицу. Холли чувствовала успокоение, представляя себе, что мама сейчас летит на поиск новых приключений.

– Если мы уйдем немного в море, то сможем увидеть, как садится солнце, – перекричал Эйдан рев мотора.

Маратонисси быстро исчезал позади, и теперь все, что они видели перед собой, – это бескрайнее голубое море. Телефон Холли наконец затих то ли от отсутствия связи, то ли из-за разрядившейся батареи, и она безуспешно пыталась отделаться от чувства вины и выбросить его за борт. Да, она в море на лодке собиралась встретить закат с мужчиной, которого едва знала, но еще не пересекла черту. Все будет в порядке, если она останется по свою сторону забора.

Похоже, Эйдан точно знал, куда плыть, и через какое-то время он заглушил двигатель и бросил якорь. Две огромные скалы стояли в воде, на небольшом расстоянии, их вершины наклонились к воде, как вопросительные знаки. Раскаленный красный шар солнца висел в небе прямо над ними, делая шажок к горизонту с каждой волной, бьющейся о лодку.

– Я иногда привозил сюда Сандру, – сказал Эйдан, снимая свой спасжилет и укладывая его под спину, как подушку. – Она очень хорошо умела слушать, твоя тетя, и была очень терпелива, когда я очередной раз нес всякую чушь на тему своего расставания.

– Я уверена, что это не чушь, – сказала Холли.

Слова, которыми Эйдан описывал то, что чувствовал, застревали в ней. Мысль о том, чтобы разучиться любить кого-то, разрывала сердце, но не делала ли она то же самое с момента, как умерла Дженни?

– Я думаю, она тоже проходила через разбитое сердце когда-то, – осторожно добавил он. – Она понимала, насколько разбитым я был, а она никогда не лгала.

– О чем не лгала? – затаила дыхание Холли.

– Ну, знаешь, некоторые люди говорят то, что, как им кажется, ты хочешь услышать, типа: «Не переживай, старина, в море полно рыбы» и всякую такую ерунду?

– Не думаю, что выражение «старина» использовал кто-либо со времен Диккенса, – хихикнула Холли. – Но я понимаю, о чем ты. Я думаю, что люди устают от горя и неприятностей других людей. Проще притвориться, что у тебя все хорошо.

Теперь Эйдан внимательно смотрел на нее, и его лицо было так близко, что она могла бы пересчитать его ресницы, если бы захотела.

– Это то, что ты делаешь, Холли? – спросил он. – Притворяешься, что у тебя все хорошо?

– Иногда, – пожала она плечами, поражаясь, как просто она в этом признается. – Временами я только это и делала. Это помогало мне выжить, когда я потеряла маму. Я просто играла роль той, кто легко справляется, а внутри я…

Ей пришлось замолчать, пока голос не сорвался, и Эйдан тоже сидел молча. Солнце почти село, и небо превратилось в буйную смесь золотого, красного и янтарного цветов. Поверхность воды выглядела как смятый лист бронзы, только раскаленный и готовый к тому, чтобы ему придали форму чего-то очень красивого.

– Ты не можешь придавать временные рамки таким вещам, – заговорил он мягко. – Разбитое сердце, горе, грусть – они все вырезают собственную форму внутри тебя. Захотеть исцелиться – это только начало. Иногда для этого требуется целая жизнь. На самом деле, я думаю, некоторые люди никогда не исцеляются. Мне кажется, у Сандры так и не получилось.

Холли подумала о письме, о том, что тетя написала, что не заслуживает этого. Сандра сделала что-то ужасное по отношению к Дженни, и это разрушило их связь навсегда? Конечно, так и было. Но что именно? Она уже открыла рот, чтобы спросить Эйдана, но быстро закрыла его. Если бы он знал, что случилось, он все бы уже рассказал – она была уверена. Хотя они были знакомы не так давно, она доверяла ему. Ее инстинкты говорили, что он хороший парень, и сейчас она просто наслаждалась тем, что слушала его.

– Надеюсь, у меня получится, – произнесла она, не отрывая глаз от солнца. Оно уже наполовину скрылось в море и теперь горело ярким алым цветом.

Эйдан сел прямо и положил свои большие теплые руки ей на плечи.

– Навсегда – это долго, – сказал он, сжимая ее мышцы пальцами. – Но тебе надо захотеть быть счастливой. У меня впечатление, что ты слишком строга к себе. Ты себе не доверяешь.

Вот опять, он видит ее насквозь, видит то, что она прячет в самую глубину.

– То, что случилось с твоей мамой, – не твоя вина. Ты должна это знать.

Но это была ее вина, в определенной степени. Если бы она принесла меньше разочарований, если бы была меньшей обузой, тогда, возможно, мама нашла бы силы выкарабкаться. Если бы она не пошла в колледж в тот день, если бы она успела прочистить горло мамы до того, как было слишком поздно. Если, если, если… Слова ударяли ее, как нож, заставляя сгибаться пополам. Она отвела глаза от солнца и уставилась на свои ноги на дне лодки. Эйдан ничего не сказал, только продолжал сжимать ее плечи, пока она наконец не начала расслабляться. Когда она снова взглянула на горизонт, он был абсолютно черным.

– Потрясающий закат, – произнесла она, поворачиваясь к Эйдану и находя белки его глаз в полной темноте.

– Некоторые предпочитают рассветы, – сказал он почти шепотом. – А мне больше нравится так. Темнота, которая наступает за ним, такая абсолютная в этих местах…

– В таком случае… – Холли постаралась придать шутливости голосу. – Ты ведь найдешь дорогу до берега, да?

Эйдан засмеялся.

– Да. Не волнуйся. На этой развалине есть освещение, и даже, наверное, компас где-то.

– А чья это лодка, кстати? – спросила Холли, немного подвинувшись под весом его руки, которая до сих пор лежала на ее спине.

– Одного знакомого парня, грека, – ответил он. – У него много лодок, эта, наверное, худшая из них.

– О, я так польщена, – захихикала Холли. Она с удовольствием вернулась от серьезного разговора к болтовне, и ей нравилось ощущение близости к Эйдану – больше, чем безопасность.

– Поплывем обратно в Кери через минуту, – сказал он, – но сначала я бы хотел, чтобы ты закрыла глаза и легла.

– Ты хочешь, чтобы я что сделала? – захлебнулась Холли.

Эйдан рассмеялся.

– Не волнуйся, я не пытаюсь совратить тебя, женщина. Просто доверься мне.

Холли закрыла глаза и позволила Эйдану уложить себя на спину. Лодка продолжала качаться на волнах, и она почувствовала себя ужасно беззащитной, не видя, что происходит. Уложив спасательный жилет ей под голову, Эйдан лег рядом и провел пальцем по тыльной стороне руки.

– Все, можешь смотреть.

Холли открыла глаза и ахнула. Небо полностью покрылось звездами, тысячами звезд, словно кто-то брызнул на него сверкающую краску. Каждая из них сияла такой волшебной красотой, что Холли почувствовала комок в горле. Она читала, что дыхание может перехватывать от чего-то, но сейчас поняла, что с нею никогда ничего подобного не случалось. Не было подходящих слов, чтобы описать то, что она видела. Только эмоции. Она чувствовала, как громко стучит ее сердце и как стучит сердце Эйдана. Наверное, он видел эти звезды уже множество раз, но сейчас и он замер в полном молчании при виде потрясающего величия ночного неба.

– Он никогда не надоедает, этот вид, – прошептал он, читая ее мысли, как всегда. – Первый раз, когда я приплыл сюда, я понял, что никогда не уеду из этого места. Мне не страшно признать – я плакал. Мне не было грустно, я был потрясен, и до сих потрясен их видом.

Да, точно. Именно это могла сказать о себе и она. Сложно было не ощутить себя здесь маленьким и незначительным, на расстоянии в тысячи миль от всех этих звезд. Но в то же время она чувствовала, как много значит это мгновение, и понимала, что никогда его не забудет. Ей хотелось завернуть его и забрать с собой.

– Ты в порядке? – Они с Эйданом одновременно повернулись друг к другу.

На какую-то секунду Холли подумала, что сейчас он поцелует ее. Его глаза скользнули по ее губам и затем обратно к глазам, и она почувствовала, как все ее тело пульсирует от избытка энергии. Он поднял руку и мягко убрал локон с ее щеки, позволив пальцам ненадолго задержаться на мягкой коже между подбородком и шеей. Она знала, что нужно пошевелиться, но не могла, поэтому просто перевела взгляд на сверкающий над ними купол. Повисла пауза, затем Эйдан глубоко вздохнул, поднялся и сел, потянувшись к своей сумке.

– Пора возвращаться домой? – спросила Холли, все еще не в состоянии отвести глаза от небосвода.

Эйдан вздохнул и бросил последний взгляд вверх.

– Да, пора.