Глава III Новый враг, новый друг
июнь 400 года от Коронации
ВИГ БАРТЕЙ, ПЕС ВОЙНЫ
1
От желтых камней насыпи поднимался неповторимый кислый, родной запах железного пути. Привычно немилосердное в это время года солнце жарило вовсю. Виг снял сапоги, расстегнул и спустил гамбезон до пояса. Под голову он подложил бочонок с порохом и прилег у насыпи, прикрыв лицо ладонью. В его желтых кривых зубах дымилась самокрутка. Вигу было хорошо и покойно.
Его детство прошло на Севере, в Ключах, возле вокзала, носящего имя прошлого Наместника. Отец Вига работал грузчиком, мать рано умерла от чахотки. Виг с ватагой друзей целыми днями пропадали у насыпи. Они подстерегали немногочисленные пассажирские полозы, чтобы выпрашивать мелочь у солидных горных дел Мастеров. Редкое серебро делили с дракой, а медяки, бывало, подкидывали на рельсы — получались вытянутые лепешки. Настоящим праздником был выклянченный у проезжего Стрельца патрон, которым можно было славно бабахнуть под проходящим полозом. С тех пор минуло тридцать бурных лет, и бабахать Вигу приходилось частенько.
— Мешочник вернулся, — услышал он голос своего механика Леся. — Тебя спрашивает.
— А мне плевать, — беспечно ответил Виг, не разжимая зубов вокруг самокрутки. — Если ему надо чего, ведьмачьему отродью, пусть сам ко мне идет.
— Все бы тебе собачиться, Виг, — вздохнул Лесь.
— Подумай сам, какое мне дело до того, что Мешочник о себе мнит? Деньги нам платит его лордство. Приказы я, пусть через Мешочника, получаю тоже от него. Капитанский патент на что мне дан?
— Упрямец ты, Бартей. Курить, лежа на пороховом бочонке, это ты славно удумал. Не умнее, прямо скажу, чем злить Мешочника.
— Лесь, сам-то не гневи понапрасну. Пойди лучше, проверь котел. Чувствую, раз Мешочник здесь, скоро начнется.
Лесь не стал больше препираться, ушел. Несколько минут Виг блаженствовал в полудреме. Потом на него упала тень.
— Мешочник, — сказал Бартей, не убирая ладонь с глаз. — Только твое брюхо может все солнце загородить целиком.
— Время отдыхать, дорогой капитан, — елейно пропел Мешочник. — Время и работать. Подруга шепнула мне, что наши друзья близко.
Виг Бартей открыл глаза и посмотрел на лучшего из соглядатаев его хозяина. «Подруга» сидела у Мешочника на плече и подергивала хвостом, глядя на Вига. Вигу не нравилась эта кошка, слишком умная для простого животного, не нравился Мешочник, знавшийся с вещами куда худшими, чем его кошка, и не нравилась банда степных тангу, которых Мешочник приволок с собой.
Вигу нравились блестящие золотые солы, которые он получал по контракту наемника, южные женщины с оливковой кожей и темными волосами и мысль о маленьком домике в Бухте Скорби. Он купит его, когда закончится война и вместе с ней его контракт. Пресытившись душной южной любовью, он привезет в свой дом белокурую северянку, верную и немногословную, как его мать.
Она сплетет ему круглую соломенную шляпу, и Виг будет надевать ее всякий раз, уходя на рыбалку. Он никогда не был на рыбалке, но слышал рассказы о ней от бродников с Мирвы. Ранним утром, пока солнце еще прячется за морем, бывший наемник будет выходить на берег и забрасывать сеть. В нее набьются толстые ленивые рыбы-купцы, юркие угри и дивная рыба бичехвост. Виг вытащит сеть на берег, оглушит бичехвоста дубинкой, чтобы тот не воткнул куда не следует ядовитый шип. Проденет рыбам сквозь жабры веревку и отнесет добычу жене. Пока она будет ловко потрошить рыбу длинным узким ножом, Виг приляжет на часок в гамак и уснет под крики чаек и шепот бриза. Проснувшись от запаха свежесваренной ухи, он не будет помнить, что когда-то знал ведьмака и соглядатая по кличке Мешочник и выполнял его кровавые поручения.
— Твоя «подруга» не шепнула тебе, что делают с теми, кто понимает голоса зверей, в просвещенных городах Россыпи? — спросил Виг, натянув сапоги и поднимаясь с земли. — Многим славным лордам стоило бы поучиться у соседей.
Кошка вздыбила шерсть и зашипела на Бартея. Мешочник усмехнулся.
— Иные звери сами понимают человеческий язык, Виг Бартей. Я бы предостерег тебя заводить врагов среди них.
— Со своими врагами я управляюсь без советов, — Виг повернулся к Мешочнику спиной с татуировкой от шеи до крестца.
Нагая дева сжимала в страстных объятиях паровоина, причем сила объятий была такова, что машина раскалывалась на части. Подпись гласила: «Не пушки и мечи нас губят, а любовь».
Наемник присел на корточки и положил ладонь на рельсу. Прикрыл глаза. Металл пел, возвещая скорое прибытие полоза. «Подруга» Мешочника, как обычно, не соврала.
Виг поднялся, щелчком отправил под насыпь самокрутку. Расстегнул застежку гамбизона в паху и, не обращая внимания на Мешочника, оправился. Перед боем самое дело. Закончив, Виг повернулся, подобрал бочонок с порохом и, на ходу застегивая гамбезон, потрусил к «Рубаке». Тридцатилоктевая громада шагателя уже стояла под полными парами, Лесь подсуетился. Виг пнул несильно в бок сквайра Дима, дремавшего в тени паровоина.
— Подъем! — гаркнул Пес Войны. — Сквайр в гнездо! На боевую!
«А стены, — думал он, — стены в домике я выкрашу в белый цвет. Говорят, скалы в Бухте Скорби белого цвета».
Виг Бартей никогда не был на море, не видел, как оно бьется о подножия маяков города Никта. Но он очень, очень хотел туда попасть и увидеть.
2
«Золотая Стрела» мчалась под всеми парами. Когда до нее оставалось меньше полверсты, Виг тронул «Рубаку» с места и повел его вдоль путей. Состязания в скорости с полозом ему не выиграть, да и не нужно. Главное — не стоять, не прохлаждаться. Разгон «Рубаки», одной из самых тяжелых машин, снаряжаемых южными мастерскими, дело не быстрое.
Вслед за паровоином Вига тронулась с места банда Мешочника. То были степняки верхом на серых волках, лихой народ, в отличие от нынешних оседлых тангу сохранивший воинственные повадки предков. Улюлюкая и паля из ружей, они помчались наперерез «Стреле». Сам Мешочник с «подругой» остались наблюдать с безопасного удаления.
Вожатый полоза издалека заметил громаду «Рубаки». Распахнув клапаны, он поприветствовал Бартея свистом. Если ответит Рыцарь, значит, разглядел на трубе полоза кумач герцогской подорожной, пропуск «Стрелы» в Серединные Земли. Значит, уважает слово Анже Савина и даст полозу проехать беспрепятственно.
Виг Бартей ответил на свист залпом головного орудия «Рубаки».
Если бы наемник стрелял прямо в паровоз, могла бы не защитить и броня. Уж очень велика была встречная скорость полоза и снаряда. Но Бартей стрелял с умыслом напугать, а не сокрушить. Столб взорванной земли взметнулся у насыпи в ста локтях по ходу полоза. Ясный, как летнее небо, знак — стой, а не то будет хуже.
Вожатый внял. С визгом застопорились колеса, встали поршни. «Золотую Стрелу» тащило вперед, а волчья стая тангу с двух сторон вытягивалась вдоль состава. Слишком далеко, чтобы охрана «Стрелы» могла достать их из ружей или скорострелов. Но достаточно близко на случай отрезать дорогу беглецам. Сам Бартей тоже крикнул Лесю убавить обороты. Гонки за полозом, к счастью, не предвиделось.
Едва «Стрела» встала, как с головного вагона спрыгнул человек в мундире и с белым флажком. Бартей припал к оптической трубе, цокнул языком от досады. На груди солдата, капрала, судя по эполетам, блестела серебром цепь Мастера Братства Щита. Договориться с ним будет куда сложнее, чем с простым наемником.
Капрал отошел шагов на двадцать от полоза, остановился в ожидании. Бартей остался на месте. Пришлось капралу еще прогуляться. Виг распахнул грудные створки «Рубаки», чтобы солдат видел, с кем имеет дело. Быть вежливым не в тягость. Особенно когда сила на твоей стороне.
— Приветствую, господин Рыцарь! — крикнул капрал, прикладывая ладонь к козырьку начищенного шлема.
— Будь здоров, служивый, — ответил Бартей.
— Есть у меня до вас разговор, коль соизволите.
— Отчего не соизволить? — Виг достал заранее приготовленную самокрутку, просмолил языком. — Говори.
— Хотел наперед спросить, видна ли вам, господин Рыцарь, наша подорожная?
— Да что же я, слепой?
— А известно ли вам, что золотой обрез означает исключительную срочность?
— Положим, известно.
— Так почему, скажите на милость, вы из пушек палите, принуждаете нас остановливаться и терять время? Человек вы, я вижу, закону послушный, не разбойник.
Виг Бартей щелкнул огнивом, прикурил.
— Не просто послушный! — он поднял палец. — Я еще, капрал, на службе у закона нахожусь! Служу Рубиновой Оправе, имею чин и патент. Потому вас и остановил. Доведено до моего сведения, что «Золотая Стрела» перевозит трех злостных преступников под личиной честных граждан Россыпи. Требую, стало быть, их немедленной выдачи.
— Не может такого быть, — покачал головой капрал. — Если имеются у вас, господин Рыцарь, подозрения против наших пассажиров, прошу сообщить имена и основания. Не замедлю по прибытии в Хамон передать дело тамошнему городничему. А он уже разберется, по чьей это части, охранительного ведомства или, скажем, Друзей Порядка.
Вигу Бартею стало отчаянно жалко времени на препирания.
— Слушай, капрал, — он наклонился вперед, дымя самокруткой. — Кончай вилять, чай, не корову у тебя отсуживаю. Мне нужны трое россыпных. Я их с полоза сниму так или так. От тебя зависит, пострадает ли остальное вверенное тебе Братством Пути имущество с пассажирами или нет.
— Никого я снимать не дам.
— Не дури, капрал. Оглянись. Какая у тебя сила? Две баталии? Три? Два скорострела? Гранат, может, с десяток. Ты же мне даже броню не поцарапаешь. Слушай, — зашел с другой стороны Виг. — Я же сам служу, с пониманием. Скажи пассажирам выйти и построиться вдоль вагонов. Я в своих россыпных пальцем ткну, степнячки мои их приберут. Ты перед начальством чист, да еще полоз сбережешь. Медальку дадут. Пойдешь с повышением по Россыпи кататься, пузо растить. Тебе до пенсии сколько?
Капрал не ответил, плюнул демонстративно под ноги паровоину. Виг достал новую самокрутку, прикурил от первой.
— Капрал, времени тебе на раздумье — пока у меня самокрутка дымится. Не сделаешь как я сказал, ни тебе пощады, ни пассажирам. Садану по твоим из пушки, а полоз отдам тангу на забаву. Знаешь, какая у степняков с белыми людьми забава, капрал?
Капрал повернулся и, чеканя шаг, отправился к «Стреле». Виг Бартей без спешки дымил, глядя в прямую солдатскую спину. Может, одумается еще? Мараться в крови не хотелось без нужды.
Гремели и толкались шестерни в железном чреве «Рубаки». Окружившие «Золотую Стрелу» тангу пересмеивались и грозили бледным лицам в окнах кривыми ятаганами, размахивали связками человеческих зубов и отрезанных пальцев. Самокрутка Бартея тлела, отмеряя приближение неизбежной развязки.
КАПРАЛ ГАНЕК БРАВА, МАСТЕР БРАТСТВА ЩИТА
3
— Становитесь у окон! — командовал капрал. — Вижа и Мотыль — к скорострелу! Гранаты держать наготове! Без команды не стрелять! Лютый, давай в четвертый вагон! Кто-нибудь успокойте пассажиров во втором, пусть не путаются под ногами.
— Мастер, разрешите обратиться!
Ганек Брава повернулся на голос. Безусый лейтенант затрепетал под его взглядом.
— Обращайся, лейтенант, — разрешил капрал. — Только короче.
— К вам трое пассажиров.
— Отставить!
— Никак невозможно отставить, господин капрал. Разве что прикладами их обратно в купе затолкать.
— Разрешаю применить силу, лейтенант. Нет у меня времени на гражданских. Мотыль, твою мать! Куда ты тащишь скорострел?! Здесь, здесь ставь.
Лейтенант понурился, но сделал последнюю попытку достучаться до капрала.
— Они говорят, что полоз остановили из-за них, господин капрал.
— Отста… Что-о?! Что они говорят?
Троица, представшая перед капралом Бравой, выглядела необычно. Одетые как небогатые граждане Россыпи, они совсем не были похожи на северян. Среднего роста и средних лет костистый мужчина с торчащими в разные стороны рыжими волосами напоминал уроженца Оправы Рубина. Крепкий усач с седеющими висками был, капрал мог поручиться, родом из Серединных Земель. Третий своими бакенбардами и татуировками вовсе смахивал на островитянина.
Говорил за всех троих усач.
— Им нужны мы, — сказал он, указывая за окно. — Ни к чему устраивать кровопролитие. Мы сойдем с полоза и сами уладим свои дела.
Рыжий все порывался что-то сказать, но усач оборвал его решительным жестом.
Капрал размышлял недолго. Псу Войны нужны «трое россыпных». Вот они, сами спешат ему навстречу.
— Достойный поступок, господин хороший, — кивнул капрал Брава. — Почту за честь узнать ваше имя и имена ваших товарищей.
— Имена ни к чему, — вмешался рыжий.
Его лицо казалось Ганеку Браве знакомым. Эх, ему бы лишних пару минут, расспросить троицу хорошенько. Но времени кровавым Псом Войны как раз отпущено не было.
— Я провожу вас, господа, до дверей вагона, — сказал капрал. — При первой же возможности обещаю известить власти Оправы Рубина о происшедшем, вплоть до самого герцога.
— Да уж, не премините, — с невнятным ехидством поддакнул рыжий.
Его спутник досадливо дернул усом.
— Мы готовы идти, капрал, — сказал он.
ВИГ БАРТЕЙ, ПЕС ВОЙНЫ
4
Рука Вига оставила спусковой рычаг головного орудия. Похоже, капрал все-таки выбрал меньшее из зол. Вовремя. Еще мгновение, и Бартей разнес бы центральный вагон полоза.
Трое пассажиров спустились по откидной лесенке и направились к «Рубаке». Они или не они? Одному Мешочнику известно. Тангу потихоньку забирали троицу в клещи, те упрямо делали вид, что близость степняков их не беспокоит.
— Не нравятся они мне, — сказал сквайр Дим, наклоняясь к «уху» паровоина, свитой в раковину слуховой трубе. — Вид уж больно уверенный.
— Ты глянь, что Мешочник делает? — посредством той же трубы поинтересовался Бартей.
— Мешочник сжатый кулак кажет. Аж прыгает на месте от нетерпения.
— Наши люди, — кивнул Виг Бартей. — Держись крепче.
Паровоин угрожающе воздел руку с глефой. Тангу вскинули ружья и маленькие луки, целясь в трех обреченных пассажиров.
Летающая машина, похожая на смесь шаростата и валитской воздушной лодки, спикировала на «Рубаку» со стороны солнца. Выпущенный ею снаряд с оглушительным свистом и немыслимыми вензелями вонзился в головную надстройку паровоина и взорвался. Броню он не пробил, но такая задача и не стояла. Снаряд выбросил облако вонючего черного дыма, который совершенно ослепил команду «Рубаки».
Ругаясь на всех языках континента и на парочке островных диалектов, Виг Бартей попытался поразить летуна вслепую. Пушки паровоина не были приспособлены для стрельбы по летающим мишеням, взмахи глефы оказались безрезультатны.
Тангу, не теряя времени, открыли стрельбу по трем пассажирам полоза. Пули и стрелы бессильно отскочили от сверкающих граней. Один из пассажиров владел защитной магией Алмаза. Не прошло и мгновения, как и сила Рубина проявила себя. Рыжие волосы на голове другого пассажира вспыхнули, превратились в пламенную корону. С воплями тангу заметались, пытаясь избежать встречи с яростным огненным духом, в которого превратилась их недавняя жертва.
Летун описал круг над ослепленным паровоином. Из закрепленной под корпусом пушки вылетел гарпун и вонзился в локоть сжимающей глефу руки. По тросу, соединяющему летающую машину и гарпун, побежали молнии грозовых разрядов. Конечность «Рубаки» конвульсивно дернулась и повисла плетью. Из железных пальцев выскользнула глефа.
Десяток тангу вместе с волками превратились в пылающие комки, катающиеся по насыпи. Еще столько же разметала фигура в алмазных доспехах и немыслимо проворный боец с двумя топорами. Вожатый «Золотой Стрелы» воспользовался подходящим моментом, чтобы поддать жару в топку и оставить место встречи с наемниками. В считаные мгновения степь поглотила убегающий полоз, только мелькнула на прощание белая полоса дыма.
Виг Бартей разглядел неутешительную картину сквозь прорехи в черной завесе. Вокруг него вился летун, приберегавший еще неведомо какие сюрпризы. Тангу обратились в бегство. Мешочник пропал из виду со всеми своими ведьмачьими штуками. Трое пассажиров оказались крепкими орешками. Рыбацкий домик с белыми стенами представлялся особенно недосягаемым. Мертвому Вигу Бартею он точно не понадобится.
Оставив глефу врагам в качестве трофея, Бартей развернул «Рубаку» на юго-восток, в земли своего хозяина. К счастью, его никто не преследовал.
ЯКОШ БЕЛИН, ЛОРД-ЗАЩИТНИК СЕРЕДИННЫХ ЗЕМЕЛЬ
5
Герцог Савина провожал «Рубаку» пылающим взглядом. Жар, исходивший от Лорда Рубича, ощущался даже на расстоянии в несколько шагов.
— Паровоин был самым слабым местом в нашем плане, — сказал Савина.
Якош Белин раскуривал трубку, присев на камни насыпи.
— У нас, оказывается, был план? — удивился он.
— Несомненно, — герцог, в котором клокотала нерастраченная боевая ярость, прошелся туда-сюда. — Мы же уцелели!
— Значит, наш план учитывал и это, — Лорд Алмаза потыкал черенком трубки вверх.
Летающая машина, обратившая в бегство паровоина, снижалась. Движущие ее по воздуху винты замедляли ход, но вытянутый пузырь гондолы удерживал машину от приземления. Ничего подобного барон не видел ни в Оправе Сапфира, ни в Россыпи.
— Признаюсь, план не был настолько всеохватен, — герцог Савина задрал голову, созерцая железное брюхо машины. — Думаю, мой друг, тебе стоит быть наготове. Мало ли что нам решат уронить на голову.
Уронили веревочную лестницу. По ней, суетливо перебирая руками в кожаных перчатках с крагами, спустился человек в синей робе и вязаной шапочке. Он предстал перед лордами и островитянином-дворецким — сутулый, худой и нелепый. Ткнул пальцем в переносицу, поправляя очки. На лбу осталось пятно машинного масла.
— Приветствуем тебя, — торжественно сказал Анже Савина. — Приветствуем и благодарим.
— Зовут Друз, — невпопад ответил худой. Подумал и добавил, указывая в небо: — Я мимо летел.
— Очень благородно с твоей стороны было прийти нам на помощь, Друз, — присоединился к разговору барон Белин.
Друз махнул рукой. Мол, пустяк.
— От этих шагателей одни беды, — сказал он. — Пока летел, насмотрелся. Рыцари, едрена вошь.
Говорил Друз презабавно. После каждой фразы запинался, будто обдумывал свои собственные слова. После его лицо освещалось — хорошо сказал! Позже Белин разобрался, что такую манеру выработало у Друза непонимание окружающих. Друз искренне радовался, когда удавалось донести мысль до собеседника.
— Откуда летишь, Друз? — поддерживал разговор барон.
— Из Парома.
— Неблизкий свет. Давно в пути?
— Ага. Давно. Весной вылетел. Как бунтовщики Паром взяли.
Якош и Анже переглянулись.
— Вроде подавлен же бунт? — осторожно спросил Савина. — В газетах пишут, усмирили бунтовщиков.
Друз пожал плечами:
— Север в огне. Летел, не приземляясь. Страшно. Бунтовщики в Толосе. Роют могильники. Шли на Саман, в Пределе их саманская армия ждала. Я решил — на юг. Подальше.
— Здесь тоже не то чтобы особо спокойно. Война назревает.
Друз огорчился.
— Везде война. Куда деваться, непонятно, — он поднял тоскующий взгляд на свою небесную машину. Видно, размышлял, в какую сторону ему теперь повернуть рули.
Анже Савина доверительно коснулся локтя Друза.
— Мы, дружище, тоже против войны, — сказал герцог. — Ехали в Хамон на встречу с Наместником. Я, видишь ли, Лорд Рубина, хозяин Юга. А это барон Белин, Лорд-Защитник Серединных Земель. В нашей власти остановить любое кровопролитие.
В глазах Друза появился проблеск интереса.
— Так ваш полоз тю-тю. Как же вы до Хамона?
— Да вот сами гадаем, — развел руками герцог.
Барон сдерживал улыбку. В рождавшихся на ходу планах Савина нашлось место и для северного изобретателя.
— Вас трое. Весу пудов пятнадцать, — прикинул Друз. — Если балласт сброшу, грозолет вас потянет.
— Грозолет? Твоя машина?
— Ага, — Друз решился. — Вот что. Все, что не нужно, скидывайте. И давайте наверх. Летим в Хамон.
Изобретатель поднялся на борт грозолета последним. Он прижимал к себе кошку, серую в черных пятнах.
— Вот. Внизу бегала.
— Наверное, соскочила с полоза, — предположил Савина.
Кошка урчала и ласкалась к Друзу. Тот млел и чесал ей черную грудку. Якош Белин смотрел и смотрел на зверька.
— Сдается мне, — протянул он, — я совсем недавно видел эту или до крайности похожую кошку.
— Мне попадался в руки изданный в Хамоне сонник, — сказал герцог Савина. — В нем были описаны повторяющиеся видения. Увидеть, к примеру, дважды одну и ту же кошку — к скорым переменам.
Друз бормотал себе под нос и поворачивал грозолет на северо-запад, на Хамон. Кошка, не мигая, смотрела на Якоша Белина. Барону чудилось, что в ее изумрудных зрачках хранится недоступная тайна — знание будущего. Лорд Белин протянул руку погладить кошку. Ее шерсть поднялась дыбом, между шерстинками и ладонью барона запрыгали искры.
Громоздкое, похожее на ежа устройство в корме грозолета загудело и, оправдывая название машины, окуталось пучками молний. Винты пришли в движение, направляя грозолет, а с ним Якоша Белина, Анже Савина, Друза и Улгара навстречу будущему, навстречу скорым и неотвратимым переменам.
