Влечения

Уолтер Б., дружелюбный общительный человек сорока девяти лет, попал ко мне на прием в 2006 году. В подростковом возрасте, после травмы головы, у него начались эпилептические припадки, причем сначала в форме приступов дежавю, которые повторялись десятки раз на дню. Иногда он слышал музыку, недоступную никому из окружающих. Уолтер не мог понять, что происходит, и, опасаясь насмешек или чего похуже, держал свои странные переживания при себе.

В конце концов он обратился к врачу, который диагностировал эпилепсию височной доли и выписал противосудорожные препараты. Однако припадки участились. Десять лет Уолтер пробовал различные противосудорожные лекарства, потом обратился к другому неврологу, эксперту в лечении «стойкой» эпилепсии, который предложил более радикальное решение: операцию по удалению очага эпилепсии в правой височной доле. Это немного помогло, хотя через несколько лет потребовалось второе, более серьезное хирургическое вмешательство. Операция, вкупе с медикаментозным лечением, значительно сократила припадки, но почти сразу возникли некоторые новые проблемы.

У Уолтера, прежде питавшегося вполне умеренно, появился волчий аппетит.

– Он начал набирать вес, – рассказывала потом его жена, – и через полгода носил штаны на три размера больше. Вставал посреди ночи и мог съесть коробку печенья или головку сыра с большой пачкой крекеров.

– Я ел все, что попадалось, – вспоминал Уолтер. – Поставьте на стол автомобиль – я и его съел бы.

Появилась и крайняя раздражительность.

– Я часами бушевал по поводу беспорядка в доме (носки пропали, нет черного хлеба, все только критикуют). Какой-то водитель оттеснил меня на обочину. Я догнал его, подрезал, опустил стекло, показал ему средний палец и начал орать, а потом бросил в его машину металлическую кофейную кружку. Он позвонил в полицию, меня тормознули и выписали штраф.

Внимание Уолтера значительно сузилось (явление «все или ничего»).

– Я так легко отвлекался, – рассказывал он, – что ничего не мог толком делать.

Однако в каких-то делах он «застревал» – мог, например, играть на пианино восемь-девять часов кряду.

Еще тревожнее оказался непомерно выросший сексуальный аппетит.

– Он хотел секса постоянно, – рассказала жена.

Уолтер перестал быть страстным и чутким любовником, хотел только механического секса. И тут же забывал о близости… Он захотел секса сразу после операции; желание возникало по крайней мере пять или шесть раз в день. Он забыл о прелюдиях и сразу приступал к делу.

Он насыщался всего на несколько мгновений, и через секунды после оргазма хотел секса снова. Когда жена выдохлась, Уолтер обратился к другим источникам. Прежде Уолтер был верным и внимательным мужем; теперь его половое влечение простиралось за пределы моногамных гетеросексуальных отношений, которыми они прежде наслаждались с женой.

Для Уолтера было неприемлемо обращать сексуальное внимание на мужчину, женщину или ребенка; самым безобидным решением казалась порнография в интернете. Пока жена спала, он часами мастурбировал перед экраном компьютера.

Он начал со взрослой порнографии, но многие сайты уговаривали его купить и скачать детскую порнографию – и он поддался. Его заинтересовали и другие формы сексуальной стимуляции – с мужчинами, с животными, с фетишами. Встревоженный и смущенный новыми влечениями, чуждыми его прежней сексуальной натуре, Уолтер отчаянно пытался взять себя в руки. Он по-прежнему ходил на работу, посещал с друзьями рестораны или кино. В эти моменты он был в состоянии сдерживать свою навязчивость, однако ночью, в одиночестве, поддавался… От глубокого стыда он никому не рассказывал о своих затруднениях и жил двойной жизнью более девяти лет.

Затем произошло неизбежное: к Уолтеру нагрянули федеральные агенты, чтобы арестовать за хранение детской порнографии. Это было ужасно, но принесло и облегчение: больше не нужно было прятаться и лицемерить; он назвал это «выход из тени». Его секрет стал известен жене и детям – и докторам, которые немедленно назначили ему комбинацию лекарств, снизивших – почти отключивших – сексуальное влечение, так что он перешел от ненасытного либидо к почти полному его отсутствию. Его жена рассказывала мне, что его поведение «вернулось к любви и нежности». Как будто «щелкнул неисправный переключатель» – переключатель, не имеющий среднего положения между «вкл.» и «выкл.».

Мне довелось несколько раз повидать Уолтера в период между арестом и судом; больше всего он боялся реакции друзей, коллег и соседей («Я думал, они будут показывать на меня пальцами и кидаться яйцами»). Но он не верил, что суд сочтет его поведение преступным, учитывая неврологические проблемы.

В этом Уолтер ошибался. Через пятнадцать месяцев после его ареста дело было передано в суд, и Уолтера осудили за скачивание детской порнографии. Прокурор настаивал, что так называемые неврологические проблемы не имеют отношения к делу, «с боку припека». И доказывал, что Уолтер – прирожденный извращенец, угроза обществу, и заслуживает максимального срока – двадцать лет.

Невролог, который первым предложил операцию на височной доле и лечил Уолтера почти двадцать лет, появился в суде в качестве свидетеля-эксперта, а я отправил письмо для зачтения в суде, с объяснением последствий операции на мозге. Мы оба указали, что у Уолтера редкий синдром Клювера – Бьюси, который проявляется в ненасытном обжорстве и половом влечении, часто в сочетании с раздражительностью и отвлекаемостью (впервые этот синдром был открыт в 1880-х у макак-резусов после лобэктомии, а затем описан у людей).

Явление «все или ничего», которое наблюдалось у Уолтера, характерно для ослабленной центральной системы контроля; оно описано, например, у пациентов с болезнью Паркинсона, принимающих леводопу. В норме контрольная система придерживается среднего положения и реагирует умеренно, но система контроля аппетита Уолтера постоянно была в положении «вкл.» – чувства насыщения не наступало. Как только врачи осознали проблему, медикаменты быстро все вернули в норму – хотя и ценой своего рода химической кастрации.

В суде невролог подчеркивал, что Уолтер никогда реально не приставал ни к кому, кроме жены (невролог также отметил, что из более чем тридцати пяти случаев педофилии, связанных с неврологическими нарушениями, лишь двоих обвиняемых арестовали и судили за преступное поведение).

Я в своем письме суду писал:

«Мистер Б. – человек большого ума и… впечатлительный, который в какой-то момент начал действовать в несвойственной ему манере, повинуясь непреодолимым физиологическим импульсам… Он строго моногамен… Ничто в его истории и нынешнем образе мыслей не позволяет заподозрить в нем педофила. Он не представляет никакой угрозы детям и вообще кому бы то ни было».

В конце заседания судья согласилась, что Уолтера нельзя обвинять в том, что у него синдром Клювера – Бьюси. Однако он виновен в том, добавила она, что не поговорил раньше о своей проблеме с врачами, которые могли бы помочь, и в том, что много лет осуществлял поведение, которое, поддерживая криминальную индустрию, наносило вред другим. Судья подчеркнула, что его преступление не обошлось без потерпевших.

Уолтера приговорили к двадцати шести месяцам тюрьмы плюс к двадцати пяти месяцам домашнего ареста плюс пять лет надзора. Уолтер выслушал приговор с завидным самообладанием. Срок он перенес относительно благополучно и с пользой провел время в тюрьме: организовал музыкальную группу с несколькими сокамерниками, жадно читал и писал длинные письма (часто писал и мне о прочитанных книгах по неврологии).

Лекарства прекрасно справлялись с припадками и синдромом Клювера – Бьюси; жена оставалась рядом в годы его заключения и домашнего ареста. Сейчас он свободный человек, и они практически вернулись к прежней жизни. Ходят в церковь, в которой венчались много лет назад, Уолтер принимает активное участие в жизни общины.

Недавно я встретил его: радуясь, что не нужно прятать секретов, он светился покоем, какого я прежде в нем не видел.

– Я действительно в полном порядке, – сказал Уолтер.