21

Фантомные пальцы:

случай однорукого пианиста

Несколько лет назад я получил письмо от пианистки Эрны Оттен, которая когда-то училась у венского музыканта Пауля Витгенштейна. Витгенштейн, писала Эрна Оттен,

«потерял на Первой мировой войне правую руку, но я не раз видела, как он работает культей правой руки всякий раз, когда мы обдумывали аппликатуру для новой пьесы. Он не раз говорил мне, что я должна доверять его выбору, потому что он чувствует каждый палец своей несуществующей правой руки. Временами мне приходилось буквально заставлять себя спокойно сидеть рядом с ним, когда он закрывал глаза, а его культя принималась судорожно дергаться. Это происходило еще много лет спустя после того, как он потерял руку».

В постскриптуме Эрна написала: «Его выбор расстановки пальцев всегда был наилучшим!»

Разнообразные феномены фантомных конечностей были впервые подробно исследованы врачом Сайласом Уэйром Митчеллом во время Гражданской войны в США, когда для раненых военных были организованы госпитали, включая «ампутационный» госпиталь в Филадельфии. Уэйр Митчелл, невролог и писатель, был поражен описаниями ощущений лишившихся конечностей солдат, он стал первым, кто серьезно отнесся к проблеме фантомных конечностей. (Прежде считалось, что это чисто умственные конструкты, призраки, появление которых обусловлено чувством утраты и горя, похожие на призраки недавно умерших детей или родителей.) Уэйр Митчелл показал, что фантомную конечность ощущает любой человек, перенесший ампутацию, он также допускал, что это своего рода образ или воспоминание о потерянной конечности, сохранение нейронного представительства конечности в головном мозгу. Впервые Митчелл описал этот феномен в 1866 году в рассказе «Случай Джорджа Дедлоу», опубликованном в «Атлантик Мансли». Но только несколько лет спустя, в 1872 году, в книге «Поражения нервов и их последствия» невролог Митчелл обратил внимание своих коллег на проблему:

«[Большинство ампутантов] способны на волю к движению и, очевидно, могут внутренне выполнить это движение более или менее эффективно. …Точность, с какой эти пациенты описывают их [фантомные движения], как и уверенность, с какой они локализуют части движущейся, но несуществующей конечности, поистине удивительны. …Попытка движения проявляется в подергивании культи. …В некоторых случаях на руке отсутствуют мышцы, необходимые для выполнения движения, но и тогда движения пальцев осознаются и определяются так же отчетливо и с такой же точностью, как и в случаях, когда на конечности сохраняется часть мышц, ответственных за аналогичное движение».

Так и фантомная память и образы в той или иной мере присущи всем людям, перенесшим ампутации конечностей. Сохраняются эти фантомные феномены десятилетиями. Несмотря на то что фантомы могут быть докучливыми, а иногда и просто болезненными (особенно если конечность болела перед ампутацией), они могут быть и полезными для больных – например, при обучении пользованию механическим протезом или, как в случае Пауля Витгенштейна, при выборе аппликатуры для разучиваемой фортепьянной пьесы.

До исследования Митчелла фантомные конечности считали чисто психическими галлюцинациями, порожденными утратой, скорбью или тоской, – сравнимыми с видениями недавно умерших близких людей, которые случаются в первые недели после их смерти. Уэйр Митчелл был первым, кто показал, что эти фантомные конечности «реальны» – это неврологические конструкты, зависящие от оставшихся целыми головного и спинного мозга, а также проксимальных отделов чувствительных и двигательных нервов ампутированной конечности, а ощущение и «движение» в ней сопровождаются возбуждением в соответствующих отделах всех перечисленных нервных структур. (То, что такое возбуждение имеет место, Митчелл доказывал тем, что оно «перетекает» на культю и вызывает ее реальные движения.)

Недавние нейрофизиологические исследования подтвердили гипотезу Митчелла о том, что при фантомном движении активируется вся соответствующая сенсорно-идеаторно-моторная единица. В 2001 году в Германии Фарсин Хамзай и соавторы описали поразительную функциональную перестройку, происходящую в коре головного мозга после ампутации плеча – в частности, происходит «корковое растормаживание и расширение возбудимой области представительства культи». Мы знаем, что движение и ощущение продолжают существовать в коре и тогда, когда конечности уже нет, а данные Хамзая и других позволяют предположить, что представительство ампутированной конечности может в концентрированном виде сохраняться в расширенной, отличающейся повышенной возбудимостью области в коре. Именно этим можно объяснить причину того, что, как пишет Оттен, культя Витгенштейна «лихорадочно дергалась», когда он «играл» своей фантомной рукой.

За последние несколько десятилетий были достигнуты поразительные успехи в неврологической науке и биомеханике. Этот прогресс имеет прямое отношение к феномену Витгенштейна – в настоящее время инженеры разрабатывают сложнейшие искусственные конечности с тонкой «мускулатурой», усилителями нервных импульсов, механизмами обратной связи и прочими приспособлениями, которые можно присоединять к уцелевшей части конечности и превратить фантомные движения в движения реальные. Наличие сильных фантомных ощущений и волевых фантомных движений является залогом успешного функционирования таких бионических конечностей.

Таким образом, возможно, что уже не в столь отдаленном будущем однорукого пианиста смогут снабдить искусственной конечностью и он снова сможет играть на фортепьяно. Интересно, что сказали бы Пауль Витгенштейн и его брат о такой перспективе? В своей последней книге Людвиг Витгенштейн говорит о первой, основополагающей достоверности нашего тела; в самом деле, трактат «О достоверности» начинается следующей фразой: «Если ты знаешь, что это рука, то это потянет за собой и все остальное». Несмотря на то что книга «О достоверности» Витгенштейна была написана в ответ на идеи философа-аналитика П. Ф. Мура, можно задуматься, не сыграло ли решающую роль в формировании мышления Витгенштейна странное происшествие с рукой его брата – фантомной, но одновременно реальной, действующей и достоверной.