19. В поисках панацеи

Странной они были парой. Не спешат люди, отдыхают. Возможно, они даже пьяные – так подумали бы раньше, только вот автоматы у них за спинами, да и не гулял здесь попусту уже никто.

Хрупкая девушка поддерживала под руку здоровенного, под два метра, парня в комбинезоне. На нем словно наспех, кривовато, была наброшена белая камуфляжная накидка, делавшая его похожим на санитара из давно закрытой больницы или мясника на рынке. Правда, подумать так мог только заставший счастливые времена предков, потому как окружающим в наряде парня ровным счетом ничего не напоминало иные профессии, кроме военного.

Шли они быстро, насколько девушке удавалось тянуть спутника за собой – он не то чтобы упирался, просто был медлителен и явно не до конца осознавал, где он, кто и зачем. Позади них, прижимаясь к стенам домов, часто оглядываясь назад, скользили по заснеженной улице двое, но не охотясь на упомянутую пару, а явно прикрывая их тыл. Парень не обращал на них внимания. Вообще. Он иногда останавливался, словно пьяный, что-то говорил девушке, та кивала и вновь тащила за собой. Вперед. Не прекращая идти даже во время этих странных пауз, притоптывая на месте.

– Куда мы идем? – который раз спросил парень. Поднял взгляд на ржавую табличку с названием улицы и, почему-то запинаясь, прочитал: – Ко-мис-сар-жев-ской. Здорово… Мы уходим из центра, Зрачок, я понял. Но куда?

– Я тебя от военных увожу. А дальше вместе будем решать.

Парень снял шапку, пригладил забавную прическу – короткий ирокез на макушке, вытер выбритые виски.

– Я… Не хочу ничего решать. Я не знаю.

Кату действительно было не до решения чего-либо: ему казалось, что на голову напялили огромный металлический шлем, куда больше его головы. И по этой железной сфере стучат палками, пытаются докричаться до его сознания чьи-то голоса, то громче, то чуть затихая, но не замолкая. Гулкие удары, частые и сильные, лишали его не только воли, но и рассудка: он временами вообще не понимал, кто он. Кто с ним рядом. Что нужно делать дальше.

Сталкеру хотелось сесть на снег, обхватить голову руками и больше никуда не идти. Лишь бы кончилась эта пытка неведомо чем.

– Голем велел идти к больнице, там есть неплохой подвал. Вроде бы никто туда не лазит, сможем отсидеться.

– Ты его слышишь, Зрачок, да? Слышишь?

– А ты сейчас нет, воин? – девушка грустно вздохнула. – Это пройдет. Иди со мной и ничего не бойся. Мы вместе, значит, что-нибудь придумаем. Против порчей, против их морока. Против всего этого гребаного мира, дорогой мой.

В голове Ката продолжал качаться маятник, то и дело сбивая мысли – он то ощущал себя собой, то вновь осознавал себя питомцем, частью Гнезда. В эти моменты хотелось вырваться и бежать, вернуться в лабораторию, к Ираиде, оценить потери порчей возле Базы-2 и планировать дальнейшие действия. Наступление, только наступление! Потом его немного отпускало, и он все-таки шел дальше, с трудом переставляя ноги. Он чувствовал, как странные наросты-шишки, будто гири, тянули вниз, прорастали сквозь кости и грозили убить его. Скоро. Совсем скоро.

Ему смогут помочь только в Гнезде.

«Ты там погибнешь, брат», – прозвучало в голове сталкера. Ясно и четко, так, что он услышал и поверил.

– Хорошо, хорошо… – бормотал Кат. – Конечно, идем.

«Я слышу… Говоруны. В городе. Близко». Снова Голем.

– Что еще за черт?! – резко сказала Филя. – Этих-то зачем принесло? Марко решил помочь или нас преследует кто-то из Союза деревень? Может, они за мной следили и на время потеряли…

Кат растерянно улыбнулся. Он смутно понимал, о ком речь, но сейчас был всецело занят борьбой с самым грозным противником – самим собой.

Улица Комиссаржевской уперлась в Революции 1905 года и теперь перед ними, чуть левее, высилась одна из многочисленных бывших больниц. Кажется, глазная, хотя в этом сталкер был не уверен. Да и какая разница – здесь давным-давно никого ни от чего не лечили. Выбитые стекла вестибюля и занесенный внутрь за десятилетия мусор мешали идти, зато помогли догнать их спутникам. Леший осторожно осмотрелся, даже забежал за угол перед тем, как войти внутрь, проверяя – нет ли кого в зоне видимости.

Сугробы и тишина.

– Чисто, – кивнул он подошедшему Голему. Тот кивнул.

– Они видят нас через Сферу, – бормотал Кат жене. – Всех нас видят! От них не укрыться. Они быстрые, и они… единое целое. Гнездо – оно страшное.

– Успокойся, воин! – твердо ответила она. – Страшное, я поняла. Не волнуйся. Сейчас спустимся в подвал, там отдохнем, ты все нам расскажешь, чем они тебя заморочили. Это же гипноз, верно? Справимся… Мы вместе со всем справимся.

Лестница вниз была завалена пустыми ящиками, сгнившими картонными коробками и другой дрянью. Кто-то явно выкидывал сюда мусор, методично обыскивая больницу в поисках лекарств. Скорее всего, те же самые сталкеры, возможно даже – бывшая команда самого Ката.

– Винни погиб, – вдруг сказал Кат. Остановился на ступеньке, застыл. Его грязное лицо исказилось болью: – Он погиб, а я выжил. Но только для того, чтобы убивать самому… Мне стыдно, Зрачок, мне никогда не было так стыдно. Столько крови на руках!

Его помутненное сознание послушно дорисовало картинку: сейчас Кату казалось, что он стоит по колено в кровавом ручье, реке, потоке. Тот сбегал сверху по ступенькам, едва не сбивал его с ног, тащил за собой.

Сталкер вскрикнул и попытался было убежать обратно, наверх, но спускавшийся следом Леший легко поймал его и поволок вниз.

– Кровь… Мы все в крови, – бормотал Кат. – Отпустите, я должен вернуться…

– Тащи его сюда! – крикнула снизу Филя. – Надо его выслушать, понять, что с ним.

Подвал больницы мало чем отличался от сотен подобных помещений по всему городу: ржавые трубы под потолком, с которых постоянно сыпалась труха, холод и тишина. Запустение, как на кладбище. Весь Воронеж такой, но на поверхности хоть какие-то следы жизни – если поискать, – а здесь никогда ничего уже не будет.

Выбирать удобное место долго не стали, да и нет смысла здесь задерживаться – просто посидеть в безветренном помещении и решить, куда дальше. И как дальше – потому что состояние Ката, едва не терявшего сознание, бредившего что-то о сотнях трупов и реках крови, всех выбивало из колеи. Всегда спокойный, надежный, слегка насмешливый сталкер превратился в шепчущего под нос сумасшедшего, с которым непонятно было, что и делать.

Дешевле застрелить, если бы он не был дорог каждому из спутников. По-разному, но ценен. Не пристрелишь, его лечить как-то надо.

«Убей их всех и возвращайся! Мы – это Гнездо, а Гнездо – это…»

На этот раз через гулкий призрачный шлем прорвался голос Ираиды. Спокойный, даже расслабленный, но уверенный в том, что она говорит. Полностью уверенный. Позавидуешь такому однозначному осознанию своей правоты, ни на миллиметр в сторону.

– А Гнездо – это мы, – по привычке откликнулся Кат, не заметив, что говорит вслух, но потом встрепенулся.

Филя испуганно глянула на него.

– Хотя нет, – продолжил муж разговор неведомо с кем. Повысил голос, едва не крича. – Это вы. Не я. Меня это не касается, старая жаба, уйди из моей головы!

Он вскочил, но следивший за каждым движением Леший просто повалил его на земляной пол, прижал, не обращая внимания на сопротивление. Да и не мог сейчас, в своем смутном состоянии, Кат особенно сопротивляться.

Дернулся и затих, шепча нечто неразборчивое.

«Я же знаю, где ты. Знаю… Тебе не уйти от питомцев. Вас всего четверо, а мы сильны! Несмотря на потери, сотни оставшихся с лихвой хватит тебя вернуть. Ты нам нужен, ты важен для Сферы. Убей своих спутников и возвращайся, за тобой уже идет отряд. За тобой идет Шамаев. Убей их…»

– За нами охотятся порчи, – выдохнул Кат и снова дернулся. – Отпусти, Леший, я в порядке. Сейчас – в порядке…

Весь потный, несмотря на лютый холод, взъерошенный, уронив в борьбе шапку на пол, он сел. Леший стоял рядом, отпустив, но зорко следя за сталкером.

– Надо из города уходить, мне здесь не жить. И искать лекаря, чтобы мозги вправил, – сказал Кат. – Это же не гипноз с мистикой. Это, блядь, чистой воды наука. Не знаю я, что делать. Короче, они – муравейник. Улей. Одно целое.

И он рассказал все, что было с момента попадания в город в санях порчей. Как сам стал питомцем, про свою странную болезнь из-за проклятия Черноцвета, про инициацию в установке, как очищал убежища и убивал людей. Про Дервиша, который умудрился раскачать его сознание. Вообще все.

Слушали его молча, не вмешиваясь. Леший иной раз открывал рот, чтобы уточнить что-то, но так и закрывал, не издав ни звука. История казалась бы сказкой, но он видел, как действуют питомцы Гнезда, заметил их невероятную слаженность, и то, что они умирали молча, работало на версию Ката. Шары эти еще стеклянные, о которых вся область краем уха да слышала, – опять же в тему.

Крепко все походило на правду.

К тому же – сейчас сталкер, несмотря на бледность и явную усталость, явно был в порядке. Если какая-то часть сознания и была все еще под властью Гнезда, на нем это не сказывалось.

«Не поможет убежать» – подумал Голем после рассказа брата. – Тебе не поможет. Здесь нужно что-то другое. Расстояние – не лечение. Сфера останется в тебе».

– Ты ж меня вытащил с чердака, Ромка… Уговорил. Управлял даже. Может, и целиком вылечишь?

Голем покачал головой. Молча. Без единой мысли. Видимо, уже обдумал и понял, что никак ему не помочь.

«Я… Могу ударить. Остановить. Вылечить нечем…, – после паузы добавил мутант. – Сильное нужно. Чувства. Или порчи знают…»

– Мы тут сидим, а порчи все ближе, – заметил Леший. – Если твоя эта Зосс не врет.

– Порчи почти всегда говорят правду. Им… ни к чему врать, – ответил Кат.

«Надо уходить. На поверхности попробуем оторваться. Здесь ловушка. Смерть».

Филя потерла руку. Рана почти не болела, спасибо вовремя принятым мерам, но страшно чесалась.

– А если попробовать лекарства? У предков же много чего было, целые клиники для психов, а там терапия…

Леший хмыкнул:

– А ты знаешь, что и как применять, даже если отыщем? Врач нужен. Да и просрочены давно те лекарства, это ж тебе не спирт – хоть выдохся, но пить можно. Я другое думаю, в себя же ты приходить начал со встречи с Дервишем?

Кат кивнул. Резко, словно клюнул заострившимся носом. Весь вид у него был болезненным, кожа на скулах натянулась, стала выглядеть нездоровой – щетина резко выделялась на слишком белом лице.

– Вот его и надо искать. Дервиша этого. Лекарства не помогут.

– Да, пожалуй…

Голем вертел головой, став похож на сова: поворот влево, прислушался к чему-то – потом также направо.

«Уходить. Срочно! Рядом, они рядом».

К Голему стоило прислушаться. Он чувствовал живые существа вокруг, пусть слабо – люди не его конек, а мортов больше не было. Но когда он поднимал тревогу, однозначно что-то рядом было. Кто-то. И этот кто-то вряд ли нес на вытянутых руках лекарство, скорее набор свинцовых пилюль для лишних людей, аккуратно упакованный в пластиковые магазины автоматов.

Наверху пока было спокойно. Ощетинившись стволами, все четверо, не сговариваясь, рванули по бывшей улице Карла Маркса, в сторону серевшей невдалеке коробки дворца спорта. Буквы «Юбилейный» давно осыпались, но названия живут в памяти дольше, чем какие-то там вывески. Вперед, а там посмотрим.

– Надо разделиться. Вряд ли порчей после побоища у Базы осталось много, – на бегу сказал Леший. – А если мы рассредоточимся, то они совсем запутаются, за кем бежать.

Голем кивнул, мерно, как машина, переваливаясь с ноги на ногу рядом. Странно как – фигуры у них с братом, несмотря на совершенно по-разному прожитые жизни, были одинаковые. Леший даже вздрагивал, видя бегущих по бокам от него людей. Если бы не разная одежда, стало бы и вовсе не по себе.

«…новись!» – прогремело в голове Ката. Он даже сбился с ноги от неожиданности, но тут же получил увесистый тычок в спину от Фили, бежавшей следом.

«…то мы, а мы – это Гнез…»

Сволочи, как они достали! Явно Шамаев, и он где-то совсем неподалеку.

– Разбегаемся в стороны! – решился Леший. – Я здесь тормозну, осмотрюсь. Засаду не засаду, но что-нибудь им устрою. У Колизея бил тварей, так что дело знакомое.

Голем снова молча кивнул и забрал резко влево, мимо кирпичной колонны остатков старинного храма, потом обогнул здание бассейна и скрылся в направлении Плехановской. Повезет – уведет часть порчей за собой. Пусть ловят. Даже без верных мортов Голем был полон сюрпризов, в том числе и по части стукнуть из-за угла по чужому мозгу.

Кат и Филя остались вдвоем. Они бежали дальше, забирая в сторону «Юбилейного». Отсидеться там? Места были знакомые сталкеру с ранней юности, но в голову ничего не приходило умнее, чем сделать широкую петлю вправо и по рельсам попробовать уйти на вокзал.

Или сперва в подвал?

Там тоже есть варианты. Не так все просто было с дворцом спорта у предков. Наивные зрители приходили смотреть на хоккей или фигурное катание, штурмовали хлипкие двери во время приезда популярных артистов – это Кат слышал от соседей по убежищу еще в детстве. Но было и второе дно, сеть подземных переходов аккурат до вокзала. Правда, даже он, человек, пытавшийся продать лекарства безумным викингам, на сам «Воронеж – Первый» никогда не совался.

Причин было две: на путях в Черный День не повезло оказаться составу с какой-то едреной химией, часть цистерн уже давно прогнили и протекали, а часть открыли «для посмотреть» почти сразу неизвестные горячие головы, рядом и оставшиеся. Спирт они искали или бензин – теперь уже останется загадкой навсегда. Вторая причина была еще хуже – под вокзалом жили люди. И были они крайне неприветливы, поскольку из четверых сталкеров, еще тех, первых, решивших сунуться к ним для обмена товарами, вернулся только один. Чудом, судя по количеству ран – когтями его рвали, похоже, но не морты. Хрен знает, на кого они наткнулись. В предсмертном бреду посоветовал никому туда не ходить и отбыл в мир иной. Где несть ни радости, ни печали.

Это Кату еще в самом начале его сталкерской работы рассказывал Буран, упокой его боги. Неужели пришло время пойти туда самому, да еще и с Филей? Да нет, все равно страшно.

«…той! Стреляем!»

Хоть Ираиду худо-бедно удалось выкинуть из головы, уже хорошо, а Черноцвет, скотина, прорывался иногда. Из-за того, что где-то рядом, так получается.

За спинами беглецов раздались выстрелы. Одиночные, аккуратные щелчки – явно экономивший патроны Леший. Привычной снайперки, с которой он был королем леса и остальных просторов Воронежской области, у него не было, но в умелых руках и автомат – штука страшная. Короткие очереди – это наверняка порчи, не очень-то и ждавшие отпора. Отлично, пусть пока повоюют.

– По путям или под землей? – хрипло спросил Кат у жены.

– Как скажешь, воин. Я здесь новичок.

– Давай рискнем через туннели. Сверху упремся в зону заражения – хоть и холодно, но испарения… В общем, там сложно.

Дворец спорта встретил их тишиной. Выбитые неведомо кем и зачем двери вестибюля зубастыми осколками стекол остались улыбаться позади. Беглецы пробежали по длинному пустому помещению, свернули за угол, миновали входы в зрительный зал – Кат на бегу заглянул туда и отпрянул: овальный, огромный, с провалившейся крышей, он казался макетом города, где взяли верх разруха и смерть. Такая же безнадежность во всем и запах ушедшего времени.

Их целью была неприметная дверь, за которой начиналась лестница вниз.

– Черт, воин… А ведь там же темно!

Кат засмеялся. Хрипло, словно каркая, но все-таки.

– У меня же рюкзак чем набит? Я же в вентшахту Базы собирался… Есть и факелы, и все нужное. Не беспокойся, любимая.

Филя обняла его. Крепко, но на мгновение – не время для нежностей, да и не место.

Из подвала пахнуло холодом и плесенью, но они не обращали внимания. Кат положил на землю автомат, скинул рюкзак и после недолгих поисков вытащил оттуда тонкую трубку в полметра длиной. Грани блеснули матовым пластиком.

– Фальшфейер? – разочарованно спросила Филя. – Череп такие приносил, яркие, но они же горят всего минуту.

– Обижаешь, Зрачок! – хохотнул сталкер. – Полноценный факел, ХИС. У меня их три таких, спасибо Гнез… лаборатории. По такому холоду часа четыре светит, не меньше. Может, пять.

– Что это за «хис»?

– Химический источник света. Сейчас увидишь!

Он снял заглушку и резким движением сломал трубку пополам. Потом еще и еще раз, разминая по всей длине. Факел засветился изнутри призрачным зеленым светом, словно там заработала некая спавшая десятилетиями магия. Освещение он давал неяркое, но вполне пригодное, чтобы не натыкаться на стены. Да и друг друга видно было нормально. Конечно, электрический фонарь был бы удобнее, но выбирать не приходилось.

Не в темноте же топать.

Коридор подвала ушел в сторону, начал дробиться поворотами и короткими ответвлениями, потом показалась еще одна дверь – на этот раз серьезная, металлическая. Замок навесной, из тех, что раньше звали амбарными.

– И на тебя есть средство… – проворчал Кат, доставая из рюкзака кусок чего-то вроде серой глины. Аккуратно налепил на петли замка, воткнул туда взрыватель с торчащим куском провода и поджег от факела: – Давай-ка назад отойдем, сейчас шумно будет.

Из-за последнего пройденного ими поворота, куда пришлось вернуться, они услышали громкий хлопок, сопровождаемый скрежетом развороченного металла, а когда выглянули, дверь уже висела на одной петле, открывая проход дальше, в густую темноту. От раритетного замка не осталось даже воспоминаний.

– До вокзала по поверхности минут двадцать. Ну, полчаса. Будем надеяться, что здесь немногим дольше. А может, и быстрее выйдет, все зависит от того, насколько прямо рыли.

Прямо за дверью им попалась кучка человеческих костей. Покойник лежал здесь долго, возможно, с самого Черного Дня. Убежал – то ли с вокзала, то ли забрел по туннелям, выходившим, по слухам, в подвалы окрестных домов и бывшего здания ликеро-водочного завода, да так здесь и остался. Вон череп скалится, но ни фонаря или оружия. Вообще никаких вещей, небогато он жил.

И хреново ему здесь было умирать одному, в темноте и холоде, не позавидуешь.

– Индеец Джо, – сказал Кат, переступая через кости.

– Что? – уточнила Филя, не читавшая за всю жизнь ничего, кроме Книги Перемен и десятка чудом сохранившихся в убежище учебников. В основном по практической стрельбе и домоводству, такой уж получился набор.

– Да нет, ничего… Литературный герой. Он еще летучих мышей жрал, когда оказался в пещере.

– Нормальный выбор, – одобрила жена. – Если тушить с травами, вполне себе еда. Посолить только как следует, иначе они горчат.

Кат хмыкнул и дальнейшие пятнадцать минут вкратце рассказывал приключения как Тома Сойера, так и его беспокойного друга Гекльберри Финна. Прекрасно отвлекало от мрачных темных туннелей, низких – Филе-то ничего, а ему приходилось идти, опустив голову и глядя по сторонам исподлобья, будто сказочному троллю.

Потолок местами был бетонный, иногда – видимо, совсем старые участки – выложен красным крошащимся кирпичом. Стены везде земляные, как и пол, неровные, в потеках наледи и пятнах серо-зеленой плесени и мха. Белесая дрянь, как возле Базы, сюда не добралась. Частые ответвления начались позже, уже возле ликерки: проход, за ним тупик. Иногда попадались двери или ведущие наверх неведомо куда ступеньки. Но исходя из времени похода и того, что центральный туннель и не думал заканчиваться, сворачивать и выходить на поверхность было рановато.

Факел переливался изнутри гнилушечным зеленым светом, впрочем, достаточно ярким для ходьбы по туннелю.

– Скоро придем, – сказал Кат, наслаждаясь тишиной в голове.

Уши были словно забиты ватой, но не снаружи, как тампонами, а наоборот – изнутри. Вся голова была ватная, мягкая, не пропускавшая ни единого звука из осточертевшей ноосферы. Видимо, глубоко они сейчас, вот и тишина. Или он сам начал освобождаться от дикого морока Гнезда.

– А если не идти через вокзал, воин? Подняться где-нибудь здесь, ты же говорил, там люди очень уж злые.

– А где они добрые, Зрачок? Я не на сам вокзал стремлюсь, я хочу Дервиша найти. Мы с ним разговаривали в Нифльхейме, в тех краях и надо искать. Туда идти либо через центр, по проспекту Революции – но это с гарантией наткнуться на военных, они сейчас излишне нервные, наверняка вышли искать остатки порчей. Либо – обходить через площадь Застава, но там сами питомцы рыщут, мы ж от них и сбежали. А так – прямая дорога. Хотя и опасная, но…

Он споткнулся о лежавший посреди туннеля кусок железа, запчасть от чего-то неведомого, давно замшелого, незаметного в тусклом свете факела. И не поленился же кто-то сюда притащить.

– Безопасных дорог больше нет. Прорвемся как-нибудь. В Лешем я уверен, он точно не пропадет, Голема они и ловить не станут, себе дороже. Вот нам такой путь и остался. Мне бы в себя прийти, а там заживем!

– А эти… шишки твои? С ними что делать?

– Да вырежем в крайнем случае! – беспечно махнул рукой Кат.

Его в присутствии Фили накрыла совершенно детская эйфория, все вдруг показалось простым и легким дальше. Если вместе. А он от жены больше ни на шаг, ну их в задницу, все эти глобальные городские проблемы: порчи, военные, судьбы жителей. Вылечиться – и уходить на хрен отсюда.

В княжество вон вернуться и жить там уважаемыми людьми, уж в дружину его всяко примут. Да и Филя не пропадет.

– Тихо! – вдруг сказала жена и остановилась. Кат тоже затормозил, прислушиваясь.

Где-то впереди в туннеле равномерно звенело нечто металлическое. Механическое тззздь-клац повторялось через равные промежутки времени. Секунд пять, не больше.

– Какая-то машина, но что у них тут такое… – растерянно сказал Кат. Эйфория потихоньку проходила, пора было становиться самим собой.

Вопрос только – как. Тззздь… Клац!