18. Последнее задание палача

Кат оставлял Нифльхейм со сложными мыслями. Снег скрипел под ногами, ветер обжигал лицо. Новый день наступил, принеся новые хлопоты.

С одной стороны, все прошло по плану – верхушка викингов и все, оказавшие сопротивление, погибли, потери питомцев минимальны. Убежище взято. С другой – он поспорил с Ираидой и Шамаевым о судьбе неподходящих для инициации людей. Поспорил – и победил, выиграл рабскому бараку, приготовленному для сожжения, какое-то время жизни. Без еды и воды, на морозе, но все-таки не отправил их в огонь сразу. Предлог был довольно простым – рабочих рук одних только питомцев не хватало на лабораторию, Мехзавод, два центральных форпоста, а теперь еще и на убежище викингов. А что-то жрать надо было всем: ресурсов Гнезда на ораву новых питомцев не напасешься.

Зачем ему эти жизни бывших викингов и рабов? Непонятно. Сам же спокойно смотрел на смерть сотен людей, а теперь вот…

Сознание плыло и двоилось, сталкер сам не знал, как быть.

Признаться Зосс и – скорее всего – быть убитым, как и все бракованные питомцы? Не выход. Уйти в… как их называл Рыжий, в бегущие? Сложно сказать, надо ли. К тому же он подумал о Филе. Пока еще отстраненно, но осколок его прежней личности уже вышел стараниями Дервиша из подполья. Вырос и собирался отвоевать обычного, нормального Ката у Гнезда. Внутри была даже не борьба – взаимное давление двух сил, одна из которых то и дело брала верх. Так борется океан с сушей, то накатывая на берег, то отступая, но год за годом отвоевывая себе пространство. Океан, который он, Кат, никогда не увидит.

Впрочем, и этих годов у него нет. Все должно быть быстрее.

Он представил жену и ощутил смутное удовольствие. Что-то сложнее похоти и рационального «нужна – не нужна». Может, это и есть любовь, которой его лишили заодно с остальными чувствами?

– Военные звонили, – сообщили питомцы подряд из трех захваченных убежищ. – Требовали к телефону начальство. Очень недовольны, что в форпостах какие-то неясные изменения. Еле отговорились, что просто смена власти.

– Заходил патруль Базы, – сразу же дополнили сообщение из «Площади Ленина». – Рвались поговорить со старостой. Что-то подозревают, будьте осторожны по дороге.

– Времени на раскачку нет. Военные не идиоты, дважды два сосчитать могут. Я думаю, пора атаковать Базу, – обратился Кат к питомцам. – Но удар будет не в лоб, на это сил у нас недостаточно. Сейчас я и часть бойцов отведем потенциальных питомцев в Гнездо, проведем инициацию и завтра пойдем к Базе.

– Я пока останусь здесь, – откликнулся Шамаев. – Нужно провести учет имущества, да и бараки бросать без присмотра не стоит. Разбегутся еще.

Так и решили. Сейчас Кат шагал по холодным улицам города, превратившимся в занесенные снегом ущелья, а позади него сосредоточенно топала колонна людей под внимательной охраной питомцев. Стояла тишина, нарушаемая только хрустом снега – ни одного морта в поле зрения, да и птиц резко поубавилось. О людях и говорить нечего: выжившие сидят по убежищам и трясутся от страха, не понимая, что убило недавно всех, кто был на поверхности или неглубоко под землей.

Если раньше Воронеж напоминал больного с редкими признаками жизни, то теперь совершенно впал в кому.

– Я тут прикинул… – сообщил Кат Ираиде. Разговаривать через Сферу на ходу никто не мешал. – На Базе есть гидрогенераторы. Они выходят лопастями почти к поверхности водохранилища, там надо нырять, но это верная смерть. А ведь есть еще вентиляционные шахты. Если пытаться проникнуть на Базу, то только там. Через обычный и резервные входы и думать нечего. И мне-то они не поверят, а провести с собой питомцев совсем нереально. Перестреляют у входа, и дело с концом.

– Но шахты же тоже из-под воды выходят?

– Да нет, выходы над землей. Они замаскированы под чердаки, сараи и гаражи коттеджей и охраняются. Разумеется, охрана внизу, сейчас на поверхности никого. Но других способов я не вижу, как ни крути.

Кату внезапно стало холодно. Очень холодно и страшно, словно где-то в высоте открылся колодец и из пустоты космоса на него глянуло нечто. Странное и совсем не человеческое, обдало морозом, по сравнению с которым обычный зимний день показался жарким.

– И какие предложения? – заинтересовалась Ираида.

Внимание Шамаева тоже ощущалось, но он молчал, как и остальные питомцы. Кату казалось, что они с Зосс сейчас выступают на сцене – вроде как и разговор друг с другом, а слушает полный зал.

– Отвлекающий маневр у входа в Базу: предположим, изобразить группу беженцев… Или нет! Якобы убежавшего из «Площади Ленина» человека, лучше женскую особь – с важной информацией для военных. Это отвлечет безопасников, а повезет – и руководство Базы. А я и отряд питомцев тем временем пробираемся к вентшахте и спускаемся вниз. Основные силы надо расположить недалеко, наша цель – открыть вход и пустить внутрь большой отряд.

– И что потом? Захватить всех в плен проблематично, а устраивать бои в коридорах Базы – совсем неэффективно.

– А не будет боев, – отозвался Кат, обходя очередную засыпанную снегом машину, превратившую переход по улице в блуждание по лабиринту сугробов. – Я предлагаю начать не с проверки и отбора, как везде. Нет… Давайте сперва сменим власть на Базе. И у меня есть отличная кандидатура для нового начальника. Благо ее власть продлится недолго.

– Консуэло?

– Совершенно верно. Она всегда за того, кто сильнее. Так уж устроена эта женщина.

– Допустим… – Зосс задумалась. – Но что нам делать с бойцами Базы? Вот ты прошел, открыл вход изнутри, наша разведчица отвлекает внимание и вносит сумятицу. Питомцы внутри, предположим. А дальше?

– Мы уничтожаем руководство, а спецназ и патрульную роту блокируем в их казармах. Меняем власть. И пускаем к пленным Консуэло для переговоров о сдаче. А потом – обычным порядком: отбор, колоннами в Гнездо, инициация. Негодных собираем в одном из помещений казармы и запираем там. Сами умрут, от голода.

– Но тогда База впоследствии будет непригодна для жилья.

Кат задумался. Да, отсек с сотнями трупов – не то, что нужно для дальнейшего использования подземелья. Ему на мгновение стало страшно от того, что задумано, но он подавил это тревожное чувство.

И снова в голову лезли чужие строчки – черт, да кто это написал?! И зачем…

Он тряхнул головой. Там было окончание, было! Но вспомнить сейчас невозможно. Лучше подумать, как пробраться по узкому колодцу шахты на Базу и не потревожить охрану раньше времени.

Если не он, то кто?

Леший задумчиво почесал подбородок. В лучших условиях он ежедневно брился, чтобы не смущать щетиной, больше похожей на кошачью шерсть, окружающих. Но они уже трое суток торчали в подвале под гимназией – спасибо, хотя бы еда была, какая уж там бритва…

– Жаль, нет среди нас провидцев. Ясновидящих и прочих пророков! – вздохнул он.

Филя удивленно покосилась, но ждала продолжения. А вот Голем спал. С ним это случалось нечасто, реже, чем с обычными людьми, но и его ресурс подходил к концу.

– Заглянуть бы в будущее да узнать, – закончил Леший. – А то сидим здесь как в клетке и даже не предполагаем, куда двигаться.

– Я бы… не хотела знать, – с паузой ответила девушка. – Предпочитаю верить. В Книгу. В мужа. В нас с тобой и Голема, в конце концов.

Спящий мутант пошевелился, словно во сне услышал свое прозвище, но затих и мерно засопел дальше.

– Верить… Наверное, это счастье. Я ни во что не верю. Мне бы знать.

– В конце мы все умрем, – сказала Филя. – Конец у дороги один, другое дело – как ты ее пройдешь.

Леший вздохнул:

– Вот смотри: жил мой командир, Дюкер. Долго жил, не поспорить, Склад организовал. Ну, не сам, на базе военного хранилища, но без него все бы разграбили. А то и сожгли – сразу после Черного Дня народ головой не думал, что там завтра, будет ли оно. Спалили бы на хер, да и все. А Дюкер не дал. И двадцать лет прожил уважаемым человеком, бензиновым королем. Что нужно было – все имел. А погиб по-дурацки. Ни за что, из-за этих… обмороженных. И как, правильно он свою дорогу прошел?

– А нет правильного и неправильного, Леший. У каждого своя карта. И на ней – свой маршрут.

Полусгнившие доски, которые они время от времени подкидывали в костер, трещали и нещадно чадили. Но другого топлива не было, а эти хоть как-то, да горели. Сумрак, вечная темнота подвала обнимала три фигурки людей – одного спящего и двоих у костра – липкими холодными пальцами. Вся надежда на огонь, иначе совсем тоска.

– Своя… – повторил Леший. – Вот и хотелось бы знать, а не полагаться на веру.

Филя помолчала, кутаясь в куртку, а потом внезапно сказала:

– Давай-ка я погадаю. При посторонних мы… я это не очень практикую, но не гнать же тебя из подвала.

– Да какой я посторонний! – удивился Леший. – Мы теперь родня, что я, что Голем. Скованные одной цепью, связанные одной…

Девушка достала монету, раскрыла Книгу Перемен – ритуал же надо исполнить, так-то она ее помнила наизусть – и начала.

В мутных сполохах костра монетка казалась хвостом золотой рыбки, что так и подплывает к мертвому берегу с выброшенными волнами ржавыми кораблями. Подплывает и ждет: кто ее выловит? Пусть не старик, пусть его спесивая жена, пусть хоть кто-то.

А нет никого на берегу. И сколько бы рыбка не прожила – сотни лет, тысячи, – люди сюда снова вряд ли дойдут. Некому, да и радиация зашкаливает. Это только рыбке наплевать, она персонаж фольклорный.

– Цянь, – непонятно сказала Филя, пошевелив беззвучно губами – складывала, видимо, получившиеся линии в единое целое. – Неразумно спорить с судьбой. Такая вот гексаграмма.

– И что? Сгнить здесь в подвале? – рассердился Леший. – Цянь-хуянь, нет бы подсказала чего твоя книжка!

– А она подсказала, – спокойно ответила девушка. – Живем так, как получится, плывем по волнам. В конечном счете у нас все выйдет, но будем ли это мы?

– Тьфу! – сплюнул Леший. – Тебе надо с верующими в Сварога диспуты устраивать, там тоже загон на загоне. Иллюзии и сравнения в чести у них. Ты мне только скажи: дальше что?

Голем внезапно проснулся: только что сопел, а вот раз – и сидит на своем топчане, глазами хлопает.

– Я его чувствую! – мысленно сообщил он остальным. – Ката. Вынырнул из… Темноты. Он возвращается. Военные. База! Наше спасение – База.

Леший, еще не переставший злиться, буркнул:

– Очень понятно сказал… Еще один гадающий на собачьих кишках. Делать-то нам чего?

– Надо предупредить военных. – Голем встал, нетерпеливо затоптался у выхода из подвала, показывая – пора, пора, надо идти.

– И что мы им скажем? – уныло уточнил Леший. – Ну, есть порчи, похоже, они хотят захватить город. И что до этого Базе?

– Викинги… Все. Спасать Ката. Спасать Воронеж.

Голем, и так не отличавшийся ясностью своих мыслей, пришел в крайнее возбуждение. Сейчас не очень понятно было, что он хочет. Бежать на Базу?

Леший задумался. А что мешает, кстати говоря: ни он, ни Филя в городе ничем не запятнаны, их толком никто не знает. Говорить, что Голем – бывший повелитель мортов и гроза левого берега, вовсе не обязательно. Мутант и мутант, вряд ли кто-то его опознает.

План вырисовывался в деталях. И на самом деле – раз Нифльхейм тоже захвачен, в этом не верить Голему причин не было, в Воронеже осталась единственная сила, способная хоть как-то бороться с порчами. База. Туда и придется идти рано или поздно.

Возможно, лучше прямо сейчас.

Иначе Голем в полу дырку протопчет, вон как засуетился.

Инициация захваченных викингов и их рабов прошла удачно.

Как всегда, несколько смертей, но на это питомцы не обращали внимания – обычное дело. Отработка и брак. Секреты работы мозга и так никому не известны, а здесь грубое вмешательство по сложной методике. Главное, что в целом снова получилось.

Теперь в Гнезде было не просто тесно – совсем беда, спать пришлось бы стоя. Изрядная часть старых питомцев немедленно пошла колоннами к Мехзаводу – совсем немного, и в центральные убежища – большинство. Оружие на складах почти все было выбрано, но теперь у Гнезда появилась настоящая армия. Если считать и оставшихся для охраны бывшего Нифльхейма, под ружьем оказалась почти тысяча особей. Более быстрых, чем люди, спаянных единым разумом.

Готовых на все по общему решению и приказу мозгового центра.

Утро следующего дня было снежным. Мороз немного ослабел, ветер утих, прекрасная погода для выполнения плана: кровь на снегу всегда выглядит красочно. А в подземельях Базы климат круглый год одинаковый, об этом и говорить нечего. Сыро и пакостно там.

Кат выбрал пятерых питомцев, ориентируясь на телосложение – продираться по узкой шахте здоровяку было бы сложно. Со своими ростом и широкими плечами он сделать ничего не мог, придется потерпеть. Но без него в колодце особям делать нечего – Кат единственный, кто бывал там лично. Память и навыки – это, конечно, хорошо, ими владели все, но секундная задержка на обсуждение может стоить жизни.

Остальные питомцы – как отряды из убежищ, так и новоиспеченные бывшие викинги – поделились на три части. Больший отряд должен был прорываться через главный вход, когда его удастся открыть изнутри, два других блокировали запасные. Несколько охотников заняли места возле вентиляционных шахт – не исключено, что кто-нибудь попытается вылезти и оттуда.

На поверхности стояла гнетущая тишина. Ни один морт Кату так и не встретился – видимо, выброс излучения и его атака на мутантов уничтожил всю живность города. Оно и к лучшему – пользу от мортов мог себе представить только законченный мизантроп из тех, что убивают ради самого процесса.

– Главный вход закрыт, патрулей не видно.

– Запасные выходы заперты, никого.

– Лазы из шахт взяты под контроль.

Этого и следовало ожидать. Военные, судя по всему, перепуганы насмерть – патруль, который вчера наведался в убежище, был единственным. Пусть товарищ Старцев ломает голову, что вообще произошло.

Кат вдруг вспомнил один из редких фильмов, оставшихся на Базе от предков – отряды зомби, смешно выпучив глаза и оскалив зубы, окружают горстку людей. Одинаковые, с серой кожей и смешно вывернутыми конечностями. Но это, конечно, не о них, не о порчах. Просто пришло в голову…

«Мозги!.. – эхом прошелестело в его сознании. – Нам нужны мозги!».

Забавная чепуха. Нам нужны люди, чтобы переделать их в питомцев и захватить мир. Вот настоящая цель, а пожрать – всего лишь дань изначальной звериной природе. Атавизм.

Отряды уже окружили Базу. Сколько сталкер ни думал, он сейчас – если играть на стороне военных – не смог изобрести ни одного способа отбиться. Для этого нужно вывести бойцов на поверхность, развернуть строй, занять позиции. А ничего подобного сделать не удастся. Судя по нетронутому снегу, наружу сегодня никто не выходил.

Сидят, как консервы в банке.

Из Сферы было видно, что в окрестностях Базы есть небольшое число людей, но они явно не военные – не держатся группами и никакой угрозы не представляют. Одиночки. Редкие выжившие после излучения.

– Выпускайте приманку, – издалека скомандовала Ираида. – Ко главному входу ее.

Одна из питомиц отделилась от основного отряда и медленно, изображая усталость и подавленность, пошла к замаскированному под большие гаражные ворота возле наполовину разрушенного коттеджа входу. Постучала и стала ждать, изредка крича, что она с «Площади Ленина» и у нее донесение руководству Базы. Так себе актриса, но лучше не было.

Теперь пора и его, Ката, отряду пробираться в шахту.

Размышлял сталкер верно, с одной важной поправкой – он не жил на Базе уже больше пяти лет, не застав – в том числе – приступ паранойи Зинченко. За недолгий срок, пока тот был начальником Базы взамен уставшего от всего Фомина, для укрепления рубежей было сделано немало. Это людей хорошо видно из Сферы, а вот всю ту подготовку, которую военные на всякий случай провели еще летом, – не особо.

Единичные люди на поверхности вокруг Базы, на которых Кат не обратил внимания, были наблюдателями и корректировщиками огня. Как ни страшно им было покинуть безопасное подземелье, приказ есть приказ. И сейчас они его выполняли, вооружившись биноклями и сидя на заранее приготовленных позициях. Артиллерии у Базы не было, даже с минометами напряженно, но вот стрелковое оружие…

Стоявшие во всех критических точках на подходах ко входам в подземелье станковые пулеметы плотно контролировали местность. Более чем, и это если не брать в расчет плотное минирование местности.

Зинченко, хотя и был маньяком, в данном случае угадал верно: против толпы противника средства были. Да еще какие средства – от пулемета иди убеги, даже если ты быстрый как порч.

Кат обо всем этом не знал. Он просто спокойно готовился к спуску в шахту, выход из которой, закрытый решетками фильтров, был расположен на чердаке известного ему домика. Остальные питомцы стояли вокруг, в меру сил помогая снимать фильтры, привязывать страховочные тросы и готовиться к спуску.

«…брат! Я здесь. Иди вниз».

Вот еще чудеса! Кат поднял голову от шахты и замер. Голем? Жив, близнец? Остальные порчи явно ничего не слышали, они удивленно посматривали по сторонам, на самого сталкера, в голову которого лезли вопросы от отряда, но Кат отмел их, закрылся, сосредоточившись на Големе. Сознание опять прыгало, словно внутри раскачивались весы: Гнездо – это мы. Это я. Это – они, ты сам по себе.

«Спустись вниз, брат».

Вот оно как… Вниз. Невелика проблема.

Кат махнул рукой питомцам: продолжайте готовить спуск, а сам повернулся и слез по скрипучей узкой лесенке с чердака. Второй этаж. Первый. Везде запустение – дом изначально не был жилым, просто одна из точек военных, а теперь и их редкие следы пребывания поломало и испачкало неумолимое время.

Сталкер вышел во двор, оглядываясь по сторонам. Кажется, его звала Ираида. Кто-то еще – Шамаев? – кричал, спрашивал, пытаясь пробить завесу, словно плескал из ведра водой на стену.

«Я рад, брат. Пойдем».

Да, но где же ты есть, Роман? Кат вышел на улицу, высматривая Голема. Не видно…

Ему показалось, что на голову упало небо, всей своей тяжестью, всей серой пеленой облаков, внезапно ставших огромным пластом ваты, укутав сталкера. Он рухнул на колени, пытаясь освободиться, войти в Сферу, попросить о помощи. Но он больше не чувствовал других питомцев.

Не слышал их и не мог позвать сам.

Ката словно завернули в непроницаемый рулон; еще оборот, еще. Голем, который даже не видел брата, просто давил остатками своей силы. Отрезал от странных нитей, протянувшихся из головы Ката куда-то вверх, в стороны, всюду.

Если до этого Гнездо и былая личность сталкера пытались склонить весы внутри на свою сторону, то сейчас Голем просто сломал сам механизм. Чашки весов со звоном разлетелись по сторонам, плечи согнулись под тяжестью удара, и вся конструкция рухнула.

Кат встал на ноги, ничего не понимая и ничего не чувствуя. Он сейчас пошел бы за любым, кто его позовет, как зомби. Но никто его не звал – за спиной, где возвышался дом, чердак вспух огненным шаром взрыва, подпрыгнул и просел, раскидав по сторонам черепицу.

Кроме пулеметов, которые тоже пошли в ход одновременно, ключевые точки держали под прицелом гранатометчики Базы.

– Откуда вы? Как я вас просмотрел?! – оживая, потрясенно спросил Кат у вселенной.

Та не преминула ответить голосом Фили, обхватившей его сзади и прижавшейся лицом к спине:

– Мы их предупредили. Пойдем, тебя ждут, мой воин. Ты – не с ними. Ты мой.

– Зрачок, – развернулся Кат и обнял ее. – Я люблю тебя!

Они так и стояли, не обращая внимания на треск десятка пулеметов, взрывы мин и почти полный разгром армии порчей. Ираида сорвала голос, мысленно взывая к Кату и одновременно матерясь вслух. Но он ее не слышал.

И не хотел слышать. Он бережно прижимал к себе жену, возвращая себе себя. Пусть внутри головы был жуткий кавардак, совесть грызла его за горы напрасных ни в чем не повинных жертв, но он пришел домой.

– Пойдем, надо отсюда уходить! – с трудом оторвавшись, потянула его за рукав Филя. – Военные сейчас выйдут для зачистки, не стоит их провоцировать.