Глава 9. Любители тел
Герхард Петров явился ко мне в контору ровно к десяти утра. Он был свежевыбрит, при галстуке и неимоверно возбужден. После оформления договора клиент перевел гонорар, и мы отправились по адресу, где накануне вечером находилась Кристина.
– Как думаете, может, стоило купить цветы? – спросил он по дороге.
– Герхард Алексеевич, давайте условимся, – максимально нудным тоном заговорил я. – Во-первых, мы едем не на свидание. Основная цель нашего мероприятия – опросить Кристину и выяснить, что ей известно о странностях, происходящих в стенах отеля. Нужно будет настроить ее на деловой лад, а ваши романтические порывы, уж извините, собьют весь ритм.
– Кристина ничего мне…
– Посему, – перебил я, – сначала я пойду к ней один. Оценю обстановку, задам интересующие вопросы. А уж после напишу вам. Вы подниметесь и сможете пообщаться с ненаглядной в более непринужденной обстановке.
– Хотите, чтобы я ждал в машине? – изумился он.
– Так точно. Именно этого я и хочу.
Петров ничего не ответил, но забавно скуксился и всем своим видом принялся демонстрировать негодование относительно моих методов работы. Я припарковал «вольво» напротив белой высотки, одиноко торчавшей среди серых пятиэтажек.
– Тут она и живет? – спросил Петров, подавшись вперед и разглядывая окна квартир.
– Да, в этом доме.
– Как вы нашли ее так быстро?
– Современные технологии.
– Шпионское оборудование?
– Только никому ни слова.
Он закрыл на губах невидимый замок.
– Могила!
– Ждите здесь. Я отпишусь.
Я вылез из покоцанной Борисом Шеллиным трехдверки, мысленно активировал биолок. Дом имел три подъезда и приблизительно полторы сотни квартир. В одной из них прямо сейчас находилась Кристина – я чувствовал ее присутствие где-то в стенах «свечки».
По карте города невозможно запеленговать объект интереса с точностью до квартиры – более конкретный поиск всегда лучше проводить на месте. Я достал смартфон, еще раз взглянул на фотографию девушки, настраивая биологический локатор, и, не спеша, побрел к дому. Ощущение присутствия искомого человека начало усиливаться. Почти сразу, например, я установил, что Кристина проживает точно не в третьем подъезде.
Тогда – первый?
«НЕГАТИВ».
Область солнечного сплетения отозвалась чувством дискомфорта.
Ясно, значит во втором. Этаж-то какой? Я переводил взгляд с окна на окно, поднимаясь все выше, пока нутра не коснулась «кошачья лапка», – шестой этаж. Прекрасно, дело за малым.
Мне посчастливилось взбежать на крыльцо как раз в тот момент, когда из подъезда выходила штатная бабушка. Поздоровавшись, я прошмыгнул мимо, нырнул в лифт. Выйдя на шестом, обнаружил четыре двери. Но, поскольку сегодня я был в ударе, почти сразу ощутил едва ли не осязаемую нить, ведущую к цели.
Я вдавил кнопку звонка. Довольно долго ничего не происходило, затем биолок маякнул о том, что меня кто-то пристально изучает. Я достал удостоверение частного детектива, поднес к дверному глазку.
– И что это значит? – донесся из квартиры глухой женский голос.
– Что нам нужно поговорить.
– Мы с вами незнакомы!
– Потому я и показал удостоверение.
– Но если мы незнакомы, о чем нам говорить?
– Лично мне с тобой – не о чем. Я представляю частное лицо, которому небезразлична твоя судьба.
Возникла пауза, а затем невидимая собеседница спросила на полтона тише:
– Какое еще лицо?
– Может, уже впустишь? Я не хочу, чтобы имя моего клиента стало известно твоим соседям. Да и тебе самой лишние слухи ни к чему. – Я наклонился поближе к глазку и многозначительно добавил: – Учитывая род твоих занятий.
Биологический локатор уловил, как из квартиры потянулись ломкие волны сомнений и легкого шока. Кажется, мне удалось дернуть за нужный рычажок. Щелкнул замок, дверь чуть-чуть приоткрылась. Я увидел миловидное личико и снова поднял удостоверение.
– Можешь взглянуть получше. Бери.
– Через порог не передают.
– Тогда выйди сюда. А еще лучше – дай войти мне.
– Откуда мне знать, что это настоящий документ?
– Он заверен печатью управления внутренних дел Серпейска.
– Откуда мне знать, как выглядит печать управления внутренних дел Серпейска?
– Погугли, – раздраженно буркнул я, пряча ксиву.
Тонкие брови надломились домиком возмущения.
– Вы мне хамите?
– Слушай, милочка, будь я бандитом, уже бы вышиб дверь секунд десять назад. Однако стою, пытаясь увещевать тебя, и даю повод для сплетен твоим соседям. Жилец квартиры справа, например, давно прилип к глазку.
Она неуверенно скосила взгляд на соседнюю дверь, немного потупила, но все-таки приняла решение и отступила вглубь квартиры. Я прошел, закрыл дверь, бегло осмотрелся. В тесной прихожей стояли старый советский трельяж, деревянная подставка для обуви. Блеклые, кое-где потрепанные обои, допотопный линолеум на полу. Типичная однушка под сдачу.
Кристина была молода и красива. Короткие темные волосы, большие черные глаза, подтянутая фигурка. Она плотнее запахнула полы шелкового халатика, по-прежнему настороженно меня изучая.
– Что такое? Все еще гадаешь, не бандит ли я?
– Думаю, чего вы такой невоспитанный. На быдлоту вроде не похожи, а «тычете» прям с порога.
– Завязывай с этим. Мы с тобой примерно одного возраста, так что не надо жеманничать.
Девушка скупо улыбнулась.
– Жеманничать… Я уж решила, в этом городе и слов-то таких не знают… – Она более внимательно осмотрела меня, буквально с головы до пят. – Ну, хорошо. Так кем ты будешь?
– Я – частный детектив.
– А я как будто бы знаю, что это значит.
– Это значит, что у меня есть наниматель, который заинтересован в твоей безопасности.
Она забавно дернула маленьким носиком.
– Кто?
– Герхард Петров.
– Гера… – вздохнула, покачав головой.
– Помнишь его?
– Конечно, помню. – Она изобразила пальцами кавычки – жест, уверенно вошедший в арсенал современного жителя мегаполиса. – Мой «поклонник номер один».
– Именно так он себя и позиционирует.
– С ним все в порядке?
– С ним – да. Но Герхард Алексеевич беспокоится, что в беду попала ты.
Кристина цыкнула, вновь покачала головой.
– Я как чуяла, что он проблемный. – Она задумчиво погладила себя по плечам, затем спросила, уже переключившись на другие мысли:
– Кофе будешь?
– Не откажусь.
– Мне надо переодеться. Проходи на кухню. Я там в кружку насыпала уже. Если хочешь, залей кипятком и пей.
– Дождусь тебя.
Девушка более внимательно, чем прежде, осмотрела меня с головы до пят.
– Мужчина, который ждет? О-бал-деть, куда я попала…
Кристина скрылась в единственной комнате, а я разулся и прошел на кухоньку. Здесь обстановка тоже не блистала изысканностью и разнообразием. Возле стены – стол с тремя ножками. Электрический чайник, наполовину полная «полторашка» минералки, пепельница с окурками и цветастая кружка с щепоткой кофе на дне. Пара утлых табуретов возле старенького холодильника.
Я подошел к мутному окну, выглянул во двор. Петров нервно кружил вокруг «вольво», дымя сигареткой. Вдали, над центром города, висел дирижабль правительства. Девушка появилась спустя минуту. Халатик она сменила на спортивные штаны и короткую футболку.
– Значит, добряк Гера решил, что я угодила в беду? Интересно, с чего он это взял?
Она достала вторую кружку, кинула в нее ложку кофе, залила кипятком из чайника. Мы уселись на табуреты, ютясь за раритетным столом.
– Сама не догадываешься? – спросил я.
– Его насторожила смена моего поведения.
– В яблочко.
– Да это в свое время половину клиентов напрягло.
– Герхард Алексеевич считает, что в отеле происходят странные вещи.
Кристина мимолетно улыбнулась, болтая ложкой.
– У меня есть зефир. Будешь?
– Нет, спасибо.
– Гера и сам специфичный персонаж, если ты не заметил.
– Не заметил.
– Нанимать частного детектива, чтобы отыскать понравившуюся проститутку, это, по-твоему, не ненормальность?
– Он беспокоится о тебе, и ему плевать, кем ты работаешь.
– Ну да, ну да… Точно зефир не будешь?
– Точно.
– Тогда я сама съем.
Она поднялась, потянулась к антресоли. Футболка задралась, оголив упругий плоский живот. Прямо под пупком красовалось тату – расположенные друг над другом шесть полос. Некоторые из них были прерывистыми. На стол приземлилась коробочка с двумя зефиринами.
– Что за татуировка?
– На животе-то?
– Да.
Кристина улыбнулась довольной кошачьей улыбкой.
– Обратил внимание, значит?
– Сложно не обратить.
– Это гексаграмма «Воссоединение» из китайской «Книги перемен». Слыхал о такой?
– Что-то когда-то.
– Она означает, что я повстречаю великого человека.
– Поздравляю.
Девушка театрально подмигнула.
– Вдруг это ты?!
– Или Герхард Петров.
– Да ну тебя…
– Герхард Алексеевич подметил, что изменения в поведении коснулись не только тебя, но и остальных девочек. Что у вас там произошло? Смена рабочего регламента?
Кристина зыркнула на меня искоса, с некоторой опаской, достала зефир из коробки.
– Я не запомнила твое имя…
– Значит, так надо, – отмахнулся я. – Он рассказал мне о ваших отношениях, о том, какая ты чуткая, и прочую хрень.
– Прочая хрень… Да ты романтик.
– А потом все пошло под откос. С его слов, ты начала вести себя так, словно никогда его не видела.
Она откусила зефирину, развела руками.
– Я что, тапочки ему подносить должна?
– Изменения произошли резко и без видимых причин.
– Я пересмотрела отношение к бизнесу.
– У всех мартовских девушек разом?
– Ох уж этот женский коллектив! Одна помада на двоих, одно настроение на всех… Ну, ты знаешь.
– Или дело в смене руководства?
Кристина перестала наводить суету, взглянула на меня предельно серьезно.
– Я виделся с Мазаем. Он мне кое-что рассказал о своем… сменщике. Альбинос – так ведь его зовут?
– Геннадия Сергеевича проведал? И как у него дела?
– Хреново. Он застрелился.
Для Кристины мои слова, кажется, стали полной неожиданностью.
– Чего?
– Того. Достало его в инвалидном кресле сидеть, он и пустил себе пулю в голову.
– Какое кресло еще?.. Мазай на Канарах отдыхает.
– На Хренарах! На даче он был, в старом доме – видать, последнее, что ему оставил Альбинос!
Девчушка переменилась в лице, опустила голову, уставившись в кружку.
– Кто-то из девчонок говорил, что не мог он так просто все бросить и улететь на островах жариться. Я не верила. Не хотела верить…
Я достал смартфон, вышел в Интернет, быстро нашел утреннюю заметку в «Подслушано в Серпейске» о найденном теле Мазая. Кристина пробежала запись глазами, рассмотрела фото с места происшествия, брезгливо отодвинула смартфон.
– Вот же черт…
– Да вроде не похож, – сказал я, пряча телефон в карман.
– Жаль Генку. Нормальный дядька был. Хорошо к нам относился.
– А Альбинос – плохо?
Красотка ощетинилась, вновь начала смотреть с недоверием в глазах.
– Ты пришел узнать, как у меня дела, или про Альбиноса вопросы задавать?
– И то, и другое.
– По просьбе Петрова?
– По собственной инициативе. Я в отеле-то вашем побывал. Кое-что мне не очень понравилось. Например, то, как ведут себя ваши девочки-роботы.
Она пожала плечами:
– Отряхнись и иди дальше.
Я фыркнул, покачал головой:
– Э нет, сестренка. Я теперь разобраться хочу.
– Поверь, лучше не лезть в это, – вздохнула она.
– Уже влез. Итак, Альбинос…
– Не против, если подымлю?
– Дыми.
Девушка взяла пачку сигарет, зажигалку, закурила.
– Что Геннадий Сергеевич успел рассказать?
– О том, как Альбинос отобрал у него бизнес.
Кристина усмехнулась.
– Отобрал… Альбинос ни у кого ничего не отбирает – люди сами все отдают.
– Почему?
– Откуда мне знать? Да и вряд ли кто-то сможет это объяснить. Он просто говорит – люди просто подчиняются.
– Альбинос – телепат?
Она вновь уставилась на меня крайне серьезным взглядом, прикидывая, не шучу ли я, а затем расхохоталась. Смеялась долго и громко – и это был искренний смех.
– Ты точно из этого города? Может, с другой планеты? Или с телевидения?
У меня не было настроения шутить, и я понадеялся, что каменное выражение лица говорит об этом достаточно красноречиво. Отсмеявшись, Кристина глубоко затянулась сигаретой, выпустила густую струю дыма.
– Телепатия – нет, не знаю. Может быть. Он просто щелкает пальцами и говорит, что делать. Вот так. – Она щелкнула тонкими ухоженными пальчиками. – И ты уже не можешь сказать «нет». Телепатия ли это? Или просто какая-то фишка вроде НЛП? Он называет это фокусом, а мы с девчонками – попасть в фокус.
– Вы поэтому все там как роботы? Альбинос вас программирует?
– Он не то чтобы программирует. Скорее… опустошает. Мы собираемся у него в кабинете перед началом смены. Щелчок – и мир либо как в тумане, либо вообще перестает существовать. Потом бах – и вот уже смена позади! Это странное чувство на самом деле.
– С помощью фокуса он не позволяет вам от него уйти?
– Уйти?! – Красивый лобик прорезали морщинки недоумения. – Что за бред? Зачем нам уходить от него?
– Но ведь он… подчиняет вас, лишает воли! Вы там как рабы.
Она подвинулась чуть ближе, глядя на меня с легким прищуром.
– Ты вообще не улавливаешь, что к чему, да? Раньше, когда меня заказывали в номер, я не знала, каким окажется очередной клиент. Не все они были приятными людьми. И далеко не с каждым я хотела бы встретиться вновь. Несколько раз мне приходилось переступать через отвращение, а потом часами отмываться в ванной. Эмоции, знаешь ли, не из приятных. Но теперь, с появлением Альбиноса, я больше не тревожусь. Я прихожу на работу, надеваю белье, а в следующий миг – снова одетая, но с тугой пачкой денег в кармане! Клиенты получают мое тело – но не меня. Я вне их власти! И никаких воспоминаний о том, со сколькими я переспала.
– И о том, что вытворяли с твоим телом.
– Плевать! – в запале воскликнула девушка. – Пусть делают все, на что их больная фантазия горазда. Лишь бы платили за дополнительные услуги. А Альбинос всегда очень четко следит за тем, как расплачивается клиентура.
Я взял паузу, сделав первый глоток кофе за всю беседу. Не скажу, что услышанное так уж меня шокировало. Но на определенные размышления из области морали натолкнуло, да.
– И вас всех устраивает подобный расклад?
– Да это великолепный расклад! Кто бы не хотел работать так же? Ты не хотел бы? А работяга с завода? Пришел на смену, переоделся в робу, и вдруг бац – ты уже сменился, а в руке монета звенит! К тому же мы ведь не устаем. Альбинос с самого начала объяснял, что блокируются какие-то там процессы в мозгу. Усталость притупляется. «Выходя из фокуса», мы бодры, как после здорового сна.
– Получается, в стенах отеля вы просто оболочки?
– Которые получают шикарные деньги и идут веселиться, потому что отдохнули на работе. – С победной ухмылкой Кристина пустила в потолок финальную струю дыма, затушила окурок. – Ты, кажется, приуныл, детектив? Пей свой кофе, пей.
Мне требовалось время, чтобы переварить новую информацию. Мир терял границы реальности. Даже недавний опыт внетелесного перемещения теперь казался серой обыденностью.
– Ты сказала, не вся клиентура приняла новые правила. Им не пришелся по душе контакт с… пустыми оболочками?
– Ну, совсем уж махровые – вроде Герочки – слились, ясное дело. Но большинство остались. И дружков позвали. Они же в кои-то веки могут делать с нами что заблагорассудится! Никаких табу – главное, плати.
– Кажется, ты рада, что у отеля сменился хозяин.
– А чего не радоваться? Я стала зашибать в два раза больше – и при этом абсолютно не помню, за что именно получила свои кровные. А не помню – значит, не было. Альбинос – странный мужик, но справедливый.
Я фыркнул.
– Скажи это Гене Мазаеву, который вышиб себе мозги.
Кристина легкомысленно пожала плечом.
– Самоубийство.
– Вследствие фокуса Альбиноса.
– А вот это хрен докажешь! Даже если и так – мне-то что? В Серпейске, начиная с девяностых, постоянно кого-нибудь закатывают в асфальт и топят в Каре. Бандитские разборки, я в них не лезу.
– Альбинос еще каким-нибудь бизнесом владеет?
– Ему незачем.
– Ой ли?
– Что – ой ли? Ты реально не уловил, что такое «Марта»! Думаешь, к нам приходят исключительно одинокие неудачники или мужья, уставшие от жен? Отель – это порт семи морей. Политики, бизнесмены, силовики – все к нам захаживают. Под них Альбинос даже держит отдельных девочек. Свежих, не примелькавшихся.
– Элита щедрее платит?
– Элита дороже стоит. Зеркало в номере видел? Такие – повсюду, даже в люксах.
До меня стало доходить.
– И за каждым из них – видеокамеры. Компромат на…
– На самых грозных воротил города, – кивнула Кристина. – Поэтому Альбинос щедр на премии и авансы, бабло его не интересует. Видео – вот что главное.
– Это наследство от Мазая?
– Не-а. Чистой воды ноу-хау. Генка так не рисковал, боялся за свою голову. А Альбик сразу камеры установил, как будто для того бизнес у Мазая и отжал.
– Что он задумал?
– Мне-то почем знать? Я просто «ночная бабочка», которая продает свои крылышки. Остальное меня не заботит.
– Тебя вообще заботит хоть что-нибудь, кроме денег?! – разозлился я.
Кристина скорчила кислую мину.
– Только давай без морализаторства, дорогой. Вас таких – каждый полуторный, а на уме все равно одно и то же.
Я посмотрел в окно, проглатывая раздражение. Демонстрировать эмоции было бессмысленно. Захотелось встать и уйти.
– С Герхардом встретишься? – глухо спросил я. – Он внизу, в машине ждет.
– На дому не обслуживаю.
– Да не за тем, дура. Он нанял меня, потому что думал – ты в беду попала. Я-то вижу, что это не так, теперь надо Петрова убедить. И никто, кроме тебя, не справится.
Девушка вздохнула, повертела кружку в руках.
– Вот откуда он такой взялся?..
– Приведи себя в порядок. И не говори ему того, что сказала мне. Он запомнил тебя другой – пусть все так и остается.
Я спустился на стоянку. Герхард Алексеевич потел и нервно топтался возле «вольво». Завидев меня, он стрельнул недокуренную сигарету в свежую кучку бычков.
– Почему так долго? Что-то случилось?
– Нужно было прояснить пару моментов.
– Кристина в порядке?
– Да, с ней все хорошо.
– Она готова встретиться со мной?
– Да, но послушайте…
Петров решил не слушать. Он ринулся к подъезду, из которого я только что вышел. Проковылял несколько метров, остановился, вернулся назад.
– А какая квартира?
– Герхард, послушайте, что я скажу. Ваши подозрения относительно «Марты» подтвердились. Вы наняли меня выручить Кристину, однако она вовсе не нуждается в спасении и через пять минут все вам объяснит. Я выполнил оба пункта договора, на этом наши дела окончены. Если хотите, можете постараться наладить с Кристиной неформальные отношения. А про отель лучше забудьте. Пускай все идет своим чередом.
– Там происходит нечто совсем уж противозаконное, да? – серьезным тоном спросил Петров.
– Я не могу сказать наверняка. Но верьте мне: никому из сотрудниц отеля посторонняя помощь не требуется.
– Вы умываете руки?!
– Я выполнил ваш заказ и двигаюсь дальше.
Мужичок пришел в растерянность.
– Давайте я заплачу еще! Вы проведете полноценное расследование и выведете мерзавцев на чистую воду!
Я не удержался от улыбки.
– Каких мерзавцев, Герхард? Бордель под вывеской отеля – обычное дело. Будете бороться – только копья переломаете. Главное, мы нашли девушку и с ней все в порядке. У вас появился шанс – используйте его. Если хотите совершить благой поступок – вытащите Кристину из этого болота. Одарите ее золотом и бриллиантами и увезите из города. Лучше потратить денежки таким образом, чем платить мне за войну с ветряными мельницами.
По правде говоря, я лукавил. Мне и самому было интересно попристальнее приглядеться к «Марте», да и деньги Герхарда Петрова в моем кармане чувствовали бы себя прекрасно. Но существовало несколько причин, почему я принял решение самоустраниться. Во-первых – «гретельская бойня», расследование по которой шло полным ходом. Аналогичный крестовый поход против тирана-телепата мог выйти мне боком.
Во-вторых, Альбинос, судя по всему, затеял игру с крупными ставками, и я, влезая в это дело, практически неизбежно оказывался между молотом и наковальней. Лучше держать руку на пульсе событий, поглядывая, во что выльется смелая инициатива телепата, а лобовое столкновение оставить на долю других. Надо знать размер куска пирога, который можно откусить без последствий.
Герхард Петров переминался с ноги на ногу, желая что-то сказать. Не дав ему подобной возможности, я назвал этаж и номер Кристининой квартиры.
– Она вас ждет.
Мужичок плотно сжал губы, поправил смешные очки.
– Спасибо вам.
– Идите. Обратно сами доберетесь?
– Если что, вызову такси.
Я пожелал ему удачи, прыгнул в авто. Проследив, как клиент скрывается в подъезде, завел мотор и поехал в центр. Я искренне надеялся, что на том эпопея с отелем подошла к концу…
Девушка, сидевшая напротив Маляра, была очень красива. Правильный овал лица, чувственные губы, выразительные карие глаза и волнистые светлые волосы. Всем своим видом она излучала жизнелюбие и доверие к миру. Маляр рисовал ее в паре с мужем – худым вертлявым парнем с длинным крючковатым носом. Молодые люди нравились художнику – это было заметно по тому, как старательно выводил он несложные линии шаржа, по скупому изгибу сжимавших беломорину губ, означавшему довольную улыбку.
Я стоял в тени высокой водонапорной башни, размышляя о загадочной фигуре бывшего фальшивомонетчика. Казалось, мы здорово сблизились за последний месяц, но я до сих пор мало что знал о Маляре. Чем, например, он зарабатывал на жизнь? Рисование в подворотнях большого дохода не принесет, хоть сутки напролет здесь сиди.
Возможно, он занимался написанием серьезных портретов для состоятельных особ, но в его квартире я не приметил эпичных набросков. С той же долей вероятности он мог вернуться к изготовлению фальшивых купюр или другим темным делишкам. А почему бы, собственно, и нет? Кажется, художник знаком с каждой псиной в Серпейске, при желании ему несложно подыскать нелегальную халтурку.
Много темных пятен было в истории этой личности. Тем не менее Маляр вызывал у меня доверие. Я столь слепо верил ему, что не чурался переступить границы этических норм профессии и делился подробностями расследований. Я корил себя за чрезмерную искренность – но ничего поделать не мог. Маляр видел меня, понимал мой внутренний конфликт и тем безоговорочно подкупал. Возможно, я попал в зависимость от его советов и наставлений.
Художник закончил рисовать. Молодые люди расплатились, забрали лист ватмана. Довольные, они пошли по своим делам, со смехом разглядывая шарж.
Я вышел из тени, направился к Маляру.
– Забавная пара, – сказал он, приводя в порядок свои принадлежности. – Зовут Рома и Маша. Знаешь, как попросили озаглавить рисунок?
– Как?
– «РоМаша».
– Забавно.
– Вот и я о том же. Чего кислый такой?
– Мазай мертв.
Маляр прекратил собираться, поднял голову.
– Как?
– Я приехал к нему вчера, начал задавать вопросы. Ты, кстати, знал, что в последнее время он не мог ходить?
Маляр отрицательно покачал головой.
– Я нашел его в инвалидном кресле. Геннадий рассказал, что полгода назад к нему пришел какой-то неизвестный мужик и приказал переписать отель на его имя. Просто сказал сделать это. Мазай не смог не подчиниться. Он оформил документы, а затем – опять же по устному указанию – отправился в Москву, купил самое дорогое инвалидное кресло, сел в него – и больше не мог встать.
– Внушатель…
– Так точно.
Маляр тяжело вздохнул, глядя куда-то вдаль. Пара «РоМаша» уже скрылась из виду.
– Как все произошло?
Я спрятал руки в карманы джинсов. Отвечать на подобные вопросы всегда тяжко.
– Мы разговаривали. Твой друг как раз начал рассказывать о том, как очутился в инвалидном кресле, а затем…
– Что – затем?
– Не знаю, как объяснить. Если бы Мазай был роботом, я бы сказал, что его коротнуло. Что-то сломалось у него в голове, понимаешь? Он достал пистолет и застрелился.
Я помолчал, а потом для чего-то добавил:
– Я ничего не успел предпринять.
– Ты уже что-нибудь выяснил о новом владельце «Марты»?
– Немного. Все зовут его Альбиносом.
– Альбиносом?
– Да. Я разговаривал с одной из мартовских девчонок.
– С той, в которую влюбился твой клиент?
– Ага. Если верить ее словам, этот Альбинос привнес своего рода ноу-хау в древнейшую профессию. Он ментально опустошает девчонок перед каждой рабочей сменой. К клиентам приходят болванчики, с которыми те вольны делать что заблагорассудится.
– Девушки в курсе этого?
– Да. И, что более важно, им это по душе. Никаких воспоминаний о клиенте или о том, что вытворяли с их телами. Только деньги. Подобный подход сам по себе стал рекламой – у «Марты» нет проблем с кадрами.
Маляр бросил на асфальт бычок, растоптал тяжелым ботинком.
– Механическая проституция… А как клиенты это воспринимают?
Я пожал плечами:
– У них карт-бланш. Никто не скажет «стоп», если они платежеспособны. Но это еще не все. Альбинос не просто так забрал у Мазая отель. Девушка поведала, что он повсюду установил видеокамеры и наснимал компромат на элиту города.
– Для чего?
– Пока не знаю. Не исключено, что он уже использует материалы по своему разумению.
Маляр покивал задумчиво, раскурил новую папиросу, принялся собираться.
– Ты что-нибудь намерен предпринять? – через плечо спросил он.
– Хочешь, чтобы я взялся за «Марту» по полной программе?
– А ты этого не планировал?
– Моя работа выполнена. Клиент полагал, что приглянувшейся ему девушке угрожает опасность, – я установил, что это не так. Даже нашел ее. Контракт исполнен, дело закрыто.
Маляр горько усмехнулся.
– Значит, так ты к этому относишься? Закрываешь контракты, выполняешь необходимый минимум? Тебе страшно пойти чуть дальше?
– Слушай, Маляр… Ты расстроен гибелью давнего друга – это понятно. Но я уже однажды пошел дальше – в ситуации с Бетреддиновой. Так пошел, что посадить могут. Ввязываться в подобную историю мне сейчас хочется меньше всего.
Маляр помолчал, пожал плечом:
– Может, ты и прав…
– Я прав?
– Ты спас подростков, но полностью зло искоренить не получится, верно?
Я молчал, пытаясь понять, к чему клонит товарищ.
Маляр подхватил пожитки.
– Ты извини меня. Я хочу побыть один.
Он двинулся на выход из переулка, оставив меня в одиночестве, ошарашенного, словно мне треснули обухом по голове. Я ожидал какого-то отклика на свое бездействие, гневного порицания, которое подтолкнуло бы меня к новой борьбе со злом даже в ущерб текущему положению. Но Маляр воспринял мое стремление спрятать голову в песок так… буднично. Словно это самая приемлемая стратегия жизни.
Я был дезориентирован. Почему старший товарищ так поступил? Почему оставил меня на распутье? Он сильно переживал потерю друга и потому дал слабину сам? Или же, наконец, разочаровался во мне?..
Как бы цинично это ни звучало, я надеялся на первый вариант…
Домой я возвращался в задумчивости. Поставил машину во дворе и побрел к подъезду – весь из себя мрачный философ. Я шагал, уставившись под ноги, абсолютно игнорируя окружающую действительность. Поведение Маляра выбило меня из колеи. Я размышлял о том, что, возможно, он таки совершил воздействие на меня посредством недеяния. Может, так художник хотел показать, что я не обязан взваливать на свои плечи заботы о безопасности целого города? Что мир не нуждается в спасении и вполне себе существует без нашего активного вмешательства? Если мы вдруг сделаем шаг в сторону, отвернемся, закроем глаза – Армагеддона же не произойдет, верно?
Я считал, что в достаточной мере проявил героизм в столкновении с «обществом „Гретель“». Засветился так, что теперь хочется померкнуть. А Альбинос… Ну, он же не вчера появился на свет! Где-то чем-то он до этого зарабатывал на жизнь, ел да пил. В смысле, плохиши отнюдь не проводят большую часть жизни в тайных убежищах, планируя злодейские злодеяния. Они ходят среди нас, кого-то любят, закупаются в супермаркетах, платят за ЖКХ. Смотрят «Игру престолов».
Исходя из той информации, которую я получил, Альбинос виделся мне типичным бандюгой с весьма прагматичными целями, таких вокруг – пруд пруди. Что мне теперь, объявлять крестовый поход против ветряных мельниц?
Я не видел великой трагедии в том, чтобы пройти мимо истории с отелем. Вокруг творились преступления куда страшнее, чем обезличивание добровольно торгующих своими телами девушек, которые, кстати сказать, совершенно не возражают против этого.
Я настолько углубился в экзистенциальные размышления, что не сразу уловил, как меня окликнули по имени. Остановившись и подняв голову, увидел приближавшегося ко мне плечистого парня в неприметном костюме и с физиономией типичного силовика. Я дождался, пока он подойдет, не ощущая опасности и негатива.
– С вами хотят поговорить, – сообщил парень. – Пройдемте в машину.
Тон его голоса оказался совершенно бесцветным. Я не стал артачиться и последовал за силовиком. Мы зашли за угол дома, где был припаркован тонированный «мерседес». Парень открыл заднюю дверцу, и я нырнул в салон, где находился один прелюбопытнейший субъект. Это был китаец средних лет, в черном костюме. Его умное прямоугольное лицо и аккуратная прическа органично сочетались с энергетикой непоколебимого даосского спокойствия.
Автомобиль оказался достаточно просторным, чтобы мы с китайцем умудрились усесться вполоборота друг к другу и не тереться коленями. Некоторое время мы молчали в полумраке тонированного салона. Воздух внутри был наполнен приятным ароматом дорогой туалетной воды. Первым заговорил он:
– Вы знаете, кто я?
– Да, я узнал вас… Товарищ Чжао.
Он имел чистейшую дикцию, российское гражданство и статус пионера китайской экспансии в Серпейске.
– Кирилл Андреевич впечатлен вашим недавним подвигом, – тихо заговорил помощник мэра, глядя мне в глаза. – Спасение невинных детей – поступок чести.
Я не нашел ничего более подходящего, чем процитировать крутых героев из любимых боевиков 80—90-х:
– Я просто делал свою работу.
– Мэр впечатлен настолько сильно, что рассматривает возможность оказать вам всестороннюю поддержку в решении ваших проблем.
– А у меня есть проблемы?
– Я ознакомился с ходом расследования «гретельской бойни». Да, определенно у вас есть проблемы.
Я промолчал. Он продолжил:
– Ваша версия произошедшего полна пробелов и шероховатостей. Следователь считает, вы намеренно ввели его в заблуждение, и собирается сделать вас основным подозреваемым, инкриминировав двойное убийство при отягчающих.
– А вы, стало быть, готовы поумерить его пыл?
– Мы уже это сделали. – Он выдержал паузу. – Кирилл Андреевич не исключает, что вы превысили допустимые нормы самозащиты. Но при этом совершили настолько благородный поступок, что расплату за него мы готовы взять на себя.
– С каких это пор за добрые дела приходится платить? – решил поинтересоваться я.
Чжао пожал плечами:
– С зарождения Вселенной.
– Глубоко копнули.
– Вы оказались совершенно одиноки в крестовом походе против зла. Наша поддержка может оказаться критически важной.
– Сколько патетики… Но суть я улавливаю. Что взамен?
Товарищ Чжао откинулся на спинку, заметно расслабившись. Он получил меня. Только что. Я попался на крючок.
– Всего лишь одну услугу.
– Всегда бывает «лишь одна услуга». Что конкретно?
– Нам требуются ваши навыки частного детектива.
– Даже так…
– Необходимо сделать то, что у вас получается лучше всего, – найти человека.
– Кому это необходимо?
– Нам с Кириллом Андреевичем.
– У вас в распоряжении силовые структуры города и, если потребуется, многочисленная китайская диаспора. Вряд ли я смогу больше, чем все они, вместе взятые.
– Наше дело весьма щепетильное. Мы не хотим привлекать лишнее внимание.
Я неторопливо почесал бровь, выигрывая время для того, чтобы оперативно обдумать услышанное.
– Что за человек и почему его следует найти?
Чжао едва заметно улыбнулся.
– Не здесь и не сейчас. К тому же никто не обрисует вам ситуацию доходчивей Кирилла Андреевича. Вы не будете против встречи с ним лично?
– С кем? С мэром?
Китаец кивнул. И, поскольку более ничего не добавил, я развел руками:
– Мне пригласить его на чай или надо приехать на пустырь за город?
– Никаких пустырей, что вы. Он ждет вас у себя в администрации.
– Прямо сейчас?
– Завтра. Выходной день, в здании не будет посторонних. Вы сможете спокойно поговорить. В девять часов устроит?
– Повезло вам, что я ранняя пташка. Давайте в девять.
– Прекрасно. Машина будет ожидать у подъезда.
– Даже так?
– Мы ценим то, что вы уже сделали, и готовы обеспечить вас всем необходимым.
Я помолчал. Политик стелил уж слишком ровно и мягко, а когда тебя начинают окучивать функционеры из администрации – жди подвоха.
– Спасибо, что уделили мне время, – сказал Товарищ Чжао. – Больше не смею вас задерживать.
Я сидел, вопросительно глядя на китайца.
– Что-то еще? – уточнил он.
– Никакой восточной мудростью не поделитесь?
Мой вопрос как будто слегка его удивил.
– Восточной мудростью?
– Просто вы производите впечатление человека, любящего цитировать Конфуция.
– Потому что я китаец?
– Ну да…
– Молодой человек, – вздохнул заместитель главы города, – я более пяти лет не был на родине. Вся мудрость выветрилась, осталась только смекалка.
– И как вам нравится в России?
Мне показалось, что Чжао помрачнел.
– Вы играете с огнем, – тихо сказал он.
– Моя любимая стихия. До встречи.
Я выбрался из машины. Молодцеватый охранник был тут как тут. Кажется, я ему не нравился. Возможно, теперь и Чжао был от меня не в восторге, чего я и добивался. Мне претило, что какие-то высокомерные господа в костюмах сочтут, что отныне я их карманный солдатик.
Но так уж случилось, что за «гретельскую бойню» меня могли конкретно прижать, а потому помощь этих самых господ будет отнюдь не лишней.
Водитель-охранник Чжао обошел автомобиль, сел за руль и укатил вместе с помощником мэра по хрен-пойми-каким-делам. Я двинулся к подъезду, размышляя, не перегнул ли палку с Чжао. Все-таки слухи о том, что он контролирует деятельность триады в Серпейске, вряд ли были беспочвенными. И хотя здесь их влияние не столь обширно, как в Китае, повстречать на лестничной площадке татуированных молодчиков с тесаками не очень бы хотелось. Я играл в «Слипинг Догс», если что…
Когда я добрался до квартиры, первым делом заглянул в холодильник. Мышь в петле не болталась, но обилием съестного здесь и не пахло. Кусок сыра, пара яиц, надкушенный огурец да коробка малинового йогурта. Я достал напиток, глянул срок годности – просрочен. Следовало отправиться в ближайший супермаркет, знатно затариться и провести вечер за игровой консолью. Вот только когда в кармане заиграл мобильник, я понял, что моим планам не суждено исполниться.
Звонил Петров, которого я надеялся больше никогда не услышать.
– Да, Герхард Алексеевич.
Тишина.
– Слушаю, говорите.
Ответа так и не последовало, но я совершенно точно ощущал наличие уха по ту сторону связи.
– Кто это?
– А это Альбинос, – сподобился ответить собеседник звонким, энергичным голосом.
Не стану врать – дыхание у меня перехватило.
– Где Герхард?
– Сидит напротив.
– Он жив?
В трубке захохотали.
– Конечно, жив, господи. Или ты думаешь, я подвесил его вниз головой с моста и звоню, чтобы ты услышал предсмертный вопль?
– Я вообще без понятия, за каким хреном ты звонишь.
– Так это он сам попросил тебе набрать.
Я облизнул пересохшие губы.
– Почему?
– Не имею ни малейшего понятия! – раздраженно повысил голос Альбинос. – Может, он считает тебя единственным, кто выправит его косяк? Короче, давай приезжай ко мне, побалакаем. Адрес ты знаешь.
– Отель «Марта»?
– Отель «Марта». И не затягивай. Полчаса у тебя. Дольше ждать не буду.
Собеседник дал отбой. Я стоял перед открытым холодильником с надгрызенным огурцом в одной руке и телефоном в другой. Видок, прямо скажем, не героический. Ехать никуда не хотелось.
Какого хрена Петров забыл у Альбиноса? Поговорил с Кристиной по душам, узнал, каким именно образом предполагаемый телепат использовал выдающиеся внешние данные девушки, и поехал искать справедливости. Он радикальный романтик, он мог.
Одно было очевидно: необходимо отправляться в путь и выручать бывшего клиента из… того, во что он там вляпался. А вот каким из способов – войной или дипломатией, – решать придется на месте.
Я быстренько переоделся в свободные брюки цвета хаки и легкий серый свитер, не сковывающий движений, что чисто теоретически делало меня готовым к непродолжительной рукопашной схватке. Про средства индивидуальной защиты тоже забывать не следовало. В машине лежал травмат – уже плюс пятьсот к отваге и доблести. Из ящика для столовых приборов я извлек старый добрый кастет, в набедренный карман убрал перцовый баллончик.
Мне бы еще тактический нож и телескопическую дубинку, но первый сейчас валялся на складе вещдоков, а вторая и вовсе канула в Лету. Ладно, чем богаты, тем и рады. В конце концов, «перчик», кастет и травмат уже сулили неплохие шансы на победу в замкнутом пространстве.
Я был готов помахать кулаками в стенах отеля-борделя – и да поможет нам биолок!
До «Марты» я добрался минут за пятнадцать. Припарковался через дорогу, но покидать «вольво» не спешил. Сжимая в руке травматический пистолет, я внимательно осматривал улицу на предмет возможной засады. Несколько пешеходов, вывески, тусклые в вечерних сумерках, ряд припаркованных вдоль тротуара авто. При беглом осмотре я не выявил ничего подозрительного. Засунул пистолет за ремень, прикрыл свитером, вылез из авто. Посмотрел по сторонам, пересек улицу. Район продолжал жить в своем традиционном ритме, без бросающихся в глаза отклонений. Это хорошо. Я толкнул калитку, шагнул на территорию отеля. Парковка оказалась абсолютно пустой. Это было не очень хорошо.
Я прислушался к ощущениям, однако, судя по тишине биологического локатора, либо мне ничто не угрожало, либо шестое чувство взяло выходной. Только когда оказался в гостиной, я понял, что дело пахнет керосином.
Администратор Наталья, регистрировавшая меня в прошлый визит, все так же находилась за стойкой, рядом с которой стояла, судя по форме, горничная. Тела обеих девушек были напряжены, лица бесстрастны, а глаза пусты. Трудно сказать, дышали ли они вообще. Во всем отеле не было слышно ни единого звука.
– Идите за мной, – немного механическим тоном произнесла горничная.
Она развернулась и скрылась за дверью под лестницей, ведущей на второй этаж. Наталья не проявляла ни малейших признаков жизни, глядя то ли на меня, то ли в пустоту.
Я последовал за горничной и очутился в небольшом коридорчике. Девушка ожидала возле двери без таблички, глядя прямо перед собой. Я попытался влезть в поле ее зрения, но взгляд ее оставался рассеянным, как у новорожденного.
– Вас ожидают, – доложила она и прошествовала обратно в гостиную.
Я остался в одиночестве. Коснулся рукоятки пистолета – стало спокойней. Набрав в грудь побольше воздуха, открыл дверь без опознавательных знаков и прошел в скрывавшееся за ней помещение.
Первым, кого я увидел, был Герхард Петров. Он сидел в гостевом кресле у широкого стола в крайне напряженной позе. Пиджак его невыразительного костюма был распахнут, выставляя напоказ изрядно взмокшую грудь. Капли пота водопадом струились по упитанному лицу, перекошенному от страха. Мой клиент пребывал в состоянии, очень напоминавшем панику.
Позади стояла безумная увлеченность его жизни – Кристина. Ее лицо и взгляд были такими же пустыми и бесстрастными, как у девчонок при входе. В руке «ночная бабочка» держала черный пистолет, ствол которого упирался Петрову в голову. Расклад, прямо скажем, не из лучших.
Хозяин кабинета находился за столом, вальяжно раскинувшись в кресле. Сразу было ясно, кого тут кличут Альбиносом. Светлые волосы, светлые брови, нагловатое бледное лицо и кипенно-белые костюм и рубашка с расстегнутым воротом. Неприятно чавкая, мужчина жевал жвачку и глядел на меня как на человека, просто обязанного разъяснить сложившуюся ситуацию.
– Ты быстро, – сказал он.
– Дорога свободная.
– Ну да, ну да… – Он поднял руку, звонко щелкнул пальцами. – Наставь пистолет на него. Дернется – стреляй в грудь.
Кристина сразу же подчинилась. Теперь оружие было направлено на меня. Рука девушки совсем не дрожала.
– Ты уж не обессудь, – сказал Альбинос, поднимаясь из кресла. – Просто я слышал, ты шустрый парень.
Он подхватил местную газету, вышел из-за стола. Я отметил, что и туфли с носками были у него белого цвета. Альбинос пробежался по страницам, показал газету мне.
– Это ты сделал?
Судя по броскому заголовку, статья была посвящена заварушке в школе «Гретель».
– Частично.
– А я ведь ее знал, Бетреддинову-то. И мужиков ее. Крутые ребята. Как ты их уделал?
– С божьей помощью.
– Саярку и впрямь менты распотрошили или тоже твоя работа?
Я поморщился.
– Слушай, давай ближе к теме. Что тут происходит? На кой хрен ты вызвал меня и почему девчонка угрожает Петрову пистолетом?
– Вообще-то в данный момент девчонка угрожает тебе.
– Да неужели!
Альбинос перекинул комок жвачки из одного угла рта в другой, внимательно присматриваясь ко мне. Вернул газету на стол, указал на Герхарда.
– Это твой дружбан?
– Клиент.
– Ты дал ему пистолет?
– Какой пистолет?
– Этот самый. – Кивок на Кристину. – Твой, как ты утверждаешь, клиент ворвался сюда, забрызгал слюной мой шикарный стол и в довесок начал размахивать пистолетом. И если ствол ему дал не ты, то я ума не приложу, откуда он взялся у такого лошары.
– Я ничего ему не давал.
Альбинос повернулся к затаившему дыхание Петрову.
– Ты где ствол надыбал, придурок?
Герхард попытался объясниться, но лишь проблеял нечто нечленораздельное.
– Это китайский «макаров», – сказал я. – В «Шанхае» такой за тыщу юаней купить можно.
Альбинос прищелкнул языком.
– Долбаные гастарбайтеры…
– Может, уже скажешь Кристине расслабиться?! А то как-то неприятно под прицелом стоять.
– О, да ты знаешь, как ее зовут!
– Конечно, знаю. Я разыскивал ее.
– Зачем?
– Его заказ.
– А ему это для чего?
– Хотел найти.
Альбинос расхохотался.
– Против логики не попрешь, да? Вы просто два гения! На хрена ему моя девочка?
– Он влюбился в нее и хотел встречаться вне стен отеля.
– Влюбился? Вот это вот чмо?
– Мой клиент, да.
– И когда ты ее отыскал, что сделал?
– Соединил их брачными узами, твою мать! Прикажи опустить ствол.
Альбинос снова засмеялся. На меня он смотрел задорными глазами, весело чавкая жевательной резинкой.
– Прости, но нет. Я знал, на что способны ребята из «Гретель». Если ты их завалил, тебя лучше держать на цепи.
– Откуда вы знакомы? Общие дела?
Альбинос расхохотался еще громче.
– Вот ты жучара! Решил раскатать меня прям здесь, в моем кабинете?!
– Ну, раз уж я все равно приехал потрындеть ни о чем…
– Я тебя по делу вызвал!
– Серьезно? Пока я не увидел никакого дела.
Альбинос в один момент перестал веселиться, опустился на край стола из белого дерева.
– Твой клиент тронулся умом.
– У влюбленного мужика в голове всегда много дури. Не суди строго.
– Когда он ворвался, то начал требовать дать свободу ненаглядной Кристине. Орал, что я поработил ее и всех остальных девочек! И еще якобы я похищаю их души!
– Звучит поэтично.
– Твой клиент заявил, что, если я не позволю Кристине уехать с ним, если не освобожу ее из рабства, – он пустит мне пулю в лоб.
– Ну что тут скажешь… Петров страшен в гневе.
– А я смотрел на это чмо и думал: неужели где-то там, под нелепой наружностью, скрывается мужество взять в руки пистолет и наставить его на живого человека? Или твоего клиента кто-то надоумил.
– Спроси у него.
– О, я спросил! И он мне многое рассказал – о тебе, о том, какие вы с ним корефаны и как быстро ты для него отыскал Кристину.
– Мы знакомы пару дней. Я отрабатывал контракт.
– Он рассказал, что ты – тот самый герой, что поубивал моих друзей. И я начал думать: а не связано ли все это между собой? Случайно ли сукин сын сперва шнырял в моем отеле, а затем нашел одну из моих девочек для полоумного лузера? Что, если он начал копать под меня? Что, если он подговорил лузера взять оружие и накинуться на меня, чтобы проследить за реакцией? А?
– Серьезно? – усмехнулся я. – И ты еще Петрова называешь психом!
– Когда ты нашел Кристину, она многое разболтала?
– А что она могла разболтать? Сколько клиенты отваливают за ночь с ней?
– Она рассказала, как у нас все устроено?
– По-твоему, мне интересен типовой распорядок дня тружениц борделя?
Альбинос прищурился.
– Ты считаешь, я какой-то нелюдь? Похищаю разум людей, держу в заложниках их тела?
Я вздохнул. Игра в «вопрос – ответ» начала утомлять.
– Я думаю, ты делаешь из них болванчиков, лишаешь права выбора.
Светлые брови Альбиноса поползли вверх, он громко и искренне расхохотался.
– Лишаю выбора? Я? Ты тоже, что ли, из блаженных? Посмотри вокруг! На нее посмотри! Разве моя вина, что эта цаца с подтянутой попой решила зарабатывать своим телом? Думаешь, это я заставляю ее приходить сюда и просить все новых и новых клиентов? Ты удивишься, сколько девчонок стоит в очереди на работу в «Марте»! Ведь они знают: благодаря мне между безденежьем и пухлой пачкой банкнот в сумочке – лишь мгновение! И плата за это мгновение – ничто. Ни стыда, ни терзаний. Именно поэтому девки Серпейска шли и будут идти ко мне.
– А ты, значит, просто щедрый работодатель?
– Я бизнесмен. Существует спрос – грех не обеспечить предложение.
– А убийство конкурентов входит в бизнес-план?
Белесые брови сошлись к переносице.
– Не понимаю тебя.
– Я про Мазая. Он мертв из-за тебя.
Альбинос цыкнул с досадой.
– Гена… Я читал о нем, да. Досадная случайность.
– Случайность?! Ну конечно, твою мать, случайность! Мужик достает ствол, приставляет к виску, вышибает мозги – досадная случайность, с кем не бывает!
Альбинос покачал головой:
– Моя телепатия… Не все выдерживают фокус. Иногда в них что-то ломается, и наступают неприятные последствия. Развиваются психические отклонения, как у Гены. Я не знаю, в чем причина… Просто не на всех фокус действует так, как надо. – Он поднял глаза. – С тобой тоже не все прошло гладко.
Очевидно, он говорил о психоударе, который я словил в прошлый свой визит в отель.
– Кстати, об этом! Я, знаешь ли, чуть голову себе консервным ножом не вскрыл.
– Ну, извините! Нечего было Жанночку мою просвечивать.
Я нахмурился. Он усмехнулся.
– Думал, я не почувствую? Мы одного поля ягоды, сыскарь. Только идем разными путями.
Беседа явно подходила к концу, но я до сих пор не понимал, к чему была вся эта инсценировка.
– Ну что, мы во всем разобрались? Я теперь могу забрать своего клиента, пока у бедолаги не случился сердечный приступ?
– Конечно, можешь.
– Живым?
– Живым-живым. Но с одним условием.
– Еще бы…
– Видишь ли, в чем загвоздка, сыскарь. Я тут почитал о тебе, у людей поспрашивал… – Он похлопал Герхарда по плечу. – И создалось у меня впечатление, что ты – та еще заноза в заднице. Стало быть, я вынужден принять превентивные меры.
– Собираешься опять применять против меня свой фокус?
Вспомнив, как раскалывалась голова после давешнего похода в «Марту», я внутренне съежился.
– Выход из положения куда проще. – Он задумчиво пожевал резинку. – Ты сейчас берешь это хрякообразное недоразумение, выметаешься отсюда и никогда больше даже косо не смотришь в сторону отеля. Если же продолжишь под меня копать, то вот это вот чмо, – он вновь дважды похлопал по плечу Петрова, который затихарился – ни жив ни мертв, – убедится в тленности бытия и сведет счеты с жизнью. Прыгнет с крыши, повесится на отцовском ремне, вскроет вены – вариантов море. Не бог весть какая утрата для человечества, но для тебя, сыскарь, это будет означать, что ты не в состоянии сберечь своих клиентов!
– Он будет помнить наш разговор?
– Разумеется! В этом-то все веселье! У них же с Кристиночкой любовь-морковь – вот и посмотрим, что изменится после того, как она едва не вышибла ему мозги! Завтра утром Кристя проснется в своей кровати, уверенная, что сутки не покидала квартиру, а ее горе-Ромео запомнит сегодняшний день до конца своей серой жизни. Посмотрим, не остынут ли его чувства.
– Ты больной на голову! – не сдержался я.
– Нет, я просто не терплю, когда ко мне врываются и начинают размахивать пушкой перед носом. Лохов надо учить.
Он склонился к Петрову, щелкнул того по лбу.
– Сегодня тебе повезло. Можешь идти.
Мой клиент сорвался с кресла, запутался в собственных ногах, нелепо повалился на пол. Я помог ему подняться, спрятал за спиной.
Альбинос стоял, вновь противно чавкая и нагло улыбаясь. Из-за его правого плеча выглядывал ствол «макарова», надежно лежащего в руке Кристины.
– А теперь проваливайте. Я и так потратил на вас слишком много времени…
За ворота отеля мы вышли в тягостном молчании. Петров мыслями ушел в себя и едва передвигался на негнущихся ногах, пребывая в полной фрустрации. Перешли через дорогу, сели в «вольво». Я слишком громко хлопнул дверцей и вцепился в руль, глядя перед собой.
– Простите… – промямлил Герхард с соседнего кресла. – Простите меня, я…
– Мать твою! – взорвался я. – Твою мать!!!
Я принялся долбить кулаком по рулю – с каждым разом все сильнее. Затем повернулся к Петрову и дважды засветил бывшему клиенту в плечо.
– За что вы меня бьете?! – завопил тот.
– Какого черта ты сюда полез, идиот?! Что вообще на тебя нашло?!
– Она все мне рассказала…
– Что, мля?!
– После вашего ухода мы разговорились. Она рассказала мне о таких вещах, которые я посчитал… неприемлемыми. Об ужасных вещах! Я… На меня что-то нашло. Как пелена, понимаете? Я поехал в «Шанхай», там есть переулок, где китайское оружие готовы продать за бесценок. Я даже не помню, как расплачивался за пистолет. А потом отправился к Альбиносу. Я собирался его убить – по-настоящему собирался! Кристина уже была там, в кабинете. Возможно, предупредила своего хозяина… Я стал угрожать ему, а он лишь щелкнул пальцем – и вот уже я сижу в кресле, а любимая держит пистолет у моего виска.
Петров достал свой знаменитый замусоленный платок, протер лоб.
– Я все ему рассказал – о вас, о нашем деле. У меня не было выбора и сил сопротивляться. Сил не говорить. Простите меня, я так облажался… Вас подставил…
Он лепетал что-то еще, сокрушенно мотая головой, – я уже не слушал. Просто сидел, вцепившись в руль и постепенно успокаиваясь. Внутреннее напряжение сменяла тотальная апатия ко всему на свете. Мимо проплывали силуэты прохожих.
– Ты не виноват, – хриплым голосом сказал я наконец. – Мой косяк. Зря я взял тебя с собой к Кристине. Это было лишним.
Я завел мотор. Спросил, куда его отвезти. Оказалось, Петров жил в том самом доме, в подвале которого располагалась его скотобойня, или откуда он там появляется с руками по локоть в крови. Доехали минут за семь. В гробовой тишине.
– Как теперь быть? – неуверенно спросил Герхард, открыв дверцу.
– С чем?
– С моим делом.
– Нет больше никакого дела. Контракт закрыт.
– А Кристина?
– Постарайтесь ее забыть.
– Она – любовь всей моей жизни.
– Которая чуть не вынесла вам мозг. Буквально.
– Господи, вы правы… Она чуть не застрелила меня. И даже не вспомнит об этом!
– Прекрасное свойство женской памяти.
– Это не ее вина… Альбинос контролировал нас обоих. Он телепат, да?
– Не знаю. Скорее всего.
– Он – монстр.
Я хмыкнул.
– Вы же разберетесь с ним, да?
– Чего?..
– Как разобрались с сектантами из «Гретель». Они хотели надругаться над подростками. Они тоже были монстрами. А вы разобрались с ними!
– Да, и нажил себе ворох проблем.
– Но спасли детей! С Альбиносом та же история!
– Нет, Герхард, не та же. Он никого не заставляет устраиваться на работу в отель.
– Но как же все те несчастные девушки?..
– Да открой ты уже глаза! Твоя ненаглядная Кристина – проститутка! Про-сти-тут-ка! Она зарабатывает телом! Сама, по собственному решению! Альбинос просто… улучшает бизнес-климат.
Петров плотно сжал губы, мне даже подумалось, что он врежет мне по морде. Конечно, не врезал.
– Когда я прочитал про ваш бой в «Гретель», то решил, что вы герой. Но выходит, вы – выборочный герой! Почему так? Почему одних вы спасаете, а других бросаете на произвол судьбы?
– Вас я не бросаю, Герхард. Я забочусь о вашей безопасности. Иначе сегодня не сунулся бы в отель.
Он долго смотрел на меня, потом выбрался из машины, грустный, как ослик Иа, побрел к подъезду. Я опустил окно и крикнул:
– Оставьте это, Герхард! Для вашей же пользы! Давайте без глупостей!
Он не ответил и вскоре скрылся за ржавой дверью. Я немного посидел, затем развернулся и поехал домой. За окном уже стемнело.
Мне почти удалось добраться до дома. Я уже подъезжал к стоянке, желая лишь завалиться спать, как вдруг в кармане вновь заиграл мобильник. Звонил Женя.
Я не хотел отвечать. Знакомство с Альбиносом выбило из седла. По моей вине едва не погиб клиент, чего бы я себе никогда не простил. Такое, знаете ли, не проходит бесследно. Тем не менее я взял трубку.
– Да…
– Привет, ты свободен? – Голос товарища показался взволнованным.
– Нет.
– Что делаешь?
– Еду домой в надежде предаться сладостному и разрушительному самобичеванию.
– Отложи до завтра. Беда случилась.
– Вот удивил-то.
Женя помедлил и заговорил на полтона тише:
– Помнишь, когда мы лазали в подземелье, какой бардак после себя оставили?!
– Такое не забудешь, – ответил я.
Сам факт, что Женя напомнил столь прекрасные эпизоды недавнего прошлого, заставил меня поежиться. Перед глазами понеслись воспоминания о блужданиях в катакомбах, о газе суперии, об опыте внетелесных перемещений. Честно говоря, не самые приятные моменты.
– Что-то меня кольнуло сходить проверить, не наткнулся ли кто на потайной лаз, маскировку обновить.
– Ностальгия замучила?
– Нет, дурное предчувствие. У тебя такого не было?
– У меня по поводу всего случившегося за последнее время – одно большое дурное предчувствие.
– Да, понимаю… – Женя снова запнулся и выпалил: – Кто-то установил свою дверь вместо старой. Со встроенным замком. И замаскировал на свой лад.
– Ты хочешь сказать, кто-то получил доступ к залежам неизвестного газа, способного из обычных людей делать суперменов?
– Именно так, друже. Именно так…
– Твою медь…
– Я сейчас тут, под мостом. Ты подъедешь?
Я вздохнул, размышляя о том, что высшие силы, кажется, решили испытать меня на прочность.
– Алле! Так ты приедешь?!
– Ладно, оставайся там. Я уже в пути.
Я дал отбой и, развернувшись, погнал к Железному мосту.
Женя дожидался на пригорке под мостом – стоял, привалившись к капоту красной БМВ, и курил электронную сигарету. Я припарковался рядом, заглушил двигатель, выбрался наружу. У воды было прохладно.
– Выглядишь неважно, – сказал Женёк, когда я подошел. – Чего делал?
– Встречался с Товарищем Чжао.
– С помощником мэра?! Вот это да… Что он хотел?
– Харыбин влип в какую-то историю и теперь остро нуждается в помощи частного детектива. Подробности будем обсуждать завтра.
– С кем? С самим мэром?
– Ага. В девять утра меня ждут в администрации.
Женя присвистнул.
– Да ты в гору пошел, раз такие люди обращаются в «Следопыт». Возьмешься за работу?
– Чжао намекнул, что они готовы помочь мне с прокуратурой.
– В смысле – помочь? Отмажут тебя?
Я с прищуром посмотрел в хитрые блогерские глаза.
– А ты не рад, что ли?
– Да конечно рад! Вот только…
– Что «только»?
– Опять коррупция…
– Жень, хватит! Вылези уже из страны единорогов и хоть денек поживи в реальном мире!
Блогер прыснул.
– Это который мир ты называешь реальным? Тот, в котором сектанты пытаются призвать подземное существо силой детских эмоций?
Я вздохнул. После встречи с Альбиносом в душе царило опустошение. Я слишком устал, чтобы брехаться с товарищем.
– Показывай, из-за чего кипеж.
Женя сделал последнюю затяжку, убрал электронную сигарету в карман куртки, достал из машины два фонаря. Один протянул мне. Мы спустились под мост, подсвечивая себе путь. Я поводил лучом из стороны в сторону, осматривая заросли, сквозь которые мы прорубались, чтобы найти вход в подземелье монахов. Ничего необычного не заметил.
– Ну и?.. – спросил я.
– Никаких странностей не видишь?
Я пригляделся еще разок.
– Нет.
– Ладно, я тоже не сразу просек. Смотри.
Блогер аккуратно, стараясь не соскользнуть в речку, прошелся по краю поросли, наклонился, что-то подцепил и резко распрямился. Издав механический щелчок, от общей массы растительности отделился целый сегмент. Широкая квадратная крышка с прикрепленной поверху бутафорией бесшумно поднялась, замерев перпендикулярно земле.
– Маскировочная рамка! – удивился я.
– Знакомая фишка?
– Видел такие, когда служил в ГРУ.
– Прошу заметить: установили ее аккурат в том месте, где мы прорубали наше «окно в Европу». Если особо не приглядываться и не знать, где искать, то и не обнаружишь.
Квадратная рама окантовывала круглый люк, ведущий в катакомбы. Вот только это была уже не та чугунная махина, с которой я спилил замок, а плоская, эстетично выглядящая крышка из светлого металла, в которой имелась лишь замочная скважина. Ни тебе ручек, ни ухватов, за которые можно было бы прицепиться крюком и выдрать механизм с помощью лебедки.
– Что скажешь, друже?
– Чего тут говорить… Либо нас спалили еще в прошлый раз, либо кто-то гулял под мостом, наткнулся на это место и решил укрыть понадежнее.
– Ага, «Добродел».
– Верь в честных людей, Женя. Жить светлее станет.
– Есть еще третий вариант. Эльвира.
Я хмыкнул.
– Девочка-подросток? Пришла, удалила крышку, которую мы с тобой еле подняли, установила новую, да еще замаскировала, как заправский спецназовец? Серьезно?
– Никто ж не говорит, что она сама. Мало ли, какие друзья у ее матери остались… А о расположении люка девчушка наверняка знала – вот и поделилась с кем-нибудь.
Я сел на корточки, провел ладонью по крышке. Если не считать выемки под ключ, поверхность была абсолютно ровной.
– Ты ничего не можешь сделать? – спросил Женёк.
– Что, например?
– Не знаю. Попробуй просканировать биолоком.
– Это просто радар, а не телекинез. Я не могу поднять крышку силой мысли.
Я поднялся, поводил лучом фонаря по брюху моста.
– Можно попробовать установить автономную камеру. Вон там, под сваями. Обзор хороший, аккумулятора дней на пять хватит. За это время кто-нибудь наверняка сюда наведается, и мы получим его «личико».
– Отличная идея! – воспрянул духом Женёк. – У тебя есть такая камера?
– Дома валяется.
– Погнали заберем. И сегодня же установим!
Я направил луч ему прямо в лицо.
– Эй! – прищурился он, отворачиваясь.
– Пошел ты, Женя, на хрен. Время – десять вечера. Я ушел из дома с утра пораньше и до сих пор никак до него не доберусь. То одно, то второе, то третье… Я возненавидел белый свет и хочу спать. Сделаем все завтра. Съезжу к мэру – и сразу махнем сюда. За ночь Армагеддон не наступит.
– Ну, не знаю… В свете последних событий кажется, в нашем городе произойти может все что угодно.
– Завтра, Жень. Все сделаем завтра.
Мы вернули маскировочную панель в исходное состояние, поднялись к машине. У меня уже смыкались веки, бил озноб. Организм отчаянно требовал сна.
– Опасно это, друже, очень опасно, – причитал Женёк. – Там же суперий. А он нехорошие вещи с людскими мозгами творит. Что, если те, кто установил новый люк, пришли именно за ним?
Я призадумался. Суперий. Неизвестный науке газ, выводящий человеческое существо на новый уровень силы. Если некто прознал о залежах, он мог бы… Нет, стоп. Мне не улыбалось прогнозировать перспективы повсеместного использования «сыворотки суперсолдата».
За минувшие пару недель я и так столкнулся с сектантами, призывающими метамонстра, с манипуляцией пространством-временем и телепатом-сутенером. Понятие реальности трещало по швам, казалось, что меня заперли в «Матрице» и агент Смит с наслаждением насилует мой мозг. Добавьте нервотрепку с прокуратурой и мутные делишки, в которые меня собирались втравить мэр с помощником, по совместительству являвшимся лидером городской триады. Как-то это все слишком…
Мы с Женей пожали друг другу руки и разъехались по домам. Я наконец поставил тачку на парковку. Наконец вошел в свой подъезд. Наконец открыл дверь в свою берлогу. Кажется, я успел только скинуть промокшие кроссы и даже не разделся. Рухнул в кровать, на лету поставив будильник на восемь утра, и уснул без малейших намеков на сновидения.
