Глава 10. Китайский жадеит

Автомобиль Товарища Чжао прибыл точно к сроку. Выглянув в окно в половине девятого, я обнаружил, что черный «мерседес» помощника мэра уже стоит под окнами. Не стану утверждать, что сей факт меня обрадовал или же, наоборот, сильно удручил, – мысли витали совсем в иной плоскости. Я размышлял о Герхарде Петрове, этом мужичке, пожертвовавшем здравым смыслом ради любви.

Вчера любимая женщина чуть не пристрелила его. Едва ли можно было ее за это порицать, ведь Кристина не могла оценивать ситуацию трезво. Они оба не могли. И Герхард, и девушка оказались в ментальном плену. Кристина подверглась влиянию чужого разума, Герхард – своей страсти. Нам повезло, что все остались живы.

Вот только в каком направлении пойдут их дальнейшие пути? Смирится ли Герхард с подобным положением дел и оставит идею о чистой любви под страхом смерти? Или же вновь попытается вырвать девушку из, как он полагал, оков телепата, рискуя головой? Если бы мне пришлось с кем-нибудь спорить, я бы поставил на то, что рискнет. Такие типы, как он, всегда идут до конца.

Я же пообещал себе присматривать за бывшим клиентом. Не то чтобы мне светила перспектива стать с Герхардом закадычными приятелями. Я довольствовался весьма ограниченным кругом дружеских связей и не желал большего. Но изредка позванивать или же тайно пеленговать его текущее местоположение мне ничто бы не мешало.

Я накинул пиджак и вышел во двор. На улице было пасмурно и прохладно. Накрапывал гнусный дождик. Я уже смирился с мыслью, что тучи над Серпейском не разойдутся никогда.

За рулем мерина находился все тот же бравый молодчик, что и вчера. Судя по тому, что в ответ на мое приветствие он не проронил ни звука, парень не был рад очередной встрече со мной. Я не стал топить лед разговорами о погоде и уставился в глухо тонированное окно, наблюдая знакомые виды Серпейска.

Три минуты спустя мы въехали в серый переулок позади здания администрации, немного попетляли в лабиринте постаментов неизвестного назначения. Возле одного из них рядком стояли восемь банок с зеленой краской. На другом кто-то оранжевым цветом вывел китайский иероглиф «успех». Мы проехали к дальнему крылу здания, притормозили возле решетчатого забора, отделявшего администрацию от детской библиотеки. В закоулке позади храма книг стоял чей-то катер.

Товарищ Чжао ожидал под навесом возле углового входа. Он курил, стряхивая пепел в выцветшую урну.

– Как добрались? – спросил китаец, когда я подошел.

– Нормально.

– Кирилл Андреевич ценит, что вы готовы уделить ему время.

– Что за дело у него?

Чжао кинул окурок в урну, открыл передо мной дверь.

– Пусть он сам вам расскажет.

Мы поднялись на третий этаж, вышли в просторный коридор. Ковер на полу, безликие картины на стенах, чей-то мраморный бюст в конце – стандартное внутреннее убранство стандартного госучреждения. Кабинет мэра Серпейска располагался чуть обособленно от остальных, за дверью чуть подороже прочих.

– Готовы? – спросил Чжао, берясь за ручку.

– Китайская мудрость на дорожку?

Чжао многозначительно промолчал.

– Второй раз уже не смешно?

– Я и в первый не смеялся, – ответил он и открыл передо мной дверь.

Наверное, впервые я видел мэра вживую. Не то чтобы не предоставлялось возможности – мы вполне могли пересечься на каких-либо общественно-политических мероприятиях, если бы я такие мероприятия посещал.

О Харыбине я знал, что он был типичным функционером, и выглядел мэр соответствующе: обычный рост, обычная внешность мужчины «за сорок», обычный говор. Его рабочий кабинет, хоть и был, как мне показалось, чересчур просторным, являл собой отражение личности хозяина – стандартный офис государственного винтика, выдержанный в серо-бежевых тонах.

Харыбин стоял возле широкого шкафа, уставленного в основном различной канцелярской утварью и лишь отчасти – памятными пылесборниками. Темный пиджак висел на спинке кресла, сам мэр, закатав рукава рубашки, был занят тем, что протирал бирюзового цвета тряпочкой статуэтку веселого и пузатого восточного божества.

Когда я остановился в центре кабинета, он мельком глянул на меня и спросил:

– Знаете, в чем основная проблема пылесборников?

– Пыль накапливается?

– Именно. Хотя я и стараюсь регулярно их протирать.

– У вас нет уборщицы?

– Наведение порядка – это моя прерогатива. – Мэр многозначительно улыбнулся.

Мимо меня прошествовал Чжао. Он опустился на диван возле стены и замер, сливаясь с обстановкой.

– А знаете, что мне напоминает о необходимости взяться за тряпку? – спросил Харыбин.

Я покачал головой.

– Моя семья – их фотографии. Вот за ними надо следить в оба. Начнешь протирать их – так и на остальное переключишься.

Я обратил внимание, что семейных фото в кабинете мэра и впрямь хватает. Несколько снимков в неприметных рамках стояли на полках шкафа, два – на рабочем столе Харыбина.

– Хотите кофе, чай? – спросил он, усаживаясь в кресло.

– Нет, спасибо, – ответил я, садясь напротив.

– Вам спасибо, что приехали в субботу. Вы уж извините за некоторую конспирацию. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о вашем визите.

– Ничего страшного.

– Верно. Вам ведь не привыкать к конспирации, да? – Он хитро улыбнулся и принялся складывать тряпочку.

Я промолчал.

– Ваше личное дело было довольно непросто собрать. Да и в тех материалах, что легли мне на стол, полным-полно белых пятен.

– Так и должно быть.

– Известно, что после училища вас распределили в военную разведку. Чем занимались, если не секрет?

– Сканворды составлял.

Мэр ухмыльнулся, сложив тряпочку аккуратным квадратом.

– Я ведь сам срочку в радиоразведке ГРУ отслужил, – признался Харыбин.

– «Выше нас – только звезды».

– Только звезды… Как бы то ни было, ваше настоящее интересует меня куда сильнее вашего прошлого. И вот здесь мне вас описали как настоящего волшебника.

– Кто, если не секрет? Админ паблика «Подслушано в Серпейске»?

– Информация собиралась из разных источников. Она прям-таки лилась рекой, учитывая, как вы прогремели с «гретельской бойней».

– Да, я тоже читал заметку в «Ежедневнике России».

Мэр поднял ладонь.

– Сразу хочу сказать, чтобы вы знали: я ни в коем разе не осуждаю вас за содеянное. Более того, ваше мужество вызывает восхищение. Если бы хоть половина граждан нашего города…

Я вздохнул, пряча руки в карманы джинсов.

– Послушайте, Кирилл Алексеевич…

– Андреевич, – поправил мэр.

– Андреевич… Не надо предвыборных речей. Я несколько раз работал с вашей братией, знаю, как мягко вы можете стелить. Я здорово накосячил в деле с «Гретель», и теперь надо как-то отбрехаться от прокуратуры, следственного комитета и прочих заинтересованных инстанций. Ваш помощник сказал, что вы способны оказать мне поддержку, если я помогу вам. Ну так давайте уже начнем делать друг друга немножко счастливее.

Харыбин ухмыльнулся, посмотрел на Чжао, кивнул на меня:

– Прямолинейный паренек.

– Чересчур, – отозвался из своего закутка китаец.

Мэр вздохнул, принялся вновь мять яркую тряпочку.

– Мои слова насчет «Гретель» – не пустая болтовня политика. Я держу руку на пульсе, знаю, что там творилась какая-то оккультная чертовщина. Повсюду – эзотерические символы, этот их круг с точкой… В общем, вы оказались в нужное время в нужном месте. Как вам это удалось?

– Провидение.

– Может быть, может быть. Но я слышал о вас кое-что… другое. Говорят, вы можете отыскать кого и что угодно буквально по фотографии. Это правда?

– Да, если пропустить фотографию через программу распознавания лиц.

Харыбин хмыкнул.

– А я думаю, все дело в ваших экстрасенсорных способностях, благодаря которым, кстати, вы и оказались на той крыше в самый разгар обряда.

– На веранде.

– Что?

– Обряд совершался не на крыше – на веранде.

Мэр перестал мять тряпку, вперил в меня тяжелый взгляд.

– Вы сможете отыскать человека по его личной вещи?

Я поскреб подбородок. Бриться перед визитом к главе города я не стал.

– У вас в распоряжении несколько силовых контор, а вы обращаетесь ко мне?

– Ну, не то чтобы в распоряжении… Но и задействовать их в частном порядке я не имею возможности. Мое дело – личное.

– Кого вы хотите найти?

– Одного бывшего сотрудника. Он выкрал файлы, составляющие государственную тайну, возможно, попытается их продать. Если этот материал всплывет, я могу лишиться должности.

– Понятно. Стало быть, ФСБ не в курсе.

– Ни ФСБ, ни губернатор. Я хочу решить проблему тихо, без огласки, в максимально сжатые сроки. С провинившимся я разберусь сам, а о его проступке никто не узнает.

Я вздохнул, обдумывая услышанное. Дельце плохо пахло. Мэр осознанно шел на нарушение и в случае возможных непрогнозируемых обстоятельств мог утянуть с собой и незадачливого частного сыщика. Словно прочитав мои мысли, Харыбин выдвинул ящик стола, достал папку с бумагами. Не шибко пухлую, но и не тонкую.

– Копия материалов по «гретельской бойне», – пояснил он, бросив папку на стол. – Я ознакомился с ними дважды и, скажу прямо, непоняток там – до хрена. Сложно предвидеть, в какую сторону качнется маятник правосудия. На данный момент пока еще мы можем повлиять на его ход. В дальнейшем, если мне придется отпустить ситуацию, могут возникнуть никому не нужные проблемы.

Мэр внимательно следил за моей реакцией.

– Я уже разговаривал с прокурором. Там вполне найдется пространство для маневра. Основной подозреваемый по результатам предварительного расследования вполне может стать свидетелем. Дадите показания, сходите на пару заседаний – и на этом процессуальный кошмар для вас завершится.

Я тянул время. Новое задание мне отчаянно не нравилось. Дело даже не в биологическом локаторе – он-то как раз предательски молчал. Расклад казался скользким с точки зрения элементарной логики. С другой стороны, я уже приехал сюда за услугой в ответ на услугу. Так чего жать на тормоза, когда перевернулся…

– Насколько точно вы способны определить местоположение разыскиваемого? – спросил Харыбин.

– Вплоть до дома, в котором он живет.

– Хорошо.

– Нужно точнее, – раздался голос Товарища Чжао.

Китаец поднялся с дивана, чинно пересек кабинет, сел в кресло рядом со мной.

– Вы в состоянии вычислить его комнату?

Я покосился на Харыбина. Мэр вопросительно смотрел на меня.

– Да, сумею. Но нужно будет выехать непосредственно в тот район.

– Что еще вам потребуется?

– Фотография объекта.

– Как насчет его личной вещи?

– На крайняк сойдет, но лучше фото – четче толкование.

– Исключено.

Я хмыкнул.

– Только не говорите, что у вас нет фотки вашего же сотрудника. Отдел кадров сгорел?

– Мы не можем показать его вам, чтобы исключить утечку.

– У-у…

– Давайте все-таки попробуем по личному имуществу, – мягким тоном попросил мэр.

Хороший коп – плохой коп, вашу медь…

Я вздохнул, уже не сомневаясь, что меня втягивают в худое дельце.

– Давайте попробуем…

– Что еще вам понадобится? – не унимался китаец.

– Больше ничего. Остальное есть у меня дома.

– Вы будете работать не из дома.

– Да что вы говорите!

Не терпящий возражений тон Чжао здорово меня бесил. Захотелось проверить, знает ли он кунг-фу.

– Отыскать человека необходимо в кратчайшие сроки. Если вы, наконец, решитесь нам помочь, мы сейчас же отправимся туда, где хранятся его вещи. У вас не будет времени ни чтобы заехать домой, ни чтобы выпить чашку кофе. Поэтому, если вам понадобится что-то еще, говорите сейчас. Мы постараемся все подготовить.

– Ребята, вы кого ловите? Джеймса Бонда?

– Я понимаю, как все выглядит со стороны, – вновь вмешался мэр. – Два политика вырвали вас из повседневности и пытаются втянуть в подозрительную историю. У любого здравомыслящего человека возникнут опасения. Но я прошу вас понять: мы не можем назвать имени человека или показать вам, как он выглядит. Ситуация, в которую попал лично я, крайне, крайне щепетильная.

Харыбин изображал доброго дядюшку. Китаец Чжао, кажется, пытался прожечь меня взглядом.

– Дабы подсластить пилюлю, могу заверить, что вы будете играть на стороне добрых, – добавил мэр и улыбнулся улыбкой политика.

– Вам понадобится что-то еще? – вновь спросил Чжао.

– Да. Карты.

– Какие? Таро?

– Карты города. Два-три экземпляра. И прихватите атлас России – на случай, если ваш парниша улизнул из Серпейска.

– Он не улизнул, – сказал мэр. – Это я вам точно могу сказать.

– Карты города и атлас страны, – повторил я.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

Чжао достал айфон последней модели, поднялся из кресла и, отойдя в сторонку, начал раздавать указания по-китайски.

– Вы уж его простите, – радушно улыбнулся мэр. – Наш китайский товарищ уже давно не видел дома. Иногда нервничает из-за этого.

– Да, он рассказывал. Давайте еще раз: я нахожу для вас парня – вы оттаскиваете от меня прокуратуру. Все верно?!

Харыбин сделался серьезным, подался вперед.

– Поможете мне – и я выведу вас на следующий уровень.

Он сказал это таким тоном, будто собирался даровать мне бессмертие и замок в облаках. Я хотел было уточнить, что именно мэр имел в виду, но к столу вернулся его помощник.

– Для вас все подготовят. Нам пора ехать.

– Удачи, – сказал мэр. – Отзвонитесь, когда дело будет сделано.

Он поднялся и протянул мне руку. Она оказалась мягкой и влажной…

Поселение китайской коммуны располагалось в западной части Серпейска. Это был райончик двух-трехэтажных домов, сосредоточенных вокруг разрозненных корпусов старой ткацкой фабрики. В советские времена здесь проживали ударники промышленности с семьями, но с тех пор многое изменилось. Постройки прогрессировали в своей ветхости, жильцы переселялись в более перспективные кварталы. Западный Серпейск превратился в аппендикс города. Здесь остались лишь те, кому совсем некуда было податься, и студенты, снимавшие жилье за копейки.

Когда десять лет назад на периферии был выстроен мощный китайский завод по изготовлению керамики, а из Поднебесной прибыл десант командированных трудяг, администрация приняла решение расселить их в загибающемся районе.

Советские постройки худо-бедно отреставрировали и разместили в них пять сотен легально въехавших китайских рабочих, пилигримов компании «Бай-Хэй» на земле Русской. Конечно, местных жителей тоже никуда не дели, и потому процесс ассимиляции дальневосточных партнеров протекал, скажем прямо, не без проблем.

Но время шло, и национальный вопрос терял свою остроту. Популяция китайской коммуны, получившей среди моих соотечественников прозвище Шанхай, постепенно и неуклонно росла. К легальным китайцам закономерно присоединились китайцы нелегальные. Некогда обветшалые дома реставрировались силами самих азиатов и покрывались «инкрустацией» из традиционной атрибутики вроде цветастых фонариков.

На улице Западной – в сердце района, по своему наполнению ставшего вполне «восточным», – открылся ресторан «Вкусный Дракон», этакая штаб-квартира китайского бизнеса, живущего отдельно от керамического завода. Сам я там не бывал, зато любил перекусить в выездных харчевнях по франшизе. «Драконовских» точек в городе мелькало не сказать чтобы много – штук пять-шесть, – но они были так грамотно расставлены, что свели на нет бум шаурмы. Пока весь остальной регион сходил с ума по мясу, завернутому в лаваш, серпейцы оголтело лакомились китайской лапшой и верблюжьими горбами.

Порядок в Шанхае поддерживали бравые парни из триады, прибывшие, по слухам, еще с первой партией керамистов. Наряды полиции наведывались туда нечасто, в основном лишь во время рейдов по отлову нелегалов. До меня доходили слухи, что, когда Товарищ Чжао пробился в администрацию, он уговорил Харыбина оставить его сородичей под минимальным контролем со стороны властей, а всю работу по обеспечению внутреннего порядка отдать на откуп триадцам. Правда это или нет, я не знал. За руку, как говорится, никого не ловил. Тем не менее я не мог припомнить громких случаев, когда китайцы создавали бы нам ощутимые проблемы. Все они жили тихо и скрытно, варясь в собственном соку.

Любой желающий вполне мог приехать в Серпейск в качестве туриста и посетить Шанхай, не опасаясь быть зарубленным мясницким тесаком. Это стоило затраченного времени хотя бы ради возможности посмотреть, как чужеземная культура перекроила часть нашей под свои потребности.

При желании в некоторых подворотнях можно было приобрести китайский «макаров», который, возможно, даже стреляет. А при еще большем желании – отыскать полулегендарную опиумную курильню «Белый Лотос». Поговаривали, она скрывалась в подвале одной из хрущевок, но я еще не встречал человека, который лично бы в ней побывал.

Я ехал в салоне «мерседеса», с интересом глядя в окно. По тротуару ходили обычные люди – и русские, и китайцы. В основном китайцы. Вывески на фасадах зданий были выполнены на двух языках. Иероглифы казались больше кириллицы.

Товарищ Чжао сидел справа от меня. Мы не разговаривали. Автомобиль остановился у винтажной двухэтажки. Над входом висела вывеска «Вкусный Дракон» и изгибалось неоновое тело химеры.

– Бывали здесь? – спросил Чжао, когда мы выбрались из машины.

– Не доводилось.

– С почином.

Когда мы вошли в ресторан, над входной дверью блямкнули колокольчики. Внутри было практически пусто – видимо, до открытия оставалось еще несколько часов. Перед нами тут же возник администратор – китаец средних лет, одетый в черные брюки и бордовый пиджак со стоечкой. Он держался очень сдержанно, но с заметным почтением к Товарищу Чжао.

Помощник мэра что-то спросил по-китайски, администратор ответил. Чжао двинулся вглубь зала, а его соотечественник сделал пригласительный жест, пропуская меня вперед. Мы пересекли главный зал, выдержанный в бордовых и зеленых тонах. Двое крепких парней снимали стулья со столов. Молодая китайская красотка протирала барную стойку. Все они посмотрели на меня, как на экспонат.

Мы спустились в подвал, где изящество и лоск обеденного зала сменились обветшалостью стен и сыростью тянущихся вдоль них водопроводных труб. Внизу нас дожидался тип в серой ветровке, куривший сигарету под тусклой лампочкой. Он имел сухое лицо и неприметную внешность. Вероятно, был членом триады.

Я не многое знал о китайской организованной преступности. Мне лишь было известно, что на чужбине они старались держаться неприметно, занимаясь в основном делами общины. А еще – это жесткие ребята. Хотя после того, как я всадил нож Максу Шеллину в горло, а его братцу метким выстрелом снес полбашки, понятие жесткости для меня несколько размылось.

Чжао обменялся репликами и с этим китайцем. Худой бросил окурок на сырой пол, растер потрепанным ботинком и повел нас дальше по подвальному помещению. Администратор к тому моменту уже исчез.

Худой сопроводил нас до обшарпанной деревянной двери, открыл длинным ключом на шнурке и отошел в сторону, предлагая зайти. Из коридора, который вполне мог служить коротким путем в преисподнюю, мы переместились в помещение с кроваво-красными стенами. Под потолком висел китайский фонарик, заливая пространство все тем же красным светом. Такое визуальное решение здорово дезориентировало, выбивая почву из-под ног.

В комнате имелись стол, обшитый бархатом, и несколько глубоких кресел вокруг него. На столешнице ждали своего часа ряд из трех карт, сложенных аккуратными квадратами, миниатюрный металлический гонг и молоточек возле него.

Входная дверь закрылась, мы с Чжао остались наедине. Благодаря нестандартной цветовой гамме его лицо, как, очевидно, и мое, казалось бледно-красным.

– Вам бы дизайнера сменить, – сказал я.

– Эта комната идеально подойдет для вашей практики, – отчеканил китаец. – Красный мобилизует волю. Вы почувствуете себя на пике сил.

– Пока что я чувствую, как подкатывает мигрень.

– Глаза привыкнут. Присядьте, посмотрите, удобно ли вам.

Я опустился в одно из кресел.

– Все нормально.

– Для вас подготовили две карты города и атлас России.

– Оперативно.

– Я оставлю вас в одиночестве. Когда закончите – воспользуйтесь гонгом.

– Понятно. А где вещи вашего человечка?

Чжао запустил руку во внутренний карман пиджака, достал маленький черный предмет, положил на стол передо мной. Это была самая обычная флешка.

– Желаю удачи.

Чиновник вышел из красной комнаты, закрыл дверь. В замочной скважине провернулся ключ. Я оказался заперт, растворяемый красным сиянием помещения.

Итак, флешка. Что на ней было? Кому принадлежала? Правильно ли я поступаю, оказывая услугу политическим дельцам? Вдруг меня сподвигнули разыскать не изменника родины, а хорошего, но неугодного системе человека? Об этом лучше не думать, иначе есть риск скатиться до уровня Женькиных словоизлияний о тоталитарном государстве и прочих бреднях.

Я развернул первую карту из трех. Наша, городская. Хороший масштаб, детализированная прорисовка. Работать можно. Я подложил ее под правую руку, флешку зажал в левой. Перехват ментального следа произошел практически сразу. То ли освещение и впрямь возымело тонизирующий эффект, то ли сказалось, что я толком не задействовал дар в течение суток и поднакопил маны.

Ладонь сама поползла по карте, пеленгуя местоположение объекта. При всем своем желании я не мог увидеть этого человека или скачать из астрального плана всю информацию о нем. Биологический локатор работает совсем не так, как показывают в кино. Его действие – сродни прочному канату, связывающему вас с объектом розыска, – ты просто следуешь туда, куда увлекает тяга.

Указательный палец замер на определенном участке карты.

«ПОЗИТИВ».

Я склонился посмотреть, что за местность выбрал беглец в качестве укрытия. Район гаражей – отсюда по диагонали на другой конец города. Едва ли он там жил, но перебирать движок любимого авто прямо сейчас вполне мог.

Я взял молоточек и ударил в настольный гонг. Звон оказался громче, чем можно было ожидать от такого малютки. Заскрежетал ключ, входная дверь открылась, в проеме возникла фигура Чжао. Вид унылой, облупившейся стены за его спиной порождал дикие мысли о том, что я нахожусь под изящной красной заплаткой на сером куске ткани реальности.

– Успешно? – спросил он, и могло показаться, будто китаец немного взволнован.

Я кивнул. Чжао прикрыл дверь, снова отсекая меня от этого вашего реального мира, подошел к столу.

– Вот здесь. – Я указал место на карте.

Чжао достал дорогую перьевую ручку.

– Что там?

– Гаражи какого-то кооператива. Часть из них уже давно пустуют.

Быстрым движением Чжао очертил круг окрест указанного квадрата, громко крикнул по-китайски. Тут же в комнату вошел худой китаец. Помощник мэра сунул ему карту, и между ними завязалась громкая дискуссия на своем языке. У меня заиграл мобильник. Звонил Женя.

– Тебя там в подвалах администрации закопали? – поинтересовался он. – Все с Харыбиным болтаете?

– Планы поменялись на ходу. Я уже работаю.

– На Харыбина?

– Да.

– Шустро. И что делаешь?

– Я пока не могу говорить.

Чжао и худой перешли на совсем уж повышенные тона. Худому что-то отчаянно не понравилось.

– Ты в миграционке, что ль?

– В ресторане «Вкусный Дракон».

– Ого! Там-то что забыл?

– Мне неудобно говорить. Давай я освобожусь и перезвоню.

– Ну, давай, – неуверенно проговорил Женёк. – Я тогда пока на завтрак в «Стекляшку» заскочу.

– Заскочи-заскочи. И будь на связи.

Я дал отбой, убрал мобильник в карман. К тому времени китайцы, похоже, готовы были перегрызть друг другу глотки. Тем непонятнее казался статус худого. Он общался с Чжао на равных, без смиренной покорности.

Остановил перепалку сам помощник мэра. Он покосился на меня, возможно, даже догадался, о чем я думаю, и заговорил тоном поспокойнее. Худой разок вплеснул руками, но затем начал сворачивать карту, тоже успокаиваясь.

Чжао повернулся ко мне:

– Вам придется поехать с Ли.

– Ли? – усмехнулся я.

– Да, Ли.

– Ли – это он? – Я кивнул на худого.

– Он – это Ли.

– Просто Ли? Не Брюс Ли, не Джет Ли?

– Просто Ли.

– И зачем мне ехать с просто Ли?

– Он переживает, что не найдет нужный гараж.

– А, ясно. Дайте вашу крутую ручку.

– Для чего?

– Хочу написать на стене неприличное слово. Дайте!

Чжао помедлил, но перо протянул. Я поднялся из кресла, бесцеремонно выхватил карту из рук Ли и начертил штук пять стрелочек вокруг места, где должен находиться объект.

– Вот так. – Я раздал вещи обратно. – Теперь даже Ли найдет нужный гараж.

Чжао поправил галстук.

– Дело не только в гараже.

Я засмеялся, скрестил руки на груди.

– Ли понятия не имеет, как выглядит ваш парнишка, да?

– Да.

– И вы, стало быть, тоже. Иначе показали бы Ли фотографию.

Чжао ничего не ответил, но слов и не требовалось. Я хмыкнул, почесал за ухом.

– Во что вы, молодчики, меня втянули? Что было на флешке и кого вы ловите на самом деле?

Чжао не торопился отвечать.

Я пожал плечами:

– Дело ваше. Тогда желаю удачи Ли. Она ему пригодится, чтобы с первой попытки выцепить человека, которого он и в глаза не видал.

Чжао буравил меня черными глазками, взвешивая решение. Я всем своим видом демонстрировал, что собираюсь свалить. Чжао купился.

– Не было никакой госизмены.

– Вот это откровение! Надо в Священное Писание занести.

– Харыбин подвергся шантажу. Флешку подкинули в администрацию несколько дней назад вместе со списком требований.

Я покрутил черный прямоугольник.

– Что на ней было?

– Это не важно.

– Как и внешность шантажиста.

Чжао всплеснул руками.

– Послушайте! Содержание материалов действительно не имеет значения! Скажем так: они задевают честь и достоинство главы города.

– Ладно, допустим. Чего хотят от мэра?

– Лоббирования определенных проектов. В том числе архитектурных. Если он не согласится, материалы утекут в Сеть. В нынешней обстановке этого хватит, чтобы Москва принудила Харыбина добровольно сложить полномочия. Время на принятие решения истекает сегодня.

Я усмехнулся.

– Долго же вы ко мне шли!

– Об агентстве «Следопыт» нам стало известно только после «гретельской бойни». Еще время ушло на сбор информации о вас.

– Понятно. А зачем наплели про Джеймса Бонда?

Чжао изогнул бровь – наверно, единственная его явная демонстрация эмоций за все время.

– Мэра шантажируют. Думаете, об этом нужно рассказывать каждому встречному? – Китаец приблизился ко мне вплотную. – Больше никаких уловок. Вы нужны. Но подвигов, как в ситуации с «Гретель», никто от вас не требует. Просто поезжайте с Ли и ткните пальцем в того, кто подкинул флешку. Все остальное сделают другие люди.

– Этот ваш Ли – он из триады?

Чжао не ответил.

– Вы убьете владельца флешки?

– Зачем? Наверняка он всего лишь исполнитель. Через него мы выйдем на истинного шантажиста.

Обилие красного давило на мозг. Захотелось поскорее покинуть сюрреалистичную комнату и сгрести в охапку серость улиц.

Я сказал:

– Хорошо, я поеду. А вы уберете каблук прокуратуры с моего хвоста.

– Как я уже говорил, не беспокойтесь на этот счет. Независимо от того, чем все закончится, ваше имя будет отмыто.

У меня не было оснований доверять словам китайца. С другой стороны, его слова – это все, на что я мог опереться…

Мы с Ли вышли в переулок позади ресторана. После красной комнаты мир казался особенно тусклым и унылым. Мусор в лужах, мерзкий запах пищевых отходов, давяще свинцовое небо над головой – почему-то сознание автоматически выхватывало негативные проявления.

В переулок въехал серый минивэн с наглухо тонированными стеклами. Он остановился рядом с нами, боковая дверца отъехала в сторону. Внутри сидели трое китайцев с крепкими шеями и злыми глазами. Уж эти-то наверняка из триады.

Ли сделал пригласительный жест. Я запрыгнул на свободное место, сидевший с краю молодчик задвинул дверь. Ли сел впереди, рядом с водителем – упитанным азиатом в кепке-лужковке и со спичкой во рту; развернул карту, показывая место назначения. Толстяк несколько раз кивнул, и мы тронулись.

Ехали молча, практически в тишине, если не считать угарных мотивов китайского рэпа, лившихся из магнитолы. Мои дальневосточные подельники смотрели прямо перед собой, не обращая на меня ни малейшего внимания. В их системе координат меня, похоже, не существовало.

До нужного района докатили минут за двадцать. Когда на горизонте замаячили серо-бурые коробки автомобильных гаражей, водила убавил громкость забористого рэпчика, а крутые парни защелкали затворами черных пистолетов. Фургончик замедлил ход, лениво заезжая на территорию гаражей. Два ряда машино-мест вытянулись справа и слева от нас.

Ли повернулся и вопросительно кивнул в мою сторону. Я достал флешку, зажал в кулаке. Сосредоточиться удалось после небольшого усилия, но объект пеленговался достаточно уверенно. Махнув рукой, я указал вперед. Поехали дальше.

Я слышал ритмичное шуршание гравия под колесами. Мы медленно плыли вдоль гаражей, на воротах большинства из которых висели замки. Лишь в паре из них кто-то проводил работы, одну машину – видавшую виды «десятку» – выкатили на улицу. Свидетелей немного, но все же они были.

Когда половина участка осталась позади, я поднял руку и указал на тот гараж, в котором укрывался объект. Правая створка ворот была слегка приоткрыта. Фургон замер метрах в пяти от них. Ли обернулся, кивнул своим бойцам. Те распахнули дверцу, повыскакивали наружу и стремительно ворвались в гараж. Они напоминали мускулистых гончих, получивших команду «фас».

Предводитель триадцев жестом показал мне не высовываться, хлопнул водителя по плечу и покинул кабину. Недовольно вздохнув, пухлый любитель рэпчины поправил кепарик и последовал за лидером. Вместе они встали у капота, ожидая окончания захвата посредника шантажистов.

Я ерзал на сиденье, глядя по сторонам. Сонная жизнь района тихонько текла своим чередом. Далеко позади владелец «десятки» копался в багажнике. Все было мирно и спокойно. А потом началась стрельба.

Множество хлопков, один за другим, донеслись из злосчастного гаража. Кто-то истошно заорал. Ли с водилой встрепенулись, выхватили пистолеты и помчались на выручку товарищам. Я обернулся. Водитель «десятки» нервно захлопнул багажник, дернулся к дверце, споткнулся, упал, поднялся, добрался-таки до руля, со второй или третьей попытки завел драндулет и ретировался.

Из соседнего гаража выскочил мужик с топором. Секунду-другую он вслушивался в хлопки, то и дело перемежавшиеся воплями, а затем снова скрылся в своей коробке и захлопнул ворота.

Я чувствовал, как заколотилось сердце, и не знал, как поступить. В пяти метрах от меня шла знатная перестрелка, а у меня даже рогатки при себе не было. Поэтому я сидел в салоне минивэна, решая, что же предпринять, и не предпринимал ничего.

Стрельба прекратилась отнюдь не так внезапно, как началась, – выстрелы и крики угасали постепенно, словно участники дуэли из последних сил старались склонить победу в свою сторону. Однако тишина наступила – точно у дуэлянтов закончились патроны. Только я подозревал, что иссякли вовсе не их боеприпасы, а минуты жизни.

Я подался вперед, напряженно всматриваясь в приоткрытую воротину гаража. Стук сердца приглушал нескончаемый рэп из магнитолы. Кто-то вышел. Сперва я принял его за одного из бойцов Ли, но это оказался совсем незнакомый мне человек. Стройный, гладко выбритый парень с длинными дредами, одетый как представитель одной из молодежных субкультур. Руки его покрывали татуировки с руническими письменами.

Он стоял твердо и прямо, как человек, которому нечего было бояться, и смотрел прямо на минивэн. Благодаря тонировке лобового стекла парнишка не мог меня различить. И хотя оружия при нем не было, тот факт, что он только что вылез из стычки с пятью представителями китайской мафии без видимых повреждений, делал его тем противником, которого, как минимум, не стоит недооценивать.

Я бы смог одолеть его, включись биолок в режим предвосхищения, как это произошло в схватке с Максом Шеллиным. Вот только тому случаю предшествовала серьезная настройка сознания и мобилизация внутренних сил. Сейчас же мне едва ли удастся провернуть подобный трюк и накостылять парню с дредами.

К счастью, экскурсия по минивэну не входила в планы парнишки. Сделав шаг, он с силой оттолкнулся, подпрыгнув нереально высоко, выполнил элегантный пируэт и приземлился на крышу гаража. Да, вот так запросто. При этом ни за что не хватался руками. Прыжок, поворот в воздухе, приземление. Всего-то два с половиной метра в высоту – подумаешь…

Следующим движением он выполнил амплитудный мах руками, энергично закрутился в горизонтальной плоскости и, продолжая стремительно вращаться, скрылся из виду за бетонным забором.

Я выскочил из фургона, метнулся в гараж. В нос ударил густой запах пороховых газов. Глаза не сразу адаптировались к полумраку, а когда попривыкли, я увидел на полу пять тел – пять трупов. Ни один из них не имел пулевых или ножевых ранений, однако тела лежали в неестественных позах, однозначно свидетельствовавших о многочисленных переломах суставов.

Ближе всех к выходу оказался Ли. На его правом виске расплылась внушительная гематома, а пустые глаза смотрели в потолок. Я опустился на корточки, забрал «макаров» из руки мертвеца. Выщелкнул магазин, проверил наличие патрона в патроннике, слегка оттянув затвор. Полный боекомплект. Похоже, Ли был единственным из всей компании, кто не успел пустить оружие в ход. Что ж, возможно, мне представится такая возможность.

Поднявшись, я еще раз осмотрелся. Гараж был просторнее обычного, но автомобиля внутри не было. Возле дальней стены имелось что-то вроде алтаря с элементами, возможно, африканской культуры. У стены по правую руку раскинулся спальный мешок. Я не обнаружил никакого другого оружия, кроме пистолетов триадцев, а это значило, что, скорее всего, парень с дредами реально укокошил пятерых голыми руками.

Я вышел на улицу. Тишина, никого не видать. Я поспешил сесть за руль минивэна, снялся с ручника и начал быстро сдавать задним ходом. Не шибко виртуозно развернувшись на выезде, покинул территорию гаражного участка.

Направляясь к проезжей части, я вновь зажал флешку в кулаке и приказал биологическому локатору вести меня по следу убийцы.