Глава 17
Очень много убийц
Чтобы выкинуть в реку трупы, а потом отмыть палубу, пришлось потрудиться всем без исключения. Бурбурэль наотрез отказался применять магию в столь низменных целях и ворочал мертвяков наравне с остальными. К тому моменту, когда навстречу попалось первое за день судно, «Синти-Я» выглядела чистой, будто на ней и не случилось никакого кровопролития.
День прошел скучно, под аккомпанемент то и дело начинавшегося дождя и под вялое переругивание Торота с Помелом. Гном и гоблин не сумели заманить в игровую компанию Аэрозэля и Бешеного Соню и поэтому были вынуждены обжуливать друг друга.
Ну а в данном случае коса нашла на камень.
Аладдин вел себя тише воды ниже травы, Бурбурэль сидел на носу и с важным видом смотрел вдаль, Ганди-Ла читал извлеченную из мешка книгу, исписанную почерком настолько мелким, что буквы казались точками, Махот спал, просыпаясь лишь для того, чтобы перевернуться с боку на бок.
Егору только и оставалось, что размышлять, и мысли у него выходили невеселые.
Честно говоря, он с трудом представлял, как будет сражаться с могучим чародеем, сумевшим завоевать половину Нифигляндии. Понятное дело, что есть Яхирон, но, с другой стороны, имеются дальнобойные заклинания, коварства и хитрости, против которых не поможет ни один меч на свете.
Помимо того, беспокоила Гильдия, проявившая недвусмысленный интерес к гостю из иного мира.
Вряд ли, узнав, что ниндзя Рудаз вышел из игры, она испугается и решит не связываться с Егором. Нет, скорее всего в дело вступят настоящие убийцы, для которых что герой, что царь, что бог — всего лишь предмет заказа.
Убийцы, что не прописаны ни в одной фэнтезийной традиции.
Салопс показался, как и обещал Бок-Са, на закате, и поначалу Егор даже не понял, что это город: скопление сараев, за ними — утыканные домами холмы и никаких признаков укреплений.
— Прибыли, — с облегчением сказал капитан. — Эй, вы, друбить вас грызлом об тейбол, спустить паруса!
— Как прибыли? — опешил Егор. — Это город?
— Знаешь, это какая-то дыра, — сварливо проговорил Яхирон. — Грязная и всеми богами забытая.
— Ну, дыра, хрю, — не стал спорить Бок-Са. — А называется она Салопс, и плыть дальше на юг без подорожной, подписанной самим хозяином Серого замка, вертеть его халидорным макаром, нельзя.
«Синти-Я» подошла к одному из причалов, которых у берега имелось предостаточно, и к ней двинулись стражники — в кольчугах, с легкими мечами, числом около дюжины.
— Что, опять рубиться? — устало спросил Егор.
— Предоставьте дело мне, — гордо сказал Бурбурэль и первым вступил на сброшенный причал.
— Интересно, за кого он выдаст нас в этот раз? — спросил гоблин Торот. — Паломников к Многоокой тут не водится, а на друзей Трех Пальцев мы похожи меньше, чем лосось — на курицу.
Стражники вытаращились на шагавшего навстречу эльфийского мага с удивлением и даже с некоторой робостью. Бурбурэль же величественно вскинул посох и заговорил, время от времени потрясая свободным кулаком.
— Он колдует, — протянул Ганди-Ла, задумчиво щуря желтые глаза. — Хитрое, тонкое чародейство, какое заметить-то может лишь тот, кто что-то подозревает… Настоящее мастерство.
И рахива засопел, восхищенно и вместе с тем завистливо.
Маг-эльф обернулся и замахал рукой, приглашая спутников следовать за собой, а стражники развернулись и пошли прочь.
— Удачи, капитан, — сказал Егор. — И спасибо.
— И тебе удачи, тардух мохнатый тебя на пенечке три раза, — отозвался неизменно «вежливый» Бок-Са.
Город Салопс встретил гостей мраком на узких, вонючих улочках и подозрительными личностями, что прятались в темных углах и разочарованно сплевывали, обнаружив, что мимо них топает настоящая толпа, чтобы ограбить которую, нужна вторая толпа, еще больше.
Половина строений тут, судя по шуму и вывескам, служила притонами, вторая, где было потише — лавками и публичными домами. В свете красных фонарей, что болтались у некоторых крылечек, зазывно улыбались скупо одетые женщины всех рас и народов, что обитают в Нифигляндии, в лужах лежали пьяницы, а возможно — и свежие трупы, еще не успевшие начать пахнуть.
— Вот это я понимаю, — с чувством глубокого удовлетворения сказал Аладдин. — Настоящее царство порока. Все же этот Три Пальца не безнадежен, задатки правильного Темного Властелина в нем есть.
— Куда мы идем? — поинтересовался Егор, нагнав уверенно шагавшего первым Бурбурэля.
— На постоялый двор, — отозвался тот. — Нужно передохнуть…
— Собрать сведения? — негромко хихикнул где-то за спиной гоблин, но эльф-маг эту насмешку проигнорировал.
— Морально подготовиться, чтобы завтра выступить со свежими силами… — тут он зацепился взглядом за очередную барышню на крылечке, обладавшую исключительно выдающейся грудью. — Хм… э, выступить… А, о чем это я? Да, выступить против Зла. Ты должен…
В этот момент Егору показалось, что на крыше следующего дома по правой стороне что-то шевельнулось. Уловив негромкое треньканье, он почему-то нагнулся, и нечто пролетело над самой его головой, зацепив волосы на затылке.
— Стрела! — воскликнул Ганди-Ла, которому означенный снаряд едва не вошел в ногу.
— И стрелок… — добавил Торот.
Нечто блеснуло в свете оставшегося позади фонаря, метнулось вверх. Раздался хрип, и обратно, вниз, полетело тело. Раскинув руки, с хрустом ударилось о мостовую и осталось лежать.
Из разжавшейся ладони выпал небольшой арбалет — настоящее произведение искусства.
— Нападение! К оружию, Хранители! — загрохотал Бурбурэль, его посох окутался коконом из серебристых искр, они закружились и полетели в стороны, словно тысячи бесшумных ос.
Егор выдернул Яхирон одним быстрым, ловким движением, Бешеный Соня вскинул дубину, в руке у рахива оказался его любимый огненный шар. Аэрозэль застыл, точно статуя лучника, целясь куда-то вверх, гоблин пригнулся, держа в каждой руке по ножу.
Желания приходить в боевую готовность не проявил только Помело.
— Он был один, — сообщил маг-эльф, когда искры начали возвращаться и вокруг его высокой фигуры закружилась настоящая серебристая метель. — Рядом более никого. И это странно.
— Гильдия? — спросил Егор.
Бурбурэль посмотрел на него удивленно:
— При чем тут они? Наемные убийцы по всем канонам не имеют права принимать участия в разборках между героем и черным магом. Кроме того, у Гильдии другой почерк. Они убивают с близкого расстояния — нож, удавка, яд, отравленная игла, но никак не лук и не арбалет. Это маньяк-одиночка, и только помощью хварны, что до предела обострила твою интуицию, можно объяснить тот факт, что ты уцелел.
Егор, не заметивший никакого обострения, кивнул и подумал, что канонам на этот раз следует только одна сторона.
— Посмотрим, что за гусь, — Торот мягким скользящим шагом приблизился к убийце и осторожно перевернул его. — Ого, да это гном… Если бы он швырнул топор, а не за арбалет взялся, могло получиться лучше.
Помело гневно встопорщил бороду, но решил, что сейчас не лучший миг, чтобы вступаться за честь собственного народа.
— Обыщи его, — велел Бурбурэль.
— Сам знаю, де… шеф, — гоблин зашарил по карманам трупа, и стало ясно, что занятие это для него не в новинку. — Ничего, даже денег нет… хотя оружие можно продать, оно новое почти.
— Бери его, и пошли отсюда, — вмешался Егор. — Не нравится мне тут.
Нельзя сказать, что покушение его напугало, но зато после него появилось четкое ощущение, что за ним наблюдают, без особой навязчивости или агрессивности, приглядывают, чтобы вчерашний студент никуда не делся.
— Пошли, — согласился маг-эльф, Торот подхватил арбалет, и они зашагали дальше.
Теперь Егор держал руку на эфесе и постоянно оглядывался, справа его закрывала могучая туша Махота, слева шагал настороженный Ганди-Ла. Прикрытие сверху обеспечивал Аладдин, ну а спереди был Бурбурэль, тощий, но жилистый, так что имелась надежда, что очередная стрела, если что, в нем застрянет.
Однако изобилие сподвижников не помогало — Егор по-прежнему чувствовал, как ему пялятся в спину, но при этом не мог понять, откуда именно, и это жутким образом раздражало.
— Вот то место, что нам нужно, — сказал маг-эльф, когда они свернули в особенно узкий и вонючий переулок. — В последний раз я ночевал тут пять лет назад, когда проводил глубокую разведку во владениях Ольвхоретана. Тогда он еще не был так могуч, и вершины Бульхулюма не дымились.
«Тем местом» оказался постоялый двор, на вывеске которого топырила крылья большая летучая мышь. При взгляде на нее Егору вспомнилась песня «На самом деле я Бэтмен, никто не знал, а я Бэтмен…», а когда он переступил порог, на ум пришло словечко «бардак».
Судя по первому впечатлению, хозяин заведения пробавлялся мародерством.
Столы тут были самые разные, маленькие полированные и огромные из неошкуренных досок, их окружали разнообразные стулья, табуретки, лавки и даже мягкие кресла. На стенах висели криво прибитые головы животных, и меж них выделялась драконья башка преклонного возраста — местами облезлая, перекошенная, но все равно жуткая.
— О, любезные гости, — поспешил навстречу хозяин, высокий и статный, с улыбкой на приятном лице. — Проходите, во имя всех богов, что почитаются на этой благословенной земле.
Егору при взгляде на него кольнула глаз какая-то странность, но какая именно, он сначала не понял.
— Пройдем, не сомневайся, — сказал Бурбурэль. — А еще мы собираемся тут заночевать.
— К вашим услугам, — хозяин поклонился. — Позвольте предложить вам крэк подержанный, двести менок за унцию, с одной дозы сносит башню, бурдляк черный, пятьдесят менок за унцию, курится в компании, создает хорошее настроение, сифозу вонючую, по триста менок за унцию, уносит в мир чудных видений, громбошлеп ламинорхский…
— Это что, наркота? — удивился Егор.
— Она самая, — хозяин развел руками. — Согласно эдикту правителя нашего, обязан я предлагать всем постояльцам без исключения вещества дурманящие, а если делать этого не буду, то мигом останусь без лицензии. Так что повремените, любезные гости, должно мне перечислить весь список… Итак, громбошлеп ламинорхский, тысяча менок за унцию…
Круживший под потолком Аладдин одобрительно улыбался.
— Слышь, братуха, — прошептал Помело, ткнув Торота в бок. — Давай возьмем этого, бурдляка черного, менок на пять. Зуб даю, укуримся так, что дым из ушей пойдет, кайф поймаем, в натуре.
— Можно, — отозвался зеленокожий.
Но удача в этот день была не на стороне гнома и гоблина, поскольку их разговор услышал Бурбурэль.
— Вы, низменные порождения компостной ямы! — загрохотал он, когда хозяин замолк. — Вы, принявшие на себя высокое звание Хранителей, должны быть выше всего мирского и нечистого! Обязаны гордиться своей высокой миссией и представлять собой пример… ну, пример, — тут трезвомыслие взяло верх над пафосом, — хотя бы того, что порокам можно не поддаваться.
— Придется обойтись пивом, — заключил Торот. — А насчет мирского и нечистого — это что, и в туалет не ходить?
Эльфийский маг гневно нахмурился, но ничего не сказал.
Помимо большого выбора наркотиков, на постоялом дворе с летучей мышью на вывеске оказалась вполне приличная кухня. Едва путешественники расселись вокруг большого стола, им приволокли несколько блюд с закусками — копченостями, сырами, маринованными и солеными овощами.
Пиво тоже не заставило себя ждать — светлое, темное, полутемное…
Пока насыщались, пустой доныне зал начал понемногу заполняться: пришли трое мрачных типов, по виду — стандартных разбойников с большой дороги, разве что без оружия, притащился роскошно одетый баргуд с мечом, похожий на эльфа, но с синим лицом и рожками, явилась пышная гоблинка с длинными пепельными волосами и одарила Егора таким многообещающим взглядом, что он едва не подавился.
— Хорошо сидим, — заявил Ганди-Ла, когда принесли целого жареного гуся, а к нему — еще несколько кувшинов с пивом.
— Приятно это слышать, — хозяин поклонился, и при этом шепнул прямо в ухо Егору: — Я вижу, любезный гость, вам выпала великая и суровая участь стать героем в этом мире.
— А что, так заметно? — Егор напрягся, потянулся к воткнутому в лавку Яхирону.
— Только мне, — хозяин улыбнулся. — Я тоже был героем, в другом мире. Сигал по крышам в плаще и кожаной маске, — лицо его перекосилось от отвращения. — Спасал красоток из лап злодеев. А потом вышел на покой и в качестве награды попросил тихий бизнес.
На их негромкий разговор никто не обратил внимания — сподвижники оказались увлечены жратвой и выпивкой, а Аладдин, еще недавно летавший над столом, куда-то пропал.
— Так что, — Егор убрал руку от меча, — то же ждет и меня?
— Это мне неведомо, — улыбка хозяина стала грустной. — У каждого героя своя судьба.
Бурбурэль, только что засосавший в одно жало целый кувшин пива, требовательно постучал ложкой по столу.
— Прошу внимания, — сказал он. — Я должен сделать важное и ответственное, спали меня Оро, заявление.
— Не смею мешать, — хозяин поклонился вновь и зашагал к столу, за которым сидел баргуд.
Егору на мгновение показалось, что синекожий смотрит прямо на него и что трое «разбойников» косятся на гоблинку, но не похотливо или опасливо, а словно ожидая от нее чего-то. Но в следующий момент он обо всем этом забыл, поскольку маг-эльф действительно сделал заявление.
— Завтра утром вы отправитесь к Серому замку, — сказал он громко, — но я с вами не пойду.
— Как? Почему? — спросил Егор, чувствуя, как брови лезут на лоб.
Гоблин поперхнулся пивом, и даже Бешеный Соня перестал обгладывать гусиную ножку.
— Согласно всем канонам, самый сильный белый маг не должен идти в логово злодея, и я мог бы ограничиться этой отмазкой, — непреклонно заявил Бурбурэль. — Мог придумать суперважную миссию, которую мне необходимо исполнить прямо сейчас, чтобы ослабить Темного Властелина. Но врать мне не хочется, и поэтому я признаюсь, что на самом деле я просто боюсь Трех Пальцев и не желаю встречаться с ним лицом к лицу. Подозреваю, что он как колдун помощнее меня.
Брови Егора поднялись куда-то в район макушки, а челюсть безобразно отвисла.
— Ничего себе… — с неприязнью протянул Помело. — Это ты что, очканул? Нас в это дело втравил, а сам спрыгнуть решил на полдороге? Ты вообще за базар отвечаешь, остроухий? Я на зоне три года…
Бурбурэль щелкнул пальцами, и звук, исходивший из гномьего рта, исчез, хотя Помело все так же шевелил губами.
— Да, я привел вас сюда, и я призываю вас, Хранители, сохранять верность собственному слову и идти до конца за тем, кто призван спасти Нифигляндию от Зла, — торжественно сказал маг-эльф. — Среди вас есть чародей, причем достаточно умелый, пусть пока и не очень опытный, — и он похлопал по плечу Ганди-Ла. — Я же, чтобы забыть о собственной трусости, возьму вон ту знойную девицу, сниму номер на этом постоялом дворе, и мы проведем там трое… или лучше четверо суток, чтобы опробовать все способы разврата, описанные в трактате «Пересекая границы»… Надеюсь, что с кем-нибудь из вас я увижусь.
Тут Бурбурэль неожиданно всхлипнул, махнул рукой и направился туда, где сидела пепельноволосая гоблинка.
— Прикинь, попадалово, — сказал Егор.
— Еще какое, — кивнул Торот.
Баргуд неожиданно вскочил, шагнул наперерез эльфийскому магу, и рука его легла на рукоять меча. Бурбурэль сделал движение посохом, и синекожий рухнул обратно на стул, а затем и повалился лицом в тарелку. Брякнула опрокинутая кружка, на пол закапало пиво.
— Ты кто такой? Чего тебе надо? — гоблинка поднялась, в руке ее обнаружился кинжал.
— Страсти нежной, — отозвался Бурбурэль. — Ведь ты знаешь о ней все, не так ли?
Что он сделал дальше, Егор не понял, но в следующий момент гоблинка, будучи без памяти, лежала у мага на плече, а сам он нетерпеливо махал хозяину. Зашевелились «разбойники», с их стороны донеслось неодобрительное ворчание, но вид у троицы был ошалелый, точно у лишившихся вожака псов.
— Вот это я понимаю — правильный подход к женщинам, — сказал Торот. — Хук с левой — и все дела.
— Точно, — поддержал его гном, к которому вернулся голос. — И все же этот старый козел нас всех кинул.
— Я, кстати, тоже собираюсь вас оставить, — заявил гоблин. — Я перед тем магом подписался на подвиги отправиться, а если он сам в кусты спрыгнул, то какой с меня спрос?
— Но ты не можешь… так нельзя! — растерянно забормотал Егор.
Ни в одном из фэнтезийных шаблонов не предусматривалась ситуация, когда сподвижники наглым образом давали деру, будто самые последние трусливые крысы.
— А чего это «нельзя»? — удивился Торот. — Я сегодня спас тебе жизнь, приятель, и на этом, думаю, свой долг выполнил. — Тут на его физиономии появилась вызывающая улыбка. — Или ты собираешься удержать меня силой?
Вариант, при котором герой вынужден сражаться со сподвижниками, тоже выглядел диковато.
Егор не нашел что сказать и оглянулся в поисках поддержки — но Бурбурэль с повешенной на плечо гоблинкой уже покинул зал, Аладдин, как назло, все не возвращался. Но тут заговорил Ганди-Ла, слегка раздувшийся от гордости после того, как маг-эльф назвал его «достаточно умелым чародеем».
— Вот так? — сказал он гордо. — Иди, зеленый, и без сопливых скользко. Мы втроем…
— Вчетвером, — встрял Яхирон.
— Сначала втроем, потом вчетвером, — поправился рахива, — через такое прошли, что вам и не снилось, преодолели жуткие опасности и чудовищные преграды. И дальше сами справимся, безо всяких тут!
Торот, коему полагалось устыдиться, раскаяться и заявить, что он остается, только плечами пожал:
— Если справитесь — буду только рад. — Он глянул на Помело. — Ты со мной, борода?
— Я останусь, в натуре. — Гном вопросительно приподнял брови: — Ведь там, куда мы идем, должно быть немерено золотишка? Камушки всякие, сокровища, драгоценности, предметы искусства?
Егор довольно слабо представлял, в каких условиях живут Темные Властелины. Воображение рисовало нечто зловеще-величественное, с острыми зубцами на черных стенах, смрадное и вместе с тем забитое сокровищами.
Но, с другой стороны, вряд ли человек, владеющий половиной Нифигляндии, не погряз в роскоши.
— Золото там должно быть, — сказал Егор.
— Тогда я остаюсь. Подзаработаю маленько и на дно лягу, — сделал вывод Помело.
— Как знаешь, — гоблин поднялся. — Всем удачи.
— А ты что? — спросил Ганди-Ла у Аэрозэля, когда за Торотом закрылась ведущая на улицу дверь.
— Для меня честь быть Хранителем, и я не променяю ее ни на что, — отчеканил тот, пуча безупречно голубые глаза. — Приказ получен. Приказ должен быть выполнен. Любой ценой.
— А он как выскочит… — гордо сказал Бешеный Соня, комментируя то ли самоустранение Бурбурэля, то ли дезертирство гоблина. — Ничего. Сами умеем. Сражаться и побеждать.
В этот момент в беседу вмешались трое «разбойников».
Егор услышал шаркающие шаги, потом смущенное покашливание, и пропитой голос осведомился:
— Закурить не найдется?
— Не-ет… — жалобно проблеял Егор, повинуясь инстинктам, намекающим, что подобный вопрос обычно является прелюдией к избиению. Но затем вспомнил, что он не жалкий хлюпик, пойманный хулиганами в подворотне, а герой, бьющийся за свободу целого мира. — Нет!
— Жалко для хороших людей курева? — предсказуемо обиделся пропитой. — Мы тебя сейчас…
Егор не успел даже взяться за меч, как в дело вмешались сподвижники. Махот взревел и пустил в ход кулак, более похожий на кузнечный молот. Ганди-Ла выкрикнул нечто гортанное, и под потолком точно зазвенели многочисленные струны. Аэрозэль с неимоверной быстротой вытащил лук и выстрелил несколько раз подряд. Раздался глухой стук, непродолжительный грохот, и все затихло.
— Реальный ответ реальных пацанов, — одобрил случившееся Помело, не шевельнувший и пальцем.
Егор оглянулся.
Один из «разбойников», сжимая в руке короткий нож, лежал на сокрушенном столе, на лице его имелась большая вмятина. Второй, ставший жертвой заклинания, сидел на полу, скорчившись и прижав руки к лицу, и трясся мелкой дрожью. Третий, пришпиленный за одежду четырьмя стрелами, висел на стене между драконьей и медвежьей головами.
— Да, это неплохо, поверь мне, — сказал Яхирон. — А теперь давай отрубим им всем головы!
— Сначала я побеседую с ними по понятиям, — гном поднялся. — Узнаю, на кого работают эти заморыши. Ну что, сявки коротконогие, вы хоть поняли, на кого батон крошить собрались?
Егор с удовольствием последил бы за «беседой», но тут в зал явился хозяин, и пришлось объясняться с ним, да не просто объясняться, а залезть в мешок, где лежало добытое в Некрополе Петрона золото.
Когда переговоры оказались закончены, Помело уже вернулся к столу, а двое «разбойников» принялись снимать со стены третьего.
— Ну что? — спросил Егор. — Стоит их убивать?
— Не нужно, — ответил гном и лизнул ссадину на костяшке. — Это шестерки на службе у Гильдии, если их прибить вот так внаглую, то она зашевелится, задергается, а оно нам надо?
— Гильдии? — оживился Ганди-Ла.
— Ее самой. Их наняла та барышня, которую уволок Бурбурэль, О’Панка ее имя, и с ними же был этот красавец, — Помело указал на валявшегося лицом в стол баргуда. — Что планировалось точно, эти трое не знают, но подозревают, что нужно было кого-то убить.
— Какие сообразительные ребята, — сказал Егор, испытывая неимоверной силы облегчение: жуткая Гильдия оказалась не так уж и страшна, ее посягательства удалось отбить безо всяких потерь. Пятеро убийц, явившихся по его душу, тем или иным путем обезврежены. — А сведения эти верные?
— Верные, — и гном так глянул на «разбойников», что те дружно повалились на колени и принялись кланяться.
— Тогда надо взять еще кувшин пива, и на боковую, — Егор помахал хозяину. — А то завтра с утра у нас подвиги…
Один кувшин превратился в два, потом в три, так что время далеко перевалило за полночь, когда шумная и хмельная компания двинулась на второй этаж, где располагались жилые комнаты.
Объявившийся к самому концу пьянки Аладдин смотрел на Егора укоризненно, но Грачев эти взгляды игнорировал: если СУКА может позволить себе расслабиться, то и герою грех от него отставать.
— Вот эта комната — наша, — сказал тащивший подсвечник Ганди-Ла, когда они добрались до двери с намалеванной на ней семеркой. — И следующая — тоже наша, аж жуть.
— А где… Бурбурэль с девицей кувыркается? — спросил Егор, борясь с заплетающимся языком. — Если он и в сексе столь же мудр, как и в иных… то у его… у него можно поучиться.
— Неприлично подглядывать, — рахива покачал чешуйчатой головой. — И вообще, спать пора…
Он толкнул дверь с семеркой и ввалился в комнату, а за ним последовали гном и эльф, даже в пьяном виде продолжавший сжимать лук с натянутой на него тетивой и наложенной на нее стрелой.
— Нам досталась восьмая, — сказал Егор Бешеному Соне. — Хотя мне сейчас все равно какая, лишь бы лечь…
Поскольку остались в темноте, вход в собственную комнату нашли почти на ощупь. Скрипнули петли, стало видно, что помещение обставлено по фэнтезийным меркам довольно неплохо — три широкие кровати с подушками, а не обычные лежаки, настоящий шкаф вместо сундука, стол у окна, через которое пробивается свет заходящей луны.
— Поспали. Можно и поесть. Или наоборот, — Махот с грохотом бросил дубинку в угол.
— Это верно… — Егор прикрыл дверь, и тут скорее не услышал, а почувствовал движение за спиной.
Не успел испугаться или удивиться, как под лопатку кольнуло нечто острое.
— Вот и все, герой, — сказал в самое ухо шелестящий, неприятный голос.
— Это еще что такое?! — возмутился Аладдин. — Это что за любитель прятаться во тьме?
А Егор с ужасом понял, что Гильдия оказалась куда хитрее, чем он думал, что все, творившееся внизу, было не более чем отвлекающим маневром и что сейчас он не в состоянии предпринять ничего: ни выхватить закачавшийся в ножнах Яхирон, ни отпрыгнуть в сторону, ни сказать что-нибудь возвышенное и гордое, дабы в легендах осталась хотя бы достойная гибель.
Понятно, что убийца, сделав свое дело, вряд ли останется в живых, ведь ему придется иметь дело с разъяренным Махотом, но Егору гибель посланца Гильдии ничем не поможет.
— Э, что? — сердито заворчал Бешеный Соня.
— Стой на месте, здоровяк, — произнес тот же голос. — Одно движение, и он умрет.
Самое удивительное, что помимо голоса Егор не слышал никаких звуков — ни дыхания, ни шороха одежды, словно ожидавший в комнате убийца был вовсе бесплотным.
— Нет, так не пойдет! Что ты замер, дубина?! — продолжал сердиться Аладдин. — Ты герой или кто? Сейчас этот тип, как ему и положено, начнет произносить длинную речь, ну, а ты уж воспользуйся моментом! Он стоит прямо за тобой, вплотную, в правой руке стилет…
— И ты не шевелись, герой, — сказал человек Гильдии. — Ответь на один вопрос, и ты умрешь быстро и без боли.
Егор осознал, что убийца вовсе не намерен тратить время на долгие разговоры и что смерть и вправду стоит на расстоянии вытянутой руки. И в этот момент рассудок его отключился, а тело, изменившееся за дни странствий по Нифигляндии, взяло управление на себя.
Он прыгнул вперед, одновременно пригибаясь, разворачиваясь и выдергивая меч из ножен. Спину дернула боль, горячее потекло по боку, но посланец Гильдии, похоже, не ожидал от жертвы такой прыти, и поэтому не смог ударить как следует. Яхирон воинственно сверкнул, попав в полосу лунного света, завопил что-то одобрительное Аладдин.
А в следующий момент перед глазами Егора все закружилось, а колени подогнулись. Тело начало холодеть, а сердце застучало с перебоями, точно забарахливший мотор.
— Яд… — прошептал он, кусая губы и пытаясь уследить за облаченным во все черное врагом.
Клинок и вправду был отравлен.
Оглушительно заревел Бешеный Соня, подхватил дубину и ринулся в бой. Убийца увернулся от первого удара Махота, и тот пришелся в шкаф, рассыпавшийся в груду щепок. Ушел от второго, третий ухитрился заблокировать крошечным стилетом и змеей скользнул в сторону.
Бешеный Соня замахнулся вновь, а убийца неожиданно скакнул к самому потолку.
Что он сотворил, боровшийся с дурнотой Егор рассмотреть не сумел, но посланец Гильдии ухитрился зацепиться за гладкие доски. На миг прилип, как муха, легко оттолкнулся, сделал сальто и оказался на кровати за спиной Махота.
Тот начал разворачиваться, но не успел, и узкое лезвие по рукоять вошло в бок первого сподвижника Егора.
— Нет… — выдавил он из себя, глядя, как всегда казавшийся несокрушимым Бешеный Соня падает на колени, как тяжело вздымается его грудь и как дубинка вываливается из ослабевшей руки.
— Не стань вы сопротивляться, я бы оставил его в живых, — сказал убийца, и голос его прозвучал ровно, без малейших признаков одышки. — У меня нет обыкновения проводить дежизнизацию тех, за кого мне не заплатили. А теперь вы оба умрете, ведь против этого яда нет противоядия.
Но Егор, к собственному удивлению, почувствовал себя лучше — в тело вернулось тепло, к мускулам сила, он задышал свободнее и крепче сжал обрадованно вздрогнувший меч.
— Вот идиот, — в голосе Аладдина было презрение. — Хварна героя дает иммунитет к отраве!
Убийца шагнул ближе, невысокий и круглолицый, с крохотными настороженными глазками, и совершенно, невозможно бесшумный. Похоже, он заподозрил, что дело пошло не так, поскольку остановился, но Егор уже начал выпад, и от этого выпада не увернулся бы и бог.
Разъяренный Яхирон прянул вперед, протыкая даже молекулы воздуха.
Посланец Гильдии оказался невообразимо шустр, он попытался уклониться и одновременно контратаковать, но его оружие было короче, и он все же запоздал — на то мгновение, что оказалось решающим.
— Н-на, падла! — завопил меч, вспарывая убийце бок.
Затем он метнулся в сторону, стилет с лязгом отлетел к стене, и Яхирон нанес повторный удар — стремительный и беспощадный, с хрустом разрезая грудину, втыкаясь в плоть на половину длины.
И вот тут Егор впервые получил удовольствие от того, что кого-то убил.
— Как… позор… — прохрипел убийца, а затем упал на пол, но даже это он сделал бесшумно.
— Ура, победа! — завопил Аладдин. — Вот видишь, ты самый настоящий герой!
Но Егору было не до советчика — он метнулся к повалившемуся набок Махоту и потряс его за плечо:
— Очнись! Не смей умирать!
Вряд ли убийца соврал, что от этого яда нет противоядия, но ведь есть еще магия! Нужно как можно быстрее позвать сюда рахива, чтобы он вытащил Бешеного Соню с того света!
Егор пулей вылетел коридор и заколотил в дверь седьмой комнаты с такой силой, что едва не снес ее с петель:
— Ганди-Ла! Нужна помощь! Быстрее!
Дверь распахнулась, из нее выглянул Аэрозэль, в одних подштанниках, но с готовым к стрельбе луком. Его оттеснил в сторону рахива, слегка помятый, осоловело моргающий желтыми глазами.
— Что случилось? — спросил он.
— Бешеный Соня!.. Убийца!.. Яд на клинке!.. — выпалил Егор, пытаясь совладать со словами, что толклись на языке и мешали друг другу. — Противоядия нет!.. Нужна магия! Пошли!
Ганди-Ла, к счастью, соображал быстро даже глубокой ночью, будучи пьяным.
— Пошли, — кивнул он.
Эльф и гном увязались следом, в коридоре объявились привлеченные грохотом и воплями обитатели постоялого двора, но Егор не обратил на это внимания: умирал тот, кто не раз спасал ему жизнь, кто шел рядом и был надежен, как скала, и это было сейчас самым главным.
Рахива мельком глянул на труп убийцы и опустился на колени рядом с потерявшим сознание, но еще дышавшим Бешеным Соней.
— Редкий яд, — сказал он задумчиво, оттянув Махоту веко и заглянув под него. — Синяк болотный. Убивает в течение часа, и противоядия действительно не существует. Ну что же, приступим.
Колдовал он масштабно и со вкусом, с рук Ганди-Ла текли потоки золотистого огня, кожа Бешеного Сони время от времени начинала светиться, а сам он — стонать и вздрагивать. Аэрозэль и Помело перекрывали выход в коридор, время от времени отгоняли любопытных, эльф — грозным взглядом и натянутым луком, гном — кулаком и хамским словом.
Сверху за происходящим наблюдал Аладдин, Егор кусал губы и тискал рукоять необычайно молчаливого Яхирона. Нет, он помнил слова Бурбурэля и советчика, что сподвижники нужны герою в основном для того, чтобы красиво пожертвовать жизнью, а потом служить поводом для мести, но верить, что дело на самом деле обстоит именно так, не хотел.
Так прошел час.
— Готово, — рахива устало вздохнул. — Жить будет, но завтра с нами отправиться не сможет.
— Ничего, — Егор испытал одновременно радость — что Бешеный Соня выживет, и злость — на засевшего в Сером замке ублюдка, из-за которого Махот чуть не погиб. — Мы и так справимся! Ведь так?
Вымуштрованный эльф, криминальный гном, говорящий меч и ареальный советчик в один голос ответили:
— Да!
Ольвхоретан Пердигийский Младший ночными кошмарами не страдал, поскольку сам привык приходить к другим в жутких видениях, но сегодня его сон был на диво тревожен. Являлась всякая муть вроде громадных фигур со сверкающими мечами, рокочущего гласа с небес и невинных пушистых котят, выбиравшихся почему-то из огромной пивной бочки.
Закончилось это тем, что Три Пальца проснулся глухой ночью с колотящимся сердцем и мокрым от пота лицом.
— Что за ерунда, однозначно? — спросил он, оглядывая просторную, но довольно аскетичную спальню.
Ему показалось, что проникший в приоткрытое окно ветер принес отдаленный возглас «Да!», и сильнейший черный маг Нифигляндии поежился от побежавшего по спине холодка.
— Надо выпить, — сказал Ольвхоретан, с досадой вспоминая, что не так давно отверг идею одного из приспешников завести в Сером замке дюжину спелых барышень для плотских утех.
Было бы чем занять пару часов, да и заодно отвлечься.
Он выбрался из кровати и прошлепал к буфету, где стояли графины с выдержанным сладким вином. Нацедил в высокий кубок напиток из урожая, случившегося на берегах озера Ламинорх пятьдесят семь лет назад, и выпил его залпом, точно дешевое пойло из придорожной таверны.
Вкуса он не почувствовал.
— Проклятье… — Три Пальца задумался, чем бы заняться. — Ха, надо связаться с Вараготом…
Тихий наверняка не спит — что это за наемный убийца, который отдыхает в темное время суток? — а разговор с ним поможет унять порожденную глупыми снами беспричинную тревогу.
Ольвхоретан оставил кубок на подоконнике и по скрытой в стене потайной лестнице поднялся в заклинательный покой. Он мог бы пройти и обычным путем, но тогда пришлось бы тревожить стражу, а самое главное — сменить такую удобную ночную рубаху на что-то более приличное.
В темноте, как и положено Темному Властелину, он видел отлично, поэтому легко отыскал у себя на столе Камень Вызова и нараспев произнес соединительную мантру из семи слов.
Камень засветился, ожило вделанное в стену зеркало, но в нем, к удивлению черного мага, возникла незнакомая физиономия, украшенная длинным носом и изящно-надменным выражением, что возникает лишь тогда, когда у ее обладателя имеется не менее десяти поколений благородных предков.
— Ты кто? — спросил Три Пальца.
— Джеральдинус Тукк де Бриз фон Цвайнбокен. Консультант Гильдии к вашим услугам.
Сказал это длинноносый так равнодушно, будто общался с хозяином половины Нифигляндии каждый день. Хотя, похоже, явись к нему сам Оро, Сверкающий Воин, и его обладатель аристократического имени поприветствовал бы с той же невозмутимой вежливостью.
— А почему кристалл сработал в твоих руках?
— Не могу знать, господин. Я всего лишь дотронулся до него.
— Как три пальца откусить… — Ольвхоретан досадливо почесал подбородок: магию связи он считал своим коньком, а тут ухитрился проколоться, да еще как серьезно. — А где сейчас Тихий?
— Насколько я могу судить, выполняет ваш заказ, господин.
— Ну, это его оправдывает, — кивнул черный маг. — Оставь он мой кристалл без уважительной причины, я бы разгневался, однозначно. Давно ли он пошел на дело и с ним ли Рабинович?
— Осмелюсь заметить, что не знаю никакого Рабиновича, — легким движением бровей Джеральдинус Тукк де Что-то фон Куда-то показал, что удивлен. — Варагот отправился исполнять задание сегодня на закате, причем взял с собой всех лучших специалистов, что были в его распоряжении: О’Панку, тройку Фэнора и Халдиуса Поединщика.
Три Пальца кинул взгляд в окно — небо на востоке начинало светлеть.
— Чего они так долго возятся? — спросил он. — А про Рабиновича — это так, присказка.
— Осмелюсь предположить, — Джеральдинус, как всякий суперинтеллектуал, старался быть беспристрастным и порой с этим перебарщивал, — что они потерпели неудачу. Вероятность такого развития событий не очень велика, но она есть и составляет порядка…
— Иди ты! — рявкнул Ольвхоретан, понимая, что тревога его после этого разговора только усилилась, а вдобавок стала вполне причинной. — Все, хватит! Как Варагот появится, пусть немедленно свяжется со мной!
И он с такой силой ударил по Камню Вызова, что тот едва не раскололся.
