25

Расщелину заполнял пузырь – твердый, полупрозрачный. Поверхность испещряли тонкие трещины. Внутри скалились морды монстров. Рыла смяты, губищи сплющены – фоморы стояли плечом к плечу, плотно набившись в пространство, как мятные леденцы в упаковку.

К Улью мы подъехали на автобусах, а затем по тропинке спустились на дно ущелья. Кэрран привел сотню добровольцев.

Сотня перевертышей может долго блокировать расщелину, тем самым дав Брану возможность закрыть котел. Если они облажаются, никакая армия перевертышей ничего не исправит. Кэрран не хотел подвергать риску своих оборотней. Я бы взяла побольше воинов, но меня никто не спрашивал.

Тропинка привела нас по самому краю провала. Там, где он граничил с Ульем, тесно прижались друг к другу вспухшие трейлеры, отгораживая кромку. За фургонами ждали поселенцы Улья, вооружившись дубинками, топорами и клинками. Четверо проводников с огромными псами держали своих железных тварей на цепях толщиной с руку. За ними возвышались две баллисты.

Если демоны попытаются преодолеть усеянный металлическим мусором и утыканный пиками склон – мгновенно об этом пожалеют. Оборотни расчистили дно ущелья, и оно стало пригодно для битвы. Острые обломки сгрузили у края пузыря. Предполагалось, что они задержат фоморов.

Мы спустились в расщелину. Стая выстроилась в шеренги в сотне ярдов от пузыря. Вокруг каждого воина было свободное пространство – в битве необходима свобода движений. Мимо нас проскользнула группка женщин во главе со знакомой ведьмой – одной из предводительниц ковена Морриган.

Женщины были облачены в кожаные доспехи, металлические кольчуги, при себе имели луки и мечи, а лица – раскрашены синим. С мрачной решимостью они пробились к Кэррану. Поговорили с ним пару минут и взобрались на склон, занимая свои стратегические позиции.

Настал мой черед. Я направилась к вожаку.

– Пятнадцать секунд.

Его глаза сверкнули.

– Помню. Постарайся не умереть.

– Специально выживу, чтобы попозже тебя прикончить.

– Тогда увидимся утром.

Я отошла в сторону. Дерек расплылся в улыбке.

– Значит, ты будешь опекать меня во время битвы? – спросила я.

Он кивнул, улыбнувшись еще шире.

Великолепно!

С верхушки пузыря откололся бледный ошметок, смахивающий на грязный лед. С жутким свистом он сверзился вниз на дно ущелья, разбившись о ржавый хлам. Серость шипела, испаряясь без следа. Над полем битвы воцарилась тишина. Оборотни затрепетали в предвкушении.

Над нашими головами прогремел голос Кэррана:

– У нас есть дело! Сегодня мы отомстим! Чужаки пришли на нашу землю. Они пытали ребенка. Убили наших братьев. Никто не смеет причинять вред Стае!

– Никто! – взревели воины.

Царь указал на пузырь.

– Они – не люди. На их костях нет человеческой плоти.

Куда он клонит?

– Что случится здесь, здесь же и останется. Сегодня – никакого Кодекса. Вы можете дать себе волю!

Оборотни жили Кодексом. Фанатично ему следовали. Подчиняйся, исполняй, отвечай за свои действия. Всегда старайся. Контролируй эмоции и держи себя в руках. Кэрран позволил им единственное, чего они не могли иметь.

Глаза оборотней зажглись янтарем и налились кровью.

– Помните: умирать за Стаю – не ваша работа. Ваш долг – заставить тех ублюдков сдохнуть! Вместе мы их перебьем!

– Перебьем! – выдохнуло поле.

– Победим!

– Вернемся домой!

– Убьем, победим, вернемся домой!

– Убьем, победим, вернемся домой! Убьем, победим, вернемся домой! – скандировали они вновь и вновь, а голоса сливались в единый хор.

Еще одна часть купола свалилась на траву. Оборотни, как один, сорвали с себя одежду. Все вокруг хватались за оружие. Повеяло потом и железом, разогретым на солнце.

С оглушительным грохотом треснувшего льда серый купол развалился на куски, и я увидела тучу демонов. Они двинулись вперед и застыли молчаливой беспорядочной массой с вкраплениями зеленого, бирюзового, оранжевого. Картина чудовищная: прямо-таки старинное изображение ада.

– Начинаем! – рявкнул Кэрран.

Шеренги оборотней мгновенно стали покрываться шерстью подобно огню, бегущему по бикфордову шнуру. Звери и монстры разминали плечи, каждый щелкал пастью.

Вожак зарычал. Он возвышался над войском, точно восьмифутовый кошмар.

Позади орды фоморов на небольшой куче мусора стоял Морвран, вонзая в небо обоюдоострый топор. Твари завопили.

Им ответил рев сотни звериных глоток: выли волки, лаяли шакалы, хохотали гиены, шипели коты, визжали крысы – все разом, а над какофонией звуков раздавался неукротимый львиный рык.

Фоморы вдруг заколебались. Морвран вновь вскинул топор. Похоже, у него на все один жест: проделывать дырку в небе.

Первые ряды полчища двинулись вперед. Сначала медленно, с трудом, потом быстрее и быстрее. От нас их отделял покрытый металлическим мусором участок размером с футбольное поле.

От множества топочущих ног содрогнулась земля.

– Стоять! – проревел Кэрран.

Позади раздалось гулкое женское пение. Подчиняясь силе голосов, всколыхнулась магия. Земля задрожала, как гигантский барабан, в который били изнутри. Перед рядами фоморов прямо из грунта прорвались вьющиеся плети. Поползли к врагам, опутывая их ноги, связывая, опрокидывая навзничь. Демоны замешкались, пытаясь высвободиться.

Ведьма пронзительно завизжала. Ей ответили гортанные возгласы. Небо ожило блеском: в воздух взвились стимфалийские птицы и бросились на орду тварей. Свистели перья, им вторили вопли боли – острый словно бритва металл вонзался в плоть. Тут и там монстры обращались в жижу. Но котел их оживит. Бран, наблюдая за битвой из черепахи пифий, закричал: «Калечьте их, ну же!..»

Просто калечить демонов, выводя из строя, но не убивая, куда лучше, чем отправлять на перерождение. Мы должны отвлечь их внимание, оттянуть на себя, истощить ряды врага, чтобы позволить Брану пройти невредимым.

Фоморы выпутались и опять двинулись нам навстречу – бушующее море плоти, зубов и рогов.

Пора.

Легкой поступью я помчалась вперед, все дальше от линии оборотней. На меня надвигались фоморы.

Я сбросила щиты. Все поводки и цепи, муштру и страх разоблачения, что обуздывали меня, – я дала себе волю. Нужды скрываться не было. Во мне, кружа голову, струилась магия, одурманивая и чаруя, смешиваясь с моей жаждой крови. Должно быть, именно так чувствовал себя отец, ведя армию в бой. Меня взрастил военачальник Роланда. Я сбросила оковы – враги да склонятся передо мной.

Магия пела во мне. Опьяненная ее мощью, я отдалась ей без остатка и выкрикнула одно слово:

– Осанда!

Сила хлынула как цунами. Земля содрогнулась – по ней разом ударили сотни коленей. Брызжа кровью, хрустя сломанными конечностями, фоморы падали, будто великан оставил среди их войска окровавленный отпечаток ноги. Собственную боль я едва замечала. Зато наконец меня перестало распирать от магии.

Увидев, как авангард корчится в муках на земле, орда замерла. На другом конце поля застыл Морвран. Я видела его омерзительную физиономию необычайно четко. Он потрясенно таращился на поле боя. Я расхохоталась, глядя на него. Что, не ожидал?

– Подавай сюда свою армию, божок! Мой меч голоден!

Морвран дернулся, как от удара кнута. Я знала – он меня услышал. Топор взмыл и указал в мою сторону.

Морвран завопил, и орда вновь устремилась вперед.

Я еще смеялась – от быстрого расхода силы кружилась голова. Оборотни промчались мимо к искалеченным демонам.

Меня потрясли за плечо, и в поле зрения показался Дерек.

– Кейт! Завязывай!

Я вынула клинки. Ножны упали на землю, и я побежала.

Что бы здесь ни случилось, тут оно и останется.

Раздался грохот: две армии столкнулись, точно протаранили друг друга два огромных корабля. Первый демон замахнулся на меня синим топором. Походя выпотрошила его и двинулась к следующему.

Я резала и рубила, мои клинки жалили подобно паре стальных змей с голодными пастями. Сколько бы они ни пожирали фоморской плоти, она не утоляла их голод. Я ничего не видела, не чувствовала. Все растворилось в запахе теплой крови, палящем солнечном зное и влаге моего собственного пота.

Фоморы наступали, окружая меня со всех сторон. Я бессмысленно убивала, уже не понимая, кого отправляю в глубины котла. Они были просто трехмерными фигурами, преградой на пути к Морврану, и я, как хорошо отрегулированный механизм, косила их, не задумываясь и не раскаиваясь. Каждое мое движение было верным, каждый взмах меча находил свою жертву. Меня охватило восторженное любопытство: врагов было много, и я надеялась, что они не закончатся. Ведь для того я и родилась.

Я могла бы убивать вечно.

Земля стала скользкой от жижи растаявших фоморов. Постепенно вокруг начало выситься кольцо трупов: мы переполнили котел, убивая больше, чем он мог возрождать.

Внезапно ряды фоморов распались – демоны побежали от моих ненасытных клинков. Передо мной раскинулось поле боя. Воины врезались друг в друга, бросаясь туда и сюда, линии нападения и защиты окончательно смешались. Обезумевшие перевертыши с глазами, багровыми от ярости, рвали монстров в клочья. Завывали ведьмы, разбрасывая заклинания и стрелы. В воздухе повисла кровавая взвесь. Бряцание мечей, крики боли раненых, вой оборотней и стоны умирающих слились в невыносимую какофонию. В небе горело беспощадное солнце, настолько жгучее, что кожа покрывалась волдырями.

Здесь творился ад, а я была его яростью.

Я подняла меч и убила снова – с улыбкой на лице.

Когда я опять посмотрела на солнце, оно зависло над горизонтом, заливая небо багрянцем. Пышные облака пропитались красным, как повязки на кровоточащей ране.

На гору трупов спикировала парочка вампиров.

– Гольф-три, на два часа – большая группа, раскидаем?

– Гольф-два, вас понял!

Упырь слева схватил монстра, раскрутил его и метнул, точно диск. Нечисть пролетела двадцать пять футов и приземлилась на великана с акульей головой. Резанули когти, фомор рухнул вниз.

Вампиры! Значит, Брану удалось…

Мимо пролетело тело. Повернувшись, я заметила Пса Морриган: гротескный, неимоверного размера, он пробирался по полю всего в нескольких ярдах от меня.

Чешуйчатый демон слева метнул в него гарпун. Тот пролетел по воздуху, ударил гиганта прямо в живот и отскочил. Чудовище, некогда бывшее Браном, перехватило орудие ладонью размером с лопату и рвануло за цепь. Сейчас начнется! Фомор подлетел к Псу, тот отбил его, как футбольный мяч.

Удар пришелся прямо в брюхо, и демон полетел дальше.

Фоморы обрушивались на него по четверо-пятеро зараз, а Бран разбрасывал их, будто стаю птиц, раскачиваясь взад и вперед, отрывая головы и топча тела: ни дать ни взять малыш, беснующийся на поле одуванчиков. Он гонялся за ними, ломая спины и круша черепа, и верхняя часть его тела засветилась красным, словно затухающий уголек.

Что он делает? Он не должен впадать в бешенство, пока не доберется до Морврана. И тут, повернувшись, я узрела его – Великого Ворона, почти рядом со мной. Я радостно начала прокладывать клинками путь к нему.

Руки Морврана двигались, губы шевелились. Глаза не отрывались от Брана. Он накладывал заклинание.

Нет!

Я с криком бросилась на холм.

Штурм был стремительным и яростным. Морвран обрушился на меня сверху, двигаясь со сверхъестественной скоростью. Отпрыгнув, я налетела на него шквалом ударов, быстрее и быстрее, обходя его по кругу, сверкая клинками.

Давай ко мне, сукин ты сын!

Мимо – раз, другой, – просвистел топор. Я продолжала скакать вокруг увиливающего врага. Он продолжал сопротивляться и ускользать, но мои удары были точны – игнорировать тоже нельзя! Я следила за глазами Морврана, за его ногами, целила в лицо, чтобы не отвлекался. Он парировал удар короткого меча и ринулся на меня. Топор, отразив краем лезвия солнечный луч, описал широкую сверкающую дугу, яркую, как звезда.

Морвран ждал, что я отскочу назад, но я рванулась вперед, под рукоять топора, и ударила в горло.

Я была по-кошачьи ловкой, но почему-то промахнулась. Кончик «Погибели» прочертил красную линию на шее Морврана, и сапог противника врезался мне в живот. Мир затопил мутный туман боли. Я рухнула в грязь.

Через секунду враг оказался рядом. Между моими ногами в землю воткнулся топор.

Я перекатилась и прямо из положения лежа сделала выпад, вонзив оба лезвия в грудь Морврана. Сталь вошла легко, и он тут же превратился в облако перьев.

Я рубанула по ним, неразборчиво рыча, а перья упорхнули у меня между ног в просвет, расчищенный фоморами. Я погналась следом, но они улетучивались на глазах.

В мгновение ока Морвран снова обрел форму. В руках его опять сверкнул топор. Я бросилась к нему, но позади моего противника внезапно возник Бран. Голова Пса Морриган излучала белое сияние. Из десятка огромных ран на искореженном теле сочилась кровь, но исходящий от него жар сразу ее высушивал, превращая в коричневые полосы.

– Мо-о-ой чер-е-е-ед! – Браноподобное существо отвесило удар Морврану, но тот ускользнул.

Пес погнался за ним, в припадке ярости размахивая конечностями. Он вооружился огромным копьем, которое, наверное, забрал у кого-то из демонов. Топор Морврана, с жутким свистом вспоров воздух, расколол пополам копье Брана и вонзился ему в плечо. Кровь брызнула струей. Пес молниеносно развернулся, вырвал у противника оружие и разломал рукоять.

Тело Морврана превратилось в ураган черных перьев. Смерч, закрутившись в обратную сторону, взметнулся вверх и застыл гигантской птицей. Вот и Ворон! Нас затопила холодная магия, безжизненная, как выплеснувшаяся из этой вороноподобной дыры в атмосфере. Кожу лизнул мороз.

Птичий коготь подцепил огромный бронзовый котел.

Бран собрал горсть железного мусора и метнул его вдогонку. Острые обломки попали в цель, с сиплым воем пронзив шею и спину Морврана. По крыльям каплями размером с кулак потекла темная кровь. От плоти демонической птицы отделились сферы и зависли в воздухе, переливаясь в свете заката.

Бран взмахнул другой рукой – пролетела искра и впилась глубоко в спину Морврана – то было его собственное топорище.

Ворон закаркал. Из когтей, словно капля расплавленного металла, выпал котел. Разум пронзил вопль чистой ярости.

У подножия котла вздохнула земля, разверзлась, будто голодный рот, изрыгая на свет новых фоморов.

Они толпой бросились на Брана.

Я врезалась в них. Рядом со мной оборотни рвали тварей на части, но нас было слишком мало, а их – много. Бран скрылся из виду – его погребла гора тел фоморов, но вдруг она распалась. Весь избитый и окровавленный, Пес поднял из грязи богато разукрашенную крышку. В гигантской руке она выглядела крошечной, не больше фрисби. А меня внезапно словно сплющило. Грудь сдавило, заныли кости. Оборотни и фоморы вокруг рухнули наземь, крича от боли.

Бран поднатужился – из его ран хлынула кровь – и с ужасающим ревом обрушил крышку поверх котла. Давление исчезло. Ухмыльнувшись, Пес опять открыл крышку и вместе с ней сгинул в дымке тумана.

Ясно. Вернул крышку Морриган и был таков.

А у нас – целое поле демонов, от которых еще предстояло избавиться.

– Кейт! – оклик заставил меня обернуться.

В тридцати ярдах поодаль стоял Дерек, показывая когтистой окровавленной лапой мне за спину. Там, совсем рядом, на воткнутом в землю кресте была распята она – Джули.

Прямо по телам я начала карабкаться к малышке. Неожиданно на меня упала огромная тень. Я успела поднять глаза – в меня целился жуткий клюв цвета полированного железа. Ворон! Морвран еще пребывал в своей летающей ипостаси. Фоморы зажали меня в тиски. Бежать некуда, что делать? Упав на колени, я приготовилась вонзить «Погибель» в птичьи кишки. Но огромные когтистые лапы уже схватили ее за крылья. Морвран замер, заслоняя солнце.

Кэрран рвал ворона с ревом, от которого содрогнулись фоморы.

– Давай! – кричал он мне. – Давай же!

Я принялась пробиваться вперед, кроша, раня, рубя мечами, не отрывая взгляда от Джули. Слева кучка фоморов расправилась с вампиром, оторвав ему конечности, и бросилась на меня.

– Убейте девчонку! – пронеслось над шумом битвы шипение пастыря.

Демоны сменили курс. От Джули меня отделяло два десятка ярдов. Я бы ни за что не успела. Вдруг в дымке тумана рядом с малышкой возник Пес Морриган. Он схватил крест и девочку и вновь растаял в воздухе.

Демоны взвыли от ярости.

С пустыми руками Бран, ухмыляясь, материализовался рядом со мной… И его грудь взорвалась – из раны показались зеленые щупальца. Меня залило кровью.

Глаза стрелка были широко открыты, рот распахнут.

– Бран!

Он шагнул вперед и повалился на меня, из его горла текла кровь, а позади торжествующе шипел пастырь. Перепрыгнув через Брана, я рубанула ублюдка по голове. Рыбьи глаза с ненавистью уставились на меня, а потом череп Болгора покатился в грязь. Тело покачнулось. Я секла его саблей вновь и вновь, пока морской демон не развалился на куски.

Теперь-то ему никогда не подняться.

Дикий рев пронесся над полем битвы. Над бойней возвышался окровавленный Кэрран, потрясая головой огромной черной птицы, и кричал:

– Убивайте всех! Они смертны!

Перевертыши обрушились на фоморов. А я упала рядом с Браном на колени.

Нет… Нет, нет, нет!

Я перевернула его. Он глядел на меня темными глазами.

– Я спас ребенка. Я спас ее. Для тебя…

– Вызывай туман, черт тебя дери!

– Поздно, – прошептал он одними губами. – Сердце не заживет. Прощай, голубка.

– Не умирай!

Он просто посмотрел на меня и улыбнулся.

Внутри натянулась тонкая нить боли, готовая вот-вот лопнуть. Больно – так, что невозможно дышать.

Бран ловил ртом воздух. Его тело в моих объятиях стало коченеть, утекали последние капли жизни.

Нет!

Я схватила этот последний трепет. Всей своей силой, всем тем, что у меня было, держалась за последнюю частичку Брана, не позволяя ему уйти.

Вокруг пенилась магия. Я впитала энергию, направляя ее глубоко в плоть Пса, поддерживая его. Потоком боли она пронеслась сквозь меня и растворилась в стрелке.

Не позволю! Он будет жить. Я не могу его потерять…

«Глупая девчонка! – раздался голос в моем сознании. – Тебе не победить смерть».

Еще посмотрим!

Искра жизни ускользнула глубже. Больше магии! Давай, Кейт!..

Завывал ветер, а может быть, это моя кровь гудела в ушах – я уже ничего не чувствовала, кроме боли и Брана.

Я потянула сильнее. Искра замерла. Веки Пса задрожали, рот открылся, глаза уставились на меня. Но я не слышала, что он сказал.

Сердце остановилось, и я отчаянно старалась заставить его биться.

Его глаза вновь затуманились. До меня донесся шепот, слабый, но отчетливый:

– Отпусти…

«Так обращают в нежить», – произнес голос внутри.

Глубоко в душе я понимала, что голос прав.

Я не стану тем, к кому питаю отвращение. Не уподоблюсь человеку, который произвел меня на свет.

– Отпусти меня, голубка, – прошептал Бран.

Я разорвала поток магии. Напряжение во мне лопнуло, как разорвавшаяся струна, и меня опять захлестнуло болью.

Искра жизни стрелка растаяла. Сила билась внутри – живой зверь, пойманный в западню и разрывающий меня на части в попытках высвободиться.

В моих объятиях лежал мертвый Бран. Из моих глаз хлынули слезы, потекли по щекам, унося с собой магию, и упали на землю. Она промокла, и что-то зародилось в ней, полное жизни и колдовской силы, но это было уже не важно.

Бран ушел.

И тут нутром я почувствовала врага. Это была демоница, готовившаяся всадить в меня клинок. Я плавно поднялась и сделала единственный выпад. Кончик «Погибели» уткнулся в грудь твари. Вспорол зеленую кожу, прошил плотные волокна мышц и мембран, царапая хрящ грудины. Под нажимом руки проник глубже и добрался до сердца. Мускулистый орган, как сжатый кулак, ненадолго воспротивился, а потом лезвие, омываемое кровью, вспороло мышцу. Я рванула саблю вверх и в сторону, разрывая сердце твари на части.

На меня брызнула кровь. Я чуяла ее запах: она была теплой и липкой на моих пальцах. Глаза фоморки расширились. Из кобальтовых глубин на меня смотрел страх. На сей раз не будет никакого воскрешения. Я ее убила. Она уже была мертва и от осознания собственной судьбы испытала мучительный страх.

Мгновение длилось бесконечно. Я знала, что запомню его навсегда. Я поняла – не важно, скольких я убила и уничтожу до заката. Брана никто из них не вернет. Ни на секунду.

Я вытащила саблю из твари. Горе оседлало меня и пришпорило, отправив в бой. Я в бешенстве носилась по полю. Расправлялась со всеми демонами, оказавшимися у меня на пути. Стоило им завидеть меня – они бежали, но я гналась следом и разила их, пока они не отняли жизнь еще чьего-то друга.

Наступила ночь. Фоморы были мертвы. Их трупы валялись вперемешку с останками нашей армии.

И оборотни, и обычные люди после гибели выглядели совершенно одинаково. Так много тел! И смертей. Еще утром говорили, дышали, целовали на прощание любимых. А теперь они лежат здесь… Ушли навеки, как Бран.

Я села рядом с мертвым стрелком. Его глаза были закрыты. Как я устала! Тело ныло в тех местах, о существовании которых я даже не подозревала.

Кто-то зажег погребальный костер. В надвигающейся тьме он полыхал оранжевым. Ночь запятнал густой жирный дым.

Это ведь я буквально за руку вытащила Брана назад, к роду людскому. К свободе воли и выбору. И привела его к гибели. Глаза его уже не горели пламенем. Он не подмигнет мне, не назовет голубкой. Я не любила его, потому что едва знала, но, господи, как же больно! Почему я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они гибнут? Я многое могла преодолеть, но смерть каждый раз укладывала меня на лопатки. Какая польза от магии, если ты не можешь ее победить? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться? Если умеешь лишь уничтожать и наказывать?

Кто-то подошел и подергал меня за рукав.

– Кейт? – произнес тонкий голосок. – Как ты?

Я подняла голову и взглянула на девочку.

– Кейт, – жалобно проскулила она. – Скажи что-нибудь…

В душе зияла такая пустота, что я заговорила с трудом.

– Ты настоящая?

Джули кивнула.

– Как ты сюда попала?

– Меня принес Бран. Я проснулась на берегу озера. Повсюду валялись трупы, а еще там была женщина. Бран освободил меня, дал нож и доставил сюда, – она показала в ту сторону, где наша армия перед битвой формировала строй.

– Я сражалась, – добавила она и кивнула на окровавленный клинок.

– Дурочка, – злиться сил не хватило, и голос прозвучал ровно. – Столько людей умерло ради твоего спасения, а ты помчалась прямо на бойню.

– Я видела, как ривы пожирали мамино тело. Я должна была… – Она уселась рядом. – Должна, Кейт.

Послышался слабый звон цепей, затем под чьими-то шагами хрустнуло железо. Сквозь дымку приближалась высокая женщина.

Она была почти нагой, прикрытой лишь доспехами из кожаных ремней и серебряных крючков. Ее, всю перемазанную свежей кровью, окутывало облако черных волос. Темно-красные ручейки смешивались с синими рунами, выбитыми на коже. Ее появление меня ошеломило: она оказалась студеной, суровой, жестокой, пугающей, словно волчий вой, раздавшийся в ночи на пустынной дороге.

– Вот она, – шепнула Джули. – Женщина с озера.

Глаза незнакомки сияли, пронизанные лучистыми искрами. Искорки растеклись по радужке янтарем, и огромные очи вдруг стали всепоглощающими, всесильными…

Я увидела бездонный зрачок. И поняла – в нем можно утонуть и потеряться навсегда.

Теперь понятно, как выглядит глаз богини…

Она посмотрела куда-то за мое плечо и подняла руку. Звякнули цепи.

– Подойди!

Я узнала голос – его я слышала у себя в голове.

Из-под груды мусора выбрался Рэд. Я давно догадывалась, что он там. Когда битва почти закончилась, Рэд подкрался ко мне и затаился, пока я, онемев от горя, сидела возле Брана. Наверное, выжидал момент, чтобы всадить нож мне в спину.

– Рэд! – вздрогнула Джули.

Я схватила ее за плечо и удержала.

– Ты желал силы…

– Да, – с трудом сглотнул Рэд.

– Служи мне, и я наделю тебя силой.

Он задрожал.

– Ты принимаешь сделку?

– Да!

– Рэд, а как же я? – Джули вырвалась – я не слишком крепко ее держала. Для девочки настал последний шанс исцелиться. – Я люблю тебя, не покидай меня!

Мальчишка, отгораживаясь, выставил руку.

– У нее есть все, чего я хочу. У тебя ничего нет.

Он переступил через ноги Брана и потрусил рядом с богиней, как пес, которым и был. Круг замкнулся: от предка, вырвавшегося из оков Морриган, сквозь бесчисленные поколения, к потомку, добровольно надевшему ее ошейник.

Тело Брана еще не остыло.

Богиня не выказала никаких признаков скорби.

Я посмотрела на нее.

– Ты меня узнала.

Цепи согласно лязгнули.

– Когда мы встретимся в следующий раз, я его убью.

– Отвали! Она могущественна и защитит меня, – огрызнулся Рэд.

– Когда о ней только-только возникло смутное представление, кровь, текущая в моих венах, уже была древней. Загляни ей в глаза, если не веришь.

– Мы более не встретимся, – пообещала Морриган.

Позади нее стеной встал туман, скользнул по земле, лизнул ноги Морриган, закрутился вокруг Рэда и поглотил их обоих.

Обрушился техноприлив и сбил магию с ног. На поле битвы – среди мертвецов и ржавого железа – одиноко стояла Джули с окаменевшим от потрясения лицом.