24

Мечи Стаи представляли собой плачевное зрелище. Что вполне объяснимо: оборотни в них не нуждались. Я перебрала все в оружейной и вздохнула. Мне необходим второй клинок, и Кэрран сказал, я могу взять любой, какой захочу.

С броней дело обстояло немногим лучше. Я обнаружила неплохую кожаную тунику со стальными стразами на стратегических местах. Она была черного цвета и мне подходила, а самое лучшее – посадка регулировалась шнурками, и, чтобы затянуть тунику, а потом раздеться, требовалась помощь. В настоящей битве мне участвовать пока не приходилось, однако я пережила несколько крупных побоищ и даже выбралась из парочки мятежей. Поэтому по опыту знала – я полностью растворюсь в бою и, сама того не заметив, скину защиту, чтобы дать себе свободу движений. Так что мне нужны были доспехи, которые сложно снять. Любые липучки исключались.

Я почти сдалась, как вдруг заметила его – однолезвийный меч, примерно двадцати дюймов длиной. Поразительно похожий на «Погибель», только пошире. Превосходно сбалансированный, сужающийся к концу, созданный из цельного куска упругой стали. На рукояти – гладкие деревянные вставки. Суровый и практичный. Отнюдь не средневековая копия, современный – серьезное оружие.

Взмахнула им пару раз, привыкая к весу.

– Два меча… – из дверного проема заметил Бран.

Припадок бешенства лишил его одежды, в итоге стрелок обрезал лоскуты и превратил остатки рубахи и штанов в импровизированный килт, выставив напоказ самую потрясающую в мире грудь.

Жаль, килт напомнил мне об убийце Грега – тот его тоже носил…

– Ты умеешь орудовать сразу двумя?

Я достала из ножен «Погибель», бросилась к нему и обрисовала саблей классическую восьмерку вокруг его тела, а когда Бран попытался отразить удар, блокировала руку противника плоской стороной другого клинка.

– Неплохо, но ты промахнулась.

– Что-то хотел?

– Подумал, раз завтра мы можем умереть, давай устроим дружеский перепихон?

– Это я могу умереть. А ты исцелишься.

– Я не бессмертен, голубка, – покачал головой Бран. – Если мне достаточно быстро нанести сильный урон, я сыграю в ящик, как и все вы.

Я направилась к выходу. Возле двери обернулась…

Килт упал.

– Целую вечность его мастерил! – Бран поднял с пола лохмотья – те развалились прямо у него в руках.

Я успела разрезать ткань в трех местах.

Выйдя в коридор, я чуть не врезалась в Кэррана, сопровождаемого тремя оборотнями. Бран последовал за мной во всем своем нагом великолепии.

– То есть никакого секса?

У Кэррана окаменело лицо. Я обогнула его и продолжила путь. Стрелок погнался за мной, пытаясь обойти перевертышей.

– Убирайтесь! Не видите – мне нужно поговорить с женщиной?

Я совершила ошибку, оглянувшись как раз в тот момент, когда Царь Зверей потянулся к шее Пса Морриган. Усилием воли – должно быть, оно обошлось ему в целый год жизни, – вожак сжал пальцы в кулак и опустил руку.

Я хихикнула и пошла дальше. Вселенная доказала, что Кэрран не прав: человек, раздражающий его больше меня, существует.

Бран настиг меня на лестнице.

– Куда ты?

– На балкон. Хочу подышать свежим воздухом.

И, может, немного вздремнуть. Хотя спать мне как раз не хотелось. Во мне пела магия, желая высвобождения. Значит, так и будет, когда технология уйдет навсегда? Сомневаюсь, что сумею справиться с такой необузданной мощью. Приходилось сдерживать себя, а ведь я буквально неслась во весь опор на обезумевшей лошади, а поводья уже норовили выскользнуть из рук.

Бран размашистым шагом топал рядом со мной. Собственная нагота его совершенно не смущала. Я свернула в первую же попавшуюся комнату и достала из комода серые спортивные штаны. Их можно отыскать почти в каждом помещении крепости – людям, меняющим облик, удобно иметь под рукой смену одежды.

Я вручила брюки Брану, и он их натянул.

– Уже не в состоянии себя контролировать?

– Еще бы, – пробормотала я, прихватила подушку с одеялом и ретировалась на балкон.

Но Бран вышел за мной.

Не обращая на него внимания, я устроила на свежем воздухе импровизированную кровать и свернулась на ней калачиком.

Каменная кладка защищала меня от солнца, но видно было все: яркое небо, тронутое перьевыми кляксами облаков, зелень деревьев, шелестящих на ветру, стены, гладкие и теплые на ощупь. В воздухе разливался медовый аромат и легкое амбре хищников.

Я впитывала это…

Бран взгромоздился на перила.

– Какой-то уличный цыпленок из отбросов общества. А теперь ты отправляешься за нее воевать.

– Войны начинались и по худшим причинам.

– Не понимаю! – стрелок уставился на меня.

Как объяснить парню с отсутствующей системой координат понятие гуманности?

– Все дело в добре и зле. Ты должен решить, что это для тебя. Для меня зло – стремиться к цели, невзирая на средства.

– Лучше совершить меньшее зло, но предотвратить большее.

– Неужели? Послушай, допустим, ты спасешь многих ценой жизни ребенка. Но в этом ребенке заключен целый мир – для его родителей. Ясно? Ты полностью их уничтожишь. Большего зла для них просто не существует. Почему же это называется «меньшим»?

– Потому что теперь еще больше вас, идиотов, сдохнет.

– Идиоты вызвались добровольно. Мы сделали свой выбор. Я буду сражаться за жизнь Джули, и я хочу убить максимальное количество мерзких ублюдков. Они пришли в мой дом, пытались меня прикончить, распяли мое дитя. Я жажду мести. И наказание должно быть настолько суровым, настолько жестоким, чтобы следующие ушлепки, которые придут на их место, испачкали штанишки при одной лишь мысли обо мне.

В ножнах задымилась «Погибель», чувствуя мой гнев. Обычно мне приходилось ее подкармливать, иначе лезвие истончалось и становилось хрупким, но магия оказалась настолько сильна, что клинка хватит на битву и еще на какое-то время.

Я приподнялась и показала на двор:

– Оборотни сражаются против угрозы. Они мстят за убитых товарищей. Защищают своих детей, ведь без них нет будущего. За что воюешь ты?

Бран взъерошил спутанные волосы.

– Будущего у меня нет. Я дерусь, потому что заключил с Морриган сделку. Без тумана я состарюсь и умру.

– А это так ужасно? Тебе не хочется жить? Настоящей жизнью.

– Пожелай я настоящей жизни, не стал бы просить сделать меня героем, – ухмыльнулся он. – Я хочу погибнуть сильным, с мечом в руке, пронзая им тела врагов. Так и должен умирать мужчина.

– Мой отец был полководцем у человека непревзойденной силы. Тот называл его Voron, то есть Вороном, поскольку смерть следовала за ним по пятам. Ни один меч не мог его одолеть. Останься он военачальником и поведи за собой армию, которую сам создал и тренировал, мир сейчас был бы совсем иным.

– К чему ты клонишь?

– Он бросил все ради меня.

Ради ребенка, в котором текла чужая кровь.

– Выходит, твой отец оказался дураком. Теперь я знаю, в кого ты такая.

Я прикрыла глаза.

– Тебя не переспорить. Дай поспать.

Он спрыгнул с перил, приземлился рядом и ткнул меня пальцами в плечо.

– Я пытаюсь понять.

Пришлось открыть глаза. Разъяснения морального кодекса – не мой конек.

– Представь, что за тобой гонятся волки. Ты бежишь по лесу, поблизости нет никаких селений. И вдруг ты натыкаешься на лежащего на земле ребенка. Спасешь его или оставишь хищникам на съедение?

В темных глазах Брана промелькнула тень сомнения.

– Брошу мелкого ублюдка, – провозгласил он, однако чересчур громко. – Он отвлечет зверюг.

– Но ты заколебался.

Он протестующе поднял руку, но я покачала головой.

– Я видела. На секунду задумался. Та же сила заставляет сражаться и нас. А теперь проваливай.

Я свернулась клубком и смежила веки. Ветер, убаюкивая, нежно овевал мне лицо.

Пару часов спустя меня разбудил Дерек. Я взглянула на небо: солнце уже стояло высоко, наступил полдень.

Умирать не хотелось.

Дерек был мрачен.

– У Джима есть для тебя кое-что внизу.

Он проводил меня на первый этаж и открыл дверь. Я вошла в небольшую комнату. Джим ждал в кресле, проверяя большим пальцем лезвие уже знакомого мне ножа. Перед ним на полу сидел Рэд, покрытый грязью. Левый глаз заплыл великолепным фингалом. На шее красовался железный ошейник, от него к стене тянулась тяжелая цепь. Да поможет тебе Бог, если ты вздумаешь обидеть Стаю. Чтобы найти тебя, им не нужен отряд К-9.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него. Мальчишке пятнадцать лет! Предательский поступок по отношению к Джули это не оправдывало, но мешало мне сделать то, что я обычно делала в подобных обстоятельствах.

Рэд покосился на меня здоровым глазом.

– Хочешь побить меня? Давай.

Я прислонилась к стене. Стоило мне шевельнуться, как он пригнулся, закрывая голову.

– Почему не рассказал о монисто?

– Ты бы его украла! – оскалился он. – Оно мое! Моя сила, мой шанс.

– Знаешь, что случилось с Джули?

– Знает, – сказал Джим.

– Ты хоть чувствуешь вину?

Он отодвинулся подальше.

– Что ты хочешь услышать? Я должен притвориться хорошим, расплакаться и сказать, что мне жаль? Я заботился о Джули. Приглядывал за ней два года. Она моя должница, понятно? Мне приставили когти к горлу, прямо вот сюда! – Рэд сжал шею чумазыми пальцами. – Сказали – отдавай девку или сдохни. Вот я и отдал! И вы, уроды, сделали бы точно так же. Будете стоять тут и пялиться на меня? Пошли куда подальше!

И он сплюнул на пол.

– Если тебя не волновала ее судьба, зачем ты попросил меня ее защищать?

– Это инвестиция, тупая ты шлюха.

Прямо не человек, а сгусток ненависти. Бей его, мори голодом или читай мораль – никакие наказания или наставления не заставят его понять, что он ошибается. С ним все кончено.

– Что ты собираешься делать с мальчишкой? – поинтересовалась я у Джима.

– Дам меч и выпущу на поле, – пожал плечами тот. – Пусть докажет свою крутизну.

– И ударит нас в спину.

– За ним присмотрят. Один раз мы уже его нашли, найдем и снова. А если он кого-то заколет, я спущу с него шкуру заживо. По кусочкам.

Джим посмотрел на Рэда и улыбнулся.

Большинство людей видело такую улыбку лишь однажды – перед тем как умереть от его руки. Желаемый результат был достигнут: мальчишка съежился и побелел – даже под слоем грязи стало заметно.

– Ты против? – осведомился Джим.

– Поступай как хочешь.

Во дворе взревели два огромных автобуса. Их двигатели работали на воде, насыщенной магией. В том и проблема с подобными средствами передвижения: они были медленными, максимальная скорость составляла тридцать пять – сорок миль в час, а шум стоял чудовищный: мертвец восстал бы и принялся звонить в полицию.

Подумать только, я еду на битву на автобусе! У вселенной злое чувство юмора.

Показались и старые знакомые. Мьонг. А рядом Крест. Он выглядел неплохо: та же уверенная поступь, одежда, безупречная до последней складки. Привлекательный мужчина с рыжеватыми волосами и добрыми глазами.

Я смотрела на него и ничего не испытывала. Смущение ушло. Я освободилась.

– Кэрран пошел им навстречу. У них теперь нет обязанностей перед Стаей. Девица не будет участвовать в битве, – скривился Дерек. – На месте альфы я бы заставил ее сражаться. И отпустил бы, только если бы она проявила себя в бою.

Крест придержал для Мьонг дверцу узкого серого автомобиля.

– А они уезжают – счастливая парочка, освобожденная от возмездия и спасения мира. Неужели тебя это не волнует?

Я улыбнулась.

– Дерек… В жизни нужно учиться многое принимать.

Мы обогнули автобус, и в меня ударила волна вампирской магии. Перед джипом Кэррана словно статуи сидели восемь вампиров.

Царь оживленно беседовал с девятым. Кровосос увидел меня.

– Кейт! – воскликнул он голосом Гастека. – Твоя способность оставаться в живых меня непрестанно удивляет.

– Что ты здесь делаешь? Почему ты не под замком в «Казино»?

– Элементарно, дорогая. Пришел поквитаться. Да и Племя не прочь понаблюдать за вампирами во время Вспышки: как реализуется их потенциал в обстановке, где они могут причинить неограниченный ущерб. Но в основном я хочу отплатить пастырю. Возмездие – весьма достойное занятие.

Взглянув на Кэррана, я поняла, кто будет сопровождать Брана в туннеле.