14

– А Сайман хоть чем-нибудь помог? – спросил Дерек.

– Судя по всему, он сейчас готов помочь всем, включая вас. Он опьянен магией и умирает от скуки.

Я заплела косу и направила лошадь вверх по Мариетта-стрит к глухому лесу – бывшему Столетнему парку. Огромному – в двадцать один акр!

Разговор продолжать совершенно не хотелось.

Магия отступила, но через минуту могла вернуться: волны шли одна за другой, короткие и мощные.

– Похоже, он и правда любит с тобой поразвлечься, – заявил Гастек.

Вот гад!

– Окажись на крыше любой, Сайман менял бы форму, пока не нашел бы идеальный для гостя образ.

– Во всех смыслах! – Упырь снова перебежал лошадям дорогу.

– Спасибо за пояснение. Ты как-то не слишком спешил на подмогу.

– Но у тебя и так все было под контролем.

И Гастек послал вампира галопом далеко вперед. Если тебя в чем-то уличили – рви когти. Моя любимая тактика.

– Послушай, – начал Дерек, – я лишь хочу сказать, что, прежде чем к нему отправляться, стоило поделиться с нами необходимой информацией.

– Да не было у меня никаких сведений. Знай я, что он пляшет в снегу на крыше, вообще бы туда не ломанулась.

– И как в таких условиях помогать тебе и обеспечивать защиту?!

Я повернулась в седле.

– Я не просила меня защищать! И сопровождать! Если б я только подумала, что ты начнешь строить из себя Кэррана, ни за что не взяла бы тебя с собой.

Он поджал губы и замолчал.

Кровосос свернул налево к Столетнему проезду. Зря я это сказала.

Я осадила лошадь, и Дерек тоже остановился.

– Прости. Не хотела грубить.

– А с кого мне брать пример, Кейт? – спокойно спросил он.

Ответа у меня не нашлось.

– Ты ведь не собираешься пичкать меня дерьмом, что нужно оставаться собой? Я – сын люпуса и убийцы, не сумевший уберечь своих сестер. Отец изнасиловал их, а потом сожрал заживо. К этому мне нужно стремиться?

Я откинулась в седле, мечтая стряхнуть давящую на плечи тяжесть.

– Извини меня, Дерек.

Примерно минуту он не двигался, а затем кивнул. Вампир ждал посреди улицы.

– Не стоило к тебе приставать. Иногда меня заносит.

– Проехали. – Я пришпорила лошадь и двинулась вперед.

Я понимала, почему он такой. Видела пару раз, как тщательно Дерек складывает одежду. Всегда идеально выбрит, с аккуратной прической, ногти чистые и подстриженные. Готова поспорить, в его комнате ни одна вещь не валяется как попало. Прожив детские годы в хаосе, стремишься навести порядок во всем мире. Увы, реальность подчиняться отказывается, а потому приходится довольствоваться попытками контролировать себя, свои привычки и друзей.

– Просто я жутко нервничаю, – призналась я.

– Из-за Джули? – сообразил Дерек.

– Да.

Мне очень хотелось позвонить в орден и проверить, как они там, но я не знала, где найти исправную телефонную линию.

А сейчас – перед Всплеском, магия в таком состоянии, что работающих телефонов наверняка вообще не осталось. Андреа обещала быть рядом с Джули. Хоть ее и держали в узде, моя подруга не потеряла сноровку и могла с любого расстояния вышибить глаз белке.

– Тяжело тебе… – пробормотал Дерек. – В смысле, полагаться на других.

На секунду я задумалась, не стал ли он телепатом.

– Почему ты так решил?

– Когда я сказал, что ты переживаешь за Джули, ты так скривилась, словно у тебя геморрой обострился. Или же тебе очень тяжело…

– Эй! Никогда такого не говори женщине, всю жизнь проживешь одиночкой.

– А ты не меняй тему. Андреа – крутая. И пахнет приятно. Не переживай.

Похоже, чтобы определить, компетентен человек или нет, следует его обнюхать.

– Ты-то откуда знаешь?

– Просто доверься ей, – пожал плечами парень.

Двое мужчин, которых я больше всего любила и которыми восхищалась, всю юность вдалбливали мне, что полагаться следует на себя, и только на себя. Доверять другим? Легче сказать, чем сделать. Я переживала за Джули. И за ее мать. Получив в ордене должность посредника, я торчала в кабинете рыцаря-дознавателя, потому что не имела ни малейшего представления о ведении дел. А он раньше служил детективом в Джорджии и знал практически все. У него я почерпнула несколько полезных приемов и узнала, что первые двадцать четыре часа после совершения преступления – решающие. Время идет, следы остывают. При розыске человека это означало, что шансы найти исчезнувшего живым тают с каждым часом.

С момента пропажи уже точно минуло сорок восемь часов – поезд под названием «Облажалась» вот-вот отойдет от перрона.

В этом расследовании не применялась ни одна из обычных процедур: сбор сведений у местных жителей, допрос свидетелей, определение мотива – кому было выгодно исчезновение потерпевшей.

Да и свидетели сгинули вместе с ней.

Я не представляла, куда могла исчезнуть Джессика, и лишь хотела, чтобы та вернулась целая и невредимая. На кухонном столе у нее дома я оставила записку с объяснениями, что Джули, живая и здоровая, находится у меня, и попросила женщину связаться с орденом. А сейчас я могла лишь потянуть за единственные известные мне ниточки – котел и Морриган, – и надеяться, что на другом конце меня не ждет ящик с динамитом.

Следуя за вампиром, мы свернули в Столетний проезд. Слева, закрывая обзор, возвышалась сплошная стена зелени. До Сдвига парк был просторным, с большими лужайками, разделенными дорожками, и аккуратно посаженными деревьями. С площадки Бельведера просматривалось все пространство целиком, от «Детского сада» до «Фонтана колец».

Теперь это место принадлежало городским ковенам. Ведьмы посадили быстрорастущие деревья, и зеленый барьер скрыл от любопытных глаз и загребущих рук тайны парка. Он стал огромным, просто колоссальным. Поглотил несколько городских кварталов, где раньше располагались офисные здания. Но видела я лишь живую изгородь. Должно быть, она выросла раза в четыре больше прежнего.

Удивительное дело, что столько ковенов объединились выкупить парк. Человек, способный повелевать вампирами, принадлежит Племени, в противном случае ему приведут весьма существенный финансовый довод в пользу подписания договора. Наемники служат гильдии, поскольку им предоставляют пятидесятипроцентную скидку на услуги стоматолога и тридцатипроцентную – на медицинское обслуживание, а также – на цехового адвоката. Однако ведьмы – просто часть ковена, обычно состоящего из тринадцати членов. Вне собственной группы они не подчиняются никому. Я всегда раздумывала над тем, что же их объединяет. Но теперь точно знала: пифии.

Здорово, что Сайман с ума сходил от магии. В нормальных обстоятельствах я бы отвалила за его информацию круглую сумму. Разумеется, в нормальных обстоятельствах подобного безумия бы не произошло.

Атланта уступила парку немного пространства. Руины через дорогу расчистили, их место заняло новое деревянное здание с гордой вывеской «Желторотик».

Под ней крупными красными буквами красовалась надпись: «Жареная курица! Крылышки!» И ниже: «Не крысы».

В воздухе разливался запах цыпленка, и рот мой наполнился слюной. В птице хорошо одно – собачатину никак не замаскируешь под крылышки. М-м-м… Благодаря усилиям Дулитла обмен веществ у меня был как у чокнутой колибри. Аромат манил к себе. Вот выйдем из парка, и пусть хоть ад обрушится – поем курочки.

Похоже, у плотников со стройки, что маячила впереди, были схожие мысли. Работяги сидели на улице за деревянными столиками, грызли крылышки и наблюдали, как полуденное солнце поджаривает тротуар. Ощущая каждый камешек мостовой через подошвы изношенных ботинок, по Столетнему проезду брели ремесленники. Они держались другой стороны, подальше от зеленой изгороди. Хриплыми голосами свой товар нахваливали коробейники. Впереди на перекрестке торговец амулетами, невысокий мужчина средних лет, пританцовывал у повозки, потрясая разноцветными подвесками из бечевки и шнура.

Дорожный знак оповестил, что мы добрались до бульвара Эндрю Янга. Судя по знаку, он пересекал южную часть парка, возможно, прямо через площадь Столетия. Вот только от самого бульвара ничего не осталось.

Зелень разрослась буйно, словно восстав против секаторов. Над тропой нависли ветки, а побеги и вовсе упали на асфальт. Колючими хитросплетениями тянулись розовые лозы, мирт и вечнозеленые кустарники, обещая исцарапать путников в кровь с ног до головы. Без бензопилы сквозь заросли не пробиться. Мачете здесь не поможет. Впрочем, у меня его и нет.

Ведьмы уделали Кейт и компанию со счетом один-ноль.

– Похоже, бульвар нас никуда не приведет.

– Если бы ты удосужилась поинтересоваться, я бы тебе раньше подсказал, – упырь наградил меня жутким оскалом – улыбочкой, от которой любой нормальный человек отправился бы к психиатру.

И ведь верно! «Казино» воздвигли на месте бывшего Конгресс-центра. Если бы не пятидесятифутовые деревья, загораживающие обзор, небо сияло бы от серебристых минаретов. Племя и ведьмы почти соседствовали. Да они, наверное, даже ходили одалживать друг у друга чашку сахару.

– Впереди есть вход.

Вампир помчался на север, к Бейкер-стрит.

Именно в этот момент из-за облака выглянуло солнце, заливая мир золотистыми лучами. Морщинистая фиолетовая шкура упыря засияла.

– Что-то здесь не так, – пробормотала я.

Дерек в ответ негромко рыкнул.

Я плелась вдоль стены из растений. Воздух полнился ароматом цветов, щебетали птицы. Земля стала холмистой. Узкая тропинка ныряла прямо в заросли и сворачивала налево, превращаясь в мрачный туннель, ведущий в сердце леса.

Дерек задрал нос и принюхался. Оборотень!

– Чую воду.

Я принялась вспоминать план парка. Бейкер-стрит как раз рядом.

– А где-то неподалеку – парковый пруд.

Туннель ждал, как распахнутая пасть чудовища. Упырь Гастека придвинулся ближе. Мы с Дереком спешились и привязали лошадей у разросшегося рододендрона.

Я заглянула в дыру. К чему тянуть?

– Есть идеи, как решить проблему? – произнесла я вслух.

– Ни единой, – отозвался Гастек.

Я вздохнула и нырнула в заросли.