Знаменитость

Само по себе слово «знаменитость» (célébrité) для середины XVIII века не ново, но лишь тогда оно начинает принимать тот смысл, в котором мы используем его сейчас. Прежде оно употреблялось редко и обозначало только и исключительно торжественный характер некой официальной церемонии. Антуан Фюретьер определяет его как «пышность, великолепие, помпу, призванные придать торжественности какой-либо церемонии» и приводит следующий пример: «Приезд послов был обставлен с крайней торжественностью (célébrité)», добавляя, что «знаменитость – древнее слово». Именно в значении торжественной церемонии его использует Лабрюйер: «Он насмехается над набожностью тех, кто посылает в храм свои приношения в дни больших торжеств (célébrités)». Иронический посыл автора строится на этимологии слова «célébrité», подразумевающей связь между «торжеством» и «многолюдностью», что призвано свидетельствовать о напускном, а не искреннем характере набожности упомянутых святош. В классической латыни «celebritas» обозначает, во-первых, большое скопление народа в определенном месте, а во-вторых, торжественность некоего праздника, на котором присутствует множество людей, отсюда ассоциация с толпой и многолюдностью. С другой стороны, это слово редко употребляется в значении «широкая репутация», а если и употребляется, то лишь в составе выражения «celebritas famae». Лишь несколько отдельных авторов (Авл Геллий, Боэций) пытались придать такой смысл непосредственно слову «celebritas», но эти попытки относились к античности и были безуспешными. В Средние века оно за очень редкими исключениями в подобном смысле не используется. Когда слово проникает во французский язык, оно обозначает только торжественный характер некоего праздника. Вместе с тем латинское прилагательное «celeber» могло указывать на известное место, известный факт или известного человека. Во французском слово «célèbre» приобретает этот смысл довольно рано, наравне с «illustre» и «fameux».

С 1720-х годов «célébrité» постепенно утверждается в значении широкой известности того или иного лица. В «Персидских письмах» Монтескье это слово выступает синонимом широкой, но незаслуженной репутации: «Несколько дней назад, во время поездки за город, я свел знакомство с двумя учеными мужами, пользующимися в тамошних местах большой известностью (célébrité)». Оно встречается у Мариво и Кребийона, но, судя по книге Дюкло, написанной в 1751 году, «célébrité» в то время – еще совсем новое понятие.

Однако в ближайшие годы ему суждено было прочно войти в обиход, о чем свидетельствуют данные главных онлайновых собраний французских текстов. Например, ARTFL-Frantext показывает, что до 1750 года это слово практически не встречается. Начиная с 1750–1760 годов частотность его употребления постоянно растет и к 1770–1790-м достигает пика. Веб-сервис Ngram viewer, работающий на основе корпуса книг, оцифрованных компанией Google books, дает схожие результаты: почти полное отсутствие упоминаний «célébrité» до 1730 года; вслед за этим постоянный рост частотности его использования, достигающий высшей точки в 1780 году; новый, еще больший пик в 1812-м; постепенный спад частоты упоминаний. В категориях относительной частотности период с 1750 по 1850 год представляет собой время наибольшего присутствия понятия «célébrité» в текстах на французском языке.

Частотность употребления понятия «знаменитость» (célébrité) во французских текстах

Распространение термина сопровождается эволюцией его значения. В 1750–1760 годах он еще близок понятию «репутация» и обозначает, как кажется, легко доставшуюся и достаточно широкую известность, которая вызывает подозрения. Противники философов, например, прибегают к этому термину, когда хотят разрушить незаслуженную, с их точки зрения, репутацию своих врагов. В «Письмах о великих философах» Шарль Палиссо поднимает на смех своих соперников, «всех этих господ с их бесконечными и до смерти надоевшими похвалами друг другу и патентами на знаменитость, которые они раздают друг другу в своих трудах». К тому же времени относятся упреки Франсуа Антуана Шеврие в адрес хозяек домов, устраивающих бесплатные обеды: «Ведь именно у них писатели, жаждущие скорой знаменитости, читают свои книги-однодневки». Знаменитость, которой здесь придаются негативные коннотации, приравнена к одной из форм самопиара, к искусственно поддерживаемой публичности отдельных групп модных интеллектуалов.

В период между 1760 и 1770 годом слово «знаменитость» частично утрачивает негативные коннотации, но зато обретает некоторые специфические характеристики. Знаменитость теперь ассоциируется с любопытством «публики» и рассматривается как бремя, налагающее целый ряд ограничений на тех, на кого она распространилась. Именно в таком смысле это слово постоянно используется в «Тайных мемуарах». Оно попадает и в переписку. Жюли де Леспинас пишет Гиберу: «Ваши таланты обрекают Вас быть знаменитым. Не противьтесь судьбе и скажите себе самому, что Вы не созданы для той тихой и уединенной жизни, которой требуют нежность и чувство». Знаменитость предстает здесь не подобием сомнительной и непрочной репутации, но обозначает, так же как и у Дюкло, известность некоего лица, которая разрастается до таких размеров, что становится несовместимой с сохранением частной жизни.

Примем к сведению парадоксальную формулировку Жюли де Леспинас: «обрекают быть знаменитым». Знаменитость – это не просто атрибут, это условие, она определяет стиль жизни человека, чуть ли не его социальный статус. Превратиться в публичную фигуру, стать, благодаря собственным талантам, объектом постоянного любопытства публики – значит обрести новый «опыт», который бывает увлекательным, но бывает и горьким, меняющим судьбу человека. Одно выражение как нельзя лучше передает новое восприятие знаменитости, рассматриваемое как следствие, иногда нежелательное, успеха и таланта – «издержки знаменитости». Его можно встретить, например, у Дидро в «Разговорах отца с детьми». Мадам Дюфренуа делает эти слова подзаголовком своей книги «Женщина-автор» (1812).

В Англии эволюция понятия «знаменитость» одновременно и похожа на французский вариант, и отличается от него. Как и во Франции, слово «celebrity», которое здесь также обозначает пышную церемонию, постепенно приобретает новый смысл, особенно с 1750-х годов, когда оно начинает употребляться в смысле известности какого-нибудь актера или писателя. Здесь, несмотря на небольшое расхождение с Францией, это слово тоже достигнет частности на рубеже веков.

Частотность употребления понятия «знаменитость» (celebrity) в английских текстах

Однако в английском языке еще есть слово «fame», чей смысл более широк: оно пересекается с французским понятием «célébrité», но иногда означает просто репутацию, а иногда, наоборот, прочную славу, причем порой встречается в обоих значениях у одного автора. В XVII веке Фрэнсис Бэкон во «Фрагменте опыта о славе» («Fragment of an Essay on Fame») придавал слову «fame» звучание, сближающее его со слухами, тогда как в книге «О достоинстве и приумножении наук» он называет его лучшей наградой для ученого. В «Словаре» Сэмюэла Джонсона, лексикографической базе английского языка XVIII века, между «celebrity» и «fame» не проводится четкой границы, и статьи об этих понятиях перекликаются. Джонсон даже включает в свой словарь, помимо «celebrity», еще и слово «celebriousness», выступающее синонимом «fame» и «renown». Для обозначения знаменитого человека часто используют прилагательные «celebrious» и особенно «celebrated», что свидетельствует об определенном языковом брожении, хотя впоследствии их вытеснит слово «famous». Будучи более старым понятием, слово «fame», допускающее множественные толкования, замедляет развитие «celebrity», чьим синонимом оно часто выступает. Вплоть до нашего времени оно будет обозначать как медийные формы знаменитости, так и более «легитимную» область славы. Таким образом, мы видим, что в Англии языковая «палитра» разнообразнее, чем во Франции.