Глава восьмая
Свет в пентхаузе погас аккурат в тот момент, когда превенторы покинули кабинет и выскочили в зал – гораздо больший по площади, нежели гостиная, но явно не предназначенный для приема гостей. Одну половину зала занимали несколько спортивных тренажеров, стоявших на упругом ковровом покрытии. Вторую – чудовищных размеров телевизор (раз в шесть больше того, что висел на кухне, к слову, тоже не маленький), восемь мощных звуковых колонок, на изготовление каждой из которых, наверное, ушло по целому дереву, да широкий диван – неотъемлемая часть этого развлекательного комплекса.
Благодаря сплошным панорамным окнам и ярким огням соседних зданий, отсутствие в зале света не вызывало серьезных неудобств. По крайней мере, куда бежать и как при этом не расшибить себе лбы, превенторы знали. Путь для бегства они уже наметили. Изучив за день квартиру банкира, теперь гости легко ориентировались в ней даже в сумраке. Следующей целью их маршрута являлась кухня, от которой к выходу вел прямой коридор.
По прогнозам Бунтаря, в данный момент эта часть пентхауза являлась наиболее безопасной. Ворвавшиеся через парадную дверь семеро штурмовиков вряд ли кинутся с ходу в бой. Надежно перекрыв единственный выход к лестнице, они сразу же рванут в гостиную. Почему именно туда? Во-первых, штурмовикам следовало оградить босса и остальных от угрозы со стороны обреченных превенторов. А во-вторых, если геликоптер тоже доставил сюда группу карателей, они проникнут в дом только через гостиную, спустившись с крыши на террасу. И уже затем обе группы двинутся по квартире, проверяя комнату за комнатой и блокируя беглецов в том углу, где велел сидеть им Брайан.
Но захватчики будто разгадали замысел Бунтаря и появились в зале прямо из того коридорчика, куда собрались бежать превенторы. Вернее, только трое из захватчиков, остальные четверо нарисовались из другой двери – той, через которую можно было попасть в зал, минуя спальню и библиотеку. Бунтарь ошибся: враги избрали тактику в духе «блицкриг». Это означало, что лестница и лифт перекрыты другим подразделением, а Макдугал и гости, скорее всего, уже ретировались куда-нибудь в безопасное место – например, на крышу, поближе к геликоптерам.
В защитных полумасках и черных комбинезонах семерка карателей производила довольно жуткое впечатление. Казалось, что перед превенторами возникли не люди, а некие человекоподобные существа, рожденные для ночного образа жизни. Такая стая хищников могла легко окружить жертв и уничтожить их до того, как Бунтарь и Невидимка применили бы свое оружие. Поэтому, чтобы не дать вражеским группам объединить усилия, превенторы, не мешкая, набросились на ту, что была ближе. Им во что бы то ни стало требовалось захватить инициативу, а иначе охотники просто-напросто растерзали бы их.
Командир карателей не вооружил своих бойцов пэйнфулами лишь потому, что молнии наверняка причинили бы здешнему дорогостоящему убранству серьезный ущерб. Что за оружие держали в руках штурмовики, беглецам в темноте разглядеть не удалось, да это и не имело значения. Скрыться из блокированного зала было невозможно, поэтому приходилось принимать бой на условиях, сложившихся к этому моменту.
Осваиваться с непривычным мечом Бунтарю пришлось в экстремально сжатые сроки, но он справился. Надо было лишь поддаться небольшому самообману: Первый представил, что в его руках страйкер, и взялся лупить им врагов так, как все эти пять лет лупил соперников на Помосте. Получилось довольно-таки жестоко и кроваво, зато эффективно, но в безвыходном положении и при смертельной угрозе переживать о чрезмерной жестокости к врагу было попросту некогда.
Вражеское оружие, которое в сумраке можно было принять за укороченные дробовики, оказалось на самом деле дарт-шокерами, о которых до сей поры беглецы почти ничего не знали. Что из себя представляют эти стреляющие устройства, стало понятно, когда один из противников Бунтаря, завидев, как его напарник отлетел к стене с разрубленным плечом, выстрелил в превентора. Едва заметив нацеленный на него ствол, Первый мгновенно уклонился в сторону, уповая на то, что окажется расторопнее своего врага.
Из дарт-шокера с гулким хлопком вылетело нечто стремительное, которое затем пронеслось через половину зала и угодило в крайний тренажер. Сверкнула вспышка, раздался удар металла по металлу и треск, словно от электросварки. Напоминавшая маленький подъемный кран верхушка тренажера оторвалась и с грохотом упала на пол, начисто срезанная той убойной штуковиной, что должна была угодить в Бунтаря. Каратель же после этого специальной подвижной рукояткой провернул барабан дарт-шокера, перезаряжая его для следующего выстрела.
Превентор не сомневался: одно попадание в него или Невидимку из такого электронно-ударного оружия – и для них все будет кончено. Снаряд, шутя перерубивший стальную балку толщиной в руку, незащищенное человеческое тело пробьет и подавно. Поэтому Бунтарь не стал дожидаться, пока противник вновь откроет стрельбу, и с короткого резкого замаха отсек державшую оружие вражескую кисть.
Вопли боли заполонили полутемную комнату. Превенторы налетели на ближайших противников с такой яростью, что практически за пару секунд вывели из строя всю четверку. Бунтарь старался не выпускать из поля зрения Невидимку, однако ничего у него не вышло. Жажда выжить заставила ее быстро вспомнить все полученные на Помосте навыки, а также не только их.
Кто кого сейчас и опекал, так это Невидимка Бунтаря, а не наоборот. Рубанув своим коротким мечом одного противника в шею, Одиннадцатая сразу же после этого мгновенно растворилась во мраке. И не успел еще поверженный ею враг рухнуть, она словно из пустоты возникла за спиной у другого карателя и вонзила ему клинок между лопатками. Невидимка проделала этот невообразимый маневр так лихо, что Бунтарь даже на миг испугался, как бы подруга случайно не подвернулась под его меч, не столь быстрый, но не менее смертоносный. Но Первый беспокоился зря. – Одиннадцатая управлялась с холодным оружием куда виртуознее его, и промедли он на долю секунды с атакой на второго противника, Невидимка непременно записала бы того на свой счет.
Превенторам стоило большого труда сохранять хладнокровие во время этого даже не боя, а бойни.. Бунтаря и Невидимку колотило от переполнявшего их адреналина, но тем не менее все их действия оставались четкими и молниеносными, как на Помосте. В настоящий момент беглецы искали выход из западни, а посему ни бояться, ни раздумывать над чем-либо им было некогда. Вторая группа карателей уже вскинула дарт-шокеры и явно не собиралась повторять ошибки товарищей, проморгавших коварное нападение загнанного в угол врага.
– Пригнись! – крикнул Бунтарь Невидимке, но та опять как в воду канула, исчезнув у Первого прямо из-под носа.
«Шустра мерзавка, – мелькнуло в мыслях у Бунтаря, которому оставалось только броситься за ближайший тренажер. Его кассеты с массивными железными отягощениями представляли из себя прочный щит от снарядов противника. – Только бы не забывала об осторожности…»
Штурмовикам некогда было вникать во все эти фокусы с исчезновением, и они стали стрелять по той цели, которую отчетливо видели. Два снаряда пронеслись над головой Бунтаря и вынесли позади него огромное оконное стекло, а один впился в кассету тренажера всего в полуметре от Первого. Превентор шарахнулся от брызнувших во все стороны искр, опасаясь, как бы невзначай не задеть наэлектризованное железо. Похожий на двузубую вилку с короткой толстой ручкой, снаряд буквально приварился к тренажеру, оплавив его стальную поверхность. Будь она не столь массивной, дротик определенно прожег бы металл насквозь.
Из выбитого окна в зал ворвался мощный порыв ветра, что не утихая бушевал на вершине Фридмэн-тауэр. Вместе с ветром ворвались и звуки: приглушенные расстоянием крики – по всей видимости, с крыши, – и пульсирующий шорох винта «Скайпортера», чей двигатель работал практически бесшумно. Уличные звуки смешались с воплями раненых штурмовиков, после чего атмосфера в пентхаузе стала такой же нервозной, как во время позавчерашней резни на Периферии.
Не успели еще выбитые оконные стекла осыпаться, а Бунтарь уже мчался в контратаку на трех штурмовиков, которые готовились угостить врага следующей порцией электрических дротиков. Дальше таиться в укрытии не было смысла: противники подошли почти вплотную и промахнуться теперь для них было бы сложно. Но пока они перезаряжали дарт-шокеры, у превентора имелась в запасе пара секунд, чтобы расправиться хотя бы с одним из штурмовиков. Успеет ли Бунтарь совладать с другими, он даже не задумывался. Однако надеялся, что Невидимка непременно его поддержит.
Вошедший в раж превентор налетел на ближайшего противника и с разбега вогнал меч прямо ему в полумаску. Затем выдернул побуревший от крови клинок и, не останавливаясь, ударил им по уже нацеленному на Бунтаря оружию второго нападавшего. Сразу за ударом последовал выстрел, но дротик вонзился в деревянный пол и, вероятно, поэтому не разрядился и не заискрил. Лезвие скользнуло по дарт-шокеру, меч сорвался вниз и тоже рубанул по полу. Вложив в удар всю силу, Первый потерял равновесие и чуть не упал.
Лишенный преимуществ каратель моментально перешел в рукопашную. Реакция у него оказалась отменной. Заметив, что противник споткнулся, штурмовик заехал ему ногой по торсу, да так крепко, что, не подставь Бунтарь под удар согнутую в локте руку, заработал бы несколько сломанных ребер.
Устоять после такого пинка превентор уже не смог. Отлетев назад и споткнувшись о тренажерную скамью, он навзничь растянулся на полу и вдобавок чуть не был придавлен рухнувшей со стоек штангой. Все, что успел предпринять Бунтарь в падении, это лишь неуклюже махнуть перед собой мечом. Контратака выдалась бестолковой и безрезультатной, однако благодаря падению превентор избежал летевшего ему прямо в голову очередного дротика. Еще одно окно в зале брызнуло осколками, которые дождем унеслись вниз, в туманную дымку.
Оба штурмовика почти синхронно перезарядили свои дарт-шокеры. Превентор не сомневался, что через мгновение его пригвоздят к полу, как лист бумаги – булавками. Можно было даже не дергаться, а просто лежать и ждать, когда штурмовики прожгут в тебе две большие дырки. Все равно, ни увернуться, ни тем более встать на ноги Первый уже не успевал…
Внезапно каратель, который сбил Бунтаря с ног, бросился на него так, словно в последний миг вдруг решил закрыть жертву своим телом. Зацепившись в падении коленями за ту же самую скамью, рослый – гораздо крупнее Первого – штурмовик рухнул на превентора всей массой и прижал его к полу. Из горла врага вырывалось лишь яростное нечленораздельное рычание.
Никаким благородным самопожертвованием здесь, естественно, не пахло, поэтому Бунтарь пожалел, что поздно среагировал и не выставил перед собой меч – как бы тогда элементарно все разрешилось! Однако враг почему-то не торопился сворачивать превентору шею, хотя вполне мог это сделать, раз уж предпочел бороться в партере. Кажется, каратель был попросту оглушен. И пусть Бунтарю было сейчас вовсе не до второго противника, краем глаза беглец все же заметил, как у горла стоящего на ногах врага тускло блеснуло лезвие меча. Оно вынырнуло из мрака, словно луч света, направленный точно во вражеский кадык, прошлось по нему и сразу же померкло.
Что произошло с тем карателем дальше, Первый уже не видел. Навалившийся на него противник выхватил откуда-то короткий нож и решил-таки окончательно разобраться с придавленным к полу превентором. Бунтарь попытался резануть мечом насевшего на него врага, но тот легко перехватил рукой в перчатке меч прямо за лезвие, отобрал его и отшвырнул подальше.
Лишенный единственного оружия, Бунтарь сосредоточился на защите, стараясь поставить хотя бы маломальский блок. Но каратель знал, что если он хорошенько замахнется да еще наляжет на нож всем телом, никакие уловки превентора не спасут – припертому лопатками к полу человеку очень сложно защититься от мощного ножевого удара.
Однако, едва вражеская рука с ножом взметнулась вверх, как рядом с ней сверкнула серебристая молния, которая вмиг наполовину укоротила занесенную в замахе конечность. Каратель был, несомненно, удивлен, когда вместо вонзающегося в горло превентора ножа увидел лишь обрубок собственной руки, хлещущий кровавыми струями на лицо противника. Парализованный шоком штурмовик уже не обратил внимание на то, как его за шиворот оттащили от превентора и бросили рядом с мертвым напарником, чья шея была распластана чуть ли не до позвонков. Еще один вопль боли разнесся по залу, слившись с теми, что раздавались из другого угла…
– Как ты? – поинтересовалась у Бунтаря Невидимка, которая и толкнула на него этого штурмовика – не нарочно, разумеется, а затем, когда разделалась с его товарищем, завершила расправу над последним врагом. Только вот был ли он действительно последним?
– Вроде бы цел, – ответил Бунтарь, поднимаясь с липкого от крови пола и в свою очередь осматривая подругу. – Правда, ребра ноют. Кажется, парочка все-таки треснула. А с тобой все в порядке?
Невидимка утвердительно кивнула. Превенторы были с ног до головы обрызганы вражеской кровью, поэтому даже если кто-нибудь из них и получил легкое ранение, определить это в темноте было бы сложно. А боль в таком возбужденном состоянии можно и не почувствовать. Но, по крайней мере, оба выглядели еще вполне боеспособными и готовыми продолжить поиски спасительного выхода.
Подобрав с пола меч и дарт-шокеры тех противников, которые не успели сделать ни единого выстрела, Бунтарь напряг слух. Если с геликоптера высадилась вторая ударная группа, она уже могла спешить на подмогу товарищам. Но, кроме стонов раненых и воя ветра, других звуков в пентхаузе слышно не было. Голоса, что до этого раздавались на крыше, теперь смолкли.
Впрочем, доверять своим ушам Бунтарь не собирался. Как и собственным прогнозам, которые подвели его при выборе пути к отступлению. Сейчас вообще нельзя было ни на что полагаться, даже на удачу. Превенторы уцелели в довольно жестокой стычке (что было, надо признать, практически целиком заслугой Невидимки), плюс они снова разжились неплохим оружием. Опять везение? Безусловно. И как любое везение, это также могло завершиться в любую минуту. Но пока оно не иссякло, им следовало воспользоваться…
До холла добежали без происшествий, а вот о спуске по лестнице пришлось забыть. Открыв ведущую туда дверь и глянув через перила, Бунтарь увидел далеко внизу – где-то в середине лестничной шахты – бегущих вверх по ступенькам штурмовиков, таких же черных и безликих, как их поверженные собратья. Сосчитать, сколько их, не представлялось возможным. Но из-за страха и перевозбуждения чудилось, что врагов сотни и они заполонили собой всю лестницу.
Ругнувшись, Бунтарь вбежал обратно в холл и запер дверь на бронзовый засов, достаточно крепкий, но вряд ли непреодолимый для огромной и агрессивной вражеской компании.
– Лифт! – крикнула Невидимка, указав на индикатор над лифтовыми дверьми. Стрелка на его шкале перевалила за середину и неуклонно двигалась к крайней отметке в виде буквы «П». Вряд ли на лифте в пентхауз ехали посыльные с ужином, а стало быть, теперь от засова вовсе не было никакого проку.
– Назад! – Бунтарь подтолкнул Невидимку к двери в апартаменты. – Здесь нам точно не прорваться…
На дверях квартиры засова не обнаружилось. Зато на каждой створке имелось по большой, наклонно прикрученной ручке, и при наличии фантазии соорудить запор было вопросом нескольких секунд. Бунтарь богатой фантазией не обладал, но таковой от него сейчас и не требовалось. Сбросив вазу со стоявшего в прихожей декоративного железного столика, Первый поднял его и загнал двумя ножками под дверные ручки. А хороший «усадочный» пинок по неприспособленной для подобных функций мебели позволил столику заблокировать дверь, пожалуй, еще крепче, чем это сделал бы засов.
– На крышу! – скомандовал Бунтарь, проверив крепость импровизированного запора парой хороших рывков. – Заставим Брайана прокатить нас на своем геликоптере. А не захочет, ему же хуже будет!
И недвусмысленно потряс своим заляпанным кровью мечом…
В гостиной, где еще несколько минут назад беседовали Холт и Макдугал, было темно и пустынно. Куда девалась эта парочка, а также Хансен и Данн, указывала открытая настежь дверь на террасу. Однако потенциальных заложников на террасе тоже не наблюдалось. Разве только все они с перепугу попрятались за деревьями, но это было маловероятно.
«А здесь я, похоже, не ошибся, – подумал Бунтарь, выглядывая на террасу и осматривая поднебесный уголок живой природы. – Деловые люди вышли на крышу подышать свежим воздухом, а то в доме стало чересчур жарко… А не зарубить ли мне этого мерзавца Холта, пока есть такая возможность? От проблем нас это, конечно, не избавит, зато как приятно будет умирать, зная, что твой злейший враг тоже повержен».
Идея показалась превентору настолько заманчивой, что он, решая, как ее осуществить, на миг даже утратил бдительность. За что непременно поплатился бы, если бы не державшая ухо востро Невидимка.
– Постой! – Она придержала друга за плечо, когда тот уже переступил порог ведущей на террасу стеклянной двери. – Тут кто-то есть!
– Конечно, есть, – хмыкнул Первый. – Все эти «акулы» где-то поблизости. Идем, выпотрошим ту, которая позубастее…
– Ты не понял! – Невидимка гневно толкнула Бунтаря в бок рукоятью меча. Отбитые в последней схватке ребра Первого отозвались резкой болью. – Эти «кто-то» – здесь, прямо на террасе!
– И ты их видишь? – вмиг забыв о мести, насторожился превентор. Однако сколько он ни напрягал зрение, ему все равно не удавалось никого рассмотреть во мраке.
– Не так хорошо, как тебя, но вижу, – ответила Одиннадцатая, беря на изготовку трофейный дарт-шокер. – Ведь эти мерзавцы такие же, как я!
Что она хотела этим сказать, Первый поначалу не сообразил. Но разгадка последовала незамедлительно. Резко оттолкнув Бунтаря плечом, Невидимка вскинула дарт-шокер и выстрелила. Бунтарь вздрогнул, но тут же убедился, что угроза подруге не почудилась и электрический дротик был потрачен не зря.
В пяти шагах от превенторов брызнул фейерверк искр, ударивший из груди откуда ни возьмись взявшегося там человека. Правда, когда Бунтарь рассмотрел, что это действительно был человек, тот, отброшенный мощным снарядом, уже влетел в бассейн, учинив в нем маленький шторм. Возле бортика звякнул о кафель выроненный убитым длинный нож.
Бунтарь готов был поклясться, что еще секунду назад на этом месте не было ни души. Но брошенные Невидимкой слова о том, что эти незнакомцы похожи на нее, быстро внесли ясность. Таинственный тип с ножом – Бунтарь даже не успел заметить, какого он роста и во что одет, не говоря об остальном, – обладал теми же качествами, что и Невидимка. А коли так, значило ли это, что…
– Видишь еще кого-нибудь? – спросил Бунтарь, озираясь по сторонам. Он воздержался делать скоропалительные выводы на основе своего открытия. Просто воспринял его как должное – так же, как отнесся недавно к открытым у себя и подруги способностям.
Превенторы отступили в дом и заняли оборону у стойки бара. Маячить у двери было опасно: враг мог подстрелить их прямо сквозь стеклянную стену, разделявшую террасу и гостиную. Прижавшись плечом к плечу и взяв на изготовку дарт-шокеры, беглецы поглядывали наружу, но не решались двигаться дальше.
– Таких, как этот… – Невидимка кивнула на плавающий в бассейне труп, – там еще пятеро. Но я поняла, как их можно заметить. Это наш общий недостаток – если ты пристально смотришь на меня, я не могу скрыться от тебя незаметно. Однако тут есть и оборотная сторона: ты не сможешь зафиксировать на мне взгляд, если я буду постоянно двигаться. Получается, что я невидима лишь тогда, когда нахожусь в движении и ты до этого за мной не наблюдал. Ты смотришь на террасу и не замечаешь этих невидимок лишь потому, что переключаешь внимание с объекта на объект. А невидимки все время перемещаются поэтому и остаются как бы вне поля твоего зрения. Но когда ты попробуешь…
– Все ясно, милая! – озарило Бунтаря. – Когда я буду водить глазами туда-сюда, не заостряясь ни на чем конкретно, я сумею засечь эту банду.
– Да, – подтвердила Невидимка. – Ненадолго, но на секунду-другую их можно увидеть.
– А ну-ка проверим…
И Бунтарь, высунувшись из-за стойки, сделал все в точности, как и требовалось.
Действительно, стоило лишь превентору расфокусировать взгляд и помотать головой вправо-влево, как тут же на террасе обнаружилось пять или шесть размытых силуэтов. Но как только Первый пытался сосредоточиться на любом из них, они тут же сливались с полумраком.
Не исключено, что при должной сноровке у Бунтаря и получилось бы сконцентрироваться на каком-нибудь «призраке» и рассекретить его, но слишком уж быстро и хаотично они перемещались. Пока превентор напрягал зрение, замеченный ублюдок – такая досада! – успевал исчезнуть. Тому могло быть две причины: либо Бунтарь слишком медленно фокусировал зрение (иными словами, изгибающим хрусталик мышцам недоставало тренировки), либо зловещие люди-тени давно знали о таком способе демаскировки и уже научились ему успешно противодействовать.
Метод обнаружения «невидимкиных братьев» был, разумеется, далек от идеального, но он, по крайней мере, работал. За неимением лучшего приходилось брать на вооружение и его. А также приходилось поторапливаться. Из прихожей доносились громкие настойчивые удары – поднявшаяся наверх вторая группа карателей ломилась в пентхауз и могла вышибить входные двери с минуты на минуту.
Стрельнув глазами еще пару раз, Бунтарь сумел вычислить, что противники больше не рвались в атаку. Получив отпор и поняв, что их секрет раскрыт, они стали предельно осторожными. «Призраки» отступили на нижний ярус и теперь маячили возле лестницы, ведущей на геликоптерную площадку. К сожалению, другого способа попасть на крышу Фридмэн-тауэр не существовало – только эта винтовая лестница, что вела наверх, к тамбуру в стеклянной крыше террасы.
При помощи метода «беглого взгляда» сложно было определить, чем вооружены шустрые «призраки». Кажется, все они держали в руках такие же ножи, с каким нападал на Невидимку плавающий сейчас в бассейне мертвец. Главное, враги не стреляли, и это слегка придало Бунтарю уверенности. Бросив подруге «За мной!», он выскочил на террасу и выпустил на ходу из дарт-шокера все до единого снаряды (коих в нем насчиталось шесть) в стеклянную крышу над нижним ярусом. А точнее – в тот ее участок, где был проделан выход на геликоптерную площадку.
Шесть дротиков пробили толстое кровельное стекло так же легко, как до этого – окна в зале. Сотни осколков водопадом рухнули вниз, грозя изрубить в щепки половину деревьев в любимом садике банкира. Попадались среди осколков и довольно крупные – им не составило бы труда рассечь надвое человека. Да и небольшие куски стекла, падая с высоты, тоже являли собой серьезную опасность, особенно в таком количестве.
Именно на это и рассчитывал Бунтарь, обрушивая край террасной крыши. Произведя «беглым взглядом» экспресс-осмотр, превентор заметил, что угодившие под обвал темные силуэты шарахнулись подальше от лестницы, а некоторые из них даже утратили невидимость и стали различимы обычным взором. Спасаясь от осколков, постоянно двигающиеся люди-тени выбились из нужного ритма, вследствие чего и утратили свою маскировку.
Бегущая следом за Бунтарем Невидимка быстро вникла в тактику друга, и когда в его дарт-шокере закончились дротики, выстрелила еще несколько раз по соседнему с обвалившимся участку крыши.
Вторая звенящая лавина возымела эффект не хуже: «призраки» метнулись в другой конец сада и стали видны все до одного: шесть рассыпавшихся вдоль парапета одинаковых черных фигур с длинными ножами в руках. Шестерке врагов оставалось очень мало места для маневров, поэтому они уже не могли укрыться от глаз превенторов, как бы ни старались.
– Побереги заряды! – придержал Бунтарь подругу, заметив, что она намерена разнести еще одну кровельную панель. Дарт-шокер Первого опустел и был выброшен за ненадобностью, а у Одиннадцатой оставалось всего один или два дротика – негусто, и еще неизвестно, что ожидало превенторов наверху. Однако несколько секунд они отыграли и, главное, отогнали «призраков» от лестницы.
Хрустя кроссовками по битому стеклу, беглецы рывком добежали до лестницы, после чего устремились наверх, ни на миг не выпуская из виду вражескую шестерку. Как только последние осколки отзвенели по полу, люди-тени сразу же кинулись в погоню. Теперь Бунтарь и Невидимка отчетливо видели каждого из противников, поскольку те не маскировались в движении, а просто спешили к лестнице, чтобы остановить прорвавшихся через заслон превенторов.
Было непонятно, почему этих шестерых не вооружили дарт-шокерами, но Первый не сомневался, что с ножами шустрые парни обращаются куда лучше, чем он – с мечом. Поэтому и намеревался драться с ними на лестнице, достаточно узкой и позволявшей не опасаться атак с флангов.
Преследователи, однако, не торопились кидаться в драку. Они взбежали на лестницу, но затем сбавили прыть и начали подниматься по ней, держась от беглецов на безопасной дистанции. Бунтарь злобно заскрипел зубами – враги знали, что делали. Конечно, для них было гораздо проще и безболезненнее дождаться, когда он и Невидимка выберутся на геликоптерную площадку и только потом нападать: мгновенно окружить беглецов со всех сторон и не позволить им захватить «Скайраннер».
Для превенторов вступать в схватку на крыше было так же невыгодно, как и задерживаться на лестнице. Едва штурмовики выломают дверь и доберутся до террасы, игра сразу же окажется проигранной – Бунтаря и подругу напичкают дротиками так, что на беглецах живого места не останется. Следовательно, двигаться наверх нужно в любом случае. И за время, пока беглецы преодолевают эти три лестничных витка, им нужно срочно придумать спасительный план. Задача практически невыполнимая, учитывая острый дефицит времени и небогатый трофейный арсенал…
Эти враги носили такие же комбинезоны, как и каратели, только вместо шлемов и защитных полумасок на головах «призраков» были простые черные шапочки. Но Бунтаря заинтересовало вовсе не это. Крадущиеся по лестнице противники, среди коих угадывались две женщины, не издавали ни единого звука, отчего и впрямь напоминали не людей, а обретшие плоть привидения. Штурмовики, что столкнулись с превенторами в зале, постоянно вели переговоры друг с другом и с командованием через встроенные в шлемы передатчики. Эти же преследователи хранили единодушное молчание, следуя за беглецами, словно тени. Всматриваясь в изрисованные черной маскировочной краской лица врагов, Бунтарь даже начал думать, что видит перед собой не людей, а двигающихся механических кукол с ножами. Но нет, шесть пар человеческих глаз следили за каждым шагом превенторов, а сами враги, казалось, только и ждали команды растерзать двух строптивцев, вставших костью в горле у президента «Звездного Монолита».
«Точно! – догадался Бунтарь, глядя на идущую за ними по пятам стаю бесшумных двуногих хищников. – Их действия наверняка кто-то координирует! Бежали за нами со всех ног, а потом вдруг синхронно остановились без какой-либо команды. Почти как птицы в небе… Вот привязались! Чем же вас спугнуть?»
Лестница под ногами превенторов дрогнула. Потом еще и еще. Внизу такой шаткости не чувствовалось, но пока Бунтарь и Невидимка взбирались наверх, колебания лестницы становились все ощутимее и ощутимее. Бунтарь обеспокоенно глянул на ступеньки, затем на хлипкие перила… Да, восемь человек для такой легкой лесенки – это, пожалуй, перебор. Вдруг крепления не выдержат, а падать хоть и не высоко, зато весь пол внизу усеян битым стеклом…
– Дай сюда эту штуку! – еще раз осмотрев лестницу и перила, потребовал Бунтарь у Невидимки ее оружие.
Подруга без вопросов протянула ему дарт-шокер, в барабане которого, как выяснилось, оставался всего один неизрасходованный дротик.
Бунтарь взял на изготовку дротикомет, однако никто из противников не остановился и не отступил. Безусловно, железное самообладание и готовность умереть вызывали у Бунтаря восхищение, но только когда этими качествами обладали друзья, а не враги. Перед такими врагами Первый испытывал страх. Совершенно неуместный в критической ситуации страх, но обуздать его было невозможно.
Обладай превенторы такой же уверенностью в победе, как их противники, тогда еще куда ни шло. Но Бунтаря и Невидимку гнала вперед не вера, а инстинкт самосохранения – могучий и естественный стимул, присущий любому существу на планете. Поэтому беглецам проще было смириться со страхом и обратить его энергию себе на пользу, чем тратить лишние силы на борьбу с ним, тем более что страх все равно мог вернуться в любой момент.
Из дома послышались треск, грохот и громкие лаконичные приказы. Что там происходило, было понятно – штурмовики только что сломали импровизированный засов Бунтаря и ворвались в пентхауз. Еще минута, и они будут здесь. Молчаливые «призраки» даже не покосились в сторону идущих из гостиной звуков – воистину, не люди, а шагающие автоматы с человеческими глазами.
Бунтарь обернулся: лестница вот-вот должна закончиться. Еще десяток ступенек, и превенторы выберутся на геликоптерную площадку…
– Быстро наверх! – скомандовал Первый подруге. Сам же поднялся всего на пару шагов, продолжая удерживать преследователей на прицеле. Те в свою очередь шагнули за Бунтарем, как привязанные. – Пошла, пошла!..
Невидимка без колебаний развернулась и бросилась к выходу. От ее быстрых шагов лестница не просто завибрировала, а заходила ходуном. Бунтарю пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Но врагам качка была нипочем – они стояли на шаткой лестнице уверенно, будто пустив в нее корни.
Шаги Невидимки стихли, хотя лестница еще продолжала трястись. Умолкнувший топот дал понять Бунтарю, что подруга добралась до цели…
– А теперь полетаем! – с лютой гримасой на лице прокричал превентор врагам, после чего резко отпрыгнул назад, навел дарт-шокер на заранее выбранную цель, выпустил дротик и гигантскими скачками бросился вверх по лестнице…
Снаряд дарт-шокера не пробивал насквозь человеческое тело. При попадании в препятствие он лишь выпускал электрический разряд, идущий от вделанного в дротик миниатюрного, но очень мощного конденсатора. Поразить таким снарядом сразу нескольких человек можно было при условии, если бы те стояли вплотную друг к другу. Шестерка молчунов знала об этом и потому удерживала между собой безопасный интервал, не собираясь создавать для Бунтаря групповую мишень. Но при скудном боезапасе превентор намеревался распорядиться им максимально продуктивно, чего, разумеется, нельзя было достичь убийством одного-единственного противника.
Бунтарь вообще не думал стрелять по преследователям. Обратив внимание на вибрирующую лестницу, Первый быстро обнаружил причину ее шаткости. Оказывается, верхний лестничный край был просто-напросто подвешен к стальной балке, которая поддерживала террасную крышу. Архитектор пентхауза не стал сооружать винтовую лестницу вокруг опорного столба, как это обычно принято, и обошелся вовсе без такового. Нижний конец лестницы опирался на пол, а верхний крепился под крышей двумя прочными стальными тросами. Ближайший из них и отстрелил Бунтарь, дерзнув на такой риск перед лицом близкой и неотвратимой угрозы.
Электрический дротик в мгновение ока перерубил толстый трос, и лестница, лишенная одной из трех опорных точек, тут же дала изрядный крен. Не будь она так перегружена, ничего бы с ней не случилось – второй трос без проблем справился бы с сильно возросшей нагрузкой. Но, поскольку в момент аварии на лестнице находилось семь человек, ее перекосило так, что верхний лестничный край оторвался от тамбурной площадки, и его потянуло к земле.
Это случилось уже тогда, когда скачущий к выходу Бунтарь совершал свой финальный прыжок. Оттолкнувшись от уходящей из-под ног опоры, превентор взмыл над разверзнувшейся под ним пропастью. Она расширялась настолько быстро, что еще не прыгнув Первый уже предчувствовал – до площадки ему не долететь. Побросав все оружие, Бунтарь приготовился ухватиться за первое, что попадется под руку. Он изо всех сил старался не думать о трагическом исходе своего отчаянного поступка. Разъяренные штурмовики, усыпанный стеклами пол и близкая смерть просто перестали в этот миг существовать для него…
Может быть, он и впрямь не долетел бы до, казалось бы, недосягаемой тамбурной площадки. Но окрылявшая превентора жажда жизни позволила ногам оттолкнуться чуть-чуть мощнее заложенного в них природой потенциала и преодолеть-таки эти несколько последних решающих сантиметров.
Пальцы Бунтаря сомкнулись на тонкой стойке тамбурных перил, а в это время верхний край лестницы продолжал крениться под тяжестью находившихся на ней людей. И если превентора отделяло от спасения всего три хороших прыжка, то карателям прыгать было решительно некуда. Как бы крепко ни стояли они на своих двоих, удержаться при такой встряске на лестнице было невозможно. Враги кинулись было вниз, но не успели сбежать и на пару ступенек, как всем скопом полетели через перила прямо на битые стекла…
Невидимка ухватила Бунтаря за шиворот и помогла другу выкарабкаться на тамбурную площадку. Задерживаться на ней не следовало – на террасу уже выбегали штурмовики. Однако Первый все равно не преминул глянуть на распластавшихся внизу преследователей.
Никто из них так и не издал ни звука, хотя Бунтарь отчетливо видел, что двое врагов корчатся в лужах крови, один лежит с неестественно вывернутой головой, а еще один ползет по осколкам, волоча за собой сломанную ногу. Как пережили падение остальные, превентор не разглядел, поскольку они упали с другой стороны лестницы. А та, избавленная от груза, качнулась на тросе и вернулась в первоначальное положение, словно гибкая ветка дерева, сбросившая неподъемную для нее снеговую шапку.
Путь штурмовикам на крышу был хоть и не окончательно, но отрезан. В арсенале противника, безусловно, имелись средства для преодоления подобных преград, но так или иначе, у карателей уйдет на это дело несколько минут. Беглецам снова удалось отыграть немного времени, за которое им предстояло вырваться из высотной тюрьмы, в какую превратился для них пентхауз Макдугала. Насколько бы безумной и суетливой ни казалась превенторам жизнь у подножия Фридмэн-тауэр, сейчас им хотелось поскорее вернуться с небес на землю. Пусть такую же недружелюбную, но, по крайней мере, твердую и привычную…
Дальнейшие события развивались так же неожиданно и стремительно. Разве только на сей раз обошлось без смертоубийств, но лишь потому, что противники на геликоптерной площадке не представляли для превенторов особой угрозы.
Беззвучный и черный, как хищная ночная птица, геликоптер Холта теперь не маячил над небоскребом. Куда он подевался, беглецы определить не смогли. Скорее всего, пилот вражеского «Скайпортера» решил поберечь горючее и, не имея возможности совершить посадку на уже занятой стоянке Фридмэн-тауэр, отыскал для себя такую же на крыше одного из соседних зданий.
«Скайраннер» Макдугала являлся, пожалуй, самым маленьким из всех виденных превенторами геликоптеров. Тесный салон был оборудован, помимо пилотского, еще тремя посадочными местами, но по малогабаритному виду «Скайраннера» сложно было сказать, что он способен поднять в воздух четырех человек. Впрочем, довольно размашистый для такой малютки винт слегка развеивал эти сомнения.
Как и ожидалось, компания, которую превенторы имели возможность не так давно наблюдать в гостиной, теперь в полном составе находилась на крыше. Макдугал, Хансен, Холт и Данн собрались у геликоптера и настороженно следили за выходом на посадочную стоянку. Отлично зарекомендовавший себя метод «беглого взгляда» позволил определить, что кроме известной превенторам четверки больше никого на площадке нет. Но данное обстоятельство отнюдь не умаляло нависшую над беглецами опасность.
Едва Бунтарь и Невидимка выбежали на крышу, как со стороны геликоптера раздалось несколько выстрелов. Тут же железное ограждение возле выхода зазвенело от бьющих в него пуль. Судя по всему, тот, кто стрелял по беглецам из пистолета, запаниковал и открыл огонь преждевременно. Не дай стрелок себя обнаружить и подпусти беглецов поближе, он непременно добился бы своего. Но фактор внезапности был упущен, а превенторы получили четкое предупреждение, что здесь им также не рады.
– Отвлеки его! – бросила Невидимка другу, а когда тот обернулся к ней, желая спросить «Каким образом?», она уже исчезла, оставив ему лишь разряженный дарт-шокер.
За столь короткое время Бунтарь не смог придумать ничего оригинальнее простой психологической атаки. Схватив бесполезное оружие наперевес, Первый пригнулся и помчался зигзагами к «Скайраннеру». Получалось это у превентора весьма умело – все указывало на то, что в прежней жизни ему не раз приходилось заниматься такими маневрами. Ничего удивительного, если вспомнить, о чем рассказывал Хансен: все превенторы набирались из кадровых военных-добровольцев, а они, надо полагать, были обучены перебежкам под огнем.
Отстреливался секретарь Холта, молчаливый длинноволосый Айзек Данн. Никаким секретарем он, естественно, не был, а кем являлся на самом деле – телохранителем или кем-то еще, – неизвестно. И вообще, возникало ощущение, что Айзек защищал вовсе не босса, а себя и свой кейс, который не выпускал из рук даже при стрельбе. Холт, Макдугал и Хансен сидели испуганные чуть в стороне и с опаской поглядывали на мечущегося по площадке Бунтаря.
Он же усердно играл роль отвлекающей приманки и вводил в заблуждение Данна, делая вид, что атакует его то с одной, то с другой стороны геликоптера. Айзек был вынужден реагировать на каждый выпад превентора, чтобы постоянно держать его на мушке.
Данн быстро заметил, что вместо двух противников он в действительности охотится за одним. И, конечно, смекнул, при помощи какого приема от него скрылась женщина-превентор. Айзек поспешно надвинул со лба на глаза очки-полумаску и стал судорожно озираться по сторонам, собираясь отразить атаку с любого направления. Посредством своего прибора «секретарь» надеялся рассекретить камуфляж Невидимки и наверняка рассекретил бы, напяль Айзек свои очки чуть раньше. Но, в отличие от товарища, Одиннадцатой не было нужды тянуть время и носиться зигзагами. Пробежав по безопасному маршруту – вдоль края стоянки, – Невидимка очутилась в тылу у Данна и остальных за миг до того, как Айзек ее заметил.
Пнув с разбега сидящего на корточках стрелка в затылок, Одиннадцатая собралась добить Айзека мечом, но контрольный удар уже не понадобился. Оглушенный Данн распластался ниц, так и не выпустив из рук ни кейс, ни пистолет.
Невидимка не собиралась проливать кровь уже поверженного врага и выместила остаток ярости весьма своеобразным способом: ухватила бесчувственного Айзека за волосы и под корень срезала ему забранную в узел роскошную гриву. После чего размахнулась и вышвырнула трофей с геликоптерной площадки. Бережно отращиваемая и лелеянная не один год шевелюра Данна была отстрижена за пару секунд и отправлена в долгий полет к подножию Фридмэн-тауэр…
Прекратив беготню по стоянке, Бунтарь отнял у оглушенного «секретаря» пистолет и поспешил к Невидимке, которая уже стояла с победоносным видом возле ошарашенных таким поворотом событий Холта, Хансена и Макдугала. Компания, рассчитывавшая пересидеть несколько беспокойных минут на крыше, была предельно растеряна. Превенторы, которых Холт наверняка уже считал покойниками, стояли перед ним невредимые и очень разозленные заключенной без их согласия сделкой.
Мэтью исподлобья пялился на превенторов и мало чем напоминал сейчас властителя огромной промышленной империи. Бесспорно, что у такого влиятельного человека, как он, имелось в этом мире множество недоброжелателей. Но вряд ли кто-то из врагов Мэтью когда-нибудь приближался к нему с оружием в руках и готовностью прикончить президента концерна на месте. Холт переводил взгляд с окровавленного меча Невидимки на дымящийся пистолет Бунтаря, однако умолять о пощаде не стал, вместо этого поднял руки и нарочито миролюбиво произнес:
– Все в порядке, господа, не надо насилия – им вы себе не поможете. Признаюсь: я проиграл. Вы оказались гораздо умнее, чем я думал. Поэтому давайте теперь спокойно все обсудим. Жаль, конечно, что многого уже не исправить, но я готов выслушать ваши требования. Чего вы хотите?
– Полезай в геликоптер! – приказал Бунтарь, не намереваясь вступать в переговоры с Холтом, который, разумеется, всего лишь тянул время до прибытия подмоги. – Ты, – Превентор навел ствол пистолета на Макдугала, – садись за рычаги, заводи мотор и увози нас отсюда!
Глаза Брайана испуганно забегали. Ему никак не удавалось держаться так же спокойно, как президент «Звездного Монолита».
– Ребята, я должен вам кое-что объяснить. Все не так просто, как вы думаете… – начал было оправдываться Макдугал. Но Невидимка легонько ткнула его кончиком меча в спину, поторапливая и давая уяснить, что им с Бунтарем не нужны оправдания бывшего компаньона.
Макдугал покосился на доктора, который старательно делал вид, что все происходящее вокруг его не касается. Что, в общем-то, было недалеко от истины, поскольку столичный гость действительно имел к этому конфликту минимальное отношение.
– В геликоптер! – строго прикрикнул Бунтарь. Заложники мешкали, и Первый начинал злиться.
Впрочем, Холт и Макдугал не стали вынуждать превенторов применять насилие. Осознав, что за упрямство можно запросто лишиться головы, заложники безропотно полезли в кабину. Мэтью хотел, было, пробраться на заднее сиденье, но Бунтарь указал ему на то, которое находилось рядом с креслом пилота. У превентора отсутствовала всякая охота поворачиваться к Холту спиной, даже зная, что Невидимка не допустит провокаций и в случае чего без колебаний перережет Мэтью горло.
Со стороны террасы послышался металлический лязг. Бунтарь приготовился сдерживать из пистолета штурмовиков до тех пор, пока Брайан не запустит двигатель и не взлетит, но никакой атаки из пентхауза не последовало. Однако подготовка к ней велась полным ходом – лязгали и дребезжали цепляемые за железное ограждение площадки легкие якоря-кошки с прикрепленными к ним тросами. Каратели забрасывали их снизу, намереваясь взобраться на крышу Фридмэн-тауэр и настичь-таки беглецов.
Бунтарь полагал, что в искусстве верхолазания преследователи отнюдь не дилетанты и вот-вот окажутся на крыше. Поэтому он поспешил занять свое место в кабине засвистевшего турбиной «Скайраннера». Но перед этим посмотрел на лежащего без сознания Данна и вырвал у него из пальцев драгоценный кейс, а также отобрал очки-полумаску – авось пригодятся. Не мешало бы обыскать Айзека более тщательно, но времени на обыск совершенно не оставалось – винты геликоптера уже вращались, а ограждение площадки вибрировало от усилий карабкающихся по тросам штурмовиков. Запрыгнув в кабину, Бунтарь захлопнул дверцу и, уперев Макдугалу в затылок ствол, на всякий случай пригрозил:
– Слушай, если через полминуты не взлетим, я за себя не ручаюсь!
Макдугал вздрогнул, вжал голову в плечи, стиснул зубы и благоразумно промолчал. То, что его бывшие компаньоны не блефуют, он знал – приговоренным к смерти терять нечего. А тем более приговоренным, которых ты сам выдал их главному врагу. Чем бы ни объяснялось предательство Брайана, он был вправе ожидать от превенторов вполне заслуженного наказания. Но давать для этого лишний повод банкир все же не хотел и послушно выполнял все требования похитителей.
Холт тоже вел себя покладисто, да и разве мог он протестовать, когда ему между лопаток упирался кончик побуревшего от человеческой крови меча?
– Пристегнитесь! – обратился Брайан к превенторам. Мэтью сделал это заранее, без напоминаний. – Ветер здесь бешеный и при взлете всегда сильно болтает. И поаккуратней с оружием, ладно, ребята? Не дай бог у кого-то из вас дрогнет рука. Нам ведь не нужны неприятности, так?
В кабине свист турбины и винтов был не таким громким, но разговаривать все равно приходилось во весь голос. Поэтому Брайан раздал превенторам и Холту беспроводные наушники для переговоров по внутренней связи, что, разумеется, заметно упростило общение между похитителями и заложниками.
– Держитесь – взлетаю! – предупредил Макдугал, после чего завершил всю подготовительную работу с приборной панелью и взялся за рычаги управления.
«Скайраннер» оторвался от площадки как раз в тот момент, когда на ней появились первые штурмовики. Пятеро рослых бойцов перемахнули через ограждение и быстро рассредоточились вдоль парапета. Грузный доктор сразу же потрусил к ним, что-то крича, жестикулируя и показывая то на улетающий геликоптер, то на бесчувственного Данна. Двое штурмовиков кинулись к пострадавшему, а остальные, опустив оружие, провожали взглядами упущенную цель…
Предупреждение насчет воздушной болтанки оказалось не лишним. Еще не сев в «Скайраннер», Бунтарь начал готовиться к грядущему наплыву новых ощущений. Однако проку от психологической подготовки все равно было мало, поскольку в тот момент превенторы еще не подозревали, что им придется пережить.
Очутившись в воздухе, на большой высоте от земли, в легком, неустойчивом геликоптере, Бунтарь сразу же решил, что пропущенный сегодня ужин – это скорее благо, чем досадная неприятность. Будь желудки превенторов полны, все съеденное ими в этот вечер выплеснулось бы на пол кабины при первом же заложенном Брайаном вираже. А так беглецы страдали лишь от тошноты и головокружения, которые, впрочем, довольно скоро прекратились. Очевидно, в прошлой жизни бывшим солдатам доводилось летать на геликоптерах, и позабытые навыки хоть и с запозданием, но все же всплыли из подсознания.
Полет на «Скайраннере» по ночному городу завораживал. Верхушки небоскребов, между которыми маневрировал Макдугал, казались в темноте светящимися скалами, а подсвеченный городскими огнями туман – мутным морем, чьи волны двигались так медленно, что это было попросту незаметно. Бунтарь уже сбился со счету, сколько ликов явил ему город, однако чуял, что и это его лицо – далеко не последнее. Сколько же их всего существовует в действительности? Вряд ли даже Макдугал и Холт знали точный ответ на данный вопрос.
– Куда летим? – с опаской поинтересовался Брайан, едва сверкающий огнями Фридмэн-тауэр остался позади (темные окна пентхауза резко контрастировали на фоне ярко освещенных нижних этажей, отчего небоскреб напомнил Бунтарю гигантскую спичку с обгорелой головкой). – Прошу, ребята, решайте поскорее – не могу же я болтаться в воздухе и ждать, пока вы определитесь с курсом.
– Сколько у тебя горючего? – полюбопытствовал Бунтарь.
– Горючего много, но когда нас настигнет аэрополиция, нам в любом случае придется сесть, – пояснил Макдугал. – После Новой Гражданской войны у нас с захваченным воздушным транспортом долго не церемонятся, особенно в черте города. Догонят, воткнут в бок несколько электроклещей-блокираторов, пустят в кабину парализующий газ, выжгут половину навигационной системы, и автопилот сам посадит нас на ближайшую стоянку. А уже там копы начнут разбираться, что делать с вами и с нами… Так куда прикажете лететь?
– В гетто Последних конфедератов! – уверенно заявил Бунтарь. – И как можно скорее!
– Да вы рехнулись! – встрепенулся Холт, хранивший до сей поры гордое молчание. Невидимка тут же попыталась приструнить его легким уколом меча, но Мэтью был настолько взбудоражен услышанным, что даже не почувствовал боли. – Какое, к чертовой матери, гетто? Откуда вам вообще про него известно? Вы что, узнали о нем из Эй-Нета?
– Я сказал: в гетто Последних конфедератов! – повторил Бунтарь, не намереваясь разговаривать с заложником, а тем более сообщать Мэтью, что его догадка верна лишь отчасти. О вышеупомянутом гетто превенторы впервые услышали от патера Ричарда – ведь именно там находится его церковь Приюта Изгнанников. А прочие подробности об этом городском районе и впрямь удалось выведать уже из Эй-Нета.
– Знаете, ребята, уж лучше бы вы попросили меня сесть на крышу городской тюрьмы! – Брайан тоже не пришел в восторг от выбранного похитителями курса. – Мистер Холт прав: лететь в гетто Последних конфедератов – чистой воды безумие. Уверяю, это не то место, где вам будут рады.
– А что, в городе есть такие замечательные места? – огрызнулся превентор.
Вместо ответа в наушниках послышалось лишь невнятное бормотание – видимо, Брайан хотел что-то сказать, но не смог подобрать нужных слов.
– Значит, летим в гетто! – отрезал Бунтарь и, дабы пресечь дальнейшие пререкания, добавил: – А откажешься, я и сам могу занять твое место. После того как высажу тебя где-нибудь над озером.
– Без меня ты не сумеешь посадить «Скайраннер», – дрогнувшим голосом заметил Брайан. – Это тебе не автомобиль в гараж загонять. Автопилот затребует от тебя ручной корректировки посадочных параметров. Какие вводные ты ему задашь?
– Какие-нибудь, да задам, – отмахнулся Бунтарь. – А не получится мягкой посадки, так что с того? Друзьям мистера Холта меньше хлопот будет… Вперед, тебе сказано!
Макдугал совершил протяжный горестный вздох, пожал плечами, буркнул: «Ваше право» и развернул геликоптер на новый курс.
От прежней невозмутимости Мэтью Холта не осталось и следа. Он закряхтел, заерзал и взялся нервно притопывать ногой так, словно похитители пообещали вышвырнуть за борт не Макдугала, а его. Бунтарь же отметил, что их с Невидимкой долгая прогулка по Эй-Нету не прошла впустую, пусть даже в конечном итоге она и навела на беглецов вражеских ищеек. Теперь превенторы понимали, что именно заставляло беспокоиться военно-промышленного магната, и собирались обратить страх Мэтью себе на пользу. Только бы дотянуть до гетто Последних конфедератов и разыскать там патера Ричарда, а уж он подскажет наилучший для беглецов выход из положения.
В наушниках раздался противный писк, а на приборной панели заморгал предупредительный красный сенсор. На дисплее-карте, в самом центре которого в виде зеленого символа был отображен геликоптер Брайана, появился мерцающий красный значок другого «Скайраннера». И расстояние между отметками медленно сокращалось.
– Все, мы на «поводке»! Ни до какого гетто нам уже не добраться! – воскликнул Макдугал. В его дрожащем голосе звучали смешанные чувства: робкая радость оттого, что теперь им не придется лететь в столь неприятное место, и страх, поскольку загнанные в угол превенторы могли от отчаяния пойти на все, что угодно.
– Полиция? – спросил у пилота Холт.
– Нет, – помотал головой Брайан. – Они бы уже сверкали маяками и приказывали садиться. По-моему, это ваши: данных о себе не предоставили и прибыли слишком уж быстро.
После такого известия на лице президента «Звездного Монолита» появилось торжествующее выражение. Хотя свое удовольствие он, естественно, предпочел скрыть: прикусил язык и отвернулся к окну, чтобы не злить похитителей. Все, что требовалось сейчас от Мэтью, это безропотно дождаться собственного освобождения, сидя тише воды ниже травы и не провоцируя превенторов на насилие.
Бунтарь не стал интересоваться, есть на преследующем их «Скайпортере» – по всей видимости, том самом, что кружил над Фридмэн-тауэр, – средства для принудительной остановки геликоптеров. И так было понятно, что есть, а то и более радикальные, чем у аэрополиции. Однако Бунтарь не собирался сидеть сложа руки и ждать, пока у Макдугала отоберут управление, а их всех усыпят газом.
– Давай в туман! – приказал он пилоту. – Полетим по нему, петляя между домами! Пусть тогда только попробуют сжечь нам навигационную систему – сразу врежемся в небоскреб и рухнем на толпу!
– Куда летим?! – выпучил глаза Брайан. – В туман?! Да вы хоть знаете, что это за туман? Это плотный слой искусственных микрогранул «Атмоклинер-3»! Эта летучая дрянь поддерживает в городе климатический баланс: озонирует воздух, фильтрует осадки и все такое!.. В «Атмоклинере» нельзя не только летать, но и даже дышать! Он – не дым и не пар, а скорее похож на сверхлегкий зыбучий песок. Его распыляют и собирают специальными геликоптерами!
– Значит, полетишь под слоем этого «песка»! – отрезал Бунтарь, поглядывая, как красная отметка на дисплее неумолимо приближается к зеленой. – Видишь вон тот просвет? Ныряй в него!
– Ну уж нет! – заартачился Брайан. – Даже аэрокопы не залетают без нужды под «Атмоклинер»! Там и профессиональным пилотам летать опасно, а таким, как я, – подавно! Да я разобьюсь на ближайшем повороте или под какой-нибудь эстакадой! Ни за что туда не сунусь, хоть убейте!
Испуг Макдугала вовсе был не наигранным. Это подтверждали и глаза Холта, блеск которых из торжествующего сразу перешел в тревожный. Только похитителей не волновали страхи заложников. Похоже, Холт и Макдугал до сих пор не поняли, что в этом полете их жизни и жизни превенторов неразрывно связаны.
– Убить? – переспросил Бунтарь. – И правда, какой нам толк от бесполезного пилота? Что ж, спасибо за все и прощай!..
И, уперев Макдугалу в затылок ствол пистолета, взвел курок, а другой рукой дотянулся до замка пилотской дверцы и прямо на ходу распахнул ее.
Дверца сдвинулась вбок и впустила в кабину шквальный поток холодного воздуха. Несчастному банкиру предстояло падать вниз с огромной высоты, впрочем, разве для мертвеца с пулей в голове это могло иметь какое-то значение?
– Хорошо-о-о-о!!! – завопил Брайан, бросив рычаги и капитулирующе подняв руки вверх. – Хорошо, мать твою, я согласен!!! Вниз, так вниз! Убери это! Убери, кому говорю!
Бунтарь снял пистолет со взвода и оставил заложника в покое. Брайан трясущейся рукой захлопнул дверцу и снова взялся за рычаги управления. По внутренней связи было отчетливо слышно, как стучат от страха зубы пилота.
– Господи, если ты слышишь меня, умоляю: помоги! – всхлипнув, произнес Макдугал, а затем, задрав хвост геликоптеру, повел машину к земле по нисходящей траектории.
«Скайраннер» словно покатился с крутого горного склона: пилота и пассажиров вжало в ремни безопасности, а туманный слой «Атмоклинера» встал на пути у геликоптера безграничной стеной с одним-единственным просветом впереди. К нему и направил Брайан свой летательный аппарат, решив, что шансы разбиться у заложников все-таки ниже, чем шансы пасть жертвами осерчавших превенторов.
Желудок Бунтаря снова подкатил к горлу, а уши заложило. Пока «Скайраннер», будто стрекоза со сломанным крылом, падал к просвету в «Атмоклинере», Первый успел трижды пожалеть, что принудил Брайана к такому безрассудству. С другой стороны, если Макдугал хочет жить, то он, образно говоря, должен в лепешку расшибиться, чтобы не расшибить о землю себя, пассажиров и геликоптер. Брайану предстояло доказать себе и остальным, чего он стоил как пилот. Он истово надеялся выйти из этой заварухи живым, а Бунтарь надеялся, что банкир крепко усвоил все уроки своих летных инструкторов. Впрочем, в то время Макдугал вряд ли подозревал, что однажды ему предстоит заниматься фигурным пилотажем с приставленным к затылку пистолетом.
Просвет в «Атмоклинере» являл собой большую и идеально круглую дыру в белесом покрывале тумана. Бунтарь еще из окон пентхауза заметил, что таких дыр хоть и немного, но отыскать их можно в любом районе города. Видимо, они предназначались для проникновения под «Атмоклинер» геликоптеров – этакие служебные «люки», которые держались постоянно открытыми на случай разного рода непредвиденных обстоятельств. Размер «люков» также соответствовал габаритам винтовых летательных аппаратов.
Перед самым входом в просвет Брайан выровнял «Скайраннер» и замедлил скорость снижения, после чего аккуратно провел машину сквозь искусственный туман. Толщина его слоя оказалась в действительности не слишком большой – от силы метра два.
Бунтарь обратил внимание, что при снижении геликоптера края просвета не шелохнулись, хотя по ним в этот момент бил из-под винта мощный воздушный поток. Не иначе, микроскопические сверхлегкие гранулы «Атмоклинера» обладали магнитными свойствами, что позволяло им образовывать плотный и не разгоняемый ветром покров.
Несколько секунд, и геликоптер очутился практически в другом мире, а точнее – прямо под его низким небом, наглухо затянутым унылой бледной пеленой. Но, несмотря на это, жизнь в этом мире протекала куда более яркая и кипучая, нежели над «Атмоклинером». Разница между «земным» и «небесным» городскими уровнями, которую Бунтарь видел при дневном свете, существовала и ночью. Только на улицах стало на порядок больше ярких красок и добавились движущиеся потоки красно-желтых автомобильных огней.
А вот скорость, с какой превенторы двигались по городским улицам тридцать шесть часов назад и сейчас, отличалась разительно. Разумеется, нельзя сравнивать неспешное путешествие на лимузине и стремительный полет на «Скайраннере» в сотне метров над землей, но сравнение это напрашивалось непроизвольно.
Улицы, которые при взгляде снизу казались каньонами с высокими отвесными стенами, из иллюминатора геликоптера выглядели совсем по-другому. Теперь это были не титанические каньоны, а узкие коридоры рукотворного лабиринта, где за каждым поворотом превенторов и их заложников могла поджидать ужасная смерть. Рассмотреть что-либо внизу или по бокам было невозможно – все мельтешило и сливалось в многоцветную кутерьму. Только в лобовом стекле «Скайраннера» наблюдалась более-менее внятная картина, но и та постоянно раскачивалась из стороны в стороны.
Вернее, это геликоптер раскачивало и сносило то влево, то вправо, отчего он порой едва не задевал винтом стены зданий. Брайан был прав: летать по городу на такой высоте и с такой скоростью было равносильно самоубийству. Но лишь теперь превенторы ощутили всю серьезность этого предостережения.
От обилия предупреждающих надписей приборная панель геликоптера сверкала ярче, чем рекламные щиты, мимо которых Макдугал проводил свой «Скайраннер». Но пилот реагировал только на те сигналы, которые предоставляли ему данные о полете, а не стращали аварийной ситуацией и ее последствиями.
Брайан не переставал взывать к Господу, обещая тему ступить на путь праведной жизни, лишь бы только Всевышний позволил банкиру выбраться из этой передряги живым. Собирался Макдугал или нет на самом деле выполнять свои клятвы, неизвестно, но звучали они предельно искренне.
Бунтарь подумал, что было бы хорошо, если бы Господь прислушался к словам Брайана и не оставил в беде его и беглецов. Хотя кто знает, что взбредет на ум Создателю, и не решит ли он оказать содействие преследователям, которые тоже могли попросить его о помощи.
А преследователи тем временем продолжали висеть на хвосте у геликоптера Макдугала, явно не собираясь так легко отказываться от своих намерений. Проникнув под «Атмоклинер» через тот же просвет, «Скайпортер» карателей двигался по уличным каньонам, в точности повторяя все маневры беглецов. Отвязаться от него было также невозможно, как от собственной тени. Никаких требований преследователи не предъявляли – просто давили на психику тем, что неотступно летели позади и не позволяли Брайану сбросить скорость.
Бунтарь забеспокоился – не забыл ли пилот во всей этой суете, куда его заставили лететь? Однако, глянув на приборную панель, Первый обнаружил, что Макдугал правит не наобум, а ориентируется по конкретной отметке на карте. Под отметкой указывалось расстояние до цели, но убывало оно не так быстро, как хотелось бы.
Вряд ли экипаж вражеского геликоптера догадывался, куда держат путь беглецы. Но если преследователи достигнут гетто Последних конфедератов вместе с превенторами, ничего хорошего из этого не получится. Бунтарь все время оглядывался и прикидывал, удастся ли ему пистолетным огнем вывести из строя «Скайпортер» противника, но всякий раз приходил к выводу, что только зря истратит драгоценные патроны. Превентор скорее вывалится из геликоптера, пытаясь при такой болтанке взять врага на прицел, прежде чем попадет в него хотя бы одной пулей. А попадет, где гарантия, что пуля причинит «Скайпортеру» какой-либо урон. Более же мощного оружия у превенторов не имелось.
Макдугал неплохо справлялся со своей задачей, пока у него в наушниках не раздался грозный приказ покинуть запретную для полетов зону и приземлиться на ближайшей геликоптерной стоянке. Вклинившийся в радиоэфир голос вещал от имени полиции, хотя никакой полицейской погони за беглецами вроде бы пока не было.
Заслышав угрозы полицейских, Брайан занервничал и тут же чуть было не сбил винтом огромную сверкающую вывеску. Напуганный пилот рванул штурвал вбок, бросил машину на противоположный край улицы и прошелся лопастями буквально в полуметре от перил какого-то балкона. Находись сейчас на нем люди, все они были бы обезглавлены.
Видимо, Макдугалу тоже пришла на ум эта кровавая сцена, поскольку он вмиг позабыл о молитве и разразился такой грязной бранью, что было даже удивительно, откуда респектабельный банкир нахватался подобных слов. Но Брайан, похоже, забыл обо всем, даже о приставленном к его макушке пистолете. Геликоптер практически вышел из-под контроля пилота, норовя вот-вот обломать себе винт и рухнуть вниз, на оживленную улицу.
Брань ли помогла Макдугалу взять себя в руки или это сыграли свою роль доведенные до автоматизма пилотские навыки, но едва Бунтарь задумался, что для них с Невидимкой лучше разбиться, выпрыгнув из кабины или оставшись в ней, как Макдугал совладал-таки с управлением и выровнял «Скайраннер». За время, пока Брайан боролся с рычагами, преследователи подобрались к беглецам так близко, что казалось – еще чуть-чуть, и винт черного геликоптера стукнет по хвосту машины банкира.
После столь тесного сближения от врагов непременно должна была последовать какая-то гадость. И верно, как только Бунтарь об этом подумал, так тут же заметил, что боковая дверца кабины на «Скайпортере» отходит вбок, а в ее проеме появляется стрелок с громоздким и, судя по всему, мощным ручным орудием. Стрелок уселся поудобнее, свесив ноги из салона, а напарник прицепил его сзади за пояс страховочным тросом. Противники тщательно готовились к атаке, поскольку, стреляя в городе из такой серьезной пушки, они просто не имели права промахнуться.
Не имел такого права и Бунтарь. В пистолете Данна оставалась примерно половина боезапаса – около десятка патронов, – а обыскать Айзека и найти у него запасные магазины Первый попросту не успел. Отстегнувшись от ремня безопасности, превентор крепко-накрепко намотал его на руку и, открыв дверцу, высунулся по пояс из кабины. Брайан в это время как раз входил в поворот, разворачиваясь полубоком к вражескому геликоптеру, поэтому момент для выстрела выпадал подходящий.
Впрочем, преследователи тоже собирались воспользоваться этим моментом, ведь беглецы также превращались для них в отличную мишень. Беря на мушку вражеского стрелка, Бунтарь с замиранием сердца следил, как тот пристраивает на плече свое орудие и припадает глазом к окуляру прицела…
– Дерьмо! – опять выругался Макдугал и рванул рычаг в сторону. «Скайраннер» завалился на другой бок, да так резко, что высунувшийся из кабины Бунтарь влетел обратно и едва не выронил пистолет. Превентор сам готов был разразиться бранью, но в следующий миг заметил, что Брайан сошел с курса по уважительной причине.
Если бы Бунтаря не швырнуло назад, в кабину, он бы, наверное, перепугался сейчас гораздо сильнее. И было с чего: навстречу гнавшимся друг за другом геликоптерам только что пронесся еще один, полицейский. Превентор узнал его, как только вспомнил замечание Брайана, что аэрополиция, бросаясь в погоню, всегда включает на своих «Скайраннерах» проблесковые маяки. Этот геликоптер сверкал синими и красными всполохами от носовой части до фенестрона и был виден издалека. Макдугал не заметил его только потому, что аэрокоп вылетел из-за поворота.
«Скайпортер» преследователей тоже шарахнулся от неожиданно возникшей на пути помехи, а раздосадованный стрелок отпрянул от орудийного прицела и ухватился свободной рукой за поручень. Бунтарь мог бы попытаться пристрелить врага, пока тот снова будет наводить орудие, но геликоптер беглецов опять начало болтать во все стороны. А аэрополицейский, заложив крутой вираж, развернул свою сверкающую огнями машину и присоединился к погоне.
Бунтарь бросил мимолетный взгляд на приборную панель и обнаружил, что до отмеченного Макдугалом района осталось всего ничего – около трех минут лету. Пилот летел правильным курсом – в этом можно было легко убедиться, посмотрев вниз.
А перемены внизу произошли разительные. Улицы здесь также освещались фонарями и вывесками, но было их на порядок меньше, чем в центре, к тому же часть из них вообще не горела.
Уличное движение тоже преобразилось до неузнаваемости: из полноводного транспортного потока оно «усохло» до редких одиноких автомобилей. Их водители ощущали полную свободу и двигались по проезжей части кому как заблагорассудится. Правила соблюдались ими только тогда, когда требовалось разъехаться друг с другом. Раньше из-за плотного движения Бунтарь так и не сумел рассмотреть в центре города дорожное покрытие и тротуары, однако полагал, что там они не настолько разбитые и грязные, как в этом районе.
Да и сами улицы стали заметно уже. Разлететься на них двум «Скайраннерам» было возможно либо на разной высоте либо таким рискованным способом, как «винт над винтом». Но не узость улиц бросилась в глаза Бунтарю, когда он оторвал взгляд от земли. В сотне метров впереди попутным курсом с беглецами летели еще три полицейских геликоптера. Двигались они гораздо медленнее, чем приближающаяся к ним процессия. И если Макдугал намеревался избежать катастрофы, ему предстояло срочно сбрасывать скорость своего «Скайраннера» до такой же неспешной. Обогнуть же аэрополицейских было невозможно. Они перекрыли своими машинами все пригодное для полетов пространство – от верхушек фонарных столбов вплоть до «Атмоклинера».
Три мерцающих предупредительными огнями геликоптерных хвоста маячили все ближе и ближе. В искусственном тумане не наблюдалось никакого просвета, а врезаться в плотный слой летучих микрогранул было чревато остановкой несущего винта и неизбежным падением. Путь к отступлению тоже был намертво отрезан, и теперь никакие ухищрения не помогли бы Макдугалу прорваться сквозь такой усиленный заслон.
Бунтарь обернулся: преследователи уже сбрасывали скорость, так как видели, что положение беглецов безнадежное. Аэрополицейские впереди поступили так же, вынуждая нарушителя остановиться, а затем приземлиться прямо на проезжую часть улицы. Их приказ именно так и прозвучал: сбавить ход до нуля и произвести аккуратную посадку на разделительную линию дороги.
– Простите, ребята, – виновато обратился к превенторам взмокший от пота и дрожащий от перевозбуждения Брайан, – но теперь действительно все кончено! Только не убивайте – я здесь совершенно ни при чем.
– Вперед! – приказал ему Бунтарь, решив на сей раз воздержаться от побудительного тычка пистолетным стволом в затылок пилота. – Не вздумай снижать скорость! Вперед, прямо на них!
– О нет! – почти прорыдал Макдугал, а бледный как бумага Холт обреченно обхватил голову руками. – Нет, умоляю вас!..
Хотелось Бунтарю того или нет, но пришлось опять воспользоваться проверенным методом «мануальной терапии». Этот тычок вышел настолько болезненным, что Брайан даже закричал – небось решил, что ему в голову бьет уже не ствол, а выпущенная из него пуля. Закричал и с этим отчаянным криком буквально упал на рычаги управления…
Сбавивший было ход геликоптер снова задрал хвост и рванул вперед, моментально набирая утраченную скорость. Макдугал не выписывал виражи; кричащий от ужаса и безысходности банкир просто гнал «Скайраннер» вперед, будто перед ним вовсе не было никакой преграды.
Сдали нервы и у Холта. Не в силах оторвать взгляд от неумолимо приближающегося винта полицейского геликоптера, Мэтью взялся вторить пилоту таким же диким криком. Казалось, что Холт и Макдугал просто обезумели; впрочем, превенторы тоже были сейчас на грани этого. Всего один удар винтовой лопасти, и «Скайраннер» банкира развалится на куски вместе с похитителями и заложниками…
Полицейские наверняка тоже расслышали в радиоэфире этот дикий сдвоенный вопль, который мигом убедил их в том, что пилот захваченного геликоптера не блефует, а действительно идет на таран. Все, что успели предпринять аэрокопы, дабы обезопасить себя от обезумевшего камикадзе, это рассыпать свой строй и шарахнуться кто куда.
Летевший нижним «Скайраннер» нырнул к самой дороге и жестко ударился об асфальт лыжами-шасси. Верхний геликоптер ринулся соответственно вверх, вплотную к «Атмоклинеру», и, кажется, даже зацепил его краями лопастей. А вот пилоту машины, идущей в центре строя, пришлось тяжко. Куда бы он ни уклонился, везде рисковал задеть кого-либо из товарищей, а на разгон ему уже не хватало времени. Поэтому аэрокопу оставалось лишь резко принять влево и надеяться, что прущий напролом Макдугал возьмет в противоположную сторону и протиснется в предоставленную лазейку.
Не лети Брайан вперед с устрашающей скоростью и не будь его нервы так взвинчены, все бы у него получилось гладко и без аварий. Но безумный раж, в каком пребывал объятый ужасом банкир, сказался на его координации, и поэтому, даже успев заметить брешь в полицейском строю, Макдугал так и не сбросил набранную скорость. Два уже почти разминувшихся геликоптера задели-таки друг друга, что, разумеется, не могло обойтись без трагических последствий.
Винт «Скайраннера» беглецов прошел над винтом аэрополицейской машины, но та все равно оказалась слишком близко и рубанула лопастью по кожуху турбины геликоптера Брайана. Чтобы благополучно разлететься с копом, беглецам следовало уклониться всего на несколько сантиметров правее, но, к великому сожалению, этого не произошло.
Удар сотряс кабину с такой силой, что Бунтарю показалось, будто она раскололась по швам. Похитителей и заложников подбросило на сиденьях, но только Бунтарь набил на лбу шишку. Отстегнув перед этим ремень, Первый не успел заново пристегнуться, за что и поплатился. Все еще надрывая горло в крике, Брайан бросил рычаги и испуганно закрыл лицо руками – явно приготовился к смерти. Мэтью наклонил голову к коленям и тоже кричал. Хотя вряд ли при этом он себя слышал, так как сорвал наушники и зажал ладонями уши.
Впрочем, с жизнью попрощались не только Макдугал и Холт, но и превенторы. Правда, они, как люди более выдержанные и давно готовые к худшему, пережили удар без истерики. Когда же Бунтарь и Невидимка осознали, что живы, копы были позади, но геликоптер продолжал нестись к земле, потому что пилот все еще пребывал в шоке, напрочь забыв о своих обязанностях.
– Брайан!!! – рявкнул на него Первый и огрел кулаком по спине.
Помогло. Макдугал подпрыгнул от неожиданности, но быстро вернулся к управлению и выровнял машину всего в десятке метров от дороги.
– Мы живы! – захлебываясь от волнения, воскликнул он. – О господи, спасибо тебе – мы живы!..
А вот повредившему винт аэрокопу досталось по полной программе. При ударе полицейский геликоптер развернуло поперек улицы, и он тут же врезался хвостом в здание. От столкновения со стеной фенестрон «Скайраннера» разлетелся на куски…
После этого в небе над улицей разразился и вовсе форменный хаос.
Лишенный киля геликоптер завращался волчком вокруг оси несущего винта, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Пилот-коп полностью потерял управление и уже ничего не мог поделать со взбесившейся машиной, чей полет стал теперь абсолютно непредсказуем.
Первым под удар неуправляемого геликоптера попал тот самый «Скайпортер», что преследовал беглецов от Фридмэн-тауэр. Раскрученный, как гигантская булава, подброшенная жонглером-великаном, «бесхвостый» геликоптер пронесся между стенами домов и врезался в машину карателей. Все произошло так быстро, что ее пилот даже не успел среагировать и уклониться, хотя имел достаточно пространства для маневра.
Столкновение вышло весьма трагическим. Осколки двух схлестнувшихся винтов с грохотом разлетелись во все стороны, разнося в клочья фюзеляж «Скайпортера» карателей, который тут же утонул в огненном облаке взрыва и распался на части. А полицейский геликоптер утратил винт и был отброшен в обратном направлении, а затем, разрушаясь на лету, помчался к земле…
Обломки взорвавшегося «Скайпортера» угодили в машину, что следовала сразу за ним. Отделавшись разбитым стеклом, погнутым винтом и сильным испугом, – довольно удачно, в отличие от остальных, – пилот поврежденного геликоптера пошел на аварийную посадку.
Искалеченный и объятый пламенем остов разбитого геликоптера упал на асфальт и подкатился точно под шасси маячившего над дорогой еще одного аэрополицейского «Скайраннера». Его пилот обладал отменной реакцией и постарался избежать аварии. Что ему непременно удалось бы, не зацепись он винтом за фонарный столб и не соверши в связи с этим крайне жесткую посадку, в ходе которой своротил еще пару столбов и разбил витрину ближайшего магазинчика.
Не получить повреждений в этом грохочущем огненном хаосе посчастливилось только тому аэрокопу, что взлетел под самый «Атмоклинер» и поэтому наблюдал за катастрофой, что называется, свысока. Пускаться вдогонку за преступниками счастливчик уже не стал, а пошел на снижение, дабы приступить к спасению выживших коллег из рухнувших машин…
Бунтарь и Невидимка во все глаза таращились на то, что творилось на улице позади них. Катастрофа настолько потрясла превенторов своим размахом и нереальностью, что пожелай сейчас Холт или Макдугал выпрыгнуть незамеченными из геликоптера, им без труда удалось бы это. Но заложники сами пребывали в шоке, а если о чем и думали, то только о чудом миновавшей их смерти.
Они уже не кричали, поскольку обессилили и охрипли от крика. Брайан с остекленевшим взглядом и дрожащим подбородком вел «Скайраннер» всего в двадцати метрах над улицей и выглядел бледнее, чем дымка «Атмоклинера». Не иначе, банкир собрался гнать машину вперед до тех пор, пока не иссякнет горючее. А затем просто уронить геликоптер на асфальт, поскольку, судя по состоянию пилота, он уже причислил себя к покойникам.
Холт продолжал сидеть, уронив голову на колени, и сотрясаться такой дрожью, что, казалось, будто вместе с Мэтью трясется весь «Скайраннер». Кем мнил себя президент «Звездного Монолита» – мертвецом или живым человеком, – неясно, но оба заложника были сейчас под стать друг другу. Даже не верилось, что еще совсем недавно один из них сумел запугать другого грозящими тому неприятностями. Теперь же, наоборот, настала очередь Макдугала праздновать победу: ведь это благодаря его самоубийственному пилотированию Холт выглядел таким пришибленным и жалким. Только никакой радости Брайан, естественно, не испытывал – сам сидел ни жив ни мертв, будто полудохлая рыба.
В кабине пахло дымом, а на приборной панели алели сообщения о неполадках. Автопилот, не унимаясь, твердил о повреждении турбины и о выходе ее из строя в течение ближайшей четверти часа. Макдугал игнорировал все предупреждения, однако то, что появилось на дисплее последним, пилот все же не пропустил.
– Прибыли!.. – осипшим унылым голосом сообщил он, сбрасывая скорость и зависая над улицей. – Вот оно, ваше гетто Последних конфедератов. Не верите, взгляните на карту.
Превенторы верили, поскольку благодаря фотографиям из Эй-Нета имели маломальское представление о том, как выглядит искомое гетто. Начиная примерно с того места, где произошла массовая авария геликоптеров, здания по обеим сторонам улицы становились все ниже и ниже, пока наконец все они не стали умещаться под покров «Атмоклинера».
В небе над гетто царила относительная свобода. Здесь можно было уже перелетать напрямик через крыши, а не рыскать по каньонам улиц, стараясь избежать столкновения со стенами домов. Равно как сесть на какую-либо из плоских крыш, поскольку местные улицы – заметно сузившиеся и изрядно захламленные – плохо подходили для приземления.
– Туда! – Бунтарь указал на крышу ближайшего пригодного для посадки здания. Он осознавал, что не следует искушать судьбу, болтаясь в воздухе с поврежденной турбиной.
Выбранная площадка обладала еще одним хорошим свойством: с нее на землю вела крутая пожарная лестница. Это позволяло за считанные минуты сойти на улицы гетто и скрыться подальше от этого места.
Макдугал подчинился и аккуратно, насколько это было возможно при неисправном двигателе, усадил машину в указанном месте. Едва шасси жестко встало на крышу, Брайан сразу же вырубил все системы «Скайраннера», тем самым дав понять, что если превенторы вдруг передумают, то будет поздно. Но беглецы не намеревались менять свое решение. Продолжать путешествие на геликоптере, да еще такое небезопасное, было уже выше их сил.
Пока останавливался винт, Бунтарь всучил Невидимке трофейные вещи, а сам обежал «Скайраннер» и вытащил из кабины слегка оклемавшегося от страха Холта. Вид у него был помятый и растерянный, но он уже начал понемногу возвращаться в амплуа гордого пленника. Когда Мэтью узнал, что, в отличие от Макдугала, похитители забирают его с собой, он не стал упираться, лишь злобно проговорил:
– И что вам это даст? Меня давно ищут и до утра в любом случае найдут – хоть живого, хоть мертвого. Но мое убийство вам не поможет: вас все равно будут преследовать, пока не поймают. Со мной вам далеко не убежать, а вот одним, возможно, и удастся. А лучше сдайтесь по-хорошему, и тогда я обещаю похлопотать, чтобы вас оставили в живых. Или желаете служить в группе полковника Данна вместе с вашими бывшими собратьями? Вы ведь встречались с ними, не так ли? Думаю, после сегодняшней демонстрации полковник будет не против. Все условия оговорим после вашей сдачи. Соглашайтесь – здесь вам один черт ничего не светит.
– Надо быть идиотом, чтобы поверить твоей клятве, – огрызнулся Бунтарь и подтолкнул Холта к пожарной лестнице. – Шевелись, некогда болтать!
Напоследок Бунтарь обернулся, решив выразить Макдугалу скупую благодарность – как-никак, а первоначальное желание Брайана помочь превенторам было искренним. И если закрыть глаза на вынужденное предательство банкира, все-таки он помог Бунтарю и Невидимке, и помог очень сильно. Вдобавок, этой ночью Брайан рисковал жизнью наравне с беглецами, что, разумеется, снимало с него часть вины.
Однако Бунтарь промолчал. Но не потому, что вдруг расхотел благодарить бывшего компаньона. Просто говорить с ним сейчас о чем-либо было очень сложно.
Понурив голову, Брайан продолжал сидеть в кабине и отрешенно пялиться на погасший пульт управления. Издали и впрямь казалось, что в пилотском кресле находится не живой человек, а мертвец. Но вблизи было заметно, как по лицу Макдугала стекают струи пота, а грудь вздымается от частого дыхания. Походило на то, что от пережитого шока банкир впал в прострацию и временно утратил связь с реальностью. Неудивительно, если после столь бурной ночи Брайану потребуется помощь врача-психиатра.
Так и не сумев привлечь внимание пилота, Бунтарь поблагодарил его мысленно. Что ж, впредь Макдугал будет осмотрительнее подбирать себе компаньонов. Впрочем, как и превенторы, они тоже почерпнули немало полезного опыта из сотрудничества с деловыми людьми Одиума…