Глава 11. Тучи сгущаются

До КПП оставалось метров триста, черные ворота и смотровая вышка уже выглядывали из сизого тумана, как вдруг Корсар резко остановился и выдохнул:

– Стоять!

Егор замер, поглядел на спутника.

– Что такое? Опасность?

Сталкер пожал плечами. Он и сам не знал, что именно его насторожило, но чутье, до этого молчавшее, вдруг оживилось, предупреждая, что впереди что-то есть.

– Мутант? – спросил парень, стаскивая автомат с плеча.

– Нет. Не мутант.

«Не мутант, но… кто тогда?» – пытался разобраться в своих ощущениях Неприкасаемый.

Вглядываясь сквозь почерневшие от давнего пожара деревья, он пытался определить, что же впереди было не так. Ничего подозрительного, однако, сталкер не увидел и не почувствовал. Ни аномалий, ни мимикримов, ни прочих привычных обитателей Зоны.

«Просто нервы? – подумал Корсар. – Нет, определенно не нервы. Хотя и они на пределе. Чутье. Звериное. То, которое за этот короткий промежуток времени не раз уже спасало. И не доверять ему пока не было никакого повода».

– Выждем, – сухо бросил он, укрываясь за небольшим валуном.

– Так ведь времени нет, – вяло возразил Егор.

– Успевает всюду тот, кто никуда не спешит. Булгаков так сказал, был писатель такой, давно. Читал?

– Проходили по школьной программе, – отмахнулся парень, усаживаясь рядом. – Я на соревнованиях был тогда. По самбо.

– Самбист, что ли?

– Первый юношеский разряд. Потом бросил.

– А чего бросил?

– Не знаю, – пожал плечами Егор. – Наверное, скучно стало. Институт, сессии, девчонки, другие мысли. Не до спорта, в общем. Потом Зоной заболел. Захотелось сходить в рейд. Все батю упрашивал, а он ни в какую не пускал. Знал, наверное, что не смогу уже о чем-то другом думать. Ну, я тайком и рванул. И все, как засосало. Сначала втихаря ходил, потом уже, когда батя узнал и всыпал по первое число, оформил все необходимые документы, как полагается, пропуск получил и вот теперь совершаю вылазки в звании официального сталкера.

– Понятно, – рассеянно бросил Корсар, выглядывая из-за укрытия.

«Вроде прошло это странное ощущение, сигнализирующее об опасности. Идти дальше надо». Мужчина вновь стал посылать пси-сигналы по округе, пытаясь найти хоть какого-то зверя, чтобы у него узнать о возможной угрозе. Но, как назло, в радиусе километра никого не было.

– А если попробовать не через КПП пересечь границу, а, скажем, через колючку? – спросил Егор, рассматривая заставу. – Перелезть.

– Попробовать можно, но только один раз, как в том анекдоте про циркача и пистолет, – мрачно произнес Корсар. – Там, возле этой колючки, такая радиация и пси-поля, что в два счета мозг сожгут. Да и аномалии там кучкуются плотно. Точно не знаю, почему так происходит, может, из-за колючей проволоки, создающей подобие контура, может, еще из-за чего. Но лучше не соваться туда. Уж поверь мне на слово.

Егор глянул на желтую табличку у КПП. Она пряталась в густом сухом бурьяне, выцветшей краской на ней через трафарет было выведено:

Парню стало неуютно от этих слов.

«На поражение, – мысленно повторил он про себя, вытирая испарину со лба. – Вот тебе и поворот. А раньше ведь не замечал я этой таблички. Или просто не хотел замечать, глядя на все вокруг сквозь розовые очки. – После рассказа Корсара о том, что с ним случилось за этот короткий промежуток времени, какие испытания на него обрушились, розовые очки, надо признаться, у парня сильно потрескались, открывая ему неприятную правду. – Вот ведь как бывает. За чью-то оплошность могут человеку смертный приговор вынести. Без суда и следствия».

Егор повторил про себя адрес, телефон и имя человека, с которым ему надо было встретиться, чтобы передать всю необходимую информацию. Хоть и назубок он заучил координаты, но, боясь что-то напутать, проговаривал их вновь и вновь.

– Ладно, засиделись тут. Пора двигать в путь, – сказал Корсар и поднялся.

Но только сейчас понял, что поспешил с выводами насчет безопасности. А еще успел осознать, что совершил ошибку, которую исправлять было уже поздно…

«Как ни оттягивай момент, а сказать все же придется», – тяжело подумал Долгушин, глядя на рацию – огонек вызова горел уже с минуту и гаснуть не собирался.

Хорошо еще, что звук был выключен, а то своим змеиным шипением это устройство вывело бы старлея из себя окончательно.

«Перед смертью не надышишься!»

Долгушин глянул на парней. Те виновато отвели взгляды в стороны – понимали, что сейчас состоится не самый дружелюбный разговор.

Офцер вздохнул и нажал на кнопку приема.

– Ты совсем обурел?! Почему не сразу отвечаешь? – вместо приветствия зарычал Лапердин. Но ярости в голосе было мало, словно майор сильно устал, и говорить теперь ему было тяжело.

– Товарищ…

– Давай докладывай уже. Без лишних слов.

Долгушин сглотнул подступивший к горлу ком.

– После изучения местности вблизи болот улик, подтверждающих гибель объекта «К», не обнаружено. Найдены следы…

– Какие еще следы? Что ты там мелешь такое?!

– «Ночному охотнику» уничтожить цель не удалось, беглец скрылся в западном направлении.

– В сторону КПП, что ли, он двинул? – как-то подозрительно спокойно спросил майор.

– Так точно. Мы начали преследование…

– Сколько вас там?

– Пятеро. Я, замбой Историн и трое бойцов.

Лапердин долго молчал, и Долгушин даже подумал было, что тот отключился, но рация зашипела, и майор, с трудом выговаривая каждое слово, произнес:

– Сообщи мне свои координаты. Я тебе в подмогу бойцов вышлю. Впятером от вас толку как от козла молока.

– Вас понял, – растерянно и в то же время с облегчением ответил старлей, высылая со своего планшета GPS-координаты группы.

– Получил, – подтвердил Лапердин. – Отбой связи.

И не дождавшись ответа, отключился.

Штопор достал из мятой пачки последнюю сигарету, дрожащими руками прикурил. Выдохнул в свежий утренний воздух облачко дыма. После вчерашнего загула еще подкатывала тошнота, волнами, едва не сваливая с ног, но уже не так сильно, как в первые часы после подъема.

«Первым делом надо принять «лекарства», чтобы отпустило. Проверенный метод. Да только на полноценное лечение денег явно не хватит».

Штопор тяжело вздохнул. В последнее время черная полоса неудач прочертила вокруг него круг и не выпускала, кидая из одной неприятности в другую.

«Будь оно все неладно!» – проворчал он, глубоко затягиваясь и еще раз перечитывая сообщения, пришедшие к нему на КПК за последнюю неделю. «Может, есть какие-то заказы?»

Наткнулся на одно весьма интересное письмецо.

Предпоследняя фраза особенно привлекла взор страдальца. Он сразу понял, о ком шла речь в сообщении. О том сумасшедшем беглеце, что повстречался им с Ростиком.

Через знакомых кентов, сидящих на заставе, Штопор любопытства ради узнал примерную сумму награды. Она оказалась и вправду высокой. Очень высокой.

«За такие бабки можно даже мать родную продать! А тут какой-то перец. Ну и пусть, что крутой. Против «калаша» любая крутость превращается в розовый кисель. И за Ростика надо бы спросить, само собой. Не просто же так на тормозах все спускать. – Штопор бросил окурок под ноги, остервенело растоптал его. – Хотя, если признаться честно, то Ростик сам виноват, бог ему судья. Видел же, что бычить начал этот придурок. Помог бы – может, и пожил бы еще чуток. И деньжат, глядишь, срубили бы. А так, почем зря помер. Ни денег теперь у меня, ни помощника».

Еще сильнее задето было самолюбие Штопора. Не мог он стерпеть того позора, который пережил. В груди клокотало от одного только воспоминания, как этот мужик его в грязь макнул. Не в прямом, конечно, смысле, но от этого не легче было. Поначалу – когда Штопор испугался. Сильно, до трясучки в коленях. А потом, когда первый страх прошел, стало ну невыносимо паршиво, и его начала обуревать злость.

«Да кто он такой, этот урод, что может просто так к правильным людям подходить и без разбора шмалять направо и налево?! Моего напарника завалил, гад, – подумал Штопор, сжимая обожженную ладонь. – Я это просто так не оставлю! Решено, пойду искать гада. Да только как его поймать? Видать, сильно крутой крендель, коли до сих пор комендантский час не отменили и никого в Зону не пускают. Хотя с этим проблем не возникнет. Кенты помогут, если надо будет попасть обратно. Что, если на время одолжить у Коляна его СВД и завалить с холма засранца? Примерное место его скитаний я знаю. Хотя, возможно, тот уже и ретировался куда подальше. Палыч все карты сдал воякам. Но попытаться-то можно».

Штопор вновь достал пачку, но, не обнаружив там сигарет, отшвырнул в сторону.

– Парень, ты чо тут соришь?! – крикнула толстая продавщица пивнушки, грозно взирая на посетителя.

– Цыц! – рявкнул тот, запуская руку в карман с мелочью. – В долг нальешь?

– Объявление умеешь читать? Написано же – не наливаем в долг. Много вас таких умных тут заходит на дню.

– Тогда сигарет дай. Поштучно. На все.

Штопор ссыпал монеты в блюдце, взял три самые дешевые сигареты, одну ткнул в уголок рта, две другие припрятал за уши. Бросил, не поворачиваясь:

– Ну, раз так, тогда жди с баблом, Клава! Скоро вернусь.

– Я не Клава, – хмыкнула женщина и принялась расставлять пустые стаканы на сушилку.

– А мне без разницы.

Продавщица начала возмущаться, но Штопор ее уже не услышал – он вышел из пивнушки, громко хлопнув дверью.

– Облажался опять этот твой Долгушин, – хмыкнул Лапердин, откинувшись на стуле и поигрывая рацией.

– Что случилось? – спросил капитан Мухин, внимательно глядя на майора.

– Вот именно, что не случилось! Живой до сих пор этот твой объект «К», больше известный как Корсар! – Последнее слово майор почти прокричал.

Мухин, привыкший за долгие годы службы к воплям и ору, не повел и бровью. Он сказал спокойным тоном:

– Ну, во-первых, не мой Долгушин. Он с другого гарнизона перевелся к нам совсем недавно. Во-вторых…

– Быстро ты от своих открещиваешься, – без злобы улыбнулся Лапердин, доставая из шкафчика бутылку коньяка и блюдце с заветренными шоколадными конфетами.

– Не открещиваюсь. Говорю как есть. Во-вторых, поддаваться панике…

– Панике? – Лапердин выпучил глаза на капитана, и Мухину показалось, что майор сейчас его сожжет взглядом. Или пепельницей гранитной швырнет.

Но тот рассмеялся.

– Ну, ты и скажешь, Вжик. Панике! Ха-ха! А кто паникует? Это Долгушин должен паниковать. А я никогда не паникую. Я делаю выводы.

– И какие же? – аккуратно поинтересовался капитан.

– Убирать надо этого ушлепка, – тяжело вздохнув, сказал Лапердин. Налил себе в стакан коньяка и залпом выпил.

– Как убирать? – не понял Мухин.

– Совсем.

– Но ведь провал операции «Ночного охотника» не его…

– Заступаешься за него, что ли?

– Я? Нет, но…

– Тогда помалкивай в тряпочку. Если есть, что сказать или предложить дельное, говори. А если нет, то лучше молчи.

Предложений не нашлось, и капитан молча налил себе и собеседнику коньяку.

– Вот и молодец, – одобрил Лапердин. И вновь выпил. – К тому же сам говоришь, что он с другого гарнизона. Нам слабаков здесь не надо. Умудрился накосячить, да еще и не смог прибрать за собой, – значит, получи и распишись. Придурок! Размазал эту всю хрень и вони наделал на ровном месте. А народ чует запах и слетается, как мухи. Знать хотят все, что случилось. В интернете вон уже опять пишут про нас. Ты почитай. Из Центра звонили, интересовались.

– Что говорили? – не смог сдержать любопытства Мухин, за что тут же и поплатился…

– Медаль, мля, хотели дать! – взорвался Лапердин, стукнув кулаком по столу. – Тебе и мне. По звезде дать. Тебе, братец, звезду, и мне звезду. И на погоны, и под погоны!

– Ладно, не кипятись, – спокойным тоном произнес Мухин и пододвинул стакан с коньяком начальнику. – Давай лучше выпьем, нервишки совсем расшатались у нас. Убрать – значит убрать. Чего тут непонятного? Сделаем.

Выпили. Помолчали.

– А с Корсаром что? – спросил капитан, когда общие темы для молчания были исчерпаны. – Пока занозу из задницы не вынуть, так и будет чесаться.

– Высылай другую группу. Ушлепок этот, Долгушин, координаты скинул своего места дислокации, туда и направляй. Пусть под видом подмоги идут. Только самых лучших отправляй. А там – по обстоятельствам. Корсар – ключевая цель, его в первую очередь надо уничтожить. И в сжатые сроки, а со старлеем – по обстоятельствам. И смотри мне, без косяков чтоб! Лимит глупости исчерпан.

У кентов с заставы удалось кое-что узнать, хотя те и не были расположены к теплой беседе. С еще большим ворчанием пропустили его обратно в Зону. Благо родная застава, Штопор сам когда-то здесь год протирал портки и всех пацанов смотровых знал лично. Вместе, бывало, и выпивали. Поэтому, хоть и в нарушение всех законов, но пустили, предупредив, однако, что, если попадется он кому-то из солдат, кто там сейчас рыскает, пусть только на себя рассчитывает. За него впрягаться, дескать, никто не хочет, потому что слишком неудобного зверя сейчас ловят и за него рога любому поотшибают.

– Пускаем только по старой дружбе, – сообщил начальник заставы, беспардонно забирая последнюю сигаретку Штопора и прикуривая. – Надеемся, что сегодня комендантку отменят, поэтому и пускаем. Иначе куда подальше бы отправили. – Начальник улыбнулся, демонстрируя золотые коронки. Подмигнул. – А ты, небось, за кабанчиком собрался?

– Ага, за кабанчиком, – ответил Штопор, облизывая пересохшие губы – похмелье давало о себе знать.

– Тогда поделишься, за пропуск. Сам понимаешь, рискуем.

Штопор скривился, но промолчал. Он понимал, что права качать тут не получится. И на том спасибо, что пустили обратно. Переспросил про объявленную награду, убедился, что за голову беглеца ставка не снижена, и с легкой душой выдвинулся в путь.

Пересек санпропускник, обогнул установленные на дороге бетонные заграждения и резвым шагом направился вперед, к гряде холмов. «Дойду минут за двадцать, потом надо будет свернуть в сторону брошенной деревеньки и этим самым срезать путь через железнодорожную линию. Рядом с ней есть удобная высотка, с нее-то и можно просмотреть местность. Все как на ладони будет видно. Если этот псих не схоронился где-нибудь в норе и все так же бродит по Зоне, то я его быстро вычислю. И сделаю ему дополнительную дырочку в голове. Нет, лучше не в голове, – внезапно подумал сталкер, перекидывая на другое плечо тяжелую СВД. – Можно ведь ненароком и фейс его повредить, а как тогда докажешь, что это тот самый, за кого деньги дают».

Штопор хмыкнул. Потянулся к уху, но, вспомнив, что последнюю сигарету у него вытащил начальник заставы, чертыхнулся.

Подкатила к горлу какая-то змеиная злость, начала душить, да так сильно, что стало тяжело дышать.

«Еще чего, голову беречь этому уроду! – сплюнул под ноги Штопор. – Нашпиговать свинцом башку ему – и всех разговоров. А идентифицируют по другим частям».

Он забрался на холм, скинул СВД, устроился возле зарослей полыни. Вот здесь он и собирался поджидать свою жертву, как паук в паутине. Если парни с заставы не соврали и этот беглец ломился за Периметр, то шансы повстречать его тут у Штопора были весьма большие.

«Надо будет, и неделю сидеть буду», – распаляясь, думал озлобленный сталкер, осматривая местность через прицел винтовки.

Его черная полоса закончилась так же внезапно, как и началась в тот раз, когда он впервые встретил Корсара. Ждать неделю не пришлось – повезло уже через полчаса…

Звякнуло у самого уха. Потом еще раз.

Корсар вздрогнул, пригнулся, увлекая за собой Егора.

– Стреляют! – быстро сообразив, шикнул парень и прижался к земле.

– Без сопливых гололед, – проворчал Неприкасаемый, стряхивая с лица каменную крошку.

«Не обмануло все же чувство. Засел где-то стрелок, и, видимо, далеко отсюда, коли попасть не может. Да к тому же ветерок ему мешает, отклоняет пулю от цели. На руку нам сейчас такая погода. Где же ты сидишь? И не ты ли это, что мне в спину стрелял?! Если ты, то держись, не сладко тебе придется, бацилла! О смерти умолять будешь. – Корсар чуть высунулся, чтобы обнаружить огневую точку. – Вот тот холмик – идеальное место. Я бы точно туда засел. Видно все как на ладони. Точно, там! Теперь бы обойти стороной, чтобы… УУУУ».

Взрывающаяся боль пронзила голову. Сталкер дернулся и кулем повалился на землю.

– Корсар? – позвал Егор, тряся того за грудки. – Корсар, ответь. Ответь же.

Но Неприкасаемый молчал, окровавленная голова его безжизненно поникла.

Затих и снайпер, чего-то выжидая.