Мы по-прежнему были вынуждены соблюдать конспирацию, однако все равно обратная дорога напрягала куда меньше, чем путь от дома до Хумулюса. Мои ученики смеялись и поздравляли друг друга, вспоминая во всех подробностях поход в Хумулюс и достигнутые в этой связи успехи.
— Джинетта, ты была неподражаема! — воскликнула Полони. — Мне еще не разу не доводилось слышать, чтобы кто-то исполнял боевую песнь с таким воодушевлением.
Извергиня прямо-таки зарделась от гордости.
— Эх, жаль, нас не видел университетский наставник! Но и ты, Полони, тоже показала класс! Ну кто еще способен на такие чудеса изобретательности? Такое впечатление, будто я перенеслась в учебную лабораторию!
— Да, полет удался на славу, — задумчиво произнес Трутень. — Эх, почему я так не умею?
— Не горюй, научишься! — успокоила его Джинетта. — Главное — практика.
— Да-да, именно! — поддакнула Фризия. — Просто поразительно! Даже не верится, что магия, которой нас учили, действительно имеет практическое применение! Раньше мне казалось, что все это полная ерунда — ну или просто голая теория и ничего больше. И самое главное, впервые в жизни я была рада увидеть силовую линию!
— Совершенно верно, — закивал Мелвин. — Терпеть не могу, когда они исчезают! На Печке я не придавал этому значения, но здесь…
— Ты был неподражаем! — с неподдельным энтузиазмом в голосе отпустила комплимент Джинетта. — Честное слово, никто другой не смог бы продержаться столь долго в условиях резкого сокращения количества задействованной энергии! А если к тому же вспомнить, как орали на нас эти туземцы! Просто ужас!
— А вспомни расчеты Трутня, — напомнил Толк. — Ура! Ура! Мы восстановили муниципалитет всего за какой-то час!
— Ну, это сущая безделица, — скромно потупился экс-капрал. — Я как-то раз прочел в одном старинном свитке, что предметы, некогда связанные между собой, сохраняют взаимное притяжение, которое можно усилить при помощи магии. Я бы сам ни за что не поверил, что их можно заново сложить вместе, будто паззл, пока Мелвин не подсказал правильное решение.
Купидон небрежно махнул рукой.
— Ничего особенного, сущая ерунда. Ведь со мной были ты и Эвад! Кто поддерживал каменные блоки? С такими помощниками я в два счета сложил стену. И тебе, Фризия, большое спасибо! Кто бы еще придумал столь изысканную отделку? Когда ты закончила работу, в лепнине нельзя было разглядеть ни трещинки, а фрески смотрелись как новенькие!
— Спасибо, — просияла извергиня. — Оказывается, диплом по мэджик-дизайну не такая уж и бесполезная вещь! А то мои родители ужасно переживали. Опасались, что это никому не нужный кусок пергамента!
— А что скажете насчет фокуса, проделанного Полони в тот момент, когда Скив отправил мантикору домой? — спросил Трутень. — Пламя выглядело прямо-таки как настоящее! Честное слово, даже пахло горелым!
— Подумаешь! Ничего особенного. Сущая мелочевка, — возразила Полони, заливаясь зеленой краской смущения.
— Мы переплюнули всех! Остальным до нас далеко! — воскликнул Толк. — Знаете что, надо как-то себя назвать. Например — «Ученики Скива». Мы даже можем придумать собственную форму, знамя школы и все такое прочее.
— Эх! — вздохнула Джинетта. — Не знаю, как остальным, но мне идея с названием определенно нравится. Вот только «Ученики Скива» звучит не очень. Будто какие-то недоучки без диплома. А ведь на самом-то деле мы без пяти минут аспиранты, если так можно выразиться. Но это так, к слову. Не надо обижаться на меня, Толк.
— Да никто не обижается! Просто я не мастак по части всяких названий. Признайся честно, ты наверняка уже что-то придумала.
— Пока ничего особенного. Пусть другие подкинут идейку.
— Гхм, — смущенно произнес Трутень. Все тут же посмотрели на него. — Вам известно, что мастер Скив и мой сержант, Бой, когда-то были партнерами по корпорации МИФ Может, нам стоит придумать для себя что-то в этом духе?
— Ой! — взвизгнула Полони. — Мои родители будут в восторге. Я точно помню, что они слышали про корпорацию МИФ.
— Еще бы! Кто про нее не знает! Вот это, скажу вам, настоящие маги! — восхищенно произнес Толк. — Зато у вас, извергов, куча всякой техники. Так что здесь намечается, можно сказать, магическо-технический союз. А? По-моему, неплохо звучит.
— Просто потрясающе, — согласилась Фризия. — А ты как считаешь, Джинни?
Высокая извергиня нахмурила чешуйчатые бровки.
— Придумала! Как вам нравится «Мифо-технический университет»? Мне кажется, в этом названии соединяются и обе дисциплины, и высокая духовность прошлого.
— Согласна, идея хороша, — подала голос Полони. — И звучит… э-э-э… в духе времени.
— Просто потрясающе, мисс Джинетта, — с нескрываемым восторгом произнес Трутень. — Лично мне нравится.
— Неплохо, — согласился Мелвин. — Ты у нас мастерица находить верные определения.
— Спасибо, — расцвела в улыбке Джинетта.
— А теперь давайте обсудим форму, — напомнил Толк.
Я слушал вполуха, а про себя думал: пусть болтают, пусть осыпают друг дружку комплиментами, если им нравится. Здорово, что все так удачно получилось. Ну или почти все.
Я отвел Банни в сторону, пока Толк приводил в порядок свои лапы, и поинтересовался у нее, как там поживает наш мешок с золотом. Смотреть в глаза моей помощницы, скажу я вам, вещь более страшная, нежели игра в гляделки с пьяным мантикорой. Даже после того, как мы провели в Хумулюсе два лишних дня, оказывая добровольную и безвозмездную помощь по ремонту ратуши, Банни все еще была не в духе.
— До сих пор отказываюсь поверить, что ты истратил все деньги, выделенные на наше путешествие, на два жалких тюбика яда!
— Это же не простой яд, а мантикорский! — возразил я, но мои уши горели от стыда. Банни была единственной, кто не визжал и не прыгал от восторга по поводу итогов нашего путешествия.
Глип подошел к ней, положил голову на колени и умильно уставился на мою помощницу голубыми глазами.
Но Банни не купилась на его нежности. Наоборот, с вызовом сложила на груди руки.
— Какая разница! Отдать целый мешок золота лишь потому, что тебе стало жалко какого-то там мохнатого бездельника со скорпионьим хвостом! Да еще и напившегося в стельку. Ведь не ты же совал ему в лапы бутылку. Это целиком и полностью его проблемы!
— Точно, не мои, — согласился я со вздохом.
Да, Банни права. Я проявил мягкотелость. Хотя какая-то часть моего существа понимала: хорошего в этом мало, можно лишь навредить делу, зато другая часть только радовалась. Эвад был настолько мне благодарен, что я даже не подумал о предстоящем объяснении с Банни по поводу растраты средств, отпущенных на наше путешествие. Вознаграждения, которое выплатил нам городской голова, хватило, чтобы отсчитать некоторую сумму Эваду, а самую малость оставить нам самим. Правда, для моей помощницы подобное не аргумент.
Ладно. Главное, мои ученики приобрели бесценный опыт.
— Послушай, Банни, — начал я примирительным тоном. — Думай об этих деньгах лишь как о капиталовложении. Не забудь, что у тебя есть волшебное зелье, которое меняет свои свойства в зависимости от желания владельца. Если мы досконально изучим данное явление, то сможем извлечь немалую выгоду. Представь, какой популярностью будут пользоваться такая штука у тех, кто не владеет магией!
Хотя Банни продолжала дуться, уголок ее рта скривился в еле заметной улыбке.
— Скив, ты просто пытаешься себя выгородить! Пойми, речь идет о деньгах, причем немалых. Плохой из меня был бы бухгалтер, не напоминай я тебе постоянно, что ты бесцельно соришь деньгами.
— Лучше тебя никого нет! — воскликнул я и не покривил душой. — Но кто знает, вдруг это и впрямь станет предвестником важного магического открытия. И эксклюзивные права на него достанутся нам!
— До того самого дня, пока деволы не поймут, что именно ты натворил, и не объявят договор с мантикорой недействительным, — поправила меня Банни.
— Ну хорошо, с временным эксклюзивным правом, — улыбнулся я. — Главное, что мы на нем заработаем.
— Мой дядюшка вряд ли сочтет это выгодным вложением капитала. Впрочем, Ааз будет того же мнения.
— Если бы я всегда действовал, руководствуясь лишь мыслями о размерах возможного гонорара, разве ты была бы сейчас здесь, со мной?
Банни покачала головой.
— Ладно, Скив. В конце концов, это твои деньги. Тебе решать, на что их потратить.
— Неправда, — возразил я. — Это наши общие деньги. Мы вместе их заработали.
— Глип! — радостно воскликнул дракон, обрадованный тем, что его хозяева помирились.
— Ты тоже потрудился, дружище, — сказал я ему. Негодник тотчас подпрыгнул, чтобы облизать мое лицо длинным слюнявым языком. — Фу, прекрати, Глип!
— Глип! — подтвердил дракон и потрусил в сторону леса, чтобы чем-нибудь поживиться. Вскоре он уже скрылся в кустах, а мы с Банни обменялись умильными улыбками.
— Что ж. В таком случае, решено, — донесся до меня голос Джинетты. — Завтра работаем над техникой «неспотыкач». Как только освоим эту штуку, я не против поучиться у Толка умению лечить головную боль.
— Это так просто! Сущие пустяки! — с нескрываемым энтузиазмом завопил новоявленный целитель.
Казалось, старый трактир буквально просиял от удовольствия видеть нас. Я даже спокойно отнесся к порыву спертого воздуха, дохнувшего в лицо, когда отворилась дверь.
— Прошу всех пройти внутрь, — пригласил я своих подопечных. — У меня для вас сюрприз.
Негромко перешептываясь, снедаемые любопытством ученики последовали за мной. Я жестом поманил их, предлагая подойти ближе к покрытому царапинами и пятнами обеденному столу.
— Вам была поручена нелегкая задача. Вы не просто с честью его выполнили. Каждый оказался незаменим, каждый внес свой, уникальный вклад в общее дело. Все работали вместе, поддерживая друг друга, давая возможность проявить свои таланты. Я горжусь вашими достижениями, горжусь всеми вами. А теперь позвольте мне кое-что добавить…
С этими словами я достал мешок, полученный от старосты Флинка.
— Это — наше с вами вознаграждение. Нам с Банни причитается половина, поскольку я вас учу, а Банни оказывает мне организационную помощь. Но все остальное по праву принадлежит вам. Сейчас мы поделим деньги по справедливости.
С этими словами я вывалил на стол груду весело зазвеневших серебряных монет. Когда последняя монета, покрутившись, упала в общую кучу, воцарилась гробовая тишина. Мне показалось, будто я услышал, как где-то под потолком кашлянула муха.
Я посмотрел на учеников. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что они смотрят на меня едва ли не с ужасом.
— Что-то не так?
— Мы не можем взять эти деньги, мастер Скив, — произнес Толк.
— Мы их не заслужили, — уточнил Трутень. — Если бы не вы, ничего бы у нас не вышло.
— Но ведь все прошло нормально, — поправил я его. — Вам лишь не хватало чуточку уверенности в себе. А умение, таланты и находчивость вы проявили сполна. Значит, деньги — ваши по справедливости.
— Нет! — воскликнули все одновременно, причем самые громкие голоса принадлежали извергиням.
— Но почему? — искренне удивилась Банни. Она уже разложила монеты аккуратными кучками — ту, что побольше, для нас с ней, и другую, размером поменьше — для моих подопечных. — Вы же их честно заработали.
— Мы не можем принять деньги, — чуть не плача заявила Джинетта.
Лично у меня подобное с трудом укладывалось в голове. С каких пор изверги отказываются от денег?..
— Это вознаграждение подмастерьев, — спокойно пояснил я. — Причем сумма гораздо меньше той, которую мог запросить лично я. Будь мы с вами партнерами по бизнесу, нам с вами причитались бы равные доли. Нет-нет, вы честно заработали свои деньги.
— Нет! — резко возразил Мелвин и с вызовом сложил на груди свои крошечные ручонки. — Мы не возьмем и ломаного гроша. Ни медного, ни деревянного.
— Вы уверены? — на всякий случай переспросил я.
— Нам нельзя, — подала голос Полони. Мне показалось, будто в ее желтых глазах промелькнул испуг. — Честное слово. Для нас главное — получить от вас знания. И ничего больше. Это наше последнее слово.
Все дружно закивали. Я пожал плечами.
Почему-то сегодня мои ученики решили проявить несвойственную им солидарность — создавалось впечатление, будто пока мы шагали домой, им наконец-то удалось достичь взаимопонимания.
— Ладно, коль скоро вы настаиваете… Но все равно, я гарантирую вам получение образования — независимо от того, согласны вы или нет взять положенное вознаграждение.
— Нет! — крикнул Толк. — Вам ни за что нас не заставить, даже не надейтесь.
— Заставить? — фыркнула Фризия. — Но ты же не прочь получить эти деньги. Я вижу это по твоим глазам.
— Неправда! — взвизгнул человекопес. — А ты сама? Изверги — самые жадные создания. Да это известно каждому в любом измерении! Почему бы вам не взять каждой свою долю? Признайся честно, ты ведь только и ждешь возможности заграбастать денежки!
— Ты лжешь! — заявила Джинетта. — И нечего переходить на личности! Мы, изверги, само совершенство!
— Ха-ха! Если только спите зубами к стенке и видите мирные сны. А когда просыпаетесь, то жрете всякую дрянь, от которой несет помойкой. Тоже мне, совершенство!
— Это точно. Лицемеры, вот кто вы такие, — ухмыльнулся Мелвин. — Лопаете за милую душу мерзких фиолетовых червяков, а потом пищите: «Ты только посмотри на этого гадкого жука. Ой, он сейчас заползет на меня!».
— Говори-говори, мистер Бесстрашный! — подал голос Трутень. — Что там с тобой стряслось, едва мы появились в Хумулюсе? Ведь ты же у нас самый сильный после мастера Скива, а сам распустил нюни и хныкал словно малый ребенок.
— Может, в детстве меня мучили кошмары на тему мантикор. Откуда ты знаешь? — огрызнулся Мелвин.
— Отстаньте от него! — прикрикнула на спорщиков Полони. — Где были вы сами, когда мы пытались сдержать этого зверя? Это кто со страху дал такого стрекача, что только пятки сверкали?
Трутень побледнел, и даже веснушки были бессильны спрятать признание позорного факта.
— Позвольте с вами не согласиться, мэм. Я лишь выполнял распоряжения мастера Скива.
— Это потому, что ты сам не владеешь магией! Верно говорю? Несчастный урод, ошибка мироздания!
Я открыл было рот, собираясь напомнить присутствующим, что Ааз вот уже несколько лет вообще обходится без магии — и ничего, жив. Впрочем, он и без волшебства производит на окружающих нужное впечатление. Другое дело, что вряд ли подобное признание прибавило бы ему уважения в глазах Полони. По крайней мере Трутня извергини считали ущербным.
— Вы с ним уже давно водите дружбу! — презрительно произнесла Фризия.
— Да как у тебя хватает наглости намекать, будто я вожу дружбу с пентюхом!
— Эй, полегче! — не выдержал я.
В мгновение ока от всеобщего воодушевления и дружелюбия не осталось и следа. Сам не знаю, как так получилось, но стоило мне высыпать заработанные денежки на стол, как хорошее настроение мигом испарилось. Мои подопечные тотчас ощетинились друг на дружку, даже подруги-извергини.
— Что здесь происходит? — не выдержала Банни. — Еще пару минут назад все были друзьями не разлей вода. Признавайтесь, в чем дело?
Ученики тотчас испуганно обернулись в нашу сторону с таким видом, будто их застукали на месте преступления.
— Ничего особенного, — ответила Полони с наигранной веселостью.
— Посмотри на часы, — торопливо произнесла Джинетта. — Скоро обед! Нам надо срочно идти за продуктами. Надеюсь, в лавке еще остались свежие сгарнвальды. Как ты думаешь, Фризия?
— Позвольте внести свою долю, — предложил Мелвин, роясь в карманах в надежде найти пару монет.
— И мне тоже, — добавил Толк.
Трутень открыл заношенный едва ли не до дыр кошель, извлек оттуда несколько медяков и подал их Джинетте.
— Так будет справедливо, — пояснила Фризия, обращаясь к нам с Банни. — Всякий раз, когда я гощу у друзей, беру на себя покупку провизии. Потому что практически никогда не ем того, что мне предлагают… Зато мне хорошо известно, что любите вы. Вот увидите, вам понравится. Ну все, ушла!
Не успел я и рта раскрыть, как все три извергини исчезли.
— Да что тут случилось? — произнесла Банни, оборачиваясь к нашим юношам. — А ну живо признавайтесь!
— Ничего, — торопливо заверил ее Мелвин. — Эх, вздремнуть бы часок-другой!
Сказал и — вжик! — исчез.
— А я, пожалуй, прогуляюсь, — произнес Толк и юркнул за дверь.
— А я… — начал было Трутень, повернулся и, не договорив, поспешил вслед за Толком.
В комнате остались лишь мы трое — я, Банни и Глип.
— Нет, здесь явно происходит что-то не то, — сделала вывод моя помощница.
— Наверное, народ просто устал, — попытался я успокоить ее. — Нет никаких причин их в чем-то подозревать.
Банни прищурилась.
— Ты чересчур доверчив. Толк был прав — изверги никогда не откажутся от денег. Так что все более чем подозрительно.
— Не все же такие, как Ааз, — вздохнул я. — Мне это стало ясно давно, еще когда я сам жил на Извре. Возможно, у студентов тамошнего института магии существует заповедь никогда не принимать подарков от своих учителей. Или же это одно из правил их хваленого профессора Магаффина. Барышни постоянно его цитировали.
— Не знаю, — произнесла Банни, нетерпеливо топнув. — Я все-таки за ними присмотрю. За всеми шестерыми.
— Глип! — радостно возвестил дракон.
— Хорошо, — согласился я и похлопал негодника по голове. — Наверное, мне тоже стоит быть повнимательнее.
Если мне казалось, что обед, во время которого я попросил учеников поменяться первым блюдом с соседом, был сущей пыткой, то эта трапеза заслуживала первого приза за омерзительность, да нет — всех призов вместе взятых.
Словно желая поиздеваться над остальными, извергини — а они уселись вместе на одном конце огромного стола, — нарочно брали еду маленькими порциями, чтобы все присутствующие имели возможность хорошенько рассмотреть, какая именно склизкая фиолетовая мерзость капает у них с ложек. Правда, угощение, которое предназначалось всем остальным, оказалось очень даже недурственным. Другое дело, что оно отказывалось лезть в рот, поскольку вокруг стояла тошнотворная вонь, исходившая от изврских деликатесов.
Мелвин просидел весь обед, так ни к чему и не притронувшись. Он по-прежнему был не в настроении.
— Меня никто не любит! — ныл купидон. — Я, можно сказать, из кожи вон лезу ради них, а они надо мной насмехаются! Нет, уж лучше сбежать отсюда домой — пока не слишком поздно!
Мне почему-то казалось, будто он пытается выразить какие-то невысказанные мысли всей группы.
— Вы просто торгуете собой по дешевке! — заметил я. — Ведь только что лишний раз своими действиями вы подтвердили мою мысль: главное — научиться действовать сообща. В этом случае легко видеть сильные стороны друг друга и объединить силы. Принцип срабатывает где угодно: и когда пытаешься выжить в суровых условиях, и когда работаешь в знаменитой корпорации. Меня и моих помощников трудно одолеть потому, что между нами невозможно вбить клин, нас нельзя разобщить. Если же вы станете постоянно пытаться перегрызть друг другу глотки, кто-нибудь наверняка воспользуется этим, чтобы напасть втихаря!
— Чересчур примитивно, — возразил Толк.
Человекопес по-прежнему учтиво держался со мной и Банни, но стоило кому-то из учеников бросить взгляд в его сторону, как он тотчас ощетинивался.
— Верно, все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд, — согласился я. — Ведь кроме ваших собственных талантов существует огромное множество факторов, которые также следует принимать в расчет. Например, климат. Или ваши личные страхи и фобии…
При этих словах Мелвин поморщился. Я пожалел о том, что задел его чувства. Но с другой стороны — разве я не прав?
— Опыт. Склонности. Желания, наконец. Можно быть величайшим волшебником во всем мире, но если вас замучила лень, если вам не хочется пошевелить даже пальцем, то ни о какой магии не может быть и речи.
— Гм, — произнесла Полони.
— Послушайте, — обратился я ко всем присутствующим. — За последние несколько дней на вашу долю выпало немало приключений. Не знаю, как кому, но лично мне требуется отдых. Сегодняшний вечер целиком и полностью в вашем распоряжении. Можете делать все, что заблагорассудится. А утром мы приступим к новым упражнениям. Согласны?
— Согласны, сэр, — отозвался Трутень, не поднимая глаз от тарелки.
Другие тоже что-то забормотали в знак согласия. Я в отчаянии посмотрел на Банни. Та только покачала головой.
После того как посуда была вымыта, я удалился к себе в кабинет в надежде, что ребята воспользуются моим отсутствием и помирятся. Кроме того, нужно было провести эксперимент с парой странных металлических предметов, на которые я случайно набрел в одной лавке на Базаре-на-Деве.
Но тут я поймал себя на том, что никак не могу сосредоточиться и постоянно прислушиваюсь к происходящему в других комнатах трактира. Однако если не считать голосов и музыки, которые доносились из коммуникатора в комнате Банни, я так ничего и не услышал, за исключением чьих-то осторожных шагов на верхнем этаже.
Кто-то пытался неслышно спуститься вниз по лестнице, явно направляясь к моему кабинету.
— Эй, Фризия! — раздался голос Банни. — Не желаешь посмотреть вместе со мной передачу?
— Да… то есть нет, спасибо за приглашение, — растерянно ответила изящная извергиня.
До меня донесся звук легких шагов — Фризия поспешила наверх. Затем послышался заговорщицкий шепот, после чего наступила тишина. Никакого вам веселья, никаких взаимных приколов и шуток, никаких комплиментов в адрес друг друга. Такое впечатление, будто комнаты наверху вообще пусты — одни лишь тугие волны взаимного недоверия, которые просачивались даже сквозь запертые двери.
Я махнул рукой на эксперимент и спрятал лицо в ладонях.
В чем же моя ошибка? Что сделано не так? Я прокручивал в памяти события минувшего дня, но не мог вспомнить ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало критику или оскорбление в чей-то адрес. В течение долгих лет мне довелось жить бок о бок с извергом, и я думал, что знаю тот порог терпения, который в случае с Аазом главным образом был связан с моей глупостью. Мой друг спокойно относился к тому, что порой я допускал оплошность по наивности. Но стоило мне сглупить по-настоящему, как Ааз был готов сделать из меня лепешку за то, что я действовал сгоряча, не подумав как следует.
Но ведь всю дорогу из Хумулюса я размышлял о том, как нам лучше поделить вознаграждение. Неужели предложение запоздало? Может, следовало поделить деньги гораздо раньше? Или ученики посчитали, что вышло слишком мало? Вдруг они рассчитывали на более крупную долю? И вот теперь из принципа отказываются взять то, что им досталось…
Я уже как-то раз попадал в подобную ситуацию на Извре, когда, сам того не подозревая, обидел своего друга по имени Эдвик, предложив ему за оказанные услуги деньги — вместо того, чтобы подарить что-то в знак благодарности, как равный равному. Тогда мне пришлось долго заглаживать оплошность, в результате чего я угодил в новые неприятности и даже был навсегда выдворен из того измерения — как персона нон грата.
Вот и сейчас та же история, мелькнула горькая мысль. Пускай я их наставник, но учтивость все-таки должна быть взаимной.
Я дал себе слово, что в будущем буду проявлять бо́льшую осмотрительность в общении со своими учениками.
