Потребовалось часа два, чтобы добрести до того места, где мы смогли воспользоваться силовой линией. Обратная дорога оказалась еще более скверной. Солнце поднялось выше, его яркий свет слепил глаза. Жарища была нещадная, а мои ноги болели так, будто угодили в огромные раскаленные жернова.
Когда мы вновь оказались в выбранном мною месте, вся наша компания, включая и меня самого, пребывала в самом гнусном расположении духа. Мелвин постоянно хныкал. Извергини почти беспрерывно бранились друг с другом — иногда, правда, на время мирились, но лишь для того, чтобы наброситься с упреками на остальных членов группы. Толк начинал рычать, когда кто-то из нас подходил к нему слишком близко. Трутень по-прежнему держался довольно дружелюбно, но и в его интонации уже начали проскальзывать металлические нотки.
— Мне жарко, я устал! — причитал Мелвин. — Давайте вернемся обратно на Пент и сделаем все завтра! Обещаю быть экономным. Скив, что вы на это скажете?
— Нет, — твердо сказал я. — Потерпите. Будет весело. Вот увидите.
— Весело? Да это измерение — самый настоящий отстой!
— Тебе следует поработать на моего кузена, — насмешливо улыбнулся Толк. — Он — владелец франшизы «дерьмо-на-палочке» в Нижней Рангузе.
— Вредина! — лицемерно всхлипнул Мелвин.
— Хватит! — рявкнула Полони. — Я до смерти устала от вас обоих. Это все равно, что отправиться в путешествие с моими родными братцами!
— Верно, — согласился я, останавливаясь под большим деревом. — А теперь — к делу. У вас есть список с названиями двенадцати предметов. Найдите их все до единого и принесите сюда. Время пошло.
С этими словами я сел, прислонившись спиной к стволу дерева и закинув руки за голову. Отсюда открывался прекрасный вид на учебный полигон.
Задание казалось совсем несложным. Все предметы были ярко окрашены и спрятаны, можно сказать, на самом виду. Местные жители пообещали не прикасаться к ним до тех пор, пока мои ученики не приблизятся к искомому на пару шагов. После этого моим подопечным давался шанс проявить свою спортивную подготовку. Кроме того, печники обязались не затаскивать спрятанные мною вещички сразу же под землю.
Я не стал говорить своим ученикам, что местные жители отличаются очень высокой температурой тела. Фризия поняла это на собственном горьком опыте, когда обнаружила первый предмет — ярко-голубой цилиндрик. Несмотря на свое преимущество в виде обладания неспотыкачом, Трутень оказался не столь проворен, как моя ученица-извергиня. Фризия нырнула за находкой, которая в то же мгновение поспешила выскользнуть из ее пальцев. Тогда она второй рукой просто хлопнула по цилиндру, прижимая его к земле. Затем отодрала от него крошечного красного аборигена.
— Как горячо! — ойкнула она.
Крошка-туземец, лишенный своей законной тени, сразу же схватился за ближайший предмет, который оказался рюкзаком Фризии, и с неожиданной силой потянул за него. Хозяйка имущества, в свою очередь, дернула его на себя. Наблюдавший за столь неравным поединком Трутень не смог удержаться от смеха.
— Что ты смеешься, болван?! — возмутилась Фризия. — Нет-нет, только не это!
Ее противник, осознав, что в схватке с верзилой-инопланетянкой ему не победить, проворно вкарабкался по лямке рюкзака, после чего скользнул внутрь. В ответ Фризия принялась вытряхивать из рюкзака все его содержимое, пытаясь отыскать незваного гостя.
Когда принадлежавшие ей вещи полетели на землю, на них тут же набросилась целая орда почти микроскопических красных существ. В мгновение ока они расхватали трофеи и бросились вместе с ними наутек.
Заметив, что ее вещи начинают расползаться в разные стороны, Фризия буквально взбесилась.
— Моя косметичка!.. — взвизгнула она, набрасываясь на ближайшего печника, который уносил миниатюрный золотой диск.
— Время! — выкрикнул я. — Ваше время истекло! Вы уже потратили двадцать минут на первую часть задания!
— Пусть вернет мне мою косметичку! Это же «Гуччи-сан-шанель»!
— Ты ее потом получишь обратно!
Фризия пропустила мои слова мимо ушей. Нахальный абориген шмыгнул в какую-то дырку в земле. Жертва ограбления шлепнула по ней рукой.
— О господи, мой маникюр! — застонала она, когда от ее ногтя отскочил кусочек оранжевого лака.
Взбешенная Фризия ткнула обломанным ногтем на землю.
— Кавата!..
Комья земли разлетелись в стороны, и похищенное едва не оказалось в руках у Фризии. В следующее мгновение золотой диск исчез в другой, более глубокой дыре.
— Нет! Ты, мерзкий воришка!
И вновь земля вспучилась. Однако косметичка опять куда-то подевалась. Увлеченная поисками личного имущества, моя ученица забыла о задании и не обращала никакого внимания на цилиндр. Трутень тем временем схватил его и спрятал в поясной кошель, после чего бросился на поиски следующего предмета.
Получив подпитку магической энергией, Мелвин с довольной улыбкой взмыл в воздух и вскоре начал планировать на то место, где я спрятал сложенный в несколько раз лист желтой бумаги. Улыбка купидоши тотчас же сменилась выражением тревоги, из чего я сделал вывод, что местные жители появились и в той стороне. Они явно вознамерились дать отпор малышу Мелвину. Тот в надежде отпугнуть аборигенов поспешил создать причудливый узор воздушного потока, которому повелел окружить лист. Я остался доволен тем, что он применил нужное количество энергии, не растрачивая ее понапрасну.
Толку посчастливилось найти связку ярко-зеленых палочек. Когда он нагнулся, чтобы схватить ее зубами, какой-то туземец тут же вцепился ему в ошейник. Когда мой незадачливый ученик дернулся в сторону, ошейник слетел наземь и прямо на глазах начал уходить в грунт.
— Это мое!.. — взвизгнул Толк. Он как будто окаменел, зачарованно наблюдая за тем, как его любимое имущество с каждым мгновением становится все более и более недосягаемым. Несчастный собрался было открыть рот, в котором находились палочки, но вовремя опомнился и еще крепче сжал челюсти.
— Фам фэто ффе фвффо фефуфафф! — прорычал он и принялся яростно рыть песок передними лапами. Вскоре на поверхности появился ошейник. Толк дернул головой, и тот взлетел вверх.
Однако праздновать победу было рано. Аборигены обладали собственной магией, не уступающей по силе магии пришельцев. Толку не удалось удержать ошейник в воздухе. Он бросился за ним, собираясь схватить его лапами, но тот снова исчез в земле.
— Фефт! — чертыхнулся Толк.
Он потрусил к месту сбора найденного и положил палочки рядом с принесенным Трутнем цилиндром. Заметив, что я не свожу с него глаз, Толк яростно затряс головой.
— Этот ошейник мне подарила моя мать!
Я с сочувственным видом пожал плечами.
— Отдайте немедленно!.. — донесся до моего слуха вопль Мелвина. Я даже вздрогнул от неожиданности. Купидон уже почти успел добежать до подножия холма. Он показывал рукой на какую-то кучку земли, которая в следующее мгновение буквально взорвалась, подняв настоящий фонтан грязи и пыли. — Нет! Только не это! Верните, кому говорят!
Бах! Мелвин отыскал врагов в соседней куче земли, после чего взорвал и ее.
— Мелвин! Не трать понапрасну энергию! — крикнул я. — У тебя нет в запасе новых четырех часов, чтобы снова вернуться к силовой линии!
— Они украли мое одеяльце! — захныкал Мелвин, и его младенческое личико исказилось противной гримасой. — Пусть живо возвращают!
— Выменяй ее у них на что-нибудь!
— Не хочу! Пусть они вернут мое одеяльце! — Обиженный пупс с размаху плюхнулся на землю прямо на пятую точку. — Это уже не шутки! Смешного тут мало!
Вечером выяснилось, что из всех извергинь только Джинетте удалось сохранить свой рюкзак в неприкосновенности. Содержимое армейского тюка Трутня местные распатронили полностью. Мелвину не оставалось ничего другого, как ежеминутно похлопывать себя по карманам, чтобы убедиться, что последние остатки его личного имущества все еще на месте. Каждый раз, когда в траве раздавался какой-нибудь шорох, все шестеро торопливо вскакивали на ноги.
Но вот я крикнул, что время вышло, и все ученики, пошатываясь, поднялись ко мне на вершину холма. Все как один выглядели страшно уставшими и жутко недовольными.
— Давайте вернемся в лагерь на ночлег, — предложил я. — У меня там есть три палатки. Большую возьмут себе дамы. Мы с мужчинами займем две другие. Ужинать будем после того, как обустроимся.
— Мы будем ночевать в палатке?! — с нескрываемым отвращением переспросила Джинетта. — Но почему бы нам не вернуться в трактир?
— Потому, — терпеливо принялся объяснять я, — что это — составная часть проверки ваших практических умений. Вам больше не придется спать в открытом поле, но попытаться провести так хотя бы одну ночь вы должны.
— Но ведь это кошмарно неудобно! — ужаснулась Фризия.
— Именно, — радостно согласился я. — Ну, за дело! Сами по себе палатки ни за что не примут нужную форму.
— А вот и примут! — возразил Мелвин и ткнул большим пальцем в сторону ближней палатки — куче парусины и веревок. В следующее мгновение куча буквально ожила и стала прямо на глазах принимать очертания временного обиталища. Довольный собой купидон ослабил силу заклинания, и его творение вновь обратилось в бесформенную груду.
— Я помогу тебе! — предложил экс-капрал Трутень, подойдя к озадаченному Мелвину. — Ты забыл поставить колышки.
Протянув руку, я легонько оттолкнул его в сторону.
— Пусть сам справляется со своей проблемой. Лучше помоги мне развести костер.
— Слушаюсь, сэр. То есть Скив.
— Я знаю, как нужно разводить костер, — объявила Полони. — В свое время в нашем скаутском отряде я получила звание следопыта-охотника.
С этими словами она приблизилась к соседней сложенной палатке и принялась ее расправлять. Мелвин принял нарочито безразличный вид, однако от меня не укрылось, что он украдкой бросает взгляды на Полони, наблюдая за тем, что она делает.
— А как же нам быть с этим?.. — прошептала Джинетта на ухо подруге.
Полони повернулась ко мне.
— Насколько я понимаю, лопаты у вас с собой нет? — понимающе усмехнулся я.
Джинетта тотчас сообразила, о чем речь.
— Вы шутите! — возмутилась она.
— Ничуть, — ответил я. — Тут не будет никаких ночных горшков. Никаких биотуалетов. Лишь два основных компонента: вы сами — и дыра в земле.
Лицо Фризии приняло задумчивое выражение.
— Мне думается, мы могли бы закрыть глаза — сами знаете на что.
— Не тратьте попусту энергию, — решительно заявил я. — Не развалитесь, если одну ночь будете пользоваться самыми примитивными удобствами.
— Верно, — согласилась Полони. — Я-то точно буду цела.
— И я тоже, — влез в разговор Трутень.
— Да кто тут интересуется твоим мнением? — осадила его Джинетта, презрительно прищурившись.
Несмотря на высокомерное отношение к себе со стороны надменных извергинь, Трутень великодушно предложил своим спутникам оставшееся полевое снаряжение из своего бездонного армейского тюка. Джинетта и Фризия скрылись за вершиной холма и вскоре вернулись. На их лицах было написано нескрываемое облегчение — однако с легким оттенком досады.
— Было просто ужасно! — сообщила Джинетта. — Посмотрим, какая от всего этого нам будет польза.
К счастью, походный рацион Джинетты содержал достаточно пищи для всех трех извергинь. Я не смог удержаться от улыбки, глядя на лица моих учениц, когда Джинетта, разорвав упаковку, высыпала на большую тарелку горку каких-то ломтиков бордового и коричневого цвета.
— Они сдохли? — поинтересовалась Полони, с отвращением ткнув пальцем в кусочки еды.
— Нет, лишь оглушены, — заверила ее Джинетта. Лежавшие на тарелке ломтики зашевелились.
— Да ведь они живые! — взвизгнул Толк.
— Конечно, живые, — подтвердила Фризия. — В нашем измерении никогда не едят дохлятину. Вы захватили какие-нибудь приправы?
— Нет, — с сожалением воздохнула Джинетта. — В том магазинчике в лагере закончились и сладкие, и кислые соусы.
— О, Кром! — произнесла Полони. — Так что, неужели нам придется есть это без всякого соуса?
Они разделили содержимое тарелки поровну и принялись вяло жевать.
Трутень извлек из закромов своего армейского тюка ветчину и галеты, а потом силой магии заставил их повиснуть над костром. У меня нашелся котелок с остатками рагу, которое приготовила для нас Банни. Я снял с него консервирующее заклятие и поставил на огонь разогреваться. Толк отведал понемногу и того, и другого. Наш ужин показался мне вполне сносным, однако Толк не разделил моего мнения.
— Не чувствую вкуса, — признался он. — То есть я хочу сказать, что все это питательное, но какое-то пресное.
Мелвин вообще отказался от еды.
— Неужели вы не захватили для меня никакой каши? — захныкал он. — Хотя, собственно, чему удивляться? Сначала меня пытались утопить, теперь вознамерились уморить голодом! Ай!.. Что это?!
Муха размером с фалангу моего пальца принялась кружиться над костром. Еще несколько таких же созданий жужжали неподалеку, не решаясь приблизиться к огню.
— Букашки! — возопил купидон. — Ненавижу букашек!
— Мелвин, прекрати!..
— Почему, — снова повторил я свой вопрос, когда все устроились под массивным скальным выступом и, запалив у входа в пещеру костер из навозных лепешек, доедали ужин, — ты не стал применять отпугивающие чары? Зачем тебе понадобилось их взрывать?
— Следует признать, что Мелвин в этом деле весьма преуспел, — вмешался в разговор Толк. В его словах я уловил иронические нотки. — Он их всех извел, всех до единого.
За пределами освещенного костром пространства раздавалось гудение гигантских ос, пытавшихся приблизиться к нам. Пришлось усилить действие отпугивающих чар, которыми я запечатал вход в пещеру. Я заранее законсервировал бо́льшую часть моей энергии, зная, что она понадобится мне для небольших, но неотложных нужд — вроде этой.
— А наш ужин подгорел, потому что нам пришлось убегать от жуков-убийц, которых он сотворил, — добавил Трутень.
— Но ты ведь все равно его доедаешь, хотя один только запах способен вывернуть наизнанку, — в очередной раз повторила Полони.
Я покачал головой. В принципе обитатели Извра могут есть все что угодно, но эта троица по причине своей молодости еще никогда не сталкивалась с непривычной для них пищей.
— Я озябла, — пожаловалась Джинетта. — Почему это здесь днем так жарко, а ночью зуб на зуб не попадает?
Она придвинулась к костру, насколько это было возможно, но все равно дрожала от холода в своей тонюсенькой одежонке. Я наложил специальные согревающие чары на внутреннее помещение пещеры. Все сразу же расслабились и закончили ужин, нежась в тепле и с минимальным количеством ламентаций.
— Послушайте, — сказал я после того, как Трутень показал остальным своим соученикам, как при помощи песка и минимальной порции воды соскрести с тарелок остатки пищи. — Сегодня вы проявили себя далеко не с лучшей стороны. Вам удалось отыскать лишь три предмета из списка. Вы забыли обо всем, о чем я вам говорил, позволили эмоциям взять верх над разумом. Справиться с местными — дело нехитрое. Я же объяснял, что конкретно представляет для них особую важность. Ни один из вас не воспользовался моим советом. Вы ведь уже поняли, что грубая сила — не главное. Стоило оказаться в ситуации, когда нужно было совершить одно действие из двух, как вы чаще всего выполняли то из них, которое имело отношение непосредственно к вам самим, а не к моему заданию. Мне хотелось бы, чтобы вы поступали практичным и простым образом, а не мудрили и не усложняли жизнь себе и другим.
— Но какое отношение имеет преследование красных тараканов к выполнению задания «простым и практичным» способом? — поинтересовалась Полони.
— Интересно, а ты-то как сама думаешь, чему я пытался вас научить? — ответил я вопросом на вопрос.
— Не знаю.
— Не тратить зря энергию?..
— Надеюсь, это один из уроков, которые вы нынче усвоили, — ответил я. — Что еще?
— Как оторваться от маленьких чудовищ, которые подкрадываются, когда ты их не видишь? — предположила Фризия.
— Я пытался научить вас принимать быстрые решения — вот правильный ответ. Верные решения. Когда вы оказываетесь в сложной ситуации, ни в коем случае не следует терять понапрасну время, иначе подобная глупая суетливость станет последней ошибкой в вашей жизни.
— Через полгода все мы будем работать в различных серьезных учреждениях, — сказала Джинетта. — Принятие тщательно обдуманного, всесторонне взвешенного решения вряд ли представляет для нас смертельную опасность.
— Вы станете лучшими в своем деле, если научитесь оценивать ситуацию быстро и хладнокровно и опережать остальных ваших коллег, — веско сказал я. — Поверьте, мне самому довелось провести немало времени в собственном офисе, беседуя с потенциальными клиентами. Как правило, наилучшее решение — это то, которое я принимаю самым первым. Уверяю, в моем случае это всегда срабатывало самым лучшим образом. В конце концов, я не случайно связался с вами. Это принесет много денег, даже не денег, а бабла, — тут пригодилось словечко, которое как-то раз употребил Ааз: мне всегда казалось, что оно изврского происхождения. — Гораздо больше по сравнению с тем, что я накопил, имея долю в капиталах корпорации МИФ. Но у меня было МНОГО партнеров. Я отошел от дел и могу не работать столько, сколько сам того пожелаю. Но если мне вдруг захочется заняться исследованиями в сердце огромного города в самом оживленном измерении вселенной, какое вы только можете себе представить — с гостиничным сервисом, дверными ручками из золота и развлечением в виде постоянной подачи холодной и горячей воды, — то я могу позволить себе эту роскошь. Впрочем, извините. Мне не хотелось бы бахвалиться своим богатством, но если это единственное, что доступно вашему пониманию, то приходится опускаться до хвастовства. Я действительно хочу, чтобы вы меня поняли.
После этих моих слов члены учебной группы с задумчивым видом отправились устраиваться на ночлег.
— Так что это там Скив говорил о местных жителях? — спросил Толк с самой дружелюбной интонацией, пока мои ученики убирали за собой после завтрака.
Мухи куда-то исчезли. У Мелвина был довольный вид. В качестве дополнительного урока я заставил его сложить как следует все три палатки. В этом он оказался удачливее, чем в деле прямо противоположном.
— Очень плохо, что ты не обратил внимания, — заметила Полони, показывая всем свой исследовательский шар. Лицо Мелвина просветлело.
— Так ты делала записи! — Он вытянул руку, и шар заскользил по воздуху прямо к нему.
— Отдай! — потребовала хозяйка инструмента.
— А как он работает? — поинтересовался Мелвин. Он каким-то непонятным образом привел шар в действие, и тот заговорил знакомым тенорком:
— «…больше всего на свете у них ценится тень и вода…»
Действительно, это был мой собственный голос.
— Так ты пыталась воспользоваться информацией в одиночку? Решила утаить ее от всех? — с нескрываемым подозрением полюбопытствовал Толк.
Полони приняла обиженный вид.
— Я единственная, кто потрудился делать записи. С какой стати тебе пользоваться плодами моего труда?
— У нас коллектив, — вмешался я. — Вы научитесь всему гораздо быстрее, если станете работать сообща.
Никто из учеников не обратил внимания на мои слова. Все шестеро разошлись в разных направлениях, внимательно глядя себе под ноги.
— Нашел! — неожиданно завопил Толк.
Он отыскал длинную лиловую палку. Красные точки, появившиеся откуда-то из-под земли, мгновенно устремились к ней, явно намереваясь утащить находку в глубины подземного царства. Толк обернулся и задрал ногу над участком сухой почвы. Аборигены, не теряя ни секунды, поспешили к свежеорошенному месту и принялись энергично там копаться, издавая радостные звуки. Толк тем временем схватил палку в зубы и затрусил вниз по склону холма.
— Видела, что он сделал? — спросила у Джинетты потрясенная этим зрелищем Полони.
— Ужасно. У всех на виду…
— Да, — задумчиво проговорила Полони. — Но у нас есть столовая.
Я прислонился спиной к дереву и улыбнулся.
Ближе к полудню все двенадцать предметов лежали передо мной. Ученики выжидающе смотрели на меня. Я одарил их одобрительной улыбкой.
— Поздравляю! Вы закончили на час раньше назначенного срока. Теперь нужно собрать все воедино. Это предельно просто. Элементы этой штуки идеально стыкуются друг с другом. Но будьте крайне осторожны. Данное приспособление распрямляется под воздействием своей собственной силы…
— Чего-чего оно делает? — не понял Мелвин.
— Сами увидите, когда у вас все будет готово.
— Отлично, — хлопнула в ладоши Джинетта. — А не применить ли нам сборочное заклинание Обадии?
— Давайте применим, — согласилась Полони. Все три извергини одновременно подняли руки вверх. Несколько компонентов зашевелились, поползли друг к другу, но неожиданно замерли.
— Я же вам говорила, что это заклинание предназначено для закрытых помещений! — взвизгнула Фризия. — Здесь слишком сильная интерференция. Нужно выбрать правильный алгоритм. Для процессов, проходящих на открытом воздухе.
— Разумеется, — согласилась Полони, извлекая свой маленький шар. — Давайте посмотрим… вот заклинания для фрагментов мозаики, для обломков разбитых вещей, для цветной мостовой. Какое же использовать?
Я едва не застонал:
— Вам не нужно пользоваться чем-то конкретным. Импровизируйте! Вас ведь шестеро. Придумайте что-нибудь новенькое.
— Но профессор Магаффин говорил, что…
— Чтоб ему пусто было, этому вашему Магаффину! — презрительно фыркнул Мелвин. — Я не намерен торчать здесь целый день.
— Мы справимся с заданием без всякой магии, — заявил Трутень и принялся перебирать лежащие на земле предметы. — Смотрите, здесь треугольный паз, а вот шип той же формы…
— Нет, это можно сделать только с помощью магии, — настаивала Джинетта. — Надо лишь найти нужное заклинание. Фризия, ты что об этом думаешь?
— Я не могу припомнить, чтобы в Своде заклинаний номер пятьсот один говорилось о чем-то подобном.
— Что ж. Значит, заклинания, пригодного именно для данного случая, там нет, — высказал свое мнение Толк. — Смотрите-смотрите-смотрите, это же легко собрать вручную…
— Если ты настаиваешь, — ответила Джинетта, недовольная тем, что ей придется ломать голову вместо того, чтобы воспользоваться готовым рецептом. — Но все равно: уверена, что здесь что-то не так.
— Я нашел плоский наконечник и соответствующее отверстие! — воскликнул Мелвин. — Ура!
В следующее мгновение он засунул этот самый наконечник в найденное им отверстие и два компонента благополучно совместились, звонко при этом щелкнув.
— Ну, а что делать с этим? — спросила Полони у Трутня, указывая на лист. — Здесь же нет никаких крючков.
— Но на его поверхности напечатаны какие-то символы. Вот здесь, видишь? Вот стрелка, а там кружок. Ищи предметы, маркированные такими же символами.
Теперь я начал понимать, почему Гвидо так высоко оценивал способности этого застенчивого деревенского парня. Трутень был прирожденным организатором. Несмотря на высокомерие извергинь, он сумел сплотить коллектив для выполнения поставленной цели.
Задание для моих питомцев было подобрано не из легких, в одиночку с таким не справишься. Я прочесал весь Базар-на-Деве вдоль и поперек в поисках устройства, которое после сборки обретало способность к левитации. До тех пор, пока все компоненты не окажутся в нужных местах, его никак не удержать на одном-единственном шесте, который служит ему подпоркой. Поняв, в чем тут фишка, Трутень вежливо предложил следующее: пусть более опытные маги используют последние остатки энергии для поддержания незаконченного приспособления в нужном положении.
— Думаю, вот это нужно вставить сюда, — высказал свое мнение Мелвин, засовывая узкую голубую вилку в какую-то щель. — Заходит с трудом, но я все равно попытаюсь ее туда запихнуть.
— Перестань! — приказала Джинетта. — Еще сломаешь!
— Не сломаю! — стоял на своем Мелвин, продолжая тыкать вилкой в отверстие. Неожиданно вилка громко хрустнула. — Видишь, что ты наделала?
— Разве я заставляла тебя? — возмутилась Джинетта. — Ты сам это сделал!
— Нет, не я! — упорствовал купидон. — Вот видишь, Скив? Она меня отвлекла, и эта штука сломалась!
— Знаешь, кого он мне напоминает? — спросила Полони, обращаясь к Фризии. — Кармелангу.
— Да, пожалуй, — усмехнулась Фризия. — Возьми-ка, Мелвин, сделай это за меня.
С этими словами она протянула купидону массивную белую пружину. Надо сказать, что в вещице таилась огромная магическая энергия, ведь ее назначение состояло в том, чтобы натянуть кусок желтого холста. Мелвин взял ее в руки и нырнул под край полотна.
— Вы где-нибудь видите двойную прорезь вот под этим местом?.. Тут такая плотная посадка! — пожаловался он.
Фризия изящно щелкнула пальцами.
Пружина распрямилась и перебросила малыша Мелвина через край утеса. Купидоша угодил прямо в море, простиравшееся внизу.
— Соленая вода! — ойкнул Мелвин и, взлетев вверх, направился прямо к извергиням. — Зачем вы это сделали?
— Мы?.. — деланно удивилась Джинетта, глядя на купидона, с которого ручьем струилась вода. — Почему ты думаешь, что мы что-то сделали? При чем тут мы?..
— Послушай, — злобно обратился ко мне Мелвин. — Отчего ты не сказал мне, что с этой штукой шутки плохи?
Полони вновь вытащила свой звукозаписывающий шар и привела его в действие. Зазвучал мой голос:
— «…будьте предельно осторожны. Это приспособление распрямляется под воздействием своей собственной силы».
Мелвин смерил меня свирепым взглядом и отлетел примерно на сотню футов от нас, чтобы обсохнуть и позлиться в одиночку. Извергини обменялись лукавыми взглядами.
— А кто такая эта Кармеланга? — полюбопытствовал я.
— Так, одна девушка из нашего женского клуба, — небрежно пояснила Джинетта. — Она всегда обвиняет других в том, что натворила сама. Она такая беззаботная, такая безответственная.
— И еще страшная лентяйка, — добавила Фризия. — У меня не хватало терпения, когда я с ней общалась. Однажды мы позволили ей получить то, на что она давно напрашивалась. Комендант общежития нашла в ее сочинении шпаргалки, и ей некого было обвинить в этом, кроме самой себя. Как вы сами говорили, для нас непозволительная роскошь — позволять событиям идти своим ходом.
— Моя ошибка, — извиняющимся тоном произнесла Джинетта, когда огромный желтый парус, поднятый порывом ветра, ударил ее прямо в лицо. — У меня совсем не осталось энергии.
— А вот у меня еще маленько осталось, — сообщил Трутень. — Скажите, что нужно делать.
— Направь поток энергии вон туда! — велела самая высокая извергиня, указывая рукой на лежащую на земле парусину. — Да побыстрей! Нет, вон туда, вверх! Вверх!..
— А куда девать эту штуковину? — спросила Фризия, взяв в руки зеленую коробку.
— Ее нужно поместить вниз, — сказал Толк, указывая носом на верхнюю часть паруса. Обеими передними лапами он удерживал распорки в состоянии равновесия.
— Понятно! Но я не могу дотянуться!
— Я могу, — вызвался помочь Мелвин. Зеленая коробка взмыла в воздух и моментально встала на указанное место.
— Хорошо, что это последняя деталь, — с довольной улыбкой произнесла Полони и отошла в сторону, чтобы полюбоваться результатом совместной работы. — Что же это такое получилось?
— Это — тент, защита от солнца, — был вынужден объяснить им я. — Уже говорилось, что местные жители отчаянно нуждаются в тени. Это сделано для них.
— Да с какой стати мы должны что-то делать для негодяев, утащивших наши вещи?! — возмутилась Фризия, яростно мотнув головой.
— Вам нужны ваши вещи? — деланно удивился я. — Тогда договоритесь с ними!
Скепсис моих учеников моментально улетучился, когда из земли в огромных количествах полезли красные точки, которые устремились к отбрасываемой огромным желтым парусом тень. Я привел в действие специальное устройство, и тень увеличилась в два раза, причем во всех направлениях. Туда, гукая от удовольствия, устремлялись все новые и новые печники, радуясь блаженной прохладе. Через несколько секунд я отключил «теневое» устройство.
Аборигены издали разочарованный вопль и принялись группироваться по центру, стремясь попасть в уменьшающуюся с каждым мгновением тень. Желтый парусиновый зонтик съеживался все больше и больше, пока не превратился в лоскут величиной с ладонь.
Красные точки стали зарываться в песок. Однако не прошло и пары секунд, как что-то начало буквально выскакивать на поверхность. Первым появился рюкзак Полони. За ним последовал ошейник Толка и прочие предметы явно армейского происхождения.
— Вот и мой топорик, а вот ракетница! — радостно воскликнул Трутень, и тут же неожиданно задумался. — Вообще-то я в последнее время неплохо без них обходился…
Появились и рюкзаки Фризии и Джинетты. Возникло ощущение, что своим великодушием туземцы намекали на то, что было бы неплохо вернуть им блаженную тень, снова открыв наш желтый зонтик.
— Ни за что! Только после того, как я получу обратно МОИ вещи! — упрямо заявил Мелвин, сложив на груди руки.
Фляжка, игрушка йо-йо, пара книжек со зловещего цвета обложками. Надувная дорожная подушка, распотрошенная коробочка конфет, какой-то лоскут шелка, явно из числа предметов нижнего белья. Мелвин в мгновение ока схватил его и молниеносно запихнул в один из бесчисленных карманов своего комбинезона. Я успел разглядеть, что это были миниатюрные трусики лиловой расцветки.
— Это тоже мое, — перехватив мой взгляд, пояснил Мелвин и покраснел. Я удивленно поднял брови, но малыш уже успел отвести глаза. Что же, запомним, мелькнуло в моей голове. Трусики были подозрительно похожи на те, что принадлежали Банни. Я часто видел их на веревке, вывешенными для просушки.
— Задание выполнено, — прокомментировал я. — Пора домой.
Как только мы вернулись в трактир, я взял Мелвина за ухо.
— Ой, больно! А в чем, собственно, дело?..
— В трусиках, — кратко ответил я, понизив голос. — Если это твои трусики, то все в порядке. Но если они принадлежат кому-то другому, то будет лучше, если ты немедленно вернешь их.
— Это что, обвинение в краже? — попытался занять оборонительную позицию Мелвин.
— Я тебя ни в чем пока не обвиняю. Я просто излагаю тебе возможную ситуацию. Если, скажем, в следующий раз у кого-нибудь что-нибудь пропадет, ты метеором вылетишь отсюда, независимо от того, кто это сделал — ты или кто-то другой.
— Но это несправедливо! Я пожалуюсь на тебя тетушке!
— И что тогда? — невозмутимо поинтересовался я. — Я найду, что ей рассказать.
Розовые щеки купидона моментально побледнели.
— Отлично, — процедил Мелвин и поспешил скрыться.
После нормального вкусного завтрака и ванны я вышел во двор и велел ученикам попрактиковаться в азах левитационных и транспортационных чар. А сам тем временем вновь вывалился на Печку и захватил с собой на Пент одно из красных существ. В обмен на внушительный запас пресной воды печник согласился побегать вокруг конюшни и весь день уклоняться от чар. Я внимательным образом контролировал ситуацию, потому что опасался, как бы его не растоптал кто-нибудь их моих неуклюжих учеников. Впрочем, беспокойство оказалось напрасным. Подобную попытку совершил лишь Толк, загнавший печника в невидимую силовую чашку. Я допустил ошибку, переоценив простоту его заклинания. Пришлось отправить человекопса на самостоятельную прогулку, чтобы он поразмыслил на досуге над своим поведением. После Трутня Толк был самым слабым учеником в отношении магии.
Наблюдая, как Мелвин и Джинетта в очередной раз заспорили о том, сколько магической энергии следует использовать для простого левитационного заклинания, я подумал о том, как это Аазу в свое время удавалось сдерживаться, чтобы не отвернуть мне голову за мою бестолковость. Хотя, с другой стороны… откуда мне знать — может, он действительно мечтал об этом. Однако же Ааз ни разу не проявил своих чувств. Теперь, задним числом, я от всего сердца восхищался его железной выдержкой.
Мелвин напоминал мне меня самого в юные годы, когда Гаркин пытался вколотить в мою бесталанную голову азы магических заклинаний. Я тоже часто хныкал, капризничал, предпочитая жаловаться — вместо того, чтобы упорно, стиснув зубы, заниматься тяжелой работой. В том, что касалось Мелвина, дело усугублялось тем, что потенциал магических способностей малыша во много раз превосходил мой собственный в его годы. В настоящее время он доказал, что умеет самым потрясающим образом транжирить или применять не к месту свой талант. Я боялся, как бы купидоша случайно не покалечил или вообще не убил кого-нибудь из других учеников. Приходилось постоянно быть начеку. Надеяться мне было в общем-то не на кого. За извергинями, например, тоже нужен глаз да глаз.
— Будьте предельно осторожны, — в миллионный раз предостерег я Джинетту, когда мы приступили к практическим занятиям во дворике нашей таверны. — Используйте лишь самую малость энергии. Процесс не должен носить никакого красивого и звучного названия. Просто делайте — и ни о чем больше не думайте.
Крошечный печник мелькал перед Джинеттой взад-вперед, словно мишень в стрелковом тире. Я же наблюдал за извергиней, и в какое-то мгновение даже испугался, что от напряжения вот-вот сойду с ума.
Тем временем подруги без конца давали ей всевозможные советы.
— Что ты скажешь о заклинании Галея? — предложила Полони.
— Ни за что! Это же для нематериальных объектов. Пусть лучше попытается применить заклинание липкого пола! — порекомендовала Фризия.
— Я уже устала повторять вам: нам нужно заклинание, действующее на открытом воздухе!
— Успокойтесь! — вмешался я. — Своими советами вы сбиваете ее с толку. Пусть сама выберет наиболее подходящий вариант.
— Но я не могу! — призналась Джинетта. — Что будет, если я ошибусь? Что, если я применю заклинание, когда он исчезнет из пределов досягаемости?
— Тогда швырни в него чем-нибудь! — простонал я. — Для тебя главное — поймать печника. Импровизируй! Только будь осторожна!
— Но наш преподаватель уверял, что существует универсальное заклинание, годящееся для всех ситуаций, — пожаловалась Джинетта — наверное, в миллионный раз.
— Это верно, — согласилась Фризия. — Он постоянно вколачивал в наше сознание тезис: одна проблема — одно идеальное решение.
Я ощутил, как моя неприязнь к их преподавателю растет в геометрической прогрессии.
— А что произойдет тогда, когда ситуация будет усложняться с каждой секундой, пока вы будете искать наиболее подходящее, идеальное, как вы выразились, решение?
— Тогда мне придется применять какое-нибудь другое заклинание, — бесхитростно призналась Джинетта. — Вы же знаете, что магия предназначается не для каких-то там болванов-обывателей. Уж я-то найду выход из положения! Это просто сейчас что-то застопорилось…
— В мире не существует единственно правильного ответа на все вопросы, — назидательно произнес я. На меня снизошло вдохновение, и приходилось сдерживаться, чтобы не расплыться в улыбке. Я вскинул вверх руку, и крошечный печник остановился. — Я докажу вам это. Все свободны. Увидимся за ужином.
Я изменил рассадку моих подопечных за широким, грубо склоченным, деревянным столом, расположив их по довольно случайной схеме кавалер-дама-кавалер-дама. Мне хотелось, чтобы на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств между ними было бы побольше свободного пространства. Ужин приготовил Трутень, извергини любезно согласились ему помочь. Как и в предыдущий раз, они позаботились о продуктах — правда, приготовили лишь свои национальные блюда. Едой для остальных учеников занималась Банни. Обычно обязанности повара мы выполняли по очереди. Мы договорились с ней, что какое-то время готовить я не буду, дабы не ронять в глазах учеников мой высокий статус Лорда-Профессора, не опускающегося до таких житейских мелочей, как стряпня.
Из недр кухни доносилось то, что можно было бы, мягко выражаясь, назвать «смешанными» ароматами. Там, не покладая рук, трудились Трутень и Толк, накладывая на тарелки еду: три порции какой-то зловонной, шевелящейся, клейкой массы для извергинь; пентюховская еда для нас троих; миска белесо-серой каши, шибающей в нос влажной плесенью, для Мелвина и сырое зеленое мясо для Толка. Даже за долгие годы, проведенные в обществе Ааза, я так и не привык без содрогания смотреть на изврскую еду или даже нюхать ее, однако не вселяли в меня оптимизм и вкусовые предпочтения других учеников. Я откупорил один из массивных бочонков с пивом, хранящихся в погребе, наполнил пенным напитком два огромных кувшина и поставил их на стол.
— Превосходно! — жизнерадостно произнес я, приглашая всех садиться. — Все кушанья смотрятся просто замечательно. Спасибо тебе, Банни!
— Не стоит благодарности, Скив, — улыбнулась в ответ моя домоправительница, усаживаясь рядом со мной во главе стола.
— Пахнет просто фантастически, мадам! — польстил Трутень.
— Спасибо! — От улыбки, которой Банни одарила его, бывший капрал покраснел, порозовели даже его внушительных размеров уши. Он поспешил сесть.
— А теперь, — начал я, когда все взяли в руки вилки и ложки, — прежде чем мы приступим к трапезе, хочу, чтобы каждый из вас передал свою тарелку соседу слева.
— Что-о-о?! — удивились все — кроме нас с Банни.
— Делайте, что вам велено! Я ваш учитель практической магии и хочу, чтобы ты, Толк, передал свою тарелку Мелвину. — Стараясь улыбаться не слишком издевательски, я протянул свою тарелку Банни, которая отдала свою порцию дымящегося мяса с фасолью и капустой брокколи Толку. Я же взял себе тарелку с шевелящейся лиловой клейковиной. — Все поменялись? А теперь — ешьте!
— Ни за что! — заскулил Мелвин, отталкивая о себя миску. — Я хочу свою кашу!
— Не сегодня! Сейчас ты будешь есть только то, что лежит перед тобой в этой тарелке.
— Нет! — захныкал купидон и принялся молотить кулаками по столу. — Хочу кашу! Хочу мою кашу!..
— Мелвин, — зловеще начал я, — наверное, ты желаешь, чтобы я вызвал сюда твою тетушку?
Малыш сердито посмотрел на меня, и ответил, выпятив нижнюю губу:
— Не-е-е-т!
— Тогда попробуй вот это, — сказал я. — Может, тебе понравится.
Мелвин недовольно наморщил носик-кнопочку.
— Какая мерзость!
В душе я, разумеется, согласился с ним, потому что и сам предпочел бы сегодня поужинать привычной пищей, но задуманное приходится выполнять в любом случае, даже если оно неприятно тебе самому. Мне очень хотелось преподать моим питомцам хороший урок.
— Если еда в этой форме неприятна тебе, попытайся хотя бы как-то изменить ее. Ты же знаешь массу всевозможных магических приемов. То, чему тебя научили в Школе Первоэлементов, обязательно тебе пригодится. Попробуй.
— Ладно, — буркнул купидон и ткнул ложкой в ползучее содержимое своей тарелки. — Но оно воняет!
— Верно, — согласился я. — Попытайся лишить еду зловонного запаха. Или придай ей новый аромат. Полей соусом. Заморозь. Посыпь приправой. Да что угодно сделай, мне все равно. Короче, к концу ужина твоя тарелка должна быть пустой, а ее содержимое — лежать в твоем желудке.
— Фу-у-у-у! — попытался было протестовать Мелвин, однако очень быстро вспомнил, что со мной его капризы не пройдут. Меня и так никому не переупрямить, но в данном случае я имел на руках козырной туз: Марки. Мелвин сразу как-то сдулся и опустил лицо ближе к тарелке.
— Ты ничего не ешь, — заметил я.
— Позвольте мне минутку обождать!
Я посмотрел на извергинь. У них вид был не намного счастливее купидона. Мне было известно, что изверги отличаются всеядностью и способны слопать все, что не успело сожрать их самих, но скорее всего эта троица прожила практически всю свою жизнь в тепличных условиях и ни разу не пробовала еды из других измерений. Меня искренне восхитило выражение лица Полони, безрадостно ковырявшейся в тарелке с Мелвиновой кашей.
— Оно умерло, — жалобно простонала она. — Что же мне делать?
— Так и должно быть, — успокоил ее я. — У Мелвина зубов не очень-то много, вот ему и приходится обходиться мягкой пищей.
Полони зачерпнула ложку каши и размазала ее по столу.
— Фу! Совсем как глина!..
— А это? — произнесла Джинетта, демонстрируя тарелку предназначенного для Трутня кушанья. — Никакого запаха! Похоже на какую-то пластмассу. Это не настоящая еда.
— Самая настоящая. Пентюхи каждый день этим питаются.
Джинетта в ужасе посмотрела на меня:
— Да вы просто ненормальные!
Тем временем Толк водил носом по столу, понемногу приближаясь к пище, полученной от Банни. Решив, что еда его не видит, он моментально набросился на содержимое своей тарелки.
Зарычав, человекопес крепко вцепился в кусок мяса, но его добыча даже не шелохнулась. Мне захотелось оживить мясо, чтобы сделать испытания более интересным и зрелищным.
— Эй, — вскрикнул мой ученик. — Оно укусило меня!
— Ничего подобного, — покачал я головой. — Просто у него острый запах. Уксус, понимаешь ли, туда добавлен уксус.
— Просто отвратительно!
Мелвин принялся ковырять ложкой в своей тарелке.
— Нет, это на самом деле просто ужасно!
— Моя еда еще противней, — заверила его Фризия.
— Нет, моя!
— Попробуйте только не доесть! — пригрозил я. — Помните, мы не встанем из-за стола, пока ужин не будет съеден полностью.
— Но вы-то сами ни к чему не притронулись, — заметила Полони.
Все остальные ученики тут же посмотрели на меня.
Я судорожно сглотнул. Стало ясно, что подобный тест на прочность рано или поздно придется пройти и мне самому. Я все-таки надеялся, что сумею проглотить эту мерзость.
Сделав решительный вдох и все кожей ощущая на себе взгляды учеников, я в лучших традициях сценической магии поднял над тарелкой обе руки и сотворил иллюзию ослепительного света, после чего отправил порцию шевелящейся вонючей изврской пищи в закрытый крышкой контейнер, стоявший на кухне, а взамен положил себе содержимое контейнера (если не ошибаюсь, мясо крысобелки, выкрашенной для пущей убедительности в сизый цвет изврских деликатесов). Прежде чем глаза моих сотрапезников снова обрели способность нормально видеть, я вонзил вилку в кусок мяса и засунул его себе в рот.
— Видите, — проговорил я, пережевывая мясо. — Ничего необычного. Слушай, Банни, как сегодня у тебя прошел день?
— Э-э… отлично, Скив. Видел что-нибудь интересное на Печке?
— Нет, ничего особенно там не было, — признался я, «зачаровывая» очередной кусок. — Если ты когда-нибудь видела донельзя унылый пустынный пейзаж, значит, представляешь себе, что такое эта Печка.
Банни еле заметно улыбнулась.
— Мне нравятся пустыни лишь в том случае, когда они находятся рядом с морем. А тебе, Толк?
Моей помощнице удалось своим вопросом отвлечь человекопса от преследования куска солонины. Толка можно было считать победителем устроенного мной соревнования — правда, лишь относительно.
— Мне тоже. Люблю бегать среди волн. Чудные запахи! — С этим словами Толк ткнулся носом в капусту и весь перемазался маслом. — Оно обрызгало меня. Я тоже обрызгаю его!
Мой смышленый ученик приподнялся на скамье и собрался занести ногу над своей тарелкой.
— Нет! — разъярился я и, взлетев со своего места, столкнул его на пол. — Все в порядке. Успокойся. Смотри, ты едва не опрокинул пиво. Давай садись. — Я погладил его по голове. Овощи неподвижно лежали там, куда Толк их сбросил. — Видишь? Тебе вовсе не хотели причинять никакого вреда. Ну, давай же, ешь!
Толк бросил недоверчивый взгляд на коварную капусту и вернулся на свое место.
— Ладно, как скажете, шеф.
Извергини хихикнули и обменялись многозначительными взглядами.
После того как они снова вернулись к еде, выражение их лиц изменилось. У Полони был такой вид, будто она сейчас грохнется в обморок. Джинетта казалась неисправимым скептиком. Лицо Фризии являло собой такую безнадегу, что я было подумал, что она сейчас встанет и уйдет куда глаза глядят. Трутень же воспринял мои указания буквально. С удивлением, смешанным с отвращением, понаблюдав за попытками доставшейся ему пищи улизнуть с тарелки, он стал глушить ложкой все до единого кусочки изврской трапезы. Затем, крепко зажмурив глаза, отправил в рот первую ложку.
— Как дела, Трутень? — поинтересовался я.
— Отлично, сэр, — отозвался тот, приоткрывая один глаз. — Бывали времена, когда в нашей армейской столовке нам подавали жрачку и похуже.
— Тогда продолжай.
— Слушаюсь, сэр!
— В хрустальном шаре передавали, что погода испортится, — сообщила Банни, изящно орудуя вилкой. — Завтра в середине дня на большей части западного полушария Пента ожидается град.
— Тогда будем заниматься в помещении, — пожал я плечами. — Показывали что-нибудь еще интересное?
Толк проглотил остаток своей порции в пять приемов, затем оглядел присутствующих огромными печальными собачьими глазами. Я так и не понял: либо он рассчитывал на объедки, либо от непривычной пищи у него вот-вот заболит живот. Что касается Мелвина, то он продолжал дуться, не сводя глаз с шевелящегося ужина. Купидон одолел лишь половину порции. Скорее всего малыш сейчас лихорадочно размышлял над тем, как убедить меня не заставлять его доедать остальное. Я спокойно переместил еще один кусок из кухни и продолжил ужин. Мы с Банни завели разговор, изо всех сил пытаясь вовлечь в него наших сотрапезников.
— О да, я видела кое-что безусловно интересное, Скив! Полуфинал игры «Была не была!». Его показывали вчера вечером по сети хрустальношарового вещания, — радостно сообщила Банни. — Пятерых взрослых джиннов отколотила по ягодицам крошечная гремлинша. Всех до единого дисквалифицировали. Им не следует недооценивать дамское могущество. Верно, Фризия? — спросила моя помощница, повернувшись к извергине, но та не удостоила ее ответом.
— Что же, не стоит недооценивать гремлинш, — усмехнулся я, виртуально перехватив у Банни вербальный мяч. — Меня только вот что удивляет — как это ее можно было увидеть в хрустальном шаре. Гремлинов выследить нелегко.
Это я сказал вполне искренне, поскольку в своей жизни видел лишь несколько таких особей.
Банни отщипнула кусочек хлеба.
— Понимаешь, при этом работают несколько магов с синхронно сфокусированными хрустальными шарами, — объяснила она. — Старший маг координирует изображение для передачи всем зрителям. Гремлинша не могла остаться незамеченной всеми шарами сразу. Она выходит в финал вместе с двумя или тремя коллегами. С бесовкой, горгульей и, кажется, с кем-то еще… Такое увлекательное зрелище!
Столкнувшись с суровой необходимостью, извергини были вынуждены прибегнуть к экспериментам. Фризия попыталась применить заклинание, рассчитанное на устранение всех форм восприятия окружающего мира, чтобы не чувствовать ни запаха, ни вкуса еды. Но ей следовало соблюдать великую осторожность, потому что при этом она рисковала откусить себе язык или пальцы. Извергиня начала осторожно, но затем вошла во вкус и понемногу уничтожила содержимое всей тарелки.
Полони пошла другим путем. При помощи специального заклятия она осмелилась реанимировать шмат зеленого мяса, которое подпрыгнуло и принялось извиваться на манер традиционного изврского кушанья. Полони не без удовольствия начала его преследовать и быстро покрошила на куски, которые, правда, оказались разного цвета и текстуры. А Джинетта навела на свое блюдо иллюзорные чары.
— По-моему, эта ваша «Была не была!» — довольно глупая передача, — произнес я. — Конечно, хрустальношаровое вещание становится все более популярным во всех измерениях. Но лично я предпочитаю смотреть соревнования такого типа вживую.
— Однако мы ведь не можем бывать там, где случаются подобные вещи, Скив, — заметила Банни. — Если бы даже такое было возможно, все равно никто не даст гарантии, что живое зрелище лучше передачи по хрустальному шару. Когда ты училась в институте, то видела нечто в этом духе? — обратилась она к Джинетте.
Вопрос заставил Джинетту замереть на месте. Чтобы скрыть свое внезапное смущение, она попыталась нанизать на вилку кусок живого мяса.
— Не очень часто, — коротко ответила извергиня, поднося ко рту шевелящуюся массу. — Обычно я смотрела такие передачи дома.
— Ну и как?
— Э-э-э… не слишком, — сказала Джинетта, тыча вилкой в очередной кусок — крохотное розовое существо, в недалеком прошлом явно бывшее куском солонины.
— А ты, Толк?
— Мне не разрешали садиться на диван, — смущенно ответил человекопес. — Я обожал жевать диванные подушки, а мамочке это жутко не нравилось. Надеюсь когда-нибудь избавиться от этой привычки. Теперь я жую самое большее одну диванную подушку в день. По сравнению с прошлым — уже прогресс.
— Да, тяжелый случай, — посочувствовал Трутень. — Я вот в детстве нещадно грыз собственные ногти. Папа излечил меня от пагубной страсти, намазывая их йодом.
— И какая от этого польза? — удивилась Джинетта. — Настойка йода — такая вкуснятина. Обожаю приправлять ею мороженое.
— Готово! — громогласно объявил Мелвин, отталкивая от себя пустую тарелку. — А как вы, шеф?
Я удивленно поднял брови. Еда с его тарелки куда-то исчезла самым чудесным образом. Я прикоснулся к посуде тоненькой нитью магии, но она действительно была пуста.
— Здорово, Мелвин! Круто! Молодец! — возрадовался Толк, неизменно щедрый на добрые слова. — Так держать!
— Впечатляюще, купидоша! — завистливо прокомментировала Полони.
— М-м-м, — промычала Фризия, не отрывая взгляда от собственной тарелки.
— Славная работа, Мелвин, — похвалил я, наложив чары на новый кусок пищи и подцепив его вилкой.
— Спасибо на добром слове, шеф, — поблагодарил большой младенец, с довольным видом откидываясь на спинку стула. — Признаюсь, это было не слишком приятно. Однако я еще не наелся. С удовольствием проглотил бы тарелочку кашки. Получится такое устроить?
— Может, ты все-таки сначала доешь свой ужин, Мелвин? — неожиданно вмешался в разговор Трутень.
Купидон мгновенно выпрямился:
— Что?
— Минуту назад я заметил, как что-то кружится прямо перед моим носом. Готов поклясться, что запах у этого «нечто» был такой же, — сказал экс-капрал, вытянув руку с лежащим на ладони шариком еды, доставшейся Мелвину. — Кроме того, совсем недавно еще одна такая штука шлепнулась в мою тарелку.
— Почему же ты ничего не сказал об этом сразу, Трутень? — спросил я, заранее зная ответ.
Бывший капрал посмотрел мне прямо в глаза.
— Солдаты из одной команды никогда не стучат друг на друга, сэр. Но ведь перед мисс Банни через пару дней возникнет проблема, когда она наткнется на остатки испорченной пищи, разбросанные по всей комнате, которые к тому времени будут пахнуть еще хуже, чем в свежем виде.
— Будь острожен, парень! — предупредила его Полони.
— Извините, мадам, — продолжил Трутень, лицо которого покраснело от смущения. — Вам не нравится моя еда, как и я не в восторге от вашей, но задание есть задание. Приказы старшего не обсуждаются, что я уяснил еще до армии, когда работал на ферме.
— Эй ты, придурок! — взвился купидон, демонстрируя пустую посуду. — Я съел все до последней крошки, видишь?!
— Но не полностью, — возразил Трутень. — Я по твоей милости проглотил как минимум пару кусочков.
— Трепло!
— Ты можешь чем-то подкрепить свои подозрения? — поинтересовался я у новоявленного правдолюбца.
— Так точно, сэр, — неожиданно засмущался тот, затем весь напрягся, сосредоточившись на каком-то мысленном усилии, и поднял вверх палец. В отличие от прежних безуспешных попыток посылать в нужном направлении магическую энергию, на это раз Трутень сотворил заклинание — или, вернее, антизаклинание — именно так, как надо. Неожиданно с потолка, люстры и галереи, ведущей на второй этаж здания, обрушился настоящий дождь вязких шариков и шевелящихся кусков изврской еды. Я отшвырнул в сторону несколько ползучих существ и бросил на Мелвина самый осуждающий взгляд, на который я только способен. Верзила-купидон мгновенно сжался в комочек, съежившись на своем стуле.
— Но вы же велели проявить как можно больше воображения, — попытался он защититься.
— Я велел проявить как можно больше воображения при ПОЕДАНИИ пищи, а не распихивании ее по всем углам! — рассердился я. Потом, воспользовавшись магической волной, собрал все пищевые «дождинки» воедино и вывалил полученную массу прямо на тарелку Мелвина. Лицо купидона перекосилось от отвращения.
— Да как можно теперь есть эту мерзость?
— Но я же попробовала вот это! — неожиданно вскричала Фризия, выплюнув комок непрожеванной капусты. — Попробовала! Ты, ты… идиот! — взвизгнула она и несколько раз огрела Трутня его ложкой. — Твое идиотское заклинание уничтожило мои чары! — Извергиня схватила кувшин с пивом и в три глотка моментально осушила его. Затем высокомерно вздернула подбородок. — Хватит с меня подобных экспериментов, Скив! Я готова к неудовлетворительной оценке. Это выше моих сил!
— Ты справилась с заданием, Фризия! Не стоит расстраиваться! — заверил я ее. — Ты нашла правильное решение проблемы, которую я поставил перед вами. Не надо доедать остальное. Видишь, Мелвин, можно ведь обойтись без обмана, верно?
И я поднес вилку ко рту.
— Что это? — удивилась Джинетта. — Неужели именно это вы имели в виду, говоря о поиске нескольких решений для одной проблемы?
— М-м-м, — промычал я.
Джинетта нахмурилась.
— Что вы сказали? Простите, не разобрала. Может быть, повторите?
— М-м-м… м-м-м, — повторил я, на этот раз более убедительно.
И тут я понял, что допустил ошибку — слишком увлекся собственными советами, и до меня не сразу дошло: антизаклинание Трутня лишило силы не только заклинание Мелви-на, но и чары Фризии, Джинетты, а также мои собственные.
Обменное заклинание сорвалось, и на вилке оказался кусок настоящий изврской еды, которая с вилки уже перекочевала в мой рот, а оттуда устремилась в желудок. Вкус оказался самым мерзким, какой только можно себе представить — нечто вроде подгнившей ежатины, слегка проваренной в моче скунса и приправленной доброй порцией дыхания моего Глипа. В довершение ко всему я почувствовал, что проглоченное существо начинает стремительно расти, с каждой секундой увеличиваясь в размерах.
— М-м-м-м-м!!!! — промычал я.
— С тобой все в порядке, Скив? — удивленно спросила Банни.
— М-м-м! — заявил я уже более отчетливо, чувствуя, как желудок самоотверженно восстает против новоявленного захватчика, который, похоже, собрался своими щупальцами исследовать все мои внутренности. Брюшные мышцы напряглись, пытаясь вытолкнуть незваного гостя обратно через рот.
— Ух!..
Если бы мне повезло, то я сумел бы добежать до мусорной кучи, устроенной возле заднего входа в кухню.
Я вскочил на ноги, но уже в следующее мгновение осознал, что лежу на спине, а свет покачивающейся люстры перед глазами настолько ярок, что похож на вспышки фейерверка. Желудок пронзала невыносимая боль. Казалось, будто внутренности вот-вот взорвутся. Кто бы мог подумать, что мне суждена смерть от изврской кухни. Я зажмурил глаза. Нет, только не так. Только не так!
— Все в порядке! — донесся до меня голос Толка. Я тотчас открыл глаза, а в следующее мгновение на меня набросился человекопес. Я попытался откатиться в сторону.
— Не двигайся! — крикнула Банни. — Сейчас Толк поможет тебе!
Толк приземлился на мой живот всей своей массой, упершись четырьмя лапами. Меня сразу же сложило пополам, а из глотки тут же вылетело какое-то создание мерзкого сизого оттенка. Полони ловко поймала его одной рукой.
— Прекрасный смушлик. Правда, сильно помятый, — печально сообщила она. — Моя мамочка страшно расстроилась бы, увидев такое.
— С вами все в порядке? — участливо поинтересовался Толк, помогая мне подняться.
— Ох…
Честно говоря, чувствовал я себя гораздо лучше. Пожалуй, после прыжка Толка без синяков не обойтись, однако благополучие желудка стоит того.
— Что ты сделал?
— Это была собачья целительная магия, — скромно сказал Толк. — Я — врачеватель. У меня талант.
— Здорово, — похвалил я, с трудом поднимаясь на ноги. — Спасибо. Эта штука, как принято говорить, попала мне не в то горло.
Толк смерил меня внимательным взглядом.
— Вам сегодня следует воздержаться от плотной пищи, — посоветовал он. — Постарайтесь ограничиться чаем.
— Да, пойду заварю чаю, — вызвалась Банни, направляясь к плите.
Ученики окружили меня со всех сторон и сочувственно качали головами.
— Уверены, сэр, что теперь все в полном порядке? — поинтересовался Трутень.
— Надеюсь, вы останетесь живы, — добавила Фризия. — Мне бы не хотелось вступать в переговоры с вашим менеджером о возможном возврате заплаченных денег.
— Спасибо за заботу, — сухо поблагодарил я. — Ваш учитель еще жив. Толк прав. Я просто немного переел за ужином.
— Больше, чем все остальные, — заметила Джинетта.
— Но это должно было иметь смысл. Я уже упоминал об этом?
— Нас не нужно вести за ручку из пункта А в пункт Б, — высказала свое мнение Полони. — Мы все поняли. Нет, и быть не может, одного-единственного решения проблемы.
— Верно. Вы все справились с ней, причем каждый по-своему, — сказал я. — Разве это плохо — выбрать самый подходящий, самый практичный способ выполнения задания?
— Подождите! Может, вы в чем-то и правы, но я не собираюсь подвергать сомнению методики нашего уважаемого профессора Магаффина, — заявила Фризия.
— И я тоже, — поддержала ее Джинетта. Стоявшая рядом с ней Полони закивала.
— Хорошо, — со вздохом произнес я. — Не буду покушаться на авторитет вашего обожаемого преподавателя. Просто хочу рассказать о том, что помогало мне в реальном мире. Вы ведь это желали узнать?
— Именно, — призналась Джинетта.
— Отлично, тогда запомним: между нами могут возникать разногласия, — констатировал я.
— Кстати, я проголодалась, — неожиданно объявила Полони. — Никто не желает составить мне компанию? Я знаю, где можно раздобыть лучшее сливочное мороженое с йодным наполнителем.
