Желтоватый свет в окне хижины послужил своего рода предупреждающим сигналом. Мы остановились шагах в двадцати от дверей и уставились сквозь клубы пыли на свет. Что касается меня, я был несколько встревожен. После двух посещений этого измерения бревенчатая хижина казалась мне продолжением собственного дома.
Кто посмел поселиться в моей избушке?!
— Ну и что же нам теперь делать? — проорал я Аазу, пытаясь перекричать рев бури.
— Здесь есть еще что-нибудь? — спросил он у Танды.
Зеленая чешуя на физиономии моего наставника была забита пылью. Ааз был чистюлей, и после того как ему пришлось отдать часть еще не найденного сокровища туристическому агенту (не помню, как еще он величал Перемещальника), пыль, грязь и ветер его настроения явно не улучшали.
— Я знаю только, что здесь водятся пылевые зайцы, — сказала Танда. — Перемещальник внушил мне лишь общее направление первого скачка. Никаких других сведений он в мой мозг не вложил.
— Придется постучать, — громко произнес я.
У Танды и Ааза других предложений не оказалось, поэтому я прошел по сугробам пыли к дверям и постучал. Танда встала слева от меня, Ааз остановился в пяти шагах и прикрыл лицо руками. Я был готов в случае необходимости быстро поменять ему личину: зеленая чешуя демона обычно приводила большинство живых существ в трепет.
Внезапно дверь распахнулась, и я увидел перед собой девушку. На ней была рубашка с длинными рукавами, черные брюки, а волосы она зачесала назад. Она улыбнулась, карие глаза радостно блеснули, и все мое существо наполнилось теплом. По моей прикидке, мы с ней были примерно одного возраста.
Увидев меня, она улыбнулась еще нежнее.
— Ты, наверное, Скив, — произнесла она. — Проходи. Папа сказал, что ты рано или поздно появишься.
Я стоял в клубах пыли и с изумлением смотрел на нее. Ее слова потрясли меня безмерно. Она знала, как меня зовут. Она меня ждала. Она ждала моего появления, дыша пылью на расстоянии тысячи измерений от моего дома!
Мне захотелось повернуться и как можно скорее бежать назад в ураган. И я бы это сделал, если бы ноги не отказались мне повиноваться.
— Входи, — повторила девушка. — Здесь слишком ветрено.
Несмотря на повторное приглашение, я не смог сдвинуться с места. Я, наверное, так бы и погиб, погребенный пылью, если бы Танда довольно грубо не толкнула меня в спину. Девушка отступила, давая нам возможность войти в хижину.
Если бы я не знал, что это та хижина, которую мы видели, прыгая по измерениям, то никогда бы не догадался. Теперь здесь были деревянные полы, щели в стенах отсутствовали, в комнате — тепло и уютно. Посреди стоял стол с четырьмя стульями, в центре стола красовалась ваза с фруктами. У одной из стен была оборудована небольшая кухня. Там виднелись стойка для приготовления пищи и несколько шкафов с выдвижными ящиками. В камине горел огонь, что придавало помещению особое очарование. У дальней стены располагалась постель, аккуратно прибранная и застеленная красивым синим с золотом покрывалом. В изголовье поверх покрывала лежала подушка.
При виде Ааза юная дама совсем не удивилась, что испугало меня еще сильнее. Появление извергов обычно пугает всех людей чуть ли не до полусмерти — одни боятся их вида, другие — их дурной славы.
Я наконец ухитрился подобрать слова, чтобы задать нужный вопрос:
— Откуда вы меня знаете?
— Неужели она тебя знает, малыш? — изумился Ааз, который стоял слишком далеко от меня и едва ли мог слышать слова девушки.
Хозяйка хижины рассмеялась, а я испугался еще сильнее. Ее смех был само совершенство — мягкий, но в то же время звонкий и раскованный. Ее смех чем-то напоминал легкий ветерок в жаркий летний полдень.
— Строго говоря, я его не знаю, — сказала она, снова рассмеявшись. — Я не знакома с ним в традиционном значении этого слова, да и в ином значении тоже, если на то пошло. Хотя должна сказать, что не возражала бы, если бы вы поняли, что я имею в виду.
Я понятия не имел, что она имеет в виду. У меня возникло желание спросить, сколько значений имеет слово «знакомство», но решил отложить вопрос на потом.
Ааз фыркнул, а Танда засмеялась.
— Мой отец сказал, что я должна ждать здесь появления симпатичного молодого человека по имени Скив, — продолжила девица. — Поэтому я и решила, что вы тот самый Скив и есть, поскольку вы единственное существо, появившееся за те две недели, что я здесь торчу.
Я смотрел на нее с совершенно идиотским видом. Во всяком случае, мне так казалось. Я этой девицы определенно не знал и не имел понятия, кем является ее папенька.
Она улыбнулась мне, а затем повернулась к Танде:
— А вы, наверное, та, с кем Скив путешествовал раньше. Не беспокойтесь, о пылевых зайчиках мы позаботимся. Ведь вам, очевидно, известно, что они полностью невидимы для особей мужского пола?
Бросив взгляд на Ааза, она заметно помрачнела:
— А вас, здоровяк, я не знаю, и мне неизвестно, каким боком вы связаны с этим делом.
Итак, она называла Ааза здоровяком, но при этом знала, что мне доводилось скакать по измерениям в сопровождении Танды. Мы молчали. Ааз и Танда были потрясены не менее, чем я. Как сказала Танда, между нами и домом пролегло множество измерений, и вот, несмотря на это, здесь, в чужом измерении, в центре пыльного урагана, мы встречаем человека, который, оказывается, ждал нашего прибытия. И этот человек — девица, которой известно мое имя.
— Неужели вы проглотили языки? — со смехом спросила она и жестом пригласила нас за стол. — Держу пари, вы очень проголодались, прыгая по измерениям.
Я хотел спросить, почему она решила, что я проглотил язык, и откуда ей стало известно, чем мы занимались, но передумал и задал другой вопрос, гораздо более важный:
— Вы Перемещальник?
Она снова рассмеялась, ее великолепный, похожий на колокольчик смех разнесся по всей хижине, смешавшись с потрескиванием дров в очаге.
— Вряд ли меня можно так назвать, — ответила она, — но папенька сказал, что вам, возможно, уже надоело обещать им все новые и новые проценты. Какую часть сокровищ вы уже согласились отдать? Тридцать пять процентов? Сорок?
— Только двадцать пять, — ответил я, и тут до меня дошло, что девица не только знает, чем мы занимаемся, но ей известно и о том, что ведем переговоры с Перемещальниками. Интересно, что ей еще известно и каким образом ей удалось все это узнать?
Ааз сурово на меня посмотрел, я в ответ пожал плечами. Наставник вечно считает, что я слишком болтлив, и боюсь, что на сей раз мы имели дело с тем редким случаем, когда он оказался прав.
— О, — произнесла она, глядя на меня с улыбкой, — вы, наверное, великий мастер ведения переговоров.
— Это вряд ли, — заявила Танда, садясь за стол.
Мы с Аазом последовали ее примеру.
— Итак, вы, кажется, знакомы с нашим другом Скивом, — продолжила Танда. — Не могли бы назвать свое имя и сообщить, откуда вам стало известно о нем?
— Меня зовут Гленда, мой папенька продал ему карту, которой вы руководствуетесь в поисках золотой коровы.
Гленда подошла к кухонному шкафу, открыла дверцу, и мы увидели нечто похожее на свежеиспеченный каравай.
Танда посмотрела на меня, я пожал плечами. Я рассказал ей и Аазу все, что случилось, когда я покупал карту. Этой юной особы поблизости не было. Я был в этом уверен, потому что если бы я ее увидел, то ее образ навсегда запечатлелся бы в моем сердце. Теперь я пребывал в полном замешательстве. Почему существо, продавшее мне карту, послало свою дочь на встречу с нами? Для чего — и зачем?
— Итак, — сказал Ааз мрачно, — карта все-таки была поддельной. И вас прислали для того, чтобы запустить лапу в наш карман. Не так ли?
— Ах какой же вы циник! — со смехом сказала Гленда и улыбнулась мне.
Я тоже ей улыбнулся.
— Он видит все в черном цвете, — продолжила она, — и из него мог бы получиться превосходный юрист.
Я хотел было спросить, что значит «юрист», но промолчал, ограничившись кивком. Она же повернулась к Аазу и, глядя ему в глаза, решительно произнесла:
— Уверяю вас, что карта, насколько мне и моему отцу известно, подлинная.
— Что же вы в таком случае здесь делаете? — поинтересовалась Танда.
— Папенька решил, что к этому времени вам уже может понадобиться помощь, — ответила Гленда. — А когда папа мне рассказывал, как продавал карту Скиву, я подумала, что Скив, наверное, очень милый мальчик. И, как видите, оказалась права.
Кажется, я залился краской от пяток до макушки. По счастью, единственной видимой частью моего тела оставалось лишь лицо.
Ааз фыркнул до неприличия громко, и этот звук повис в хижине, словно неприятный запах.
— Почему ваш отец решил, что нам может понадобиться помощь? — спросила Танда.
Гленда вернулась к разделке каравая. Выдержав некоторую паузу, она, не поворачивая головы, небрежно бросила:
— Да потому, что никто еще не мог продвинуться дальше этого места и вернуться живым.
— О-о-о, — протянул Ааз, — теперь я, кажется, все понял. Ваш папаша продает карту снова и снова, а ваша задача возвращать ее в семью.
— Если честно, ему изрядно надоело заниматься ее продажей, — сказала Гленда. — А вернуть карту в семью вообще не проблема. Папа обычно прыгает сюда каждую весну и забирает ее у покойников.
Слабое потрескивание дров в очаге да завывание ветра за стенами были единственными звуками, нарушавшими тишину в хижине. Мне не хотелось думать о том, что карта, которую я носил с собой почти месяц, была взята у трупов.
— Почему так происходит? — спросила Танда, и я не обнаружил в ее голосе прежней злости.
— Вот вы мне об этом и скажете, — улыбнулась Гленда. — Разве не вы обладаете способностью переноситься из измерения в измерение?
Танда помолчала, задумчиво глядя вдаль, а затем негромко произнесла:
— Потому что мы находимся слишком далеко от всех известных мне мест, включая то измерение, из которого мы сюда прыгнули.
— Именно, — подтвердила Гленда, ставя перед нами на стол нарезанный каравай. — Перемещальники проделали это с шестью группами искателей сокровищ, которым папа продавал карту. То место, где мы находимся (а это — Завихрение № 6), весьма удалено от всех известных измерений, включая измерения, отмеченные на карте. Никто, кроме самых опытных прыгунов по измерениям, не в состоянии отсюда выбраться. До того как я обустроила эту хижину несколько недель назад, здесь стояла лишь оболочка дома из полусгнивших бревен.
— Значит, мы были обречены на голодную смерть? — спросил я.
— Да, со временем вы умерли бы от голода или, не выдержав мучений, совершили скачок в неизвестном направлении и заблудились, — сказала Гленда, придвигая стул и садясь рядом со мной. — Папа проследил путь двух групп, — продолжила она, — обе настигла мучительная смерть от существ, с которыми встречаться вовсе не следовало.
Перед моим мысленным взором предстали знакомые нам змеи, и я сразу понял, что она имеет в виду.
Гленда взяла ломоть восхитительно пахнущего хлеба и поднесла ко рту, не сводя с меня глаз.
— И сколько же будет стоить наше спасение? — поинтересовался Ааз.
Я сердито глянул на своего наставника. Типичный для него вопрос. Прежде всего он думает о своем кошельке.
Улыбнувшись покрытому зеленой чешуей демону, Гленда вежливо поинтересовалась:
— Как вас зовут?
— Ааз, — ответил тот и тут же добавил: — Но вы не ответили на мой вопрос.
— Я хочу отправиться с вами, — сказала Гленда, — а за то, что я помогу найти вам золотую корову и верну вас на Базар-на-Деве, вы дадите мне ту же долю сокровищ, что получит каждый из вас. После расчета с Перемещальником, разумеется.
В ее словах я не видел никакого смысла.
— Но почему ты в таком случае не отправилась на поиски золотой коровы самостоятельно?
— Если честно, Скив, — произнесла она, глядя мне прямо в глаза, — мой папа сказал, что, по его мнению, ты, возможно, станешь первым, у кого есть реальный шанс добраться до коровы.
— Но вы, во-первых, не ответили на его вопрос, — сказал Ааз. — И во-вторых, почему вы требуете для себя такую большую долю сокровищ?
— Без меня вам отсюда не выбраться, — улыбнулась она. — Это ответ на ваш вопрос. Что же касается вопроса Скива, то ответ на него тоже весьма прост. Папа, до того как в первый раз продать карту, несколько раз пытался пройти дистанцию самостоятельно. Однако ему каждый раз приходилось возвращаться с полдороги. Впереди вас ждет масса трудностей, и я их знаю. Поэтому мое участие в вашей экспедиции необходимо. Прежде всего для вас самих.
— И ваш отец считает, что Скиву это удастся? — спросила Танда. Нотки сомнения у нее в голосе мне крайне не понравились, поскольку я чувствовал, как у меня растут крылья.
Гленда протянула руку и возложила ладонь на мою, лежащую на столе. Я ощутил нечто подобное удару током, а моя физиономия, как мне показалось, снова стала багровой. Я начал подумывать, как бы мне отодвинуться от нее вместе со стулом, только, если честно, мне этого совсем не хотелось. Одним прикосновением руки она могла заставить меня пойти на любой подвиг.
— Мой папа имеет способность проникать в сущность людей и видеть их скрытую подлинную силу.
С этими словами она погладила мою руку, и я сделал все, чтобы подавить глубокий вздох.
— Если она думает, что Скив может добраться до золотой коровы, преодолев все грозящие нам опасности, мне не остается ничего иного, как верить в Скива, — сказал я, одарив Ааза одной из своих самых широких улыбок.
За все время нашего знакомства мне еще не доводилось видеть на его физиономии подобной гримасы отвращения. Его вид доставил мне столь же великое удовольствие, как и лежащая на моей руке ладонь Гленды.
В крошечной хижине повисла тишина. Тишина эта имела разное происхождение. Я молчал потому, что желание девушки принять участие в нашем путешествии мне очень нравилось. Нравилось не меньше, чем ее ладонь, лежащая на моей руке. Кроме того, имея дело с ней, мне не придется замаливать старые грехи и просить прощения за прежние ошибки.
Ааз и Танда молчали потому, что им не нравилась идея иметь спутницу, с которой придется делиться доходами. Эти разнообразные чувства и порождали молчаливое напряжение. Напряжение усиливалось тем обстоятельством, что мы совсем не знали Гленду. Но каково бы ни было наше отношение, выбора у нас, по существу, не оставалось. Танда не могла доставить нас отсюда ни в одно из знакомых ей измерений. Такие измерения находились очень далеко, а перепрыгивать с измерения на измерение, чтобы сократить расстояние, было слишком рискованно. Начав беспорядочные скачки, мы либо безнадежно заблудимся, либо погибнем от клыков известных нам змей или от рук однояйцевых близнецов из жуткого города.
Короче, без Гленды нам не обойтись. Кроме того, мне очень хотелось, чтобы она отправилась с нами. Это позволит мне узнать ее ближе.
— Что ж, вот нас теперь и четверо, — весело заявил я, улыбаясь Гленде и игнорируя недовольные взгляды своих попутчиков.
— Замечательно, — сказала Гленда, — вы об этом не пожалеете.
Я не сомневался, что лично мне жалеть не придется.
— Итак, мы разделим добычу на четверых, — уточнил Ааз, чтобы устранить все неясности.
— После того, как рассчитаемся с Перемещальником, — напомнил я.
— Да. После того, как мы отдадим Перемещальнику его двадцать пять процентов, — глядя на Танду и чуть ли не выплевывая слова, произнес мой наставник.
— Каждый из нас тем не менее получит более чем достаточно, — сказала Гленда, раздавая каждому по ломтю свежего хлеба. — Если мы, конечно, доберемся до золотой коровы и заберем богатство.
Я взял здоровенный ломоть хлеба из ее рук и яблочный мармелад из стоящей на столе вазы. Откусив разок, я сразу понял, что такого вкусного мармелада я не едал много-много лет. Он просто таял во рту, оставляя аромат цветущего сада. Если Гленда всегда будет готовить, как сейчас, я до конца дней останусь на ее стороне.
Пока мы питались (я заметил, что даже Ааз и Танда наслаждаются едой), Гленда не сводила с меня глаз.
— Доставай карту, чтобы мы могли наметить наш следующий шаг, — сказал я Аазу и, обращаясь к Гленде, добавил: — Я позволяю ему носить карту.
Ааз едва не подавился куском хлеба, Танда рассмеялась, и царящее в комнате напряжение слегка спало.
Ааз извлек карту и расстелил ее на столе. Гленда, чтобы лучше видеть, чуть подвинулась и оказалась рядом с Тандой. Для удобства наблюдения я тоже был вынужден переместиться.
Карта претерпела новые изменения, но никто из нас этому больше не удивлялся.
Мы находились на Завихрении № 6, о чем ясно говорила надпись на карте. От нашего, с позволения сказать, измерения в разные стороны вели четыре линии. Названия измерений, на которые они указывали, мне совсем не понравились. Ближайшее к нам именовалось «Лихорадка», а следующее за ним — «Вражда». За Враждой все в том же направлении (справа от нас) находились «Наглость» и «Гниль».
— Ни об одном из них я даже не слышала, — покачала головой Танда.
— Я тоже, — произнес Ааз.
— Вы и не могли о них слышать, — пояснила Гленда. — Они еще дальше от Девы, чем это место. — Посмотрев на меня и убедившись, что я превратился в слух, она указала на Лихорадку и продолжила: — В этом измерении температура в самых прохладных местах и в холодное время года превышает пятьдесят градусов по Цельсию, и мы сможем продержаться там не более пяти минут.
— Как замечательно, что составитель не забыл отметить ее на карте, — сказал я.
— Ловушка, — заметила Гленда. — Картограммисты-программисты просто обожают подобные фокусы.
— Картограммисты-программисты? — переспросил я.
— Да. Это целая раса, которая занимается лишь тем, что исследует измерения и наносит их на карту. Когда они натыкаются на какое-нибудь сокровище, они изготовляют карту, подобную этой, и затем ее продают.
— Я слышала о них, — сказала Танда, — но никогда ничего у них не покупала.
— У них даже есть ларьки на Базаре-на-Деве, — вступил в беседу Ааз. — Но в их услугах я никогда не нуждался.
— А карту на стене палатки Перемещальника тоже они нарисовали? — спросил я у Гленды.
Гленда кивнула:
— Если там изображены измерения, готова спорить на что угодно, что карту составили картограммисты-программисты. Каждая карта, указывающая путь к сокровищам, напичкана магией, и в них полным-полно ловушек и головоломок. Так же как и в нашей карте.
— Хорошо, когда узнаешь об этом заранее, — заметил я, глядя на Ааза. Мне было ясно, что он и понятия не имел ни о каких ловушках, когда мы пускались в это безумное предприятие.
Наставник послал мне в ответ суровый взгляд.
— А сюда нам даже и соваться не стоит, — продолжила Гленда, показывая на измерение по имени Вражда. — По сравнению с тамошней жарой на Лихорадке просто прохладно.
Ааз молча кивнул.
— Наглость уже не существует. Измерение погибло по неизвестной нам причине несколько тысяч лет назад.
— Таким образом, для нас остается только Гниль, — сделал я глубокомысленный вывод. — На что похоже это измерение?
— Я задержалась там всего на несколько мгновений, пока папа выяснял, что случилось с картой. Это было три покупателя назад, — сказала Гленда. — Это темное сырое место, где все, как мне кажется, постоянно меняется. Там даже земля топорщится и колышется прямо под ногами.
— Твои слова означают, — произнесла Танда, — что ты путешествовала со своим отцом и видела, как путешествуют в поисках сокровища другие. Ты должна знать путь, по крайней мере на несколько скачков вперед. Почему мы не можем пропустить хотя бы один шаг? Разве ты не знаешь, куда нас ведет карта?
Я был вынужден признать, что в словах Танды есть доля истины. Ликвидация промежуточных этапов могла существенно облегчить наше положение.
Гленда вздохнула, и даже ее тяжелый вздох прозвучал для меня райской мелодией.
— Если бы я могла… — сказала она, хотя ее вздох уже сообщил мне все, что было нужно.
— Это магическая карта, — вмешался Ааз, — и она каждый раз разная. Не так ли?
— Именно, — подтвердила Гленда. — За исключением этих убогих Завихрений карта каждый раз и с каждой новой попыткой показывает разные пути.
— Хм-м… — протянул Ааз, пялясь на древний пергамент. — Жаль, что мы не можем ампутировать у карты ее магические свойства, оставив лишь один путь к золотой корове.
Эти слова подсказали мне замечательную идею. Идея казалась настолько простой, что могла оказаться глупой, поэтому вслух я ничего не сказал. Но мысль продолжала биться в моей голове, пока остальные довольно тупо, на мой взгляд, пялились на карту.
А что, если я перекачаю магическую энергию карты так же, как, творя заклинание, перекачивал энергию из природных силовых линий?
Я расслабился и потянулся мыслью к карте, которую Ааз держал в руках. Момент касания я уловил сразу, а уловив, приступил к откачке энергии.
Вначале ничего не случилось.
Затем пергамент вдруг затрепетал в руке демона, а между мною и картой возникло энергетическое поле. Поле было холодным, но очень сильным. С каждым мгновением оно становилось все сильнее и сильнее. Я поспешно открыл линию, позволив излишку энергии стекать через меня в землю. Принципу заземления Ааз научил меня еще во время первых уроков.
— Что за!.. — воскликнул Ааз, отбрасывая карту.
Но наш путь к золотой корове, вместо того чтобы упасть на пол, воспарил к потолку.
— Скив! — взвизгнула Танда.
Не обращая внимания на ее истошный вопль, я продолжал сливать энергию с карты в землю. Наконец поток энергии начал истощаться и истощался до тех пор, пока не превратился в скромный ручеек. Я прервал мысленный контакт, и пергамент, колеблясь в воздухе, как сухой лист, опустился на пол.
— Взгляните-ка на карту еще раз, — сказал я.
Вся троица вначале посмотрела на меня, а потом обратила взоры на карту.
— Кто-нибудь может мне сказать, что здесь произошло? — спросила Гленда.
Ааз мрачно пялился на пергамент.
— Мастер маг Скив только что разрешил массу наших проблем, — со смехом объявила Танда.
Я смотрел на карту и не верил своим глазам.
Теперь от Завихрения № 6 отходила всего одна линия, которая вела к Гнили. От Гнили она тянулась к Завихрению № 5, а оттуда к измерению по имени Баасс, и от Баасса к Завихрению № 6 — то есть к нам. От нас линия продолжалась к измерению, в котором паслась золотая корова. И это измерение имело название «Коро-Вау».
Мы могли теперь залепить скачок с Завихрения № 6, где сейчас находились, прямо на легендарное Коро-Вау!
Гленда рассмеялась и заключила меня в объятия, которых я не забуду до конца дней своих. Она прижалась ко мне всем телом, и я затрепетал во множестве мест, часть которых я называть не стану.
— Папочка был прав, — прошептала она, прижимаясь ко мне еще крепче. — Ведь недаром он говорил, что в тебе есть нечто особенное.
Ааз фыркнул, но это фырканье ни на йоту не уменьшило моего восторга, вызванного пребыванием в объятиях Гленды.
Как только за ставнями забрезжил свет, я спустился вниз. Солнце только что поднялось из-за горизонта, синие тени разрезали улицу, но тем не менее двери гостиницы были распахнуты, а ставни с окон сняты.
Местные жители, вне всякого сомнения, ночи недолюбливали.
Мне жуть как хотелось спросить, чего они так опасаются, но спросить, не выдав себя, возможности не было. Они сразу же догадались бы, что я вовсе не из их измерения. А у меня и без того было проблем выше головы.
Ааз всегда учил меня беспокоиться последовательно.
Самая главная проблема в данный момент состояла в том, что я не мог решить ни одной проблемы. Я направился к «Одру», сказав по пути «Будздра» парню в белой шляпе, который с утра пораньше принялся лопатить конский навоз. Само собой разумеется, что я не забыл приложить два пальца к полям шляпы. Он ответил мне тем же.
Мой старый друг и работодатель уже распахнул двери своего заведения и снял ставни с окон. Я оказался первым посетителем.
— Значит, не нашли ее? — спросил он, как только я вошел в зал.
— Наверное, мы разминулись, и она осталась переночевать у друзей, — соврал я. — Держу пари, что она скоро здесь возникнет.
— Да, с красивыми женщинами такое случается, — сказал мой друг и подмигнул.
Я не хотел даже думать о том, каким образом он пришел к подобному умозаключению.
Где-то к середине ночи я проголодался настолько, что был готов съесть целый стог травы и выпить бадью морковного сока.
— Не мог бы я получить у вас завтрак и выпить стаканчик вашего удивительного напитка?
— Спрашиваете, — хмыкнул он и наполнил стакан морковным соком.
Я посмотрел на сосуд с оранжевой жидкостью. Если я пробуду здесь еще немного, то начну по-настоящему ненавидеть эту бурду.
— Вам повезло, — продолжил мой друг, — сегодня утром мне прямо с полей доставили фургон свежайшей зелени.
— Потрясающе! — восхитился я.
Он исчез в кухне, а я занял место у окна и отпил немного сока. Он оказался вовсе не таким отвратным, каким я его счел вчера. Но, видимо, только потому, что я голодал уже второй день. Со своего места я видел улицу и все, что на ней происходит. Если Ааз и Танда появятся, то я их просто не смогу не заметить.
Бармен принес мне небольшую тарелку травы и овощей, которые действительно оказались крепкими и свежими. Я был настолько этим потрясен, что съел все за каких-то три часа и запил целым стаканом морковного напитка. Как ни удивительно, чувство голода полностью исчезло. Но меня тревожило вовсе не это. Я опасался, что никогда уже не увижу столь дорогих моему сердцу Ааза и Танду. Посидев еще часок, я решил совершить прогулку на утес.
Вначале, правда, я предложил бармену помыть посуду в качестве платы за завтрак, но мой друг пригласил меня прийти позже на обед и лишь после этого приступить к мытью посуды.
Я охотно согласился, надеясь в глубине души, что никогда больше не увижу ни его, ни его кухни.
Чтобы добраться до места нашего прибытия в это измерение, мне потребовалось больше часа. Это было довольно изнурительное испытание, так как шагать пришлось по полуденной жаре.
На дороге я никого не встретил, а воздух на утесе оказался настолько горячим и неподвижным, что мне показалось, будто я спустился в собственный склеп. Чувство это было настолько неприятным, что мне пришлось потрясти головой, чтобы отогнать мрачные мысли и взглянуть на события в более приятном свете. Я направился к камню, за которым мы прятались, увидев двух шагающих по дороге парней. Голова нещадно потела, струйки пота стекали в глаза, поэтому, оказавшись в тени утеса, я первым делом снял шляпу. Когда я клал шляпу на камень, я заметил в трещине на его поверхности блеск металла. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, я нагнулся посмотреть поближе и не поверил своим глазам. В не очень глубокой трещине находился небольшой металлический цилиндр, не похожий ни на один из предметов, которые мне довелось увидеть в этом измерении.
Это был И-Скакун.
Я осторожно извлек его из трещины и увидел, что под ним лежит сложенный листок пергамента.
Карта!
По какой-то неизвестной причине Ааз и Танда оставили их мне. Скорее всего они с самого начала подозревали Гленду, в то время как я был ослеплен то ли похотью, то ли любовью.
Я посмотрел на И-Скакун, покрутил его в руках и, убедившись, что это не галлюцинация, пустился в пляс, подняв бесценный прибор над головой. Впервые за последние дни у меня появилась возможность выбора. Я мог что-то предпринять, а не только сидеть, ждать и надеяться. Я испытал такое облегчение, что у меня заболел живот.
«Успокойся и подумай», — сказал я себе, но в голове у меня почему-то звучал голос Ааза. Я слышал своего наставника так ясно, будто он стоял рядом со мной.
Набрав полную грудь горячего воздуха, я посмотрел вниз на долину с расположившимся в ней городом.
Если Ааз и Танда поднимались сюда, чтобы оставить эти предметы мне, то Гленда прибыла на Завихрение № 6 наверняка раньше их. Там она внезапно на них напала, и это объясняло, почему они не явились за мной. Эта мысль полностью отняла у меня радость, которую я испытал, обретя И-Скакун и карту. Оставалось надеяться, что они еще живы. Вообще-то Гленда не производила впечатления кровожадной особы. Но в отношении ее я один раз уже ошибся. Она вполне могла убрать с пути моих друзей, считая их серьезными соперниками в погоне за сокровищем. Меня она препятствием, видимо, не считала.
Но что-то не позволило им вернуться за мной. Это ясно. И спасать надо не меня, а их.
Ситуация коренным образом изменилась, и я не имею права на ошибку. От этого зависит жизнь моих друзей.
Я сунул карту в сумку, уселся на камень и, положив И-Скакун на колени, стал продумывать свой следующий шаг.
И-Скакун был настроен на Завихрение № 6.
Это хорошо, думал я. Но смогу ли я вернуться назад, если Ааза и Танды там не окажется? На Коро-Вау я по крайней мере не умру с голоду, питаясь морковным соком и овощами.
На Завихрении № 6 шансов выжить у меня будет крайне мало, несмотря на то что мои магические возможности там возрастут.
Хоть у нас с Тандой и был И-Скакун, когда мы шлялись за покупками, пользоваться им я так и не научился. Впрочем, я знал, что на И-Скакуне есть позиция, которая позволяет вернуться в случае необходимости в измерение, откуда прибыл.
Я внимательно осмотрел металлический цилиндр и, не меняя настройки на Завихрение № 6, наметил Коро-Вау как возвратный пункт. Затем я дважды — не трижды — проверил правильность установки. Итак, если я активирую И-Скакун, то окажусь на Завихрении № 6. Если я там активирую его снова, то вернусь в ту точку, где нахожусь сейчас.
Итак, одна проблема решена.
Я поднялся, чтобы совершить скачок, но тут до меня дошло, в какую авантюру я пускаюсь.
— Подожди и подумай, — сказал я себе вслух, снова услыхав голос Ааза.
Если мне повезет, И-Скакун доставит меня в хижину, но надо готовиться к худшему. Как поступить, если там все еще находится Гленда? Необходимо вооружиться.
Оглядевшись, я заметил небольшой камень. Конечно, не бог весть что, но все же лучше, чем ничего. Я поднял камень с земли и убедился, что он прекрасно лежит у меня в руке.
— О’кей! — сказал я громко. — Что еще?
Ничего больше я придумать не смог. Под своим тяжелым одеянием я потел сильнее, чем обычно, и мои мозги, видимо, начали плавиться.
— Думай, а потом действуй, — сказал я вслух, повторив слова, которые сотни раз твердил мне Ааз.
Бросив последний взгляд на долину и город Увер-Тка, я активировал И-Скакун. В тот же миг на меня обрушился ураган. Я сунул И-Скакун под рубашку и попытался вспомнить, каким путем Танда вела нас к хижине.
Клубы пыли слепили, но я знал, что где-то поблизости должны быть деревья. Мы проходили мимо них во время двух последних визитов на Завихрение № 6.
Танда тогда провела нас чуть вниз по склону холма, а затем свернула направо. Поэтому я тоже двинулся вниз, а затем пошел направо, считая шаги для того, чтобы иметь возможность вернуться, если промахнусь.
Через двадцать минут я разглядел в клубах пыли дерево. У меня не было сомнения, что дерево здесь в прошлый раз стояло, поэтому я продолжал путь. Еще тридцать неуверенных шагов — и во мгле замаячило еще одно дерево. Его я тоже запомнил. Пока все идет как надо. Проковыляв еще пятьдесят шагов, я заметил слабый огонек. Хижина стояла на склоне, чуть ниже меня. Я едва не промахнулся, шагая слишком высоко по склону.
Осторожно спустившись к бревенчатому сооружению, я попытался заглянуть в окно, но пыль мешала что-либо рассмотреть.
Видимо, надо было действовать быстро и решительно, как солдат, идущий в атаку, или полицейский, бросающийся на опасного преступника.
Я подошел к двери, осторожно отодвинул щеколду и, немного выждав, вломился в хижину, высоко подняв руку с зажатым в ней камнем.
Я развил такую скорость, что смог остановиться только посередине комнаты. Камень я держал по-прежнему над головой, ибо не сомневался, что Гленда вот-вот на меня нападет.
Но ее там не оказалось.
В хижине было так же тепло и уютно, как и в наше последнее посещение. Ааз и Танда мирно сидели за столом и с удовольствием уплетали, судя по запаху, мясное рагу и хлеб домашней выпечки.
— Эффектное появление, — улыбнулась Танда. — Почему ты так задержался?
Ааз покачал головой:
— Не мог бы ты закрыть за собой дверь?
Я, не веря своим глазам, продолжал торчать посреди комнаты, воздев над головой оружие пролетариата. Я был убежден, что Ааз и Танда попали в беду, и не мог представить, как они могут так спокойно уплетать рагу, ожидая моего появления. Почему они вынудили меня провести целые сутки на Коро-Вау?
Как они могли рассчитывать на то, что я обязательно найду И-Скакун там, где они его спрятали?
— Дверь! — проревел Ааз. — Тебя что, в амбаре родили?
На дворе ревел ураган, забрасывая в хижину пыль. Я подошел к порогу, выбросил камень в бурю и закрыл дверь.
— Разве я не говорила тебе, Ааз, что он прекрасно справится? — улыбаясь мне, сказала Танда. Потом она сделала то, о чем я даже не мог и мечтать. Она меня обняла.
— После того, как он провел целый день в обществе нашей подруги Гленды, я решил, что его мозги уже никогда не встанут на место, — ухмыльнулся в ответ мой наставник.
Я наконец задал вопрос, ответ на который хотел услышать больше всего:
— Почему вы не вернулись?
— Не могли, — сказала Танда, дружески похлопывая меня по спине и подводя к столу.
Как только я уселся, она передала мне ломоть восхитительного хлеба.
Я посмотрел на своего наставника, который был настолько увлечен едой, что не обращал на меня никакого внимания. Так он поступал лишь в тех случаях, когда был зол на меня или, напротив, счастлив. На сей раз я не знал, доволен он мною или сердится.
— Хочешь рагу? — спросила Танда, придвигая к себе глиняный горшок, источавший столь приятный аромат. — Гленда оставила нам еды по меньшей мере на несколько недель.
— Очень мило с ее стороны, — буркнул Ааз (только теперь я понял, что он в ярости).
— Когда вы за мной не вернулись, я решил, что вы оба погибли.
— Мы и погибли бы недель через пять-шесть, — проворчал Ааз. — Как только закончилась бы еда.
Танда подала мне тарелку рагу, села рядом и потрепала меня по плечу.
— Итак, почему вы не вернулись? — повторил я, не желая приступать к еде до тех пор, пока не получу ответы на вопросы. — Что случилось?
— Что ж, изволь, — сказал Ааз, не глядя в мою сторону. — Мы с Тандой сразу поняли, что Гленда что-то затевает с целью нас обмануть.
— Мы догадывались, что она бросит тебя на Коро-Вау, — добавила Танда.
— Догадывались?! — Я был потрясен и разозлен. — Но почему вы даже не попытались меня предупредить?
— А разве ты бы нас тогда послушал? — глядя мне в глаза, спросил Ааз.
— Да, — ответил я, а они почему-то расхохотались. Они, несомненно, считали, что я целиком и полностью стал жертвой чар Гленды. И чем больше я размышлял на эту тему, тем сильнее убеждался в их правоте. По крайней мере в главном…
Когда Гленда принялась обрабатывать бармена, у меня стали возникать подозрения, но я не удосужился их как следует продумать.
— Ты был ближе всех к ней, ученик, — сурово произнес Ааз в своей обычной поучающей манере, — и это ты был обязан предупредить нас, а вовсе не мы тебя.
Ааз, как всегда, был абсолютно прав.
— Ну а что же произошло с вами? — спросил я, стараясь изо всех сил не показать, что признаю свою вину.
— Вначале мы отправились к скале, чтобы спрятать И-Скакун и карту, — сказала Танда. — Затем я перенесла нас сюда.
— Прямо в руки Гленды, — добавил Ааз.
— И она наложила на меня заклятие, блокирующее способность скакать из измерения в измерение, — продолжила Танда. — Потом попыталась отнять у нас И-Скакун и, не найдя, пожелала нам удачи и удалилась.
— Думаю, она отправилась на поиски сокровища, — грустно заметил Ааз, — и опережает нас на один день.
Теперь я понял, что Ааз злится не столько на меня, сколько из-за того, что мы рискуем потерять сокровища. Ему было крайне обидно, что, подобравшись так близко к золотой корове, нам теперь снова приходится начинать со старта.
— А что это за блокирующее заклятие? — поинтересовался я.
— Оно не позволяет скакать в другие измерения, — пояснил Ааз. — Некоторые цивилизации применяют его к преступникам, вместо того чтобы сажать их в тюрьму. Это — одно из базисных заклятий.
— А ты меня ему до сих пор не научил, — упрекнул я своего наставника.
— Я тебя еще много чему не научил, — ответил он, пожав плечами. — И вряд ли стану обучать после того, как ты так раскис, попав под чары этой сладкоречивой Гленды.
— Не осуждай так сильно своего ученика, — попросила Танда, погладив лапу изверга, — он еще юн, и в нем бурлят гормоны. Тем более что он, как видишь, вернулся.
Я хотел спросить, что такое гормоны, но решил отложить вопрос на то время, когда рядом с нами не будет Ааза и некому будет насмехаться над моей тупостью.
Я и без того вызывал у него отвращение. И нельзя сказать, что я не разделял его чувств. Мне не следовало с такой легкостью заглатывать наживку, которую забросила мне эта красотка. Она отвесила мне пару комплиментов, и я сразу превратился в ее ручках в податливую глину.
— Но если ты прыгнешь хотя бы разок с помощью И-Скакуна, действие заклятия прекратится? — с надеждой спросил я.
— Именно, — кивнула она.
— Закругляйтесь, — сказал Ааз. — Она и без того нас обогнала.
— Но как мы доставим домой сокровище, когда до него доберемся? — спросил я и сразу осознал всю чудовищную глупость сказанного. Хотя, по сути, вопрос был верным, ведь Гленда говорила, что мы находимся на огромном расстоянии от всех известных нам измерений. В таких условиях опасность, связанная со скачком, многократно возрастала.
Однако оказалось, что это была всего лишь еще одна ложь Гленды.
— Я думаю, — сказала Танда, — что Гленда каким-то образом сумела блокировать мое чувство расстояния, когда я находилась рядом с ней. Как только мы скакнули сюда с Коро-Вау, я тут же уловила присутствие Завихрения № 4 и Завихрения № 2. Так что мы можем попасть домой в любое время.
Облегчение, которое я испытал от этих слов, в сочетании с радостью от того, что я нашел Ааза и Танду, совсем меня доконали. Чтобы не расплакаться от счастья, я принялся за обе щеки уплетать великолепное рагу.
— Так что же ты делал после того, как она убежала? — спросила Танда.
Я пожал плечами:
— Платил за еду мытьем посуды. Затем изучал город, а потом стал ждать вас на открытом пространстве, чтобы вы смогли меня заметить.
— И спал, конечно, — ухмыльнулся Ааз.
— Не очень, — ответил я, — правда, мне пришлось поселиться в гостинице, потому что люди там боятся выходить из домов по ночам.
— Неужели? — изумилась Танда.
Я оторвал взгляд от рагу и увидел, что даже Ааза мое сообщение заинтересовало.
— Да. Каждую ночь они запирают двери и закрывают окна ставнями, — сказал я. — Я хотел спросить их, зачем они это делают, но испугался, что они заподозрят во мне демона. Подобный вопрос показался бы им просто нелепым. Кроме того, у меня было полным-полно других проблем, и я пытался придумать, что делать, если вы не вернетесь.
— Следовательно, — заметил Ааз, — по ночам нам следует проявлять осторожность.
— Этот парень-бармен сказал, что до столпотворения есть еще несколько дней, поскольку это самое толпотворение случается только во время полнолуния.
— Интересно, что представляет собой толпотворение? — поинтересовалась Танда.
— И кто творит толпу? — добавил Ааз. — Да, многое из того, что проистекает в измерении Коро-Вау, нам пока неизвестно, — глубокомысленно протянул он и тут же спросил деловито: — Карта у тебя?
— Естественно. — Я извлек карту из сумки и передал ему. И тут на меня снизошло очередное озарение.
Я заметил, что карта вновь обрела магические свойства.
Она не указывала прямого пути на Коро-Вау до тех пор, пока я не лишил ее магии. На Коро-Вау карта опять стала волшебной.
— Ааз, — сказал я с улыбкой, — а ты знаешь, что там, на Коро-Вау, карта снова стала магической?
— И что же из этого следует? — чуть ли не презрительно поинтересовался он. — Гленда ее так или иначе видела.
— Гленда видела карту, когда мы были в Увер-Тке, разве не так? — спросил я с ухмылкой у своего зеленого наставника.
Танда расхохоталась. Она хохотала так весело и громко, что я даже испугался, не повредит ли она этим своему здоровью. Однако при виде изумленной физиономии изверга я тоже не смог удержаться от смеха.
— Эта карта не что иное, как головоломка, — снисходительно пояснил я. — И ее фундаментальное свойство не изменилось после того, как мы прибыли на Коро-Вау.
И тут-то до него дошел глубинный смысл моих слов. Зеленая физиономия расползлась в улыбке, в глазах загорелся огонек, и он восторженно воскликнул:
— Гленда увидела не то место!
— Именно, — подхватил я. — Карта каждый раз меняется, как только мы приближаемся к цели. Точно так, как это было с измерениями. Готов пари держать, то же самое произошло и на Коро-Вау.
Ааз сунул сложенную карту в поясную сумку и стремительно встал со стула.
— А голова, Скив, у тебя иногда варит, — сказал он. — Вперед, на Коро-Вау! Гленда вернется, как только поймет, что пошла не по тому пути, но мы уже успеем подготовиться. Кто предупрежден — тот вооружен.
Эти слова мне очень понравились.
Мы прибыли на знакомую скалу, когда до захода солнца на Коро-Вау оставалось менее двух часов, но воздух по-прежнему оставался горячим и сухим, как в то время, когда я ускакал в другое измерение.
Первым делом я придал всем нам облик, типичный для обитателей измерения Коро-Вау. На сей раз мы прихватили с собой немного еды и пару емкостей с водой. Жизнь вегетарианца Аазу была совсем не по душе: изверги не могут обходиться без мяса.
Ааз проверил И-Скакун, поставил на шкале нужное измерение и сунул под рубашку.
— До чего же хорошо, — протянула Танда, потягиваясь под горячими лучами предвечернего солнца.
— Наслаждаешься теплом? — спросил я.
— Нет. Радуюсь тому, что снова могу скакать с измерения на измерение. Только вновь обретя эту способность, я поняла, насколько много потеряла.
— Как я тебя понимаю, — вздохнул Ааз.
— Прости, что напомнила, — смутилась Танда.
— Ведь я так к этому привык, — добавил мой наставник.
Я понимал, насколько скверно чувствует себя Ааз, бывший в свое время могущественным магом и утративший все свои способности в результате неудачной шутки моего прежнего учителя. Мой учитель был убит до того, как смог устранить последствия шутки, и теперь Ааз должен был терпеливо ожидать возвращения былого могущества, на что, по его оценке, должно было уйти времени больше, чем я мог представить.
Ааз развернул карту и положил на скалу, чтобы все могли ее видеть.
Началом пути был город Увер-Тка, от которого тянулась линия к городку Булоч-Ник. В Булоч-Нике дорога раздваивалась. Конечным пунктом — а именно там находилось сокровище — был город Плут-Ня, к которому подходило несколько линий. Видимо, туда и направлялась Гленда.
Но была ли там корова, дающая золотое молоко?
Я готов был спорить, что ее там нет. Держу пари, что, как только мы доберемся до Булоч-Ника, карта снова изменится. И будет меняться до тех пор, пока мы не достигнем конечного пункта.
Гленда, наверное, разозлится, но так ей и надо. Тем не менее я не испытывал желания увидеть, что сотворит с коварной обманщицей Ааз, если ему доведется с ней еще разок повстречаться. Изверги — существа крутые и не любят, когда их оставляют умирать от голода в каком-то заледеневшем измерении. На то, что он с ней сотворит, смотреть, наверное, будет не очень приятно.
— Итак, нам придется позаботиться о лошадях, — сказал Ааз, а затем, задумчиво глядя на меня, добавил: — Но этого может и не потребоваться, если ты сохранил свое умение левитировать.
Полеты нельзя отнести к самым сильным сторонам моего магического дара, но заклинание левитации было одним из первых приемов, которым обучил меня Ааз. Однажды оно спасло меня от повешения и еще пару раз выручало нас из трудных положений.
— Могу попробовать, — произнес я и тут же пожалел о своих словах. И кто только вечно тянет меня за язык?
— Сконцентрируйся, — велел Ааз, возвращаясь к манере учителя. — Найди линии силы, втяни их в себя, дай им возможность свободно протекать через твое тело.
— Ты сможешь, Скив, — подбодрила меня Танда.
Лично я в этом сильно сомневался.
В каждом месте имеются невидимые линии силы, из которых маги черпают свое могущество. В некоторых измерениях — таких как Завихрение № 6, например, — этих линий полным-полно. Если бы мы были в хижине, то я мог бы летать, прихватив с собой полсотни людей, но здесь, на Коро-Вау, силовых линий было очень мало. Вообще-то их здесь почти не было.
Я напрягся, пытаясь втянуть в себя всю ту небольшую энергию, которая была рассеяна вокруг нас. То, что удалось собрать, я пропустил через себя и мысленно подхватил под руки своих друзей.
Мгновение спустя мы уже парили в знойном воздухе.
— Не так высоко, — предупредил Ааз. — Держись в двух-трех шагах от земли.
Я с удовольствием послушался, так как лететь ниже было гораздо легче. И уж во всяком случае, куда как безопаснее падать.
Я спустился настолько, чтобы оказаться лишь чуть выше отдельно лежащих камней, продержал всех немного в воздухе и вернулся на то место, откуда взлетел. Оказавшись на твердой почве, я почувствовал, как меня покинули последние остатки магической энергии. Мне не хватало воздуха, меня мучила жажда, но тем не менее я радовался тому, что не разучился летать.
— Отлично сработано, — сказала Танда, передавая мне сосуд с водой.
— Сколько времени ты сможешь продержаться в воздухе без дозаправки? — поинтересовался Ааз.
— По правде говоря, не знаю, — ответил я, сделав громадный глоток вкуснейшей холодной воды. — Если без отдыха, то, имея вас в качестве груза, наверное, минут пятнадцать. Силовые линии здесь очень слабы. Там, где они будут сильнее, я смогу летать и подольше.
Ааз кивнул. Мой ответ, видимо, его удовлетворил.
— У тебя не найдется смягчительного заклинания? — спросил изверг у Танды и тут же пояснил: — На тот случай, если он нас вдруг уронит.
— Что за вопрос? — усмехнулась Танда. — Конечно, найдется.
— Но как мы поступим, если нас кто-нибудь увидит? — поинтересовался я. — Я не уверен, что, находясь в полете, смогу придать нам птичью личину.
— Это тебя пусть не беспокоит, — ответил Ааз, как будто это меня действительно сильно волновало.
— Заметив кого-нибудь, мы сразу перейдем на шаг, — сказала Танда, глядя на раскинувшийся в долине город. — Только держись поближе к земле и лети над дорогой.
— Я готов лететь, как только вы будете готовы.
— Отлично, — кивнул Ааз. — Донеси-ка нас пока до Увер-Тки. Мы протопаем по городу пешим ходом, а затем полетим дальше.
Я кивнул в ответ, обратив внимание, что солнце стоит уже довольно низко. Позже нам придется решать, как и где провести ночь. Я сомневался, что Ааз и Танда захотят ночевать в Увер-Тке.
Впрочем, если повезет, до темноты мы успеем добраться до Булоч-Ника и там найти себе крышу над головой.
Встав между Аазом и Тандой, я возложил ладони на их предплечья. Потом сконцентрировался, вобрал в себя всю имевшуюся поблизости силу и взмыл на высоту примерно одного шага над землей.
— Придерживайте шляпы, — велел я, и мы поднялись еще на один шаг.
Вначале мы неторопливо слетели к дороге, а затем, постепенно набирая скорость, заскользили в воздухе в направлении Увер-Тки. Думаю, что с такой скоростью нас не смогла бы нести ни одна лошадь.
Со стороны мы, наверное, выглядели весьма необычно. Три человека, стоя вертикально, скользили над дорогой с весьма приличной скоростью.
Через пару минут я начал чувствовать усталость. Но прежде чем я успел попросить пардону, Ааз заметил, что мы уже рядом с городом и пора бы притормозить.
На путь, который занял у меня час с лишним, сейчас ушли каких-то две с половиной минуты.
Где, спрашивается, были мои мозги сегодня утром?
Я снизился, и мы полетели над самым полотном дороги со скоростью пешехода. Через минуту силы оставили меня окончательно, и я непременно упал бы носом в дорожную пыль, если бы меня вовремя не поддержала Танда. Я настолько ослаб, что все мои мышцы стали похожи на вареную вермишель.
— Тебе скоро станет лучше, — утешил Ааз, продолжая шагать к совсем уже близкому городу.
Наставник, как всегда, оказался прав.
Через пару десятков шагов я так истекал потом, что стал похож на прохудившуюся плотину, но передвигаться уже мог вполне прилично. Танда дала мне немного воды, что не только укрепило мое тело, но и подняло дух. Я даже начал подумывать, что справлюсь с возложенной на меня задачей. Кроме того, полет, как бы труден он ни был, — ничто по сравнению с пребыванием в седле, не говоря уж о той каторжной работе, которую нам пришлось бы выполнить в оплату за транспортное средство.
Мы вошли в город в тот момент, когда обыватели начали запирать двери и закрывать окна ставнями.
— Выходит дело, ты не шутил, — заметила Танда, когда мы шагали по опустевшим деревянным тротуарам.
— Они страшатся того, что выходит на улицы по ночам, — пояснил я, — но о том, что это такое, я не имею ни малейшего представления.
Когда мы проходили мимо заведения «У Одра», мой друг бармен помахал мне из окна, а я в ответ поднес к полям шляпы два пальца.
Туземцы измерения Коро-Вау очень милые люди, даже несмотря на то что все они вегетарианцы и боятся темноты.
Затем мы прошли мимо отеля. Ааз даже не подумал замедлить шаг. Я же предпочел промолчать. Мне совсем не хотелось, чтобы мой наставник подумал, будто мной овладел присущий аборигенам страх темноты.
Дойдя до конца города, мы сошли с тротуара и пешком миновали пару-тройку стоящих за околицей домов. Само собой разумеется, что все двери у этих домов были на запоре, а окна закрыты тяжелыми ставнями.
Через десять минут, когда нижний край солнца едва коснулся гряды холмов на западе, Ааз дал сигнал, что путь свободен.
Я возложил руки на своих спутников, впитал в себя магическую силу, воспарил и полетел над дорогой с самой большой скоростью, на которую мог осмелиться. Лететь еще быстрее было опасно, так как дорога могла сделать резкий поворот, что было чревато столкновением со скалой или в лучшем случае потерей пути.
На сей раз я смог пролететь без остановки целых десять минут.
После краткой передышки и нескольких глотков воды я был готов снова тронуться в путь. Солнце начинало тонуть за горизонтом, а до Булоч-Ника, как мне казалось, было еще довольно далеко. Становилось прохладнее, что существенно облегчало мой труд.
— Ты можешь продолжать полет? — участливо поинтересовалась Танда, когда я, приземлившись в очередной раз, уселся на камень на обочине дороги.
— Мы летели на хорошей скорости, — заметил довольный моими успехами Ааз.
— Да, очень хорошей, — согласилась Танда. — Но Скиву она далась нелегко.
— Можно продолжать, — сказал я, сделав еще один глоток и поднявшись с камня. — Но мне нужно отдыхать приблизительно через каждые десять минут.
— С твоим уровнем магических познаний это вполне простительно, — заметил Ааз.
— Это тяжело для каждого мага, вне зависимости от степени его познаний, — вступилась за меня Танда. — В этих краях очень мало силовых линий. И ему приходится собирать энергию с очень большой площади.
— Это действительно так? — спросил у меня Ааз.
— Да, так, — ответил я. — Но раз я сказал, что могу продолжать полет, значит, мы полетим.
— В таком случае отправимся, как только ты почувствуешь, что готов, — сказал мой наставник. — До полного захода солнца осталось очень мало времени, а в темноте лететь с большой скоростью слишком опасно.
Для меня было ясно, что нам придется провести ночь под открытым небом и лично познакомиться с тем, чего так боятся жители Коро-Вау.
Но Ааза, судя по его виду, подобная перспектива нисколько не тревожила. Танда ничего не сказала. Я же был всего-навсего учеником чародея и выступать в присутствии старших считал неуместным.
Тем временем солнце на западе все больше и больше погружалось за линию холмов, а на востоке из-за горизонта восходила почти полная луна. Еще пара дней — и начнется полнолуние с его толпотворением, столь страшащим местных жителей.
Отбросив все неприятные мысли и страхи, я сосредоточился на том, чтобы выбрать как можно больше силы из окружающего пространства. Затем, подхватив своих друзей, поднялся над землей на высоту колена и как можно быстрее полетел вдоль дороги.
Когда я приземлился, чтобы в очередной раз отдохнуть, солнце почти полностью скрылось за горизонтом — и никаких признаков города Булоч-Ник.
Я в первый раз был готов признать правоту тех, кто указывает мне на мою глупость, но у меня на сей раз хватило здравого смысла не сказать Аазу и Танде о том, насколько я встревожен, и у них не было основания уличить меня очередной раз в глупости, если с нами ночью ничего не случится.
Первая часть путешествия прошла без приключений. Сделав еще три остановки на отдых, мы прибыли в город Булоч-Ник. Город был застегнут на все пуговицы. Подобного мне видеть еще не доводилось.
Залитые лунным светом, совершенно одинаковые дома походили на чудовищные коробки, заселенные призраками. Из-за ставней свет почти не пробивался, но поднимающаяся все выше луна позволяла хорошо видеть дорогу.
Булоч-Ник был, пожалуй, раза в два больше, чем Увер-Тка, и состоял не только из одной Главной улицы. Он раскинулся в широкой долине, по обе стороны простирались хорошо возделанные поля. Мы вошли в поселение и, чтобы не производить шума, продолжили путь по проезжей части улицы.
Город полностью обезлюдел. На улицах не было ни людей, ни животных. Мы не замечали никакого движения, и город казался необитаемым. Но мы знали, что это не так.
— Странно все это, — заметила Танда, когда мы достигли центра поселения. — До чего же унылая здесь жизнь! Я померла бы от тоски, если бы мне пришлось отправляться в постель сразу после заката.
Танда принадлежала к числу людей, которым все время неймется и которые должны постоянно чем-нибудь заниматься. Чем именно — безразлично. Она с одинаковым рвением занималась покупками, плясала на вечеринках или пускалась в разнообразные авантюры. На поиски золотой коровы, например.
Я не сомневался, что через несколько дней жизни на Коро-Вау она или умрет, или в лучшем случае свихнется.
— Интересно, чего они так боятся? — спросил Ааз, показывая на одно из зданий. — Эти ставни, похоже, выдержат какой угодно напор.
— То же самое я видел и в Увер-Тке, — заметил я. — Никаких звуков с улицы не доносилось, хотя я и не спал всю ночь.
— Скорее всего это какой-то древний обычай, — предположила Танда. — Чем дальше от крупных городов, тем больше дурацких обычаев. Провинция, одним словом. Это свойственно многим измерениям.
— А в этом измерении большие города есть? — спросил я.
— Кто знает, — ответил Ааз. — Но ты не глазей попусту по сторонам и будь повнимательнее.
Он мог этого и не говорить, поскольку я и так уже был само внимание. И я чувствовал, что не смогу уснуть, несмотря на то что совершенно обессилел после бессонной ночи и многочасового перелета.
Ааз, заметив окно, из которого пробивался серебряный лучик света, остановился и достал карту. Мы встали с ним рядом, стараясь производить как можно меньше шума.
— Ты был прав, Скив, — сказал мой наставник, ласково похлопывая меня по спине.
Карта снова изменилась. В самом центре ее оказался Булоч-Ник — город, в котором мы были в данный момент, — и от него отходили две дороги. Сокровище теперь находилось в городе Сереб-Рянка, а города Плут-Ня на карте не было вообще. Представляю, как разозлится Гленда, когда поймет, насколько глупо поступила. Жаль, что в это время меня не будет с нею рядом.
— Итак, куда же теперь лежит наш путь? — спросила Танда.
От Булоч-Ника, как я уже сказал, вели две дороги — одна на город Бан-Кир, а вторая на поселение со зловещим названием Твер-Дыня. Оба пункта назначения находились на одинаковом расстоянии от Булоч-Ника, но один лежал на северо-западе, а второй — на юго-востоке.
— Бан-Кир, — бросил я, прежде чем успел сообразить, что говорю.
— Почему? — спросил Ааз, внимательно глядя на меня. Этот демонический взгляд мог навести страх на кого угодно, но только не на Скива. Я, как известно, не из пугливых.
— Не знаю. Но мне нравится, что он начинается на букву «Б», так же как и Булоч-Ник.
Танда рассмеялась, однако у нее хватило приличия ничего не сказать вслух.
Ааз ограничился тем, что покачал головой. Затем сложил карту, отправил ее в сумку и коротко произнес:
— Хорошо, пусть будет Бан-Кир.
С этими словами он сошел с деревянного тротуара на проезжую часть и двинулся к западной окраине города.
— Но я мог и ошибиться, — пробормотал я, семеня следом за ним и Тандой.
— Более чем вероятно, — откликнулся Ааз.
— Так почему же вы со мной согласились?
— Предложений лучше, чем твое, у меня не было, — ответил изверг.
— Так же, как и у меня, — вступила Танда. — Кроме того, если мы вдруг придем не туда, у нас будет кого ругать.
— Потрясающе! — произнес я. — У меня и без того проблем выше головы.
Ааз и Танда фыркнули, но до самой окраины города не произнесли ни слова. Найти дорогу на Бан-Кир не составило никакого труда. На развилке, примерно в сотне шагов за последним домом, находился указатель, который можно было прочитать и в лунном свете.
— Ты готов? — спросил Ааз, указывая на правое разветвление.
— Конечно.
— Лети чуть медленнее, чем раньше, — предупредил он, — иначе мы рискуем на что-нибудь наткнуться.
Я сконцентрировался и почувствовал, как сила из пространства перетекает в мое тело. Силовые линии в этих местах были заметно более насыщенными, чем в окрестностях Увер-Тки. Перекачав в себя достаточно энергии, я легко поднял своих друзей в воздух и полетел над полотном дороги.
За городом дорога была совершенно прямой и шла среди зеленых, похожих на пастбище, полей. Несмотря на то что путь мне освещала лишь луна, я мог двигаться с приличной скоростью.
По обе стороны дороги какие-то незнакомые мне звери щипали траву. Когда я остановился, чтобы передохнуть, некоторые звери, прекратив питаться, посмотрели на нас. Их глаза зловеще поблескивали в темноте, но в то же время я уловил во взгляде животных чуть ли не изумление.
— Коровы, — сказала Танда, показывая на громадных созданий, пялившихся на нас с поля.
Так называемые коровы выглядели упитанными, а их тела были покрыты крупными белыми и черными пятнами различной конфигурации. Огромные глаза и большие уши придавали им весьма зловещий вид.
— Почему они не спрятались под крышу, как вся прочая живность? — спросил я у Танды, которая дала мне немного выпить и перекусить.
— Это ты меня спрашиваешь? — усмехнулась она, пожимая плечами, и добавила: — Значит, они не боятся того, чего опасаются все остальные.
В ее словах имелся смысл, но его можно было толковать по разному.
— А что, если именно их боятся жители? — спросил я, вглядываясь в бездонные глаза ближайшей коровы.
Ааз и Танда расхохотались так, будто ничего более смешного в жизни не слыхивали.
Лично я никакого повода для смеха здесь не видел. Коровы казались весьма злобными тварями, и мне совсем не хотелось их молока — как золотого, так и самого обыкновенного.
К тому времени, как я отдохнул, шайка коров уже столпилась у обочины. Звери помахивали хвостами, не сводя с нас взгляда. Мне стало страшно, и лишь благополучно поднявшись в воздух, я облегченно вздохнул.
Когда я спросил Ааза, почему коровы так внимательно на нас смотрели, он ответил, что понятия не имеет, и добавил, что никогда раньше не сталкивался со столь необычным поведением крупного рогатого скота. Танда тоже сказала, что не знает. Эти ответы меня отнюдь не успокоили, и я летел все дальше и дальше без остановки, не желая, чтобы коровы устраивали вокруг нас свои сборища.
Как только над горизонтом показались первые лучи солнца, коровы перестали провожать нас взглядами и занялись травой.
