Глава восемнадцатая

Зато в коридоре, когда нас никто не видел, Брюс дал волю своему гневу. Гном бушевал минут пятнадцать. Каких только нелестных эпитетов не обрушилось на мою бедную головушку: лох из лохов; придурок несчастный, с детства обделенный умишком; собака на сене – самые безобидные из его оскорблений.

– Да ты хоть имеешь представление, от чего отказался? Ему бесплатно предлагают вещь уникальную, можно сказать бесценную, а он, видите ли, за уши свои испугался! Ладно, тебе не нужно, почему не отдал другу, и не просто другу – компаньону по бизнесу?

– И куда бы ты ее пристроил? На охоту за воробьями ходил бы?

– Глупый ты, Коршун! Знаешь, какой стенд можно сделать для испытания нашей продукции?

– Кто про что, а вшивый про баню! Не суетись, компаньон! Кстати, вчера я подзаработал немного деньжат, теперь есть с чего начать наш совместный бизнес. Скажи, куда перевести деньги, и к вечеру на твоем счету будут лежать… миллиона два-три. В общем, сколько скажешь, столько и будет.

– Ты умудрился за день заработать три мильона? Шутишь? – Гном аж подскочил на месте от волнения.

– Не три, а немного больше. Накопились, понимаешь, у некоторых товарищей приличные проценты по долгам. Вот я их вчера и получил. Подумываю теперь бросить воровское ремесло – негоже миллионеру заниматься ночным промыслом, да и перспективы кое-какие наметились.

– Неужели бросишь? – недоверчиво переспросил Брюс.

– Будь уверен! Может быть, раз-два в полгода позволю себе ночной выход, не для наживы, а ради спортивного интереса, чтобы не потерять квалификации и для рекламы, как ты сам просил. Чужие сейфы бомбим, свои не трогаем! Таким будет наш лозунг, дорогой друг.

– Классный ты мужик, Коршун! Компанейский, не жадный. Весело с тобой. – Глаза Брюса сияли от счастья. – Имеется один вопрос.

– Задавай! Я сегодня добрый – отвечу хоть на десять.

Гном немного помялся, будто в чем-то сомневался.

– Ты отваливаешь запросто мильоны на наше общее дело, но, как говорится, денежки счет любят. Надо бы заверить сделку документально: юридически зарегистрировать предприятие, оформить уставной капитал, подписать договор о намерениях и еще множество разных мелочей.

– Кончай, Брюс, разводить бодягу, иначе меня стошнит. С детства не люблю оформлять разные бумаги. Тебе интересно? Вот и забавляйся бумажной волокитой сам, а мне достаточно твоего слова. Даже если ты оставишь бабки в ближайшем борделе, я не обеднею и нисколько на тебя не обижусь. Получится из твоей задумки что-то хорошее – здорово, а не получится… плевать на эти миллионы, еще заработаем.

Карлик взглянул на меня снизу вверх и укоризненно помотал головой:

– Легкомысленный ты, Коршун! А прибыль как делить будем? Я ведь таких деньжищ внести не смогу…

– Стоп машина! – Щепетильность этого дотошного «нового гнома» начала меня уже изрядно доставать. – Брюс, еще раз повторяю: мы с тобой равноправные компаньоны, а это значит, все доходы поровну. Свои накопления оставь при себе, тебе еще жениться нужно. Свадебный ужин, подарки невесте и теще с тестем, цветы разные и прочая мишура немалых денег стоят. Тем более женатый гном в глазах деловой общественности выглядит намного солиднее одинокого бобыля. Поэтому не откладывай в долгий ящик матримониальные процедуры – для дела нужно, но если ты передумал брать в жены свою кралю, никто тебя неволить не собирается.

– Да что ты! Свою Фимочку я никогда… – Брюс даже прослезился от волнения. – Спасибо, Коршун! Брюс умеет быть благодарным. Вот увидишь…

Немного придя в себя от столь неслыханной щедрости, экспансивный гном прошелся взад-вперед по коридору в каком-то диком, совершенно немыслимом гномьем танце, больше похожем на цирковой номер. Вытворяя умопомрачительные кульбиты, вращения, двойные и тройные сальто, он ловко отстукивал чечетку и при этом еще умудрялся аккомпанировать себе губами. На мой взгляд, мелодия была не очень благозвучной даже для столь самобытного танца, зато с ритмом у него все было в порядке. Наконец после очередной серии акробатических упражнений гном сел на шпагат и замер.

– Здорово у тебя получается, – похвалил я танцора. – Любой цирк сочтет за честь принять такого виртуоза в труппу. Аншлаг обеспечен на десять лет вперед. Только петь тебе самому не нужно – выступай лучше под фонограмму. Брюс, ты случайно не ошибся в выборе нового занятия? Может быть, насчет сейфов ты погорячился?

Гном проигнорировал мои комментарии, вскочил с пола, подбежал ко мне и крепко облапил своими могучими ручищами. Благо я на две головы повыше буду – расцеловал бы, наверное.

– А не испить ли нам чего-нибудь в моих апартаментах? – предложил я, чтобы остановить бурный порыв товарища. – Да и перекусить не помешает. У меня после экскурсий по музеям и выставочным залам почему-то сразу же аппетит поднимается, тем более время к обеду. Пошли, Брюс?

– Не возражаю, Коршун. – Компаньон даже не запыхался после огненной джиги. – Ты иди, я догоню. На минутку отлучусь и догоню…

Злыдень все еще отсутствовал, я уже стал волноваться и поинтересовался у часового, не видел ли он пса. Страж поспешил успокоить меня, сказав, что собака прибегала час назад, поела и потом опять унеслась куда-то по своим собачим делам. Ох, и получит он от меня, когда вернется! Свои же шлепнут, а ты отвечай потом перед стариками.

Ровно через полчаса, когда стол уже давно был сервирован и горячее начало остывать, а холодные блюда нагреваться, в гостиную ввалился запыхавшийся гном с какой-то штуковиной в руках. Приглядевшись, я понял, что это короткий меч или длинный кинжал в кожаных, весьма потертых ножнах. Брюс торжественно протянул его мне:

– Владей, Коршун!

– Опять оружие! Вы что, сговорились здесь все? Сначала пушку пытались впарить, теперь вот… меч! Не нужно мне ничего, тем более эта древняя рухлядь! Им, наверное, и колбасы нарезать не удастся – сломается сразу.

Товарищ нисколько не обиделся. Он подошел к камину, извлек оттуда кочергу и, хитро улыбаясь, вытащил отполированный до зеркального блеска обоюдоострый меч из ножен. Один взмах руки – и кочерга развалилась на две части. Потом он вернулся к столу и бережно положил клинок на стол прямо передо мной.

– Посмотри! Ни единой зазубринки, даже царапины не сыщешь. Только не поранься!

Со всей подобающей осторожностью я взял оружие. Удобная, обтянутая акульей кожей ручка будто срослась с пятерней. Сразу же я отметил, что меч прекрасно сбалансирован и махать им одно удовольствие – рука долго не устанет. Ни на одной из режущих кромок не было никаких следов встречи металла с металлом. Еще я отметил его странный зеленоватый оттенок. Ни разу не встречал ничего подобного.

Выйдя из-за стола, я сделал парочку выпадов, покрутил мельницу, восьмерку, нанес серию рубящих диагональных ударов. Не могу назвать себя мастером клинка, но благодаря нескольким занятиям в школе фехтования кое-чему все-таки научился. Подарок мне определенно понравился, и я принял его с благодарностью.

Лицо гнома сияло от счастья. Когда мы вернулись к столу и для утоления жажды и поднятия аппетита выпили по кружечке эля, Брюс достал из вазы с фруктами крупный персик и протянул его мне.

– Коршун, обычно качество заточки хорошего лезвия проверяют женским шарфом из легчайшей ткани, но за отсутствием оного я предлагаю другой способ. Положи этот фрукт на любую кромку меча, посмотришь, что случится.

Я сделал все, как попросил гость. Под собственным весом персик развалился на две половинки, и самое интересное, что его твердая как камень косточка также распалась пополам.

– Из какого же металла его выковали? Железяки рубит, шарфы, плоды разные, не меч – бесценная в хозяйстве вещица.

– Врать не буду, Коршун, его изготовили в те времена, когда моего прадеда еще на свете не было. Говорят, много тысячелетий назад в небе зажглось неисчислимое количество новых звезд. Не простые это были звездочки – они двигались, иногда некоторые вовсе пропадали с небосклона, потом вдруг снова возникали. Через неделю после их появления на небосводе произошло странное мельтешение: некоторые из светил начали распухать в размерах, потом гаснуть, другие устроили такую чехарду, что голова у моего пращура, что наблюдал за всем этим светопреставлением, пошла кругом, а еще через несколько дней все вдруг пропало. Месяц спустя на землю стала падать всякая всячина. Вот из одной такой хреновины кузнецы нашего клана изготовили этот меч. Повозились, рассказывают, с заготовкой – в горн пихали, раскалялась докрасна, а плавиться не хотела, с великим трудом все-таки выковали клинок, потом несколько лет затачивали и полировали, зато он никогда не тупится, даже алмаз режет как сливочное масло.

Пока гном, поочередно прикладываясь к закускам и выпивке, неторопливо рассказывал о событиях давно минувших дней, я от волнения ерзал на стуле и вовсе забыл о еде. Брюс даже не подозревал, о каких замечательных вещах ведет речь. Может быть, впервые за всю историю этого мира человек получил реальные факты существования внеземных цивилизаций. Неужели много веков назад над нашей планетой произошла самая настоящая космическая битва? Может быть, где-то за орбитой Луны дрейфуют в пустоте покинутые звездолеты, и там, на этих брошенных посудинах, есть такое, что продвинет земную науку и технику на тысячелетия вперед? Глупые гномы – дальше своего носа ничего не замечают: видите ли, постарались, перековали! А вдруг этот меч был какой-нибудь чудесной штуковиной, которая могла бы дать ученым ключ к пониманию всех основополагающих законов мироздания или к управлению силами природы?

– Брюс, а больше ничего с неба не падало? – задал я волнующий меня вопрос.

– Да полно всякой всячины, бесполезной по большей части. Например, попадались прозрачные кристаллы… Пробовали их подвергнуть огранке, но ничего не получилось, даже пилы, изготовленные из того же металла, что и твой клинок, не справились с ними.

– Куда же вы дели эти кристаллы?

– Как куда? Растащили по домам – хорошая игрушка деткам. Помнится, у меня был один в детстве. Нужно посмотреть, может быть, до сих пор валяется в кладовке. Тебе нужен, что ли?

– Нужен, еще как нужен! Дорогой Брюс, сделай милость, найди его! Очень тебя прошу!

– Зачем тебе эта безделушка? – Гном задумчиво почесал бороду. – Ладно, поищу, на худой конец, у соседа возьму – неделю назад сам видел, как его малой колотил по стекляшке молотком.

– Не разбил? – ревниво спросил я.

– Да что ты! Тыщу лет пытались, а пятилетний мальчишка в одночасье расколол? Насмешил ты меня, Коршун! Не боись, принесу тебе его в цельности и сохранности.

После этих слов гостя я немного успокоился и наконец приступил к трапезе.

По окончании обеда мы еще немного поболтали о перспективах нашего бизнеса. Точнее, говорил по большей части Брюс, я лишь иногда поддакивал невпопад. Признаться, в данный момент меня больше волновала проблема контактов с братьями по разуму.

Гном, заметив, что я оскорбительно невнимателен к его рассказу, взгрустнул и прервал свои словоизлияния. Чтобы развеять неловкость, повисшую в воздухе, я предложил приятелю сей же момент перевести деньги на его счет.

– Сколько ты хочешь для начала? Трех миллионов хватит?

– За глаза! – Компаньон радостно потер руки.

Через пятнадцать минут сумма в размере трех миллионов нордландских империалов перекочевала с моего счета на тот, что указал Брюс. Все можно было бы сделать намного быстрее – пришлось затратить определенное время, чтобы вопреки королевскому запрету на любую связь с внешним миром войти в Сеть. Надеюсь, местные умники не смогут обнаружить взлом – все вроде бы сделано аккуратно.

Только мы успели пропустить по кружечке пива за успех предприятия, как дверь в коридор распахнулась. На пороге возникла фигура, с ног до головы закованная в сверкающее железо, и зычным басом доложила о том, что Его Величество желает, чтобы гость немедленно предстал пред его ясны очи.

Когда мы покидали комнату, я не удержался и спросил друга:

– Брюс, а как вы поступаете, если какая блоха заберется под латы? Ведь с поста не отлучишься. Неужели терпите?

– Терпим! – отрезал гном и почесал свою волосатую грудь, благо был без доспехов.

По виду посыльного мне стало понятно, что тому тоже нестерпимо захотелось почесаться. Лицо его страдальчески сморщилось, он начал напрягать мышцы и задвигал плечами, пытаясь растереть в порошок реальное или воображаемое насекомое под своим панцирем. Мы с компаньоном понимающе переглянулись, злорадно ухмыльнулись друг другу – дескать, пусть немного помучается парень, – и разбежались в разные стороны.

Я побрел за вестовым к кабинету Матео, а Брюс, надеюсь, на поиски небесного кристалла. Заинтриговал он меня все-таки своим рассказом. Неужели до сих пор никто из заинтересованных лиц не знал об этом? Вот было бы здорово, если бы сохранилась хоть какая вещица с космического корабля инопланетян! Может быть, мне что-то и удастся найти. Я уже представлял себя великим экспертом по проблемам разумной внеземной жизни: рукопожатия руководителей государств, встречи с виднейшими мировыми учеными светилами, лекции перед восторженной публикой, поклонники и поклонницы…

Пришлось встряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Проблема инопланетного разума весьма интересна и занимательна, но существуют объективные реалии, от которых не отмахнешься просто так, а именно загадочная шкатулка, волею судьбы попавшая мне в руки.

– А вот и наш герой! – громогласно, на весь кабинет объявил Матео. – Проходи, Коршун, знакомься, это тот самый Калина, – король махнул рукой в сторону сидевшего рядом с ним за столом гнома, – которого мы все с нетерпением ждали.

Это действительно был древний старец. Голова его была лысой, как попка младенца, зато седая борода оказалась густой и длинной. Истинные ее размеры мне были неведомы, поскольку столешница не позволяла увидеть ее всю, но то, что удалось разглядеть, весьма впечатляло.

«Прямо чародей из сказки, – улыбнулся я про себя. – Сейчас вырвет волосок и наколдует чего-нибудь».

Поклонившись новоприбывшему гостю, я уселся в предложенное королем кресло.

Чародей стрельнул в меня цепким взглядом поблекших от времени синих глаз, сделал определенные выводы на мой счет и удовлетворенно хмыкнул.

– Вот таким я его себе и представлял, дорогой Мати. – Голос старика был глух и скрипуч, приходилось напрягать слух, чтобы хорошо его расслышать. – Сразу видно – пришлось мальчику потолкаться локтями в этой жизни за место под солнцем. Не хлюпик, не трус и воспитан неплохо – видишь, не погнушался моей старостью, поклонился в меру низко, но не переборщил. Значит, уважает старших и себе знает цену. – Потом он обратился ко мне: – Ну-ка, вьюнош, дай мне взглянуть в твои ясные очи.

Пришлось пойти навстречу просьбе общительного старикана.

– Да, как ты и говорил, мой юный король, сила есть, умения и знаний маловато. Маг он, конечно, сильный, но контролировать свою силушку пока не способен. – И он снова переключил внимание на мою персону: – Мне бы с тобой пару сотен годков позаниматься – получился бы из тебя толк.

– Вы забыли, уважаемый Калина, что люди столько не живут. – Я все-таки умудрился вставить веское замечание в монолог гнома.

– Вот-вот, Матео, ничего не ведает, а пытается спорить со старшими. – Калина зыркнул на меня строгим взглядом: – Ты что думаешь, Калина из ума выжил на старости лет? Уверяю тебя – живут люди и не по двести-триста лет, а гораздо дольше, только об этом мало кто знает. К примеру, ваш Клейн, глава Ордена, мальчишкой был лет пятьсот назад, я его хорошо помню – шастал от волшебника к волшебнику, как дерьмо в проруби, все знания искал. Нашел ведь, засранец…

– С чего это ты так зол на него, учитель? – Его Величество проявил нескрываемый интерес.

– Спер он у меня одну вещицу, очень ценную, да так и не сознался. Пришлось выгнать с позором. Он мне потом припомнил все – стал рассказывать кому ни попадя всякие небылицы про старого чародея.

– Ну и что с того? Тебе-то от этого какой вред? – Матео откровенно улыбался, будто знал нечто интересное про чудачества своего учителя.

– Тебе смешно, дрянной мальчишка, а каково мне было выслушивать анекдоты, которые рассказывали друг другу ученики про мудрого и уважаемого Калину? Думаешь, если я стар, то не помню, как ты сам принародно изображал меня в лицах?

Матео поневоле схватился за правое ухо.

– Такого не забудешь. Больно рука у тебя была крепкая – здорово ты нас за уши таскал! – Король весело подмигнул мне: – Не ходи к нему в ученики, Коршун, уж очень суров мой бывший учитель, к тому же толком ничему не смог меня научить.

– Конечно, не смог! Это все твой папочка – вбил себе в голову, что у старшенького дар магии. Видите ли, ему показалось, что малыш, не вылезая из люльки, взглядом погасил свечку. Сам просидел в академии двадцать лет без толку и сыночка туда же. Зато я из тебя настоящего гнома сделал – достойного преемника твоему пьянице папаше.

– Но-но, Калина, не заговаривайся! – возмутился король. – Об особах королевской крови говори с должным уважением! Ты не в академии.

– Говорил, говорю и говорить буду, и никто мне рот не заткнет! – уперся чародей. – Был твой отец пьяницей и развратником. Между прочим, когда он еще пребывал в полном здравии, то же самое я заявлял ему прямо в лицо.

Матео, по всей видимости, вспомнил, с кем имеет дело, успокоился и поспешил перевести разговор в иное русло:

– Однако мы здесь собрались не для того, чтобы перемывать косточки моим предкам. Коршун, поведай гостю обо всем, что с тобой случилось. Рассказывай обстоятельно, не торопясь, не упуская ни единой мелочи.

Откинувшись на спинку кресла, я начал рассказ с того злосчастного вечера, когда над столицей разразилась невиданная буря.

– Так-так, интересненько! – подвел итог моему длительному повествованию старый Калина. Пока я перед ним распинался, он неоднократно обрывал мою речь: уточнял детали и задавал наводящие вопросы. – То, что я сейчас услышал, весьма странно, но ты не врешь, мой мальчик. – Затем он обратился к Матео: – Тащи сюда эту шкатулку! Твоему учителю непременно нужно на нее взглянуть.

Король молча, как примерный ученик на уроке, вышел из-за стола и достал артефакт из сейфа.

– Весьма забавная вещица, – пробубнил маг и стал крутить ее в руках, осматривая со всех сторон. – Точно, печать Шестипалого. Нет, мне с ней не справиться. Годков бы двадцать помудровать над ней, и то не уверен, что смогу открыть – больно сложное заклинание. Откуда только этот пес смердящий такую силищу получил? Точно с Некросером связался. Такой тихоня был, внимательный, все с подходцем: «Дорогой учитель, уважаемый мастер Калина…» – умел мягко подстелить. Жалко мальчишку – с некромантами спутался, дьяволу душу продал…

Я еле сдерживался, чтобы не перебить Калину. Он так запросто говорил о событиях многовековой давности, о великих колдунах прошлого. Оказывается, некоторые из них прошли через заботливые руки этого мудрого старца и впоследствии сумели возвыситься. Мой друг Матео, Клейн – Великий Магистр, Шестипалый – могучий колдун-некромант, – как я подозревал, это лишь начало длинного списка выпускников академии. Чьи же еще имена можно в нем прочитать?

Потом старик поставил шкатулку на стол, небрежным жестом отодвинул ее подальше от себя и безрадостно констатировал:

– К великому своему сожалению, помочь вам ничем не могу и сомневаюсь, что кто-либо из живущих ныне способен в этой ситуации что-то сделать.

– Но зачем-то эльфам и Ордену она понадобилась! – вырвалось у меня.

– Значит, они где-то раздобыли конкретную информацию, о которой нам ничего не известно, и вряд ли кто-то из них захочет поделиться ею с кем бы то ни было.

– Тогда скажи, учитель, кто такой Громыхала? – с надеждой в голосе спросил король.

– Это уже проще! – Старик обвел нас торжествующим взглядом с видом профессионального картежника, извлекшего козырного туза из рукава, и продолжил: – Громыхала – последний дракон в нашем мире. Когда-то в дни моей молодости этих чудесных созданий было множество. Веселые, беззаботные существа. Видели бы вы, как красивы они в сезон брачных игрищ, какие пируэты выделывали в воздухе – загляденье!

– Ты еще скажи, как здорово полыхали деревни от их огненного дыхания! – оборвал старика Матео. – Красивые, веселые, беззаботные – скажешь тоже! Хорошо, что спасли свои шкуры, перебили бы их как птенцов – сами виноваты!

Калина обиделся, но дал достойный отпор оппоненту:

– Любите вы сказки сочинять про злых драконов и добрых людей! А кто первый начал разорять гнезда и превращать свободолюбивых созданий в рабочий скот? Не знаешь? Тогда молчи! А кто возвел в ранг подвига победу над безвинным драконом лишь только за то, что он большой, изрыгает пламя и якобы опасный? А какой он опасный? Если на тебя нападут, глупый Мати, ты будешь защищаться? То-то и оно, при всей своей ограниченности даже такому балбесу, как ты, хватит ума, чтобы садануть обидчика секирой по башке. А драконы терпели очень долго и лишь один раз не выдержали – спалили деревушку. Впрочем, жителей не тронули – добрые они, поэтому постоянно страдали от чужого произвола. – Он помолчал немного, потом в сердцах добавил: – Это же надо придумать – на драконе по воздуху раскатывать! Мало этим людям места на земле!

– Может быть, вернемся к разговору о последнем представителе этого славного вида разумных существ? – Без особой надежды на успех я предпринял робкую попытку вернуть беседу в конструктивное русло.

К моему удивлению и радости, Матео не стал оспаривать аргументы учителя. По всему было видно, что у него есть достойный ответ и язык его нестерпимо чешется, но он воздержался от дальнейшей дискуссии о вреде и пользе драконов, король все-таки.

– Значит, Эринния утверждала, что Громыхала знает, что делать со шкатулкой? – начал вслух рассуждать старый гном.

– Извините, что перебиваю. – Я вклинился в его размышления. – О шкатулке она ничего не говорила. Этот ваш дракон знает, как освободить из заточения ее сына.

– Какая разница! – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, чародей. – В шкатулке ключ. Без нее никакой Громыхала не поможет. Главное, узнать, что она такое, раскрыть и посмотреть, что там внутри. Придется вам, ребятки, совершить долгое и опасное путешествие в Офир, точнее, в экваториальную часть материка. Там и обитает мудрый Громыхала, если он, конечно, еще не умер от старости. Все-таки полагаю, что он жив – богиня вряд ли посоветовала бы тебе, Коршун, посетить его, если бы не пребывала в полной уверенности в его душевном и физическом здравии…

Калина вдруг зевнул и начал клевать носом. По-видимому, долгие посиделки в кабинете короля, воспоминания о безвозвратно ушедших днях и переживания о судьбе драконьего племени сильно утомили старика. Язык его стал заплетаться. Казалось, он вот-вот закроет глаза и заснет.

– Сколько себя помню, эта старая перечница засыпает на самом интересном месте! – зло прошипел король и со всего размаху долбанул пудовым кулачищем по крышке стола.

Грохот получился такой, что даже я вздрогнул. Калина раскрыл глаза и продолжил прерванную нить разговора, как будто вовсе и не собирался вздремнуть часок-другой:

– Так о чем это я? Да… Мати, мальчик, тащи сюда офирские карты.

Гном пулей вылетел из-за стола и опрометью помчался к одному из книжных шкафов.

– Какой масштаб, учитель?

– Тащи все! По ходу разберемся.

Через минуту перед старым учителем возвышалась целая стопа географических карт различных масштабов самого Офира и отдельных его районов. Калина выбрал карту района Ариманского нагорья и, позаимствовав у короля толстый фломастер, небрежно обвел круг диаметром километров в двести-триста.

– Ищите здесь!

– А поточнее нельзя? – Голос короля едва не дрожал от гнева. – На такой площади Громыхалу можно лет десять искать и не сыщешь!

– Ищите и обрящете! – загадочно пробормотал Калина, клюнул носом и, на сей раз уже окончательно, погрузился в сон.

– Все, теперь пару дней от него ничего не добьешься, – огорченно пробормотал король. – Ждать бесполезно, наверное, он больше ничего и не знает, не будем терять время, Коршун. Завтра с утра и двинем. Туннелями до Кванка, что в Илирии, а там на корабль и по Срединному морю в Офир. Дальше будем разбираться на месте.

– Но, мастер, вы обратили внимание, что район предполагаемых поисков весьма велик и малоизучен. Если мне не изменяет память, там сплошные непроходимые джунгли, населенные разными дикими тварями, к тому же, поговаривают, что в тех местах обитают племена людоедов.

– Ты прав: джунгли, дикие звери и людоеды-огры там имеются в преогромнейшем количестве, но не это самое страшное. На экваторе температура воздуха даже ночью не опускается ниже тридцати, а днем доходит до сорока пяти – пятидесяти градусов, приплюсуй сюда постоянную влажность в сто процентов и получишь хорошую баню, в которой придется париться неизвестно сколько времени. Цивилизации никакой – последний поселок, населенный людьми, находится от зоны поиска на удалении полутора тысяч километров. Смекай – помощи нам ждать неоткуда. Поэтому целиком и полностью нужно надеяться на собственные силы. – Он грозно посмотрел на меня и продолжил: – Почему ты отказался взять «элефант»?

– Но я же не знал, куда нас занесет! Придется идти на поклон к доброму Хрулю. Такая машинка – незаменимая вещь в джунглях. Плевать мне на свой музыкальный слух, здоровье дороже. Уговорили, беру!

Гном двинул ногой под столом, что-то вжикнуло по полу, и в мою ногу больно врезался тупой твердый предмет. Скосив глаза вниз, я увидел знакомый кейс.

– Не придется, Коршун! Владей и не благодари! В следующий раз, когда тебе предлагают что-то в подарок, хорошенько подумай, прежде чем нос воротить, – назидательно произнес король гномов.

– Так вы знали все заранее, еще до разговора с Калиной?

– Все, да не все! Я лишь подозревал, что Громыхала прячется в Офире. Больше ему быть негде, – туманно пояснил гном.

– А что же вы молчали, что этот самый Громыхала – настоящий дракон?

– Не был уверен до конца, а свои догадки всегда стараюсь держать при себе. Готовься, Коршун, завтра с утра выезжаем. Все необходимое тебе доставят, а что не понадобится, оставь в своем сейфе – нечего таскать по офирским дебрям лишние тяжести. Вопросы есть?

– Вроде бы нет.

– В таком случае до завтра! Не проспи! – напоследок пошутил Матео.

Не говоря больше ни слова, король придвинул к себе стопу карт и углубился в их изучение. Я поднял с пола чемоданчик с грозным оружием, бросил прощальный взгляд на посапывавшего в кресле старого Калину и на своего друга, старательно вырисовывавшего какие-то вензеля и завитушки на листе бумаги, проследовал к двери и потихоньку покинул королевский кабинет.