Глава семнадцатая
– Все-таки ты опрометчиво поступил, сунув свой нос к Вейни. Мало нам эльфов, теперь ты еще и Орден посадил нам на хвост. – Голос Матео был спокоен, однако нетрудно догадаться, что он едва сдерживает бушующую внутри эмоциональную бурю. – Разобраться, видите ли, ему захотелось. Предупреждали тебя – сиди в замке и не рыпайся! Чего ты добился, что нового узнал? Все, что ты мне здесь рассказал о причастности орденских к твоим мытарствам, легко просчитывается без применения высшей математики. А если бы с тобой случилось что-то нехорошее?..
Окна королевского кабинета выходили на восток, и яркие лучи утреннего солнца уже вовсю хозяйничали в помещении. В приоткрытую фрамугу врывался свежий ветерок, он теребил шторы, шуршал бумажками на рабочем столе и разгонял клубы дыма от королевской трубки. Веселый птичий пересвист, доносившийся из парка, ничуть не мешал нашей беседе.
Сегодня меня разбудили в восемь часов и сразу же после стандартных утренних гигиенических процедур препроводили в королевский кабинет. От предложенного плотного завтрака я отказался, выпил лишь стакан яблочного сока и съел бутерброд с сыром. Мой хозяин ограничился половинкой копченой курочки и запил ее кувшинчиком эля литра на три. С душевным содроганием я смотрел, как напоследок он ополовинил поднос размером в треть гномьего щита, доверху заваленный разными фруктами и ягодами.
После своего так называемого завтрака гном запалил трубку, затянулся дымком и начал допрос с пристрастием. Выслушав подробный отчет о моих вчерашних похождениях, обвинил меня в легкомыслии, склонности к авантюризму и необоснованному риску. Пришлось в не очень вежливой манере прервать друга:
– Если бы да кабы! Давайте не будем говорить о случившемся в сослагательном наклонении. Ничего же плохого не произошло и не могло произойти. Как видите, я жив, здоров, получил хороший заряд бодрости – все равно что на золотом песочке месяц провалялся. Как мне помнится, после сокрушительной победы над супостатом кое-кто обещал не позднее сегодняшнего утра представить меня некому господину, который сможет оказать существенную помощь в наших поисках.
– Горазд ты на язык, Коршун! Неймется тебе… искатель приключений. – Гном косо посмотрел в мою сторону, но чувствовалось, что гнев его начал отступать. – Потерпи немного, старого Калину лишь вчера вечером доставили в замок. Пусть выспится с дороги. Что касается твоих фортелей – будем надеяться, что Ордену уже не нужна шкатулка.
– Откуда у вас такая уверенность? – поинтересовался я.
– Все очень просто, мальчик. Для какой цели они хотели ее использовать?
– Ну… как сказал Вейни, маги собирались с ее помощью то ли полностью извести всех эльфов, то ли попросту указать им их место. Точно не знаю.
– Вот то-то и оно! – Матео торжествующе поднял указательный палец вверх. – По нашим данным, Орден уже приступил к реализации этих планов. Мы постарались, чтобы информация об упразднении Гильдии наемных убийц в первую очередь попала на стол Великому Магистру, и старый лис Клейн поспешил воспользоваться ситуацией. Сейчас боевые группы магов работают по всему миру…
– Опять боевые группы, опять война! – не удержался я от восклицания. – Вчера Гильдия, сегодня эльфы. Не боитесь, что завтра и вас начнут мочить?
– Нас-то за что?
– Наивный вопрос: «за что». Да так… за компанию, чтобы под ногами не мешались.
– Глупый ты, Коршун! Операция Ордена направлена не против эльфов вообще, а только против небольшой группы отъявленных человеконенавистников. Не стоит волноваться за судьбу честных, законопослушных граждан – их никто не тронет.
– Что же раньше мешало магам разделаться с негодяями?
Матео сделал пару глотков из своей кружки, затем ладонью вытер пену с усов и бороды и только после этого заговорил:
– А ты не догадываешься? Выпестованная и вскормленная на деньги остроухих, Гильдия наемных убийц вот уже полтысячелетия держала магов в черном теле. Что, мальчик, ты даже и не подозревал, какие страсти до сих пор бушевали и продолжают бушевать в этом мире? Скажу тебе больше – ваши войны есть лишь внешнее проявление этого затяжного конфликта. Наконец, благодаря нам у Ордена появилась возможность поквитаться с обидчиками. Они бы это сделали раньше, если бы не жадность братьев Вейни. Не знаю, на что способен твой артефакт, но, по нашим данным, он очень им был нужен. Теперь, как я понимаю, шкатулка жизненно необходима эльфам, – продолжал рассуждать вслух Матео. – А это значит, что они бросят все силы, чтобы вырвать ее из наших рук. На замок не нападут – руки коротки, но кто знает… Кто знает.
Король с минуту теребил свой нос. Как я успел заметить, это выражало крайнюю степень озабоченности моего товарища.
– Коршун, я, наверное, все-таки поторопился тебя успокоить насчет того, что Орден оставит нас в покое. Они постараются приложить все силы, чтобы шкатулка не попала к их врагам. Поэтому тоже предпримут все возможные действия, чтобы помешать этому, и плевать им, останется в конце концов в живых один молодой симпатичный парнишка или нет.
Матео встрепенулся, подошел к своему рабочему столу, нажал на кнопку селекторного устройства и взволнованно заговорил в микрофон:
– Грумм, нужно срочно удвоить внутреннюю охрану, тройные кордоны на подступах к замку! Впускать и выпускать только по моему распоряжению! Всему личному составу быть готовым к отражению атаки противника. Уничтожать любые воздушные цели, которые появятся в радиусе десяти километров! Все понял?
– Так точно, Ваше Величество! – пролаял в ответ динамик. – Извините, господин король, в данный момент господин Мергель собирается выехать за территорию замка…
– Немедленно вернуть и препроводить в его покои! Да, вот еще: врубить глушилки, заблокировать внешнюю телефонную линию и ограничить выход в Сеть – не исключена возможность присутствия в замке шпионов врага. Выполняй, капитан!
Отдав распоряжения, король подбежал к сейфу, с минуту позвенел ключами, а когда заглянул внутрь, с облегчением вздохнул – ящичек со шкатулкой оказался на месте.
– Вот и все, мальчик, теперь без моего разрешения отсюда муха не вылетит. Иди, погуляй пока, поди, после вчерашних переживаний еще и не передохнул как следует. Пса не выпускай за пределы дворца – свои же могут пристрелить невзначай. Встретимся после обеда в этом кабинете, тебя пригласят.
Я направился было к выходу, но у самой двери Его Величество окликнул меня:
– Коршун, в коридоре Брюс. Ему приказано находиться сегодня при тебе. Пожалуйста, помирись со старым воякой, неудобно как-то получается. Для этой цели лучше всего подходит арсенал – любит он всякое железо, предложи ему как бы ненароком туда прогуляться.
– Спасибо за совет, мастер! Я так и поступлю.
Брюс ждал в приемной. Он был хмур и на мое радостное приветствие промычал в бороду что-то бессвязное и неразборчивое. Сильно обиделся. Знал бы, каким подлым приемом воспользовался соперник в честном мужском поединке, – убил бы, наверное, сразу. Постараюсь, чтобы никогда не узнал.
Чтобы решить вопрос раз и навсегда, я сразу взял быка за рога:
– Хватит дуться! Я же не виноват, что ты первым выпал в осадок. Ну, хотел ветеран подшутить над новичком, я это понимаю и не осуждаю. То, что мне удалось продержаться дольше, заслуга моего могучего организма и результат изнурительных тренировок. – Я начал самозабвенно вешать лапшу на растопыренные уши гнома. – Мне в эти игры приходилось играть еще в приюте. Никто не мог перепить Коршуна, даже учитель физкультуры, а он был мужчина весьма солидный. Представь себе: парочку ребят таких, как ты, и меня в придачу размяли, как пластилин, и вылепили человека, как раз получится наш преподаватель. Ох уж он и переживал на следующий день – ходил с больной башкой и у всех выспрашивал, где ему найти одного маленького белобрысого паренька.
– Опохмелить, что ли, хотел? – задал наивный вопрос мой приятель.
– Ну да… скажешь, опохмелить! Злой был, как собака. Почти такой же, как ты сейчас. Целый день бегал по классам, а я в это время на кухне отсиживался. Учителю все равно было не до жратвы, точнее, его даже мутило от одного ее вида, вот он на кухню и не заглядывал.
– Странный мужик был твой преподаватель. Хорошо пожрать – первое дело с большого бодуна. Сначала, конечно, опохмелиться пивком, а потом плотненько закусить. – Брюс мечтательно зажмурился. – Сколько же тебе лет тогда стукнуло, Коршун?
– Точно не помню, может быть, двенадцать… или четырнадцать – давно это было.
Гном вылупил глаза и уставился на меня. Только сейчас до него начало доходить, что ему впаривают заведомо ложную информацию.
– Врешь, Коршун?
– Вру, – честно сознался я.
– А зачем врешь?
Вопрос гнома прозвучал как-то наивно, по-детски. Мне даже стало неловко перед этим великовозрастным ребенком. Однако откуда же ему знать, что даже самый плохой преподаватель не рискнет спаивать ученика, тем более устраивать соревнование – кто больше выпьет?
– Брюс, а тебе разве не было весело? – Я ответил вопросом на вопрос.
– Трепло ты, Коршун, а я уж было взаправду поверил!
Мой телохранитель был готов снова обидеться, но я вовремя перехватил инициативу в свои руки.
– Если честно, пару раз меня хотели споить. Это было в те времена, когда имя Коршуна было мало кому известно. Хочешь, расскажу?
– Давай, выкладывай!
– Помнится, еще в начале своей воровской карьеры обретался я на одной малине. Это так воровской притон на блатном жаргоне называется. И срубил я тогда по-легкому за ночь десять косых…
– Это тыщ, что ли? – уточнил Брюс.
– Совершенно верно – десять тысяч. Непочатая пачка свеженьких, хрустящих бумажек в банковской упаковке. Как сейчас помню тот чарующий и манящий запах недавно отпечатанных купюр. Это была моя первая по-настоящему крупная и удачная операция.
Похоже, гном тоже представил такую кучу деньжищ в своих руках и мечтательно возвел очи к потолку.
– Первым делом я угостил всех присутствовавших на хате коллег по цеху. Ох, и ужрались мы тогда! Видел бы ты. Между делом в картишки перекинулись, так, по мелочи, на интерес. С карт все и началось. Мне в тот вечер здорово фартило – везло, значит, и обыграл я одного медвежатника в пух и прах. Помню, кликуха у него была Лом, силищи мужик был неимоверной – голыми руками ломал дужки навесных замков, пятаки в трубочку между ладоней скатывал. Остался парень в одном исподнем, злющий, зубами скрипит, а делать нечего: проиграл – отдавай, карточный долг – долг чести. Во время игры черт меня дернул за язык: похвастался, будто перепью любого из присутствующих. Лом и ухватился за опрометчиво брошенную фразу. Снял с шеи золотой медальон, весь в камушках, сияет, и поставил против всех моих монет. Раньше он его никогда на карточный кон не ставил – говаривал, что будто бы талисман это, от какого-то очень удачливого вора по наследству ему достался. А здесь почему бы и не рискнуть? Уверенный был в себе мужчина.
Я замолчал и затуманенным взором уперся в стену.
– Не томи, Коршун, рассказывай, что дальше было! – Брюс вплотную придвинулся ко мне, чтобы ничего не пропустить.
– А что дальше, друг? – Я расстегнул ворот рубахи и вытащил на свет сверкающую безделушку на золотой цепочке. – Скажу откровенно, ты бы сделал этого парня одной левой.
Карлик восхищенно уставился на украшение.
– Это тот самый? Дай посмотреть!
– Пожалуйста. – Расстегнув хитроумный замочек цепочки, я протянул безделушку гному. – Прими на память. Не верится мне в то, что он заговоренный и, вообще, плевать на все приметы и амулеты – нерадивому никакой талисман не поможет.
Брюс благоговейно принял из моих рук вещицу и поднес к глазам. Минут пять он внимательно ее рассматривал, потом протянул обратно.
– Зря ты, Коршун, такими вещами разбрасываешься. Работа двеллеров, горных карликов, братьев наших, что ушли отсюда вместе с гоблинами, очень древняя, затрудняюсь даже примерно сказать, когда был изготовлен этот медальон; лет, может, тыщу, а может быть, и две назад. Тебе за нее любой коллекционер кучу денег отвалит.
– Обижаешь, Брюс, я дареное назад не беру. Тащи его коллекционерам, в музей или носи на шее, теперь он твой. И еще: пусть этот подарок будет напоминанием моему другу Брюсу о том памятном дне, когда на свет появилась компания «Брюс и K°». Ко – это, естественно, Коршун. Надеюсь, тот разговор в кантине насчет надежных сейфов от Брюса не был пьяной болтовней.
Гном вытаращил на меня ошалелые от радости глаза.
– Так ты все-таки решил! Ну, молодчина, настоящий друг!
Потом он подскочил ко мне, сгреб в охапку и пару раз подбросил едва не к потолку. Признаться, я никак не ожидал такой эмоциональной реакции от своего друга, теперь еще и компаньона. Охранник у дверей удивленно пялился на нашу парочку, но комментировать происходящее не рискнул. Мне стало неловко.
– Эй, Брюс, кончай, пупок развяжется – во мне без малого восемьдесят килограммов! Силен ты, братец, нечего сказать.
Наконец гном успокоился и поставил меня на пол. К моему великому удивлению, он даже не запыхался.
– Помахал бы ты кайлом в юности как старый Брюс да потаскал мешки с рудой на плечах, на всю жизнь получил бы заряд бодрости! Мы, гномы, хоть и мелкие с виду, но силой не обделены, поэтому насчет моего пупка не беспокойся – не развяжется. – Он опустил руки вдоль туловища, подошел ко мне ближе и хвастливо заявил: – Хочешь проверить? Бей кулаком в любое место: хоть в грудь, хоть в живот!
– Да ладно тебе! Верю – крепкий ты мужик.
Однако товарища было уже не остановить.
– Нет, Коршун, слабо тебе попробовать пробить Брюса? Так и скажи, что слабак!
Отвязаться от приставучего гнома не было никакой возможности. Хорошо, хочет получить, никто не виноват. Учить так учить. Резко, без размаха я нанес удар кулаком точно в солнечное сплетение своего настырного друга. Уж чего-чего, а болевые точки не только людей, но и гномов, а также эльфов мне были хорошо известны. Брюс охнул, схватился за живот и осел на пол. Страж у дверей оскалился в ехидной улыбочке, но от комментариев снова воздержался.
Я подошел к одному из диванчиков у стены приемной и расположился на нем в ожидании, когда мой самоуверенный приятель придет в чувство. Через пару минут пострадавший зашевелился, часто задышал и, кряхтя, начал подниматься на ноги.
– Не ожидал я от тебя такого подлого удара, Коршун! Сказано было бить по прессу, а ты сразу под дых… Нечестно!
– Когда это ты говорил про пресс? Наверное, что-то с памятью моей стало. Может быть, он слышал? – Я указал на часового: – Эй, товарищ, напомни-ка, куда велел бить этот самоуверенный тренажер для отработки ударов?
– Кончай дурака валять, Брюс, сам виноват: напросился – получи! – Страж продолжал ехидно улыбаться. – Не дуркуй ты с этим пареньком, второй раз нарываешься!
Пострадавший обиженно засопел, но подковырку коллеги насчет второго раза проглотил молча.
Чтобы развеять неловкую ситуацию, я предложил Брюсу прогуляться по дворцу и, в частности, изъявил желание посетить королевский арсенал. Мой друг с радостью ухватился за эту идею, и мы поспешили удалиться из приемных покоев короля гномов.
Через минуту ветеран уже полностью забыл о произошедшем казусе. По дороге он побаловал меня очередной порцией свеженьких казарменных анекдотов. Мы дружно посмеялись. Почти у самых дверей арсенала Брюс неожиданно спросил о судьбе того парня, что проиграл медальон.
– На следующее утро он очухался и потребовал вернуть его, но поскольку спор имел место быть и я выиграл талисман честно, присутствовавшие на хате воры посчитали претензии Лома незаконными. Парень еще раз попробовал вернуть вещь, подловив меня на нейтральной территории, где никто не смог бы прийти мне на помощь… – Я сделал театральную паузу.
– Не томи, Коршун, как тебе удалось убежать от него?
– Не убежать, а уползти: и не мне, а ему. Сломал я парню его загребущую клешню и парочку ребер в придачу. Убивать не стал – пожалел беднягу. Через полгода кто-то из наших рассказал, что завалили его во время неудачного налета на какой-то банк.
– Может быть, медальон действительно зачарованный?
– Туфта все это, Брюс! Просто пришло его время – любой вор, даже самый удачливый, рано или поздно попадает либо на скамью подсудимых, либо под пулю полицейского. Судьба у нас такая – воровская.
Местное хранилище оружия занимало целых семь огромных залов. Помещения были заставлены металлическими стеллажами. Обстановка больше напоминала библиотечную, только вместо книг на полках были аккуратно разложены различные приспособления для убийства и защиты. Пожилой мастер оружия, своим видом больше напоминавший архивариуса из какой-нибудь районной библиотеки, с энтузиазмом истосковавшегося по общению с интересными людьми книжного червя уцепился за нас и сразу же потащил показывать свои владения.
– Мастер Хруль, – на ходу поправляя очки, представился он. – Лучше меня вам никто не расскажет об оружии и доспехах.
Около двух часов мы гуляли только по одному залу, посвященному боевой славе гномьего народа. Хруль останавливался у какого-нибудь старинного доспеха, меча или секиры и долго и нудно рассказывал о его владельце, о том, какой подвиг ему посчастливилось совершить. Одним словом, грузил нас информацией по полной программе.
Наконец бесконечное мельтешение раритетных железяк перед глазами мне надоело. Воспользовавшись моментом, я шепнул Брюсу, который внимал экскурсоводу с открытым ртом и вовсе не скучал: дескать, пора бы уже делать ноги отсюда. Приятель сделал знак рукой, что понял.
– Уважаемый мастер Хруль, все, что ты рассказываешь, интересно мне – гному, а моему другу, который в глаза не видел скального червя, пещерного упыря или ядовитую осьминожку, абсолютно по барабану! Заканчивай лекцию и веди нас к последним разработкам ручного стрелкового оружия! – С обычной гномьей прямотой Брюс осадил порыв архивариуса запихнуть в наши головы еще гигабайт-другой информации.
– Но я еще не рассказал про Пёрля Одноглазого! Вот как раз его доспехи и оружие! – Хруль не собирался просто так сдаваться.
– Кончай свои байки, старый пердун! Веди куда велено! Иначе… – Брюс показал старику здоровенный кулак.
Обиженный до глубины души смотритель арсенала горестно вздохнул и поплелся к выходу. Мне стало его жалко, и я решил немного подсластить горькую пилюлю.
– Уважаемый мастер Хруль, мы внимательно выслушаем ваш рассказ о героическом Пёрле в следующий раз. Извините моего друга, но мы действительно торопимся – нас ждет король. Если можно, сами покажите что-нибудь из новейших образцов.
– Брюс, пареньку нет еще и тридцати, а тебе стоило бы поучиться у него вежливому обхождению со стариками. Хруль Неутомимый уже пару сотен лет гонял упырей по пещерам и дробил черепа скальным червям, когда ты валялся в люльке, пачкал пеленки и сосал сиську. – Наконец-то гном нашел подходящие слова для достойного ответа на «старого пердуна».
– Какие черепа у червей? Ты хотя бы мертвого скалоточца видел? Черепа он дробил! У него и костей-то нет! – возмутился Брюс. – Уж кто-кто, а я-то знаю!
– Тупой ты мужик, будто орка бестолковая или тролля пустоголовая! Образности мышления тебе не хватает!
– Ага, ты скажи еще, что закованных в латы упырей пачками разваливал своей секирой!
Спор двух гномов грозил перерасти в банальную потасовку.
«Ну что за народ? – размышлял я. – Стоит парочке сойтись – обязательно поспорят, а если уж поспорили – подерутся точно. Как они уживались тысячелетиями в своих тесных пещерах? Уму непостижимо».
Пришлось вмешаться, чтобы ненароком кто-нибудь из них не пострадал:
– Господа, не кажется ли вам, что вы спорите из-за ерунды? А тебе, Брюс, действительно должно быть стыдно: обижаешь пожилого человека… простите, гнома, да еще при исполнении служебных обязанностей! – И, обратившись к оружейнику, продолжил уже мягче: – Не обращайте на него внимания, мастер Хруль, продолжим нашу экскурсию.
Через несколько минут мы уже находились совсем в другом помещении перед стеллажами, полки которых ломились от тысяч образцов огнестрельного оружия различных видов и систем. Здесь было собрано новейшее стрелковое вооружение, наверное, со всего света: гранатометы, базуки, ранцевые зенитные комплексы, пулеметы, карабины, автоматические снайперские и штурмовые винтовки, автоматы и пистолеты – всего не перечислишь.
– Вот это да! – У меня даже дух перехватило.
Хруль и Брюс стояли в сторонке и откровенно любовались моей реакцией.
– Брюс, как у пацана с нервишками, в порядке? Упадет еще в обморок от такой красотищи, возись с ним потом.
– Не боись, Неутомимый Хруль, паренек крепкий – «Слезу старателя» дует похлеще нас с тобой вместе взятых.
Смотритель на пару секунд задумался, наконец в его глазах появились веселые искорки.
– Брюс, а это не тот ли парнишка, что…
– Хруль, ни слова больше, иначе я тебя разделаю, как бог черепаху, и не посмотрю, что ты старый и дряхлый!
– Да хватит вам цепляться друг к другу, репейники! – вмешался я, чтобы погасить конфликт в зародыше. – Покажите лучше, что здесь самое интересное, только без лишних подробностей – преимущества автомата Спурра в сравнении с кремневым ружьем мне понятны и без объяснений.
Брюс вопросительно глянул на хранителя.
– Доставай пушку, старый хрыч, не тяни время! Матео тебе уже наверняка прислал записку экипировать Коршуна «элефантом».
– Откуда про «элефанта» знаешь? Ну, народ! Секретное оружие, два дня как из тайной лаборатории, кроме меня и короля никто в глаза не видел, а уже весь замок только и делает, что болтает о нем! – возмутился Хруль.
– Не пыхти, самовар! Никто в замке, кроме ограниченного круга лиц, не знает о существовании «элефанта». – Мой товарищ попытался успокоить разволновавшегося оружейника.
– Что же это за круг такой? – недоверчиво спросил Хруль. – Вообще-то это неважно – если о новой разработке знаешь ты, старый пьяница, завтра узнают все. После первой рюмки начнешь хвастать перед первым встречным.
– На что ты намекаешь, пескоструйная машина? – Брюс от возмущения даже задыхаться начал. – Это я, что ли, секреты хранить не умею? Да за такие слова знаешь что бывает? Сам король доверяет секреты Брюсу, а этот старый пердун ставит под сомнение правильность его решений!
В очередной раз мне пришлось вклиниться в перепалку двух бойцовых петушков и развести их по углам. Гномы сопели от обиды друг на друга, однако спор прекратили и вообще больше не общались между собой.
Хруль прошествовал к замаскированной под гранит стен небольшой дверце и, набрав код на панели электронного замка, распахнул ее перед нами.
– Стрельбище, – лаконично пояснил он.
Мы оказались в ярко освещенной пещере длиной не менее двухсот метров со стендом для стрельбы и щитами с мишенями на различном удалении от него. Единственным украшением стенда был обычный с виду кейс – непременный атрибут какого-нибудь адвоката или чиновника средней руки. Смотритель щелкнул замочками и с видом профессионального фокусника откинул крышку.
Аплодисментов не последовало. Я недоуменно смотрел внутрь ящика: там был обычный пистолет и десяток обойм к нему. Приглядевшись, я понял, что пистолет несколько отличается от любого другого. Его ствол был раза в три толще обычного, а выходное отверстие составляло примерно два миллиметра в диаметре. Сначала мне показалось, что это бластер какой-то неизвестной мне конструкции, но, взяв его в руки, я понял, что это все-таки пулевое оружие. Обойма тоже была какая-то странная: тяжелая и без видимого присутствия патрона.
– «Элефант» третьей модификации, по-другому – гравитационная ручная катапульта «ГРК-3», – торжественно начал объяснять Хруль. – На сегодняшний момент самое мощное стрелковое оружие. Стреляет шариками, изготовленными из металлокерамики. Пуля не сгорает в атмосфере даже при скорости сто километров в секунду. Летит практически на любое расстояние – можешь сбивать стратосферные бомбардировщики или спутники… если попадешь, хе-хе-хе…
Ехидный смешок лектора не понравился Брюсу, и он первым нарушил мораторий на молчание:
– Хватит ржать как лошадь! Высказывайся поконкретнее: куда пихать патрон, на что нажимать, как разбирать его и чистить – а то заладил нахваливать! Покажи пушку в действии, а мы как-нибудь сами оценим ее, не дураки!
– Ты, Брюс, если и не дурак, то придурок. Качество оружия знатоки начинают оценивать с внешнего вида. Посмотри на изящество его форм, красоту линий, ничего лишнего и в то же время все на месте. Он как молодая, не рожавшая еще красавица-гномиха – так и хочется обхватить руками и поцеловать.
Мне вдруг стало весело от эпитетов мастера-оружейника, и я не смог удержаться от смеха. Мой товарищ тоже. Да Хруль, оказывается, поэт оружия – какая ода в честь обыкновенной железяки! Признаться, особой красоты и совершенства я в пистолете не увидел.
Старик понял, что метать бисер перед свиньями дело неблагодарное, насупился, забрал из моих рук «элефант» и уже без всякой поэзии сухо объяснил: где какие рычажки, как ими пользоваться, как прицеливаться и на что нажимать, когда стреляешь.
– А теперь, Коршун, попробуй пальнуть из него. Видишь каменную глыбу метрах в ста пятидесяти отсюда? В нее и целься. Попробуй разные режимы стрельбы, только не стреляй длинными очередями.
Получив в руки оружие, я еще раз осмотрел его. Все вроде бы понятно: сюда вставляем обойму, этот ползунок регулирует скорость вылета пули, этот – скорострельность. Оценив на глаз расстояние до цели, я выбрал режим короткой очереди и сместил ползунок на цифру 15, что означало начальную скорость вылета пули – пятнадцать километров в секунду. Потом, подняв пистолет двумя руками на уровень глаз, расставил ноги, немного сгорбился, совсем как киношный герой. Поймал в перекрестье прицела центр предложенного в качестве цели базальтового камушка весом в десяток тонн и жахнул по нему.
Что тут произошло, трудно описать словами – нужно было видеть! Пули на космической скорости вырвались из ствола, производя ужасный грохот, многократно усиленный сводами пещеры. Их полет я не смог бы проследить, даже если бы находился в гипере, зато эффект от попадания шариков в камень был потрясающим. Сначала ярчайшая вспышка на мгновение ослепила глаза, потом глыбу заволокло клубами дыма и пыли. В лицо пахнуло горячим воздухом, запахло какой-то кислятиной. Когда дым рассеялся, а пыль и копоть осели на пол и стены, нашему взору предстала куча обломков разного размера.
– Вот это да! – Будто через толстый слой самого лучшего звукоизоляционного материала, до моих ушей донесся голос Брюса.
«Однако эта пушечка не для закрытых помещений – уж больно по ушам шарахает. Так музыкальный слух потерять недолго, – почему-то первым делом пришло мне на ум. – Гномы более привычны к грохоту, да и терять им особо нечего. Нет, с этой штуковиной нужно поаккуратнее».
– На сегодня хватит! – положив «ГРК-3» на крышку дипломата, безапелляционно заявил я. – Иначе труппа «Гранд-опера» лишится одного из самых верных своих почитателей. И вообще у меня пропала охота брать в руки эту гаубицу. Перспектива воевать с танками нам пока не светит, а против всего остального у меня есть верный и бесшумный «Скорпион».
– Ты отказываешься от такого королевского подарка? – Голос Хруля дрожал от обиды. – Матео в знак особого доверия и расположения дарит юнцу секретнейший образец, а этот неблагодарный имеет наглость отказываться!
– Ты чего, Коршун? Не дури! Да за такую штуковину я душу продал бы горным демонам!
– Вот и бери ее себе, Брюс! Я еще не выжил из ума – таскать с собой железяку, от которой шума больше, чем от артиллерийской батареи. Оружие хорошее, признаю. С такой пушкой можно в одиночку выступить против целой армии какой-нибудь банановой республики, еще ею хорошо сбивать летающие тарелки инопланетян-завоевателей, можно лес рубить, раскалывать астероиды на мелкие части, чтобы не упали на какой город, делать еще кучу полезных дел, но мне она не нужна. Забирай, друг, и пользуйся!
– Не велено! – возразил смотритель. – Матео распорядился выдать «элефант» только тебе и никому другому. Не хочешь – не бери, а этому красноносому алкашу вовек его не видать.
Вместо того чтобы в ответ на «красноносого алкаша» вступить в очередную перепалку с оппонентом, Брюс из-за спины Хруля начал усиленно жестикулировать, стараясь показать, мол, бери, потом разберемся, вещь полезная – в хозяйстве всегда пригодится. Но я не внял его слезным мольбам. Положив пистолет обратно в кейс, защелкнул замки и отодвинул подальше от края стенда, чтобы у Брюса не мелькнула мысль ненароком умыкнуть оружие.
– Спасибо, мастер Хруль, за интересно проведенное время! Если позволите, заскочу к вам на огонек как-нибудь. Мне не терпится узнать о героической судьбе Пёрля Одноглазого. Сейчас, извините, торопимся. После обеда ваш король ждет меня, а короли, как известно, долго ждать не любят.
В ответ на мои вежливые речи сердце старого хранителя арсенала немного оттаяло. Забыв совершенно о моем отказе от ценного подарка, Хруль приподнялся на носки и обнял меня.
– Приходи, Коршун, здесь тебе всегда рады. – Отстранившись, он сурово посмотрел на Брюса: – Ты тоже приходи, когда научишься почтительному отношению к старшим и более умным товарищам.
Последнюю реплику оружейника Брюс опять, как ни странно, оставил без внимания. Может быть, он уже перевоспитался, хоть и верилось в это с большим трудом.
